Он прошел через анфиладу комнат, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть редкие группы гостей в поисках знакомых лиц. Впрочем, они сами узнали его.

– Мартин?

Этот вопрос заставил его повернуться и встретить взгляд зеленовато-карих глаз, смотревших прямо на него. Мартин радостно улыбнулся:

– Марк!

Они тепло поздоровались за руку. После того как они обменялись новостями и Мартину было сообщено о том, что его приятель женился, Хейзелмер жестом пригласил его пройти в соседнюю комнату.

– Тони где-то здесь. Он тоже женился. На младшей сестре Доротеи, как это часто бывает.

Мартин обратил к нему смеющиеся глаза:

– Должно быть, не обошлось без насмешек. Как Тони перенес подтрунивание по поводу того, что он всегда все повторяет за тобой?

– Как ни странно, на этот раз ему, похоже, было все равно.

Вскоре они выяснили, что Энтони, лорд Фэншоу, вместе с несколькими другими мужчинами из тех, кто когда-то входил в компанию Мартина, скрывался в дальних комнатах. Появление Мартина вызвало сенсацию. Его засыпали вопросами, на которые он отвечал с отменным добродушием, заново обретая давние дружеские связи и, как ни удивительно, постепенно расслабляясь среди тех, кто когда-то составлял его окружение. Находясь в столь многочисленном обществе, он решил отложить вопросы о прекрасной Юноне. Перед самыми старыми друзьями, такими как Хейзелмер или Фэншоу, он мог сознаться в своем интересе к неизвестной вдове. Но затевать расспросы в такой большой компании не входило в его намерения.

Покинув клуб несколькими часами позже вместе с Хейзелмером и Фэншоу, Мартин подумал о том, что, по крайней мере, начал восстанавливать свое положение в свете.

Они уже собирались расстаться, когда Хейзелмер остановил его:

– Только что вспомнил. Приходи завтра к нам на обед. Это не официальный прием, будут только самые близкие. Тони тоже придет, так что ты сможешь познакомиться с нашими женами. – Он с гордостью улыбнулся. – И с моим наследником.

– Господи, конечно! – воскликнул Фэншоу. – Приходи, в этом доме и так сплошной кавардак. А с тобой будет еще веселее.

Мартин не мог удержаться от смеха.

– Прекрасно. Должен признаться, мне до смерти хочется познакомиться с вашими несравненными половинами.

– Тогда в шесть. Мы теперь обедаем рано.

Кивнув и помахав друг другу рукой, они разошлись.

Мартин направился в сторону своего недавно отремонтированного дома на Гросвенор-сквер, размышляя о том, что, возможно, новая леди Хейзелмер поможет ему узнать имя прекрасной Юноны.

Войдя в парадный холл, он передал перчатки и трость своему дворецкому Хилторпу, который волшебным образом появился из-за обитой зеленым сукном двери. Мартин прошел в библиотеку и погрузился в тишину своего большого дома. В его воспоминаниях дом всегда был полон людьми: детьми, приятелями его братьев, друзьями родителей. Все это ушло в прошлое. Осталась только его мать, запертая в своих комнатах в Сомерсете, и младший брат Дэмиан. Одному Богу было известно, где сейчас Дэмиан и сколько он еще протянет. Лицо Мартина стало суровым. Потом он отбросил мысли о младшем брате. Дэмиан в состоянии сам позаботиться о себе.

Погрузившись в кресло с бокалом изысканного французского бренди, Мартин думал о своем доме. Дом был пуст, вопиюще пуст. Мартин должен наполнить его жизнью и смехом. Именно этого здесь так не хватало. Мартин справился с сыростью и ветхостью, навел везде порядок. Дом снова дышал прочностью и здоровьем. Настало время подумать о семье, его собственной семье.

То, с какой нескрываемой гордостью Хейзелмер говорил о своей жене и сыне, произвело на Мартина впечатление. Он хорошо понимал Марка, и несколько часов, проведенные вместе с ним, убедили его в том, что сходство их жизненных взглядов, которое когда-то в юные годы объединяло их, никуда не делось.

Может быть, сама судьба послала ему прекрасную Юнону?

Его губы тронула презрительная улыбка. Мартин был смешон сам себе. Почему бы просто не признать, что он без памяти влюблен в эту женщину? И нет нужды приплетать сюда судьбу и другие потусторонние ведомства. Юнона вполне реальная женщина и от этого лишь еще более желанна ему. Первый раз в жизни Мартин думал не о временной любовной связи, срок которой зависел от его преходящего интереса. Его интерес к прекрасной Юноне не угаснет никогда.

Он с улыбкой поднял бокал, произнося молчаливый тост. Тост за свою богиню. Выпив бренди, он поставил бокал и вышел из комнаты.


Вечер четверга выдался ясным и тихим. Мартин прошел пешком несколько кварталов до Кавендиш-сквер. В Хейзелмер-Хаус его встретил тот самый дворецкий Миттон, которого еще помнил Мартин и который, к его большому удивлению, узнал его.

– С возвращением, милорд.

– Э-э… благодарю вас, Миттон.

В холл быстрым шагом вошел Хейзелмер:

– Я так и думал, что это ты.

Мартин пожал ему руку, но его глаза были устремлены на стройную женщину, появившуюся в холле следом за хозяином. Ее лицо с классическими чертами и светлой кожей обрамляли золотисто-каштановые волосы. Мартин вопросительно взглянул на Хейзелмера.

Улыбка на лице маркиза давала достаточно ясный ответ.

– Позволь мне представить тебя моей жене Доротее, маркизе Хейзелмер. Мартин Уиллисден, граф Мертон.

Мартин наклонился над протянутой ему узкой рукой. Доротея сделала реверанс, потом встала и устремила на него открытый взгляд изумрудных глаз:

– Добро пожаловать, милорд. Мы так много слышали о вас. Я горжусь тем, что мне выпала честь принимать вас первой.

Ее низкий голос, казалось, приглашал Мартина посмеяться вместе с ней над светскими причудами. Он улыбнулся:

– Я искренне рад, миледи.

Мартин подумал, что она совершенно очаровательна и словно создана для Хейзелмера. Его взгляд обратился на приятеля. Хейзелмер наблюдал за женой, и его глаза, светившиеся гордостью обладателя, говорили лучше всяких слов.

– Пойдемте. Я познакомлю вас с остальными. – Доротея взяла его под руку и повела в гостиную.

Хейзелмер пристроился с другой стороны.

– Ты тоже должен восхититься нашим наследником, – прошептал он. В его зеленовато-карих глазах плясали веселые искры.

Гость и хозяева остановились на пороге просторной гостиной. Комнату наполнял радостный гомон гостей, не стесненных рамками светских ограничений. Мартин, окинув взглядом присутствующих, заметил Фэншоу, рядом с которым стояла хорошенькая светловолосая девушка, беседовавшая с дамой постарше. В последней он узнал вдовствующую маркизу, мать Марка. Мартин вспоминал о ней с любовью. Она была одной из тех немногих, кто не стал проклинать его после истории с Монктон. Рядом с ней стояла еще более старая женщина в пурпурном тюрбане. Она показалась Мартину смутно знакомой, но он не смог вспомнить, кто это.

Его взгляд переместился на группу гостей, стоявших у камина… И замер. Перед очагом стояла женщина с ребенком. Она поддерживала его одной рукой и слегка покачивала. На ее золотистых кудрях поблескивал свет от канделябра, прикрепленного к стене, пышные формы были изысканно подчеркнуты темно-желтым шелковым платьем. На шее женщины блестело жемчужное ожерелье. Она разговаривала с каким-то стройным, худощавым блондином, ниже ее ростом. Появление Мартина прервало их беседу. Светло-зеленые глаза, округлившиеся от удивления, остановились на нем.

С дерзкой улыбкой он направился прямиком к прекрасной Юноне.

Пересекая большую гостиную, он смутно ощущал, что рядом с ним, не переставая что-то оживленно щебетать, идет Доротея. Из ее слов он понял, что маркиза убеждена, будто он горит желанием увидеть ее сына. Улыбка Мартина расплылась еще шире, его глаза встретились с глазами Юноны. Внезапно его охватило невероятно сильное желание. За всю свою жизнь Мартин не испытывал ничего подобного. Он хотел видеть эту женщину стоящей перед камином в его доме. С его сыном на руках…

У Хелен перехватило дыхание. Увидев в дверях Мартина, она буквально потеряла голову. На середине фразы, которую она произносила в ответ на замечание Ферди, ее голос оборвался и замер, а все мысли без остатка обратились к мужчине, стоявшему на противоположной стороне гостиной. И вот теперь он шел в ее сторону! Она с трудом заставила себя подавить нарастающее смятение и снова начать дышать. Подняв на него глаза, Хелен утонула в их серой дымке. Силясь унять дрожь от предвкушения встречи с ним, она постаралась выйти из оцепенения. Боже! Она должна взять себя в руки. И куда только подевался опыт, накопленный ею за все эти годы?

Потом рядом с ней оказалась Доротея, протянувшая руки к своему сыну.

– Позвольте представить вам лорда Дарси Генри.

Отчаянно пытаясь собраться с мыслями, Хелен протянула ей Дарси. Доротея подняла малыша, чтобы Мартин смог восхититься им. Но граф Мертон едва взглянул на наследника Хейзелмеров.

– Ему почти два месяца.

Доротея вскинула глаза и увидела, что старый друг мужа даже не смотрит на ее ребенка. Приглядевшись, она поняла, что его пристальный взгляд устремлен на Хелен. Доротея проследила за ним и обнаружила, что ее подруга, обычно такая спокойная и невозмутимая, стоит как зачарованная, ослепленная этим магнетическим взглядом серых глаз.

Доротея в недоумении смотрела то на Мартина, то на Хелен, когда рядом с ней появился ее муж. Будучи в прошлом завзятым волокитой, Хейзелмер сразу оценил эту сцену.

– Позвольте представить вам Мартина, лорда Мертона. Хелен, леди Уолфорд – крестная нашего Дарси. – Хейзелмер повернулся к жене: – Дорогая, не лучше ли тебе отнести Дарси в детскую? – Его зеле но-карие глаза с самым невинным видом остановились на Хелен. – А вы, Хелен, могли бы представить Мартину остальных гостей или хотя бы тех, кого он не помнит.

Словно благословляя их своей улыбкой, Хейзелмер отошел прочь, решительно увлекая за собой заинтригованную жену.

Поняв, что поле свободно, Мартин позволил себе улыбнуться самым соблазнительным образом. Он встал рядом с Хелен и насмешливо приподнял черные брови:

– Волею судьбы вы разоблачены, прекрасная Юнона.

Эти тихие слова, лаская ухо Хелен, заставили ее ощутить восхитительный озноб, пробежавший по спине.

– Хелен, – шепнула она в ответ, пытаясь обрести хоть какое-то подобие равновесия. А пока она даже не смела взглянуть на него.

– Для меня вы навсегда останетесь прекрасной Юноной, – последовал дерзкий ответ. – Какой мужчина из плоти и крови сможет забыть этот образ?

Мартин завладел ее рукой и запечатлел легкий поцелуй на ее пальцах, улыбнувшись тому, как они вздрогнули в ответ.

Широко раскрыв глаза, Хелен подняла взгляд, но тут же отвела его в сторону. Блеск его глаз говорил о том, что он не намерен вести себя благоразумно. Его улыбка открыто заявляла о коварных намерениях.

Возмущение пришло на помощь Хелен.

– Как я понимаю, вы знакомы с Хейзелмером?

В глазах Мартина плясали озорные огоньки.

– Мы старые друзья. О-очень старые друзья.

Хелен в этом не сомневалась. Многие годы Марк упорно оберегал ее от всех посягательств светских волокит. А теперь в своей собственной гостиной он просто передал ее в руки Мартина Уиллисдена. Как это характерно для него! Хелен с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть самым неподобающим образом.

Когда Мартин приблизился к ней, Ферди с его обычной вежливостью отошел в сторону. Бросив предупреждающий взгляд на Мартина, Хелен повысила голос:

– Ферди, вы знакомы с лордом Мертоном?

Очевидно, они не были знакомы. Хелен представила их друг другу, заметив:

– Ферди, двоюродный брат Хейзелмера.

Мартин на секунду задумался:

– Тот самый, который в свое время участвовал в скачках на жеребце его отца?

К удивлению Хелен, Ферди радостно вспыхнул:

– Никогда бы не подумал, что кто-то еще помнит об этом.

– У меня очень хорошая память, – заявил Мартин, стремясь заглянуть в глаза Хелен. Поймав ее взгляд, он понизил голос и добавил: – Исключительно живая.

Теперь настал черед Хелен краснеть. Усердно избегая заинтересованного взгляда Ферди, она взяла Мартина под руку:

– Вы незнакомы с бабушкой Доротеи, милорд? – Кивнув Ферди, она решительно повела Мартина туда, где стояли пожилые вдовы, в надежде, что в их присутствии у него не будет возможности упражняться в сомнительных намеках.

Обходя гостей Хейзелмеров, Хелен с облегчением увидела, что Мартин ведет себя вполне пристойно. Позже, по зрелом размышлении, она решила, что это лишь подтверждает его опыт и искушенность. Он непринужденно болтал со всеми, кому Хелен его представляла, готовый очаровать любого, – качество, которое она всегда признавала за самыми опасными ловеласами. Тем не менее Мартин ни на минуту не изъявлял желания оставить ее в покое. Его поведение ясно говорило о том, что, будь это возможно, он, не стесняясь, завладел бы ее временем безраздельно.

Мартин так явно демонстрировал свое предпочтение, что обе вдовы – мать Марка и леди Мэрион, бабушка Доротеи, – получили большое удовольствие, обсуждая их обоих.