— Кто там?

— Элизабет.

Больше никаких вопросов не было. Дверь в дом открылась с легким жужжанием, и у Лиз перехватило дыхание: она поняла, что здесь ее по–настоящему ждали. Широкий старомодный лифт со стрелкой вместо цифр этажей поднял ее наверх, где в распахнутой двери уже ждал Роберт.

— Как хорошо, что ты приехала! Я уже думал о том, чтобы наплевать на все договоренности и самому отправиться к тебе прямо сейчас! — Он шагнул к ней и вдруг остановился. — Лиззи, на тебе лица нет! Что случилось?

— Марк… Это Марк, — проговорила она, протягивая ему диктофон, и, не выдержав напряжения, наконец расплакалась.

8

Машина летела по шоссе со скоростью около семидесяти миль в час, и Элизабет не решалась попросить своего спутника хоть немного притормозить. Судя по напряженному лицу Роберта, он был готов к драке со всем миром, и Лиз отнюдь не мечтала стать его первым соперником.

Они ехали в Бенсингтон–холл. Накануне вечером, когда Элизабет без предупреждения явилась в квартиру Роберта, он заявил, что ничего не хочет слышать, пока она не ляжет отдыхать. И что бы ни произошло, это сущие пустяки по сравнению с тем, что у Лиз практически истерика. Он и в самом деле не успокоился, пока не напоил ее горячим чаем и не уложил в постель. Только после этого по настоянию девушки был включен диктофон…

По мере прослушивания лицо Роберта каменело. Когда запись кончилась, он медленно выключил записывающее устройство и потянулся за телефоном. За все это время он не сказал ни слова, и почему–то именно это показалось Элизабет самым страшным. В полном молчании Роберт набрал номер телефона.

— Здравствуй, брат. — Лиз испуганно съежилась под одеялом. — Надо бы повидаться.

Роберт говорил спокойным тоном, но за внешним безразличием явно бушевали нешуточные страсти. Элизабет ждала, что в разговоре с Марком его ярость вот–вот вырвется наружу. Судя по тому, как бережно Уотсон–старший держал в руке телефонную трубку, больше всего на свете ему хотелось раздавить ее в руке или запустить аппаратом в стену. У нее даже мелькнула шальная мысль, что она не должна была приезжать к нему сегодня вечером.

— О, значит, ты по дороге в Бенсингтон–холл! — Роберт холодно улыбнулся, очевидно взяв себя в руки. — Ну что ж, значит, завтра мы там встретимся. Да, верно, я тоже приеду — и не один.

Он положил трубку на стол осторожно, словно она была сделана из фарфора, несколько раз глубоко вздохнул. Только после этого Роберт повернулся к Элизабет, и она увидела, как он медленно расслабляется.

— Не бойся, малыш, — тихо произнес Роберт. — Больше не случится ничего страшного. Теперь все будет хорошо, как только закончится эта нелепая история.

И вот теперь он гнал машину по дороге к Бенсингтон–холлу так, словно собирался участвовать в гонках «Формулы–1». Лиз неуверенно косилась вправо, но напряженный профиль Роберта и его руки, сжимающие руль, не располагали к разговорам. Она пыталась смотреть в окно, но вскоре поймала себя на том, что пейзаж ей абсолютно безразличен. Точнее, Элизабет даже не видела, что происходит за окном.

Она была напряжена не меньше Роберта. При одной мысли о том, что она снова окажется в Бенсингтон–холле, да еще при таких драматических обстоятельствах, все внутри скручивалось узлом. Лиз делалось дурно даже от воспоминаний о предыдущем визите, а теперь, похоже, ее будут еще менее рады видеть, чем в прошлый раз. Ведь это она невольно стала «вестником беды» для Роберта, а значит, и для лорда и леди Бенсингтон. Она снова посмотрела на чеканный профиль мужчины, уверенно сжимавшего руль, и украдкой вздохнула. Еще неизвестно, чем эта история закончится лично для нее!

Дорога заняла совсем немного времени. Через полтора часа после выезда из Лондона их автомобиль, резко затормозив на гравиевой подъездной дорожке, остановился у дверей Бенсингтон–холла. Девушка даже вздрогнула, когда капот автомобиля оказался буквально в нескольких дюймах от крыльца, но тут же вспомнила, что примерно так же «наследник» прибыл в родовое гнездо и во время ее первого визита. Вероятно, это было его «фирменным» знаком приезда домой.

Роберт помог Элизабет выбраться из машины и галантно помог ей снять пальто в холле. Ей показалось, что теперь он старается оттянуть тот момент, когда точка возврата будет пройдена и ничто нельзя будет повернуть вспять. Но в глазах Роберта читалась решительность. Уверенно вздернув подбородок, он обратился к дворецкому:

— Где Марк?

— Мастер Уотсон в столовой вместе с сэром Ричардом и леди Дафной, — невозмутимо ответствовал тот. — Там как раз накрыт стол к ланчу, и если вы пожелаете, то…

— Спасибо. — Роберт, не дослушав, подхватил Лиз под руку и буквально поволок за собой. — Мы тоже составим компанию сэру Ричарду и леди Дафне!

Элизабет не сказала ни слова — похоже, спорить с известным финансистом сейчас было бы небезопасно для здоровья. Не прошло и минуты, как они уже входили в столовую.

— Роберт, дорогой! — радостно воскликнула леди Бенсингтон, поднимаясь навстречу сыну. — Мы не ждали вас так рано! Мисс Смолвуд, как чудесно, что вы нашли время посетить нас! Право же, мы надеялись увидеть вас раньше, и я не раз выговаривала Марку за то, что он прячет вас! Вы даже не представляете, как мы благодарны вам за то, что вы сделали для Роберта! Входите скорее, присаживайтесь.

Сэр Ричард приветствовал обоих прибывших теплой улыбкой, и Элизабет показалось, что его взгляд, на секунду задержавшись на ней, выразил одобрение. Но внимание и ее, и Роберта оказалось приковано к третьему человеку, уютно устроившемуся за столом. Приветливо взмахнув рукой, Марк заулыбался.

— Привет, Роб! Я уже слышал новости и ужасно за тебя рад! Молодец, что прихватил с собой Лиз, — она у нас теперь настоящая героиня!

— Как приятно слышать, что за тебя рады! — саркастически протянул Роберт. — Откровенно говоря, у меня сложилось совсем другое впечатление. Разве тебе не понравилось управлять компанией?

— Может, нам пора устроить конкурс, кто лучше справляется с должностью ее главы? — хохотнул Марк, но в глазах его промелькнула некоторая растерянность. — Впрочем, я с радостью вернусь назад в свою контору…

— Отлично держишь удар, братишка! — с плохо скрытым раздражением процедил сквозь зубы Роберт. — Никто бы и не подумал, какое это для тебя разочарование! Куда лучше было бы, если бы я все же оказался запертым в тюрьме лет на десять!

Над столом повисло неловкое молчание, и Лиз не без удовлетворения заметила, как улыбка сползла с лица Марка. Леди Бенсингтон, остановившаяся на полпути к Роберту, растерянно переводила взгляд с одного сына на другого. Брови сэра Ричарда недовольно сошлись над переносицей.

— Роберт, что происходит? — тихо спросил он. — Тебе придется объясниться.

— Непременно и с удовольствием, — зло и весело подтвердил Роберт.

— Ради всего святого, у сэра Ричарда больное сердце! — прошептала ему Элизабет.

— Зато очень острый слух, — отрезал лорд Бенсингтон. — Не беспокойтесь, мисс Смолвуд. Так ты расскажешь нам, в чем дело, Роберт?

— Лучше пусть это сделает Марк, — предложил тот и прежде, чем младший брат успел как–то отреагировать, достал из кармана пиджака и выложил на стол миниатюрный диктофон Элизабет.

Столовую наполнил голос Марка Уотсона, рассказывающего своей подружке подробности задуманной им аферы по дискредитации собственного брата. Опустившись на ближайший стул, Лиз почувствовала неожиданное облегчение. Пусть это все уже скорее закончится!

Поскольку эти откровения она слышала уже дважды, то ничего нового для нее Марк не сказал. Но она видела, как изменяются лица лорда и леди Бенсингтон. Сэр Ричард закрыл глаза и казался усталым и очень пожилым. Леди Дафна нервно комкала в руках салфетку, а ее лицо становилось все бледнее и бледнее. Сидевший напротив брата Марк застыл, как изваяние. Казалось, он не мог поверить собственным ушам, и Элизабет его понимала: такой записи, в его понимании, просто не могло существовать. Но она была — и сейчас столовая Бенсингтон–холла наполнилась звонким голосом профессионального юриста, признававшегося в самой большой подлости в своей жизни.

Лиз понимала, сколь многое сейчас теряет Марк Уотсон. Фактически этот поступок отрезал его от семьи, противопоставлял брату. Разумеется, если бы, например, Элизабет вздумалось обвинить его в предательстве, он бы до конца отрицал свою причастность к афере Эвелин Декар. Но сейчас сказать, что ничего подобного не было, было уже невозможно. Наверное, вчера, когда рядом с ним лежала его подружка, Марк сам себе казался победителем, но теперь его хвастовство и желание произвести впечатление на девушку превратилось в несусветную глупость.

Запись оборвалась, и Роберт, выключив диктофон, накрыл его ладонью. В столовой повисло молчание, такое густое, что Лиз на секунду стало трудно дышать. Казалось, это состояние может затянуться надолго, но вдруг тишину нарушил тихий трогательный всхлип. Одна из прислуживавших за ланчем горничных, о которой совсем забыли, вздрагивая, стояла у стены, огромными испуганными глазами глядя на младшего сына хозяина.

— О боже, это же не может быть правдой! — воскликнула леди Бенсингтон, умоляюще глядя на Марка. — Дорогой, не молчи, скажи что–нибудь!

Ее просьба, однако, оказала совсем не тот эффект, на который рассчитывала леди Дафна. Марк, только что выглядевший подавленным и разбитым, вдруг сердито сверкнул глазами и вскочил с такой скоростью, что его стул буквально отлетел от стола.

— А чего вы все ожидали от меня? — Его голос почти сорвался на визг. — Что я всю жизнь смиренно проведу за спиной Роберта? Он всегда был любимым сыночком, а мне доставались объедки от его жизни! Драгоценному Роберту позволялось все, в то время как я не получал ничего! Думаешь, я не могу повторить тебе в лицо все то, что сказал на этой записи? Как бы не так! — Марк возбужденно склонился над столом и чуть ли не навис над братом. — Если бы ты знал, как я ненавидел быть твоей тенью! Быть всего лишь младшим братом при «наследном принце», бедным родственником при особе королевских кровей! У нас разница всего полтора года, но ты всегда умудрялся продемонстрировать, что ты старший! Мне всегда претило, когда кто–то говорил: «Посмотри на своего брата — вот настоящий джентльмен, умеющий поставить себя так, чтобы это видели все!». С каким же удовольствием я надеялся посмотреть, как приговор суда сотрет с твоего лица это проклятое «джентльменство»! Да, я жалею о том, что этого не случилось! При этом я бы, наверное, испытывал угрызения совести, избавившись от Лиз, но о тебе не скорбел бы ни секунды!

Он остановился перевести дух, и тут же тишину столовой нарушил другой человек.

— Пошел вон! — тихо и очень спокойно произнес лорд Бенсингтон.

Сэр Ричард не встал со своего места и даже не посмотрел на младшего сына, но его голос прозвучал грозно, словно колокольный набат. Марк перевел на него взгляд, в котором сверкнуло недоверие.

— Убирайся вон из моего дома! — повторил сэр Ричард уже громче. — Немедленно!

Леди Бенсингтон плакала, уже не скрываясь. Кулаки Роберта напряженно сжались. Лиз почувствовала, что все присутствовавшие на грани срыва.

— Если я уйду сейчас, то больше не вернусь сюда никогда, — с некоторой театральностью заявил Марк. — И буду считать, что двери Бенсингтон–холла навсегда закрыты для меня!

— Прекрасно, — без колебаний одобрил такое решение сэр Ричард. — Я надеялся, что тебе хватит совести принять именно такое решение. Все–таки, учитывая, какое ты получил образование и воспитание, из тебя не должен был вырасти совсем уж беспринципный подонок. И ты абсолютно прав: двери этого дома для тебя уже не только закрыты, но и заперты!

— Спасибо, отец! — Марк иронически поклонился, и Роберт сделал такое движение, словно с трудом сдержался, чтобы не броситься на брата.

— Ты мне больше не сын, — отрезал сэр Ричард.

Марк вылетел, громко хлопнув за собой дверью, и в столовой снова воцарилось молчание. Леди Дафна выглядела так, словно вот–вот упадет в обморок. Лицо лорда Бенсингтона было похоже на каменное изваяние. Роберт мрачно сверлил глазами скатерть. Элизабет остро ощутила свою отстраненность и чужеродность для этой семьи.

— Пожалуйста, распорядись, чтобы мне вызвали такси, — прошептала она, наклонясь к Роберту. — Вам сейчас надо побыть в семейном кругу. Мне не следовало приезжать и присутствовать при всем этом.

— Никуда ты не поедешь, — отрезал он. — Сегодня сказано и сделано уже достаточно, чтобы придерживаться еще каких–то глупых условностей. Мне надо как–то приводить родителей в чувство, и ты мне в этом поможешь, Лиз!

Она посмотрела на него с недоумением, а он неожиданно ухмыльнулся, совсем как мальчишка, задумавший шалость. Несмотря на напряженную атмосферу, Элизабет не могла не улыбнуться ему в ответ.

— Отец, — Роберт поднялся, — извини, что тебе это пришлось выслушать, но вообще–то я сегодня приехал совсем по другому поводу.