Д. Рид - Прекрасное безумие

— Привет, Райдер. Как дела?

— Ты сукин сын. — Темная фигура достигает нас за несколько быстрых шагов, и я стону внутренне, наполненная унижением.

Этот парень определенно развращает меня.

Поверить не могу, что я только что кончила в нескольких шагах от одного из его друзей.

— Я слышал, что ты вернулся, но не поверил, — парень замолкает на середине фразы, кажется, он замечает меня.

Похоже, действительно увидел меня.

Есть что-то знакомое. Его глаза темны ночью, но я не могу не заметить, что он такого же роста, как Келлан.

Даже такая же осанка, насколько я могу судить.

Я вижу сходство.

— Ава, это мой брат. Райдер, Ава. Она из Нью-Йорка, — Келлан говорит сухо. Его рука захватывает мою задницу, как будто он претендует на меня.

— Ну, здравствуй, Ава, — говорит Райдер. — Я рад, что вы, ребята, наслаждались моим задним двором. Мне нравится, когда мои гости приезжают чаще.

Мое лицо каменеет от обиды.

Я не знаю, что он имел в виду под этим, но я уверена, что он не говорит о регулярных приглашениях на вечеринку барбекю.

Келлан смеется.

— Дама определенно будет. Я прослежу. Спасибо, что не арестовал нас.

Моя голова поворачивается в его сторону.

Это шутка?

О, мой чертов Бог.

Его брат был полицейским.

— Мой дорогой брат — помощник шерифа, — объясняет Келлан.

Чертов полицейский? Все, кажется, мы попали.

— Зачем еще нужны братья? — Райдер смеется.

Я смотрю на руку Келлана на моей заднице, он шлепает так сильно, что звук отражается в ночи.

— Я иду домой, — бормочу и с грохотом открываю ворота.

— Позволь мне… — начинает Келлан.

— Нет. Я найду путь обратно. Спасибо. Я качаю головой и бросаю ему смертельный взгляд, хотя он, вероятно, не может видеть это в темноте. — Было приятно с тобой встретиться…

— Райдер. — Он протягивает руку, и я пожимаю ее.

— Извини… — Мой голос срывается.

Я промчалась мимо него, высоко подняв голову, пытаясь изо всех сил не оглядываться назад.

Это позор.

Возможно, я потеряла чувство приличия, но у меня все еще есть мое достоинство, не так ли?

Правильно?

Вернувшись в бар, я выдумываю какое-то глупое оправдание, и Келлан отвозит Мэнди и меня домой. Тишина в машине оглушает по своей интенсивности. Я едва бормочу что-то о головной боли, прежде чем быстро сбегаю в свою спальню и баррикадируюсь внутри до конца ночи.

Черт побери!

Поверить не могу, что позволила Келлану пойти на компромисс. Конечно, у меня были оргазмы в моей жизни, но…

Этот.

Блядь?

На заднем дворе его брата?

Со своим братом едва ли в нескольких шагах?

Зная, что его брат заместитель шерифа?

Ублюдок знал, что Райдер вернется в любое время. Он знал, что Райдер нас слышит.

Какого хрена он отвел меня туда?

Потому что я еще одно завоевание для его коллекции трусиков. Вот кто я такая. Я даже не могу притворяться, что не знаю этого. Как будто я не могу притворяться, что не слышала предупреждения Шэрон.

И я даже попросила его об этом.

Это, наверное, худшая часть.

Практически отреклась от своего намерения, и умоляла его взять меня…

В сраном дворе его брата.

Ему нравится хвастаться своими завоеваниями, или с чего бы еще всем знать о его проклятом бизнесе?

Этот эпизод, безусловно, новая низость после встречи с Келланом Бойдом.

Снимая одежду, я оставляю лужей у ног и ступаю в душ, яростно смывая с себя воспоминания о рте Келлана. Я втираю тонны геля для душа в кожу и позволяю горячей воде сжигать мое тело в надежде, что образ Келлана исчезнет из моей головы.

Но он — все, о чем я могу думать.

Мое тело болит из-за его прикосновений. Хотя у меня только что был флешбэк, я хочу больше.

Я хочу всего его.

Я выключаю воду и выхожу из душа. Обертывая пушистое полотенце вокруг себя, я возвращаюсь в спальню.

Мой ум опустошен.

Сложность в том, что я не могу уехать до тех пор, пока машина не будет отремонтирована, но я могу хотя бы держаться от него подальше, даже если это включает в себя жизнь вампира, то есть спать в течение дня и только ночью рисковать выйти.

Это не должно быть слишком сложно.

Но стук в дверь вырывает меня из моих мыслей. Мое сердце замирает — надеясь, молится, потом ненавидит мысль — что это Келлан.

Наверное, это Мэнди. Я не могу решать ее вопросы прямо сейчас, ни в коем случае, потому что это все ее вина. Она хотела, чтобы я отправилась в эту поездку.

Если бы не она и ее глупый план увидеть «Mile High», я бы никогда больше не видела Келлана. Я бы никогда не застряла здесь. Я бы никогда не была так смущена.

Другой стук, на этот раз немного громче.

Игнорируя его, я надеваю футболку и пару шорт, и проскальзываю под одеяло, а затем выключаю свет.

Он или она получили сообщение.

Но, блин, держать гормоны в узде никогда не было так тяжело.

Все это было ошибкой. Все это было ошибкой. Все это было ошибкой.

Потому, как одно и то же предложение продолжает кружиться в моем мозгу, я могу поклясться, что это какая-то мантра. Или одна из тех песен, которые, услышав по радио, вы просто не можете выбросить из головы.

Все это было ошибкой.

Это как будто невидимые струны привязывают меня к этому воспоминанию, заставляя меня прокручивать его снова и снова.

Излишне говорить, что я просыпаюсь всю ночь, мой сон уклоняется от меня, когда мой мозг продолжает воспроизводить те же самые события, как заезженная пластинка.

На рассвете я смотрю в окно на восходящее солнце. Полосы розовых и фиолетовых полосок неба вдалеке, цвета не соответствуют моему настроению. Я уставшая и беспокойная от всех этих разочарований, которые накапливаются во мне.

Это будет очень солнечное утро, но я не знаю, как пережить этот день.

Меня окончательно угнетает то, что я не могу быть снаружи, гулять, наслаждаться пейзажем, из страха встретить Келлана.

Я никогда не была так на грани, каждая часть меня чувствительна, мое тело умоляет освободиться. Очевидно, мне не нужен дерзкий, эгоцентричный парень, чтобы сделать это для меня.

Я знаю, какие кнопки нажимать, чтобы заставить себя кончить.

Беда в том, что, если я буду касаться себя, Келлан будет всем, о чем я смогу думать. Следовательно, я бы предпочла отказать себе в удовольствии, чем раздуть его слишком большое эго еще больше — хотя он, безусловно, никогда не узнает.

Уже после шести утра, когда я направляюсь на кухню. Мне нужна моя утренняя чашка кофе, и никто не может удержать это от меня. Тайно надеюсь, Келлан и Мэнди все еще спят в этот безбожный час.

Но чтобы быть в безопасности, я быстро приготовлю кофе, а потом вернусь в свою спальню.

Дверь кухни приоткрыта, и доносятся звенящие звуки чайной ложки, перемешивающей что-то внутри чашки. Я собираюсь развернуться и вернуться в свою комнату, когда я слышу звук отодвигаемого стула.

— Доброе утро. Ты избегаешь меня, не так ли? — говорит Келлан.

Я не вижу его выражение лица. Но я слышу веселье в его голосе, и это чертовски раздражает меня. Высоко подняв голову, я шагаю через дверной проем на кухню и направляюсь прямо к кофеварке.

— Избегаю тебя? — Я смеюсь, вкладывая столько безразличия в мой голос, сколько могу. Хотя я довольно дерьмовая в части безразличия. — Ты хотел. Я хотела. Я не спала так уже длительное время, поэтому решила воспользоваться этой возможностью.

— Ты называешь подъем в шесть утра — спать?

— Обычно я встаю в пять. — Это ложь. Я провожу так много поздних ночей в офисе, что редко возвращаюсь домой до полуночи и часто не встаю до десяти утра.

Я позволяю себе выпить чашечку кофе, намеренно избегая проникновенного взгляда Келлана, который прожигает дыру в моей спине.

— Судя по тому, как ты выглядишь, я сомневаюсь, что у тебя была хоть капля сна. Ты, наверное, была слишком занята, думая о моем члене внутри тебя.

Я почти выпрыгиваю из кожи, когда чувствую дыхание Келлана на мочке уха.

Черт возьми!

Он должен стоять так близко? И должен быть таким грубым?

Парень, очевидно, никогда не слышал термин «личное пространство», или почему он продолжает вторгаться в него?

— Ты должна была попросить меня помочь тебе. — Его палец проходит по затылку до моей шеи, обжигая кожу. — Я всегда рад помочь.

Я слишком быстро отхожу в сторону и проливаю половину своего кофе на стойку и вниз на перед рубашки.

— Аааа. — Слабый визг вырывается из моих губ. — Горячо!

— Позволь мне помочь тебе, — говорит Келлан. Прежде чем я смогла понять, что происходит, его пальцы заняты тем, что расстегивают пуговицы моей блузки и распахивают ее, чтобы открыть мой бюстгальтер.

— Серьезно? — спрашиваю. — В этом не было необходимости.

— Пролитый на себя кофе может легко привести к ожогам первой степени.

Он хватает салфетку и вытирает жидкость с моей груди. Его зеленые глаза приклеены к моей груди, и он похотливо облизывает губы. От того, как он смотрит на меня, я чувствую себя обнаженной, полностью подверженной его взору и прикосновению.

Я должна ударить его, но вместо этого я нахожу себя странно возбужденной.

Никто никогда не смотрел на меня так пристально.

Никто не делал меня мгновенно распаленной для него.

Это его фишка? Заставлять женщину чувствовать себя желанной, чтобы она с удовольствием раздвигала перед ним ноги?

Даже если это… ох, к черту это!

Мои пальцы обвиваются вокруг его руки, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, я прижимаю его к груди, удерживая его на месте.

Наши глаза встречаются, и мое дыхание замирает.

Между нами что-то проходит.

Я не знаю, что это такое. Я только знаю, что это делает мою голову опустошенной.

— Я уже сожжена, — шепчу я.

— Как и я.

Его губы приближаются к моим, пока его рот не останавливается меньше чем в дюйме от моего. Я чувствую его горячее дыхание. Мне интересно, каков он на вкус.

В один момент, я провожу языком по его верхней губе, а затем отступаю. Дикий рык срывается с его губ. Его руки грубо обхватывают мою талию, прижимая меня к его телу.

Он твердый — прямо как прошлой ночью.

— Я хочу тебя, — бормочет он.

Он кажется удивленным, как будто ощущает, что женщина осталась дольше, чем на несколько дней, чего обычно не происходит.

— Кажется, у тебя тоже была бессонная ночь, — говорю я немного самодовольно.

— На самом деле я это сделал. Дважды. — Его руки подхватывают меня под задницу и прижимают нему. Его возбуждение чувствуется удивительно против моей киски. Я невольно стону. — Но это была просто разминка.

— Ава? — Голос Мэнди доносится из гостиной.

Я отодвигаю Келлана в сторону и прохожу мимо, мое лицо горит, как раз вовремя, прежде чем появилась голова Мэнди.

— Я здесь, — говорю я без необходимости и всматриваюсь в нее.

Подозрение написано на лице Мэнди. Жар поднимается по шее к моим щекам, когда я понимаю, что я только в одном бюстгальтере, а блузку держу в руке.

Я отворачиваюсь, но я уверена, что она видела мой румянец за милю.

— Что вы задумали? — Мэнди спрашивает небрежно, как будто она не видела нас много лет, и мы только встретились.

Я уверена, что она видит, что я наполовину голая.

— Завтрак, — говорит Келлан.

Ух ты, он Бог очевидности.

Я осмеливаюсь взглянуть на него. Он прислонился к стойке, скрестив руки на груди и выпячивая бицепсы. И есть что-то еще, что выпячивается.

Я сглатываю и отвожу взгляд от его джинсов, хотя и неохотно.

Он большой. Я видела это собственными глазами, когда он заботился о своих нуждах. Я снова заметила это прошлой ночью, но я не ведала, насколько он огромен до сих пор.

И он не скрывает своей эрекции. По-видимому, ему наплевать на то, что все это видят.

— Яйца Бенедикт для меня, пожалуйста, — говорит Мэнди и садится за стол, вытянув руку, как будто ждет, когда кто-то передаст ей чашку кофе.