Д. Рид - Прекрасное безумие

— Мы договорились о трех часах. Мы уезжаем сегодня вечером. — Боже, почему мой голос охрип?

— Она сказала, что ваша машина сломалась.

Черт бы побрал мою машину.

Мы застряли здесь. Осознание этого заставляет меня запаниковать. Тот факт, что он смотрит на меня со странным блеском в глазах, не уменьшает нервное напряжение, которое я чувствую в его присутствии.

— Я был бы рад отправить кого-нибудь за механиком, но его не будет здесь до завтра. Так что, вы можете остаться на ночь.

— Почему ты изменил решение? — Я не могу не спросить.

Медленно, он поднимается с дивана, выпрямляясь в полный рост:

— Что ты имеешь в виду? — Он делает шаг ближе. Я хочу бежать, но меня странно завораживают его зеленые глаза. Я в плену.

— Ты хотел, чтобы мы ушли, — говорю я. — Почему передумал?

— Я до сих пор задумываюсь об этом. — Он пожимает плечами. — Но я знаю, что ты хочешь остаться.

Резкое изменение его тона не ускользнуло от меня. Он перешел от задумчивого и хмурого к озорному в мгновение ока. Я не могу его понять. Я не могу угнаться за ним.

— Это не так, — говорю я.

— Почему это? — Его пальцы сплетаются с моими и прижимают их к его груди, прямо там, где бьется сердце. Его пульс отбивает ритм напротив наших сцепленных рук. — Ты не пожалеешь.

Его тон такой хриплый и эротичный, от чего я чувствую желание сделать шаг назад.

Намек довольно тонкий, но его не следует принимать всерьез.

Несколько секунд покоя, и мы возвращаемся на опасную территорию. Мое сердцебиение ускоряется, и волнение проходит через меня стрелой.

Я не знаю этого парня, но у него есть эта способность залезть под мою кожу сотнями возможных путей, когда я хочу быть воплощением спокойствия.

— Значит, ты говоришь, — бормочу я себе под нос.

— Испытай меня.

Я моргаю несколько раз подряд. Никто никогда не предлагал мне этого. Это так чертовски горячо, что я почти говорю «да».

Но только почти.

Секс на одну ночь — не в моем стиле. Не потому, что я не люблю случайный секс. Мне просто нравятся и другие вещи, которые приходят с постоянными отношениями, такими как засыпание в объятиях друг друга и пробуждение от горячего утреннего секса.

По какой-то причине, этот человек не напоминает мне парня, который хочет спать с кем-то в обнимку, и, безусловно, не тот, кто даст вам уснуть, если вы попадете к нему в руки.

— Я бы не стала тебя испытывать, даже если бы ты был последним человеком на Земле, — прошипела я, но почему-то мой низкий голос не передает отвращение ко всем наглым и высокомерным придуркам.

— Ты так готова для меня, что я мог бы заставить тебя кричать мое имя за считанные секунды. Готов поспорить, ты уже мокрая.

Кто говорит такие вещи незнакомцам?

Я выдергиваю руку из его пальцев и отталкиваю его, без особого успеха:

— Готова поспорить, ты считаешь, что быть отвратительным является частью твоего очарования.

— Так мне говорили.

— В тебе нет ничего очаровательного.

— Очевидно, ты еще не видела меня обнаженным, — говорит он.

Он такой надменный, что я больше не могу терпеть его эго.

Он медленно приближается, пока я не улавливаю дразнящий аромат его лосьона после бритья. Он так хорошо пахнет, что я хочу обнять его, закрыть глаза и вдохнуть его аромат, пока он не заполнит мой разум… и кое-что еще.

— Твоя спальня наверху. Та, которая с цветным покрывалом. — Он наклоняется вперед, и на мгновение показалось, что он поцелует меня. Мой взгляд прилип к его соблазнительным губам, и мои невольно раскрываются.

Легким поцелуем он прикоснулся к моей щеке, продолжая свой путь к мочке моего уха, его горячее дыхание заставляет мою кожу покалывать.

— Она расположена рядом с моей. Сегодня вечером, когда ты выключишь свет, я хочу, чтобы ты знала, что я буду думать о тебе всю ночь. Не первый раз.

О МОЙ БОГ!

Дыхание остановилось, и я уставилась на него как идиотка. Он делал это раньше? Когда? Как?

Как жаль, что я не на столько уверена в себе, чтобы попросить его осуществить свои фантазии. Вместо этого я бормочу:

— Ты такой придурок.

— Не притворяйся, что ты этого не делала после нашей краткой встречи в «Клубе 69». — Он смеется над моим удивленным выражением лица. — Пошли Ава, прекратим этот глупый разговор.

Мое лицо горит. Я не могу отказать ему. Я слишком плохой лжец, а он слишком самоуверен, чтобы поверить мне.

Не дожидаясь ответа, Келлан поворачивается и уходит, говоря через плечо:

— Если тебе нужна помощь с твоими сумками, ты найдешь меня наверху. В моей спальне.

Приглашение. Невысказанное, но очевидное.

— Спасибо, но нет, — бормочу я, а затем выхожу наружу, чтобы взять сумки.

Моё тело горит от холодного ветра, но по крайней мере, дождь прекратился.

Никогда не оставайся с таким парнем, как он, наедине, если, конечно, не возражаешь против его грязных намеков и желания залезть к тебе в трусики.

Я бросаю ручку на кровать, размышляя, стоит ли упоминать это событие в моем дневнике. Потому что это именно то, чем он был до сих пор, и он доказал это неоднократно.

Когда я поднимала свой чемодан вверх по лестнице, Келлан просто стоял, наблюдая за мной в двери, с самодовольной усмешкой. Несмотря на то, что он молчал, я знала, что меня проверяют, его глаза были темные и глубокие, как ночь, когда мы впервые встретились. Я прошла мимо, высоко подняв голову, не прикасаясь к нему, хотя могла чувствовать его каждым дюймом своего тела.

Мою кожу все еще покалывает под его взглядом.

Боже, я не могу выкинуть его имя из головы: Келлан, Келлан, Келлан.

Он в каждой моей мысли. Он официально занимает все мое пространство в голове, а я даже толком не знаю его.

В мою дверь раздается стук. Я сажусь прямо и прячу дневник под подушку, когда в двери появляется голова Мэнди.

— Могу я войти? — спрашивает она.

— Да.

Я наблюдаю как она закрывает за собой дверь, а потом садится на мою кровать.

— Ты в порядке?

— Я устала, — говорю я, борясь с желанием спросить, куда ушел Келлан. Сейчас самое подходящее время поговорить о нем, но по какой-то причине я не могу заставить себя. Может быть завтра. Может быть, в свете дня он не будет выглядеть так чертовски горячо, и это глупое притяжение исчезнет.

— Мы должны отдохнуть. Это был долгий день. Келлан пригласил нас остаться на ночь, — говорит Мэнди, широко поднимая брови.

Я сомневаюсь, что «пригласил» — это правильное слово. Вероятно, он почувствовал, что не может просто вышвырнуть нас ночью, ему не позволяет совесть. Или, может быть, его эго не согласно принять отказ, и он все еще думает о том, что я буду спать с ним, если он будет достаточно дружелюбен. Но вместо того, чтобы делиться с ней своими мыслями, я просто киваю.

— Где ты спишь? — спрашиваю я, желая сменить тему.

Мэнди тянет меня за собой и ведет по коридору к закрытой двери:

— Ванная комната здесь, — говорит она, словно она хозяйка здесь, а я ее гостья.

— Я рядом. Она указывает на соседнюю дверь и открывает ее. Внутри я вижу, что ее чемодан уже распакован.

Должно быть, он показал ей ее комнату и помог с багажом.

Мысли, мысли, хотя в этом нет ничего удивительного. Она горячая, уверенная в себе и чертовски веселая.

В словаре Мэнди нет слова «отказ», и я сомневаюсь, что Келлан станет исключением из правил. Он поймёт, что начал флиртовать не с той девушкой. Это делает мое вопиющее физическое влечение к нему все более раздражающим.

— Он приглашает нас поужинать, — небрежно говорит Мэнди, расстегивая свою сумку.

— Напиться, — бормочу я. — Может ли он также угостит нас вином? Желательно целым бочонком, чтобы я могла напиться, уснуть и больше не думать о нем.

— Я не думаю, что виноград растет в Монтане. Погода не идеальна.

Я стреляю в Мэнди взглядом.

— О, — говорит она. — Ты не серьезно. — Она подталкивает меня локтем. — Пойдем, горячий парень, очевидно, ждет. Что случилось с твоим лицом?

— У горячего парня есть подруга, — парирую я и поворачиваюсь, чтобы войти в комнату Мэнди.

Такая же, как и моя, декор простой, с низким потолком, здесь только прочная кровать, ночной столик и большой массивный деревянный шкаф. Несколько скудных картин птиц украшают пустые стены.

— Честно говоря, я не знаю почему мы здесь, — говорю я. — Мы могли просто попросить его отвезти нас в гостиницу.

— Потому что… — Мэнди машет рукой.

— Потому что?

Она пожимает плечами:

— Здесь уютно.

И бесплатно, чего она не добавляет, и я тоже. Мы рано выехали из дома и рано приехали в роскошный отель, а это значит, что нам придется платить за дополнительные дни.

— Это так, — я соглашаюсь, когда мой взгляд снова пробегает по комнате. Простой и уютный — такой сильный контраст с красным «ламборджини» и дорогой одеждой. Я вздыхаю и оборачиваюсь, чтобы рассмотреть ее.

— Но мы навязываемся. Дай мне еще одну причину, почему мы не должны уходить.

— Потому что он Бойд, — говорит Мэнди. — Я все еще не могу поверить, что ты скрывала этот факт от меня более трех месяцев.

О, опять все сначала.

— Я не знала. Кроме того, какая разница, кто он, когда он неприятен, как черт? — Я кричу и иду к двери.

— Знаешь что? Увидимся позже. И если я еще раз услышу его глупое имя, я уйду с тобой или без тебя.

— Ну, ты не сможешь. Помнишь, мы застряли? Автомобиль сломан, и мы не вернемся домой, пока не увидим «Mile High». Возможно, тебе захочется немного расслабиться и повеселиться.

Как я могла забыть про эти глупые билеты? Они — причина, почему мы здесь, и почему я не могу свалить от сюда ко всем чертям.

— Без разницы.

Смех Мэнди разносится по комнате, когда я закрываю за собой дверь.

Снова поднимается буря. Слышны ночные звуки затянувшегося брызгающего дождя и завывание ветра. Я проспала всего несколько часов, когда этот шум разбудил меня.

Я сажусь в постели, осматриваясь вокруг, мои уши напрягаются, прислушиваясь к окружающим звукам.

Я все еще в доме Келлана. Так та часть не сон. Небо все еще темное и беззвездное, только с луной, освещающей комнату. Я окружена звуком ветра, покачиванием ветвей, мягким шумом дождя.

Чистая, настоящая природа.

Живя в Нью-Йорке всю свою жизнь, я привыкла к шуму: постоянный гул машин, громкие басы музыки в соседних барах и магазинах, крики пьяных в субботу вечером. Я так привыкла к своей жизни в городе и его ритму, что полное отсутствие шума меня раздражает.

Это, как предполагается, должно успокаивать, и все же я считаю это странным.

Я чувствую, как будто я была затянута в черную дыру и выплюнута на другой планете.

Как будто я стала самим воздухом, пойманным в ловушку где-нибудь между землей и небом, и я не знаю, каким путем я хочу пойти.

Где-то вдалеке слышится возбужденное щебетание птиц, отмечая, что скоро наступит новый рассвет. Медленно, я ложусь обратно на подушки и смотрю в потолок.

Как только я закрываю глаза, я слышу это снова.

Это тот самый звук, который разбудил меня.

Я не могу игнорировать это.

Это звучит как…

Я вскакиваю, широко раскрыв глаза, мое сердце останавливается, когда я узнаю об одном факте.

Это происходит в соседней комнате.

В той, где спит Келлан.

Это безошибочно стон, прерванный тяжелым дыханием. А потом мягкие голоса.

У Келлана есть женщина.

Я протягиваю руку к столу. Часы показывают, что всего четыре часа ночи. Я оставила Мэнди и Келлана всего два часа назад. Мое сердце млеет от воспоминаний последних нескольких часов.

Во время ужина, который состоял из полусырого стейка и хлеба, Келлан был дружелюбным, почтительным и официальным. Я ожидала больше сексуального прогресса, но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло. Не было двойных смыслов. Никаких затяжных взглядов. Больше никаких упоминаний о «Клубе 69». Даже никакой интимной встречи, которая бы проверила мою силу воли на прочность. Не упоминалась и его подруга.