Очнувшись от шока, я наклонился и поцеловал ее в алые губки.

– Поездка займет какое-то время, так что я успею тебе все рассказать.

Сара навела на меня терпеливый взгляд карих глаз, и мне пришлось напомнить себе, что нельзя овладеть ею прямо в машине. Надо немного ее подготовить. Темный ночной клуб – одно дело, к тому же она была пьяна. Но это нечто совершенно другое.

– Одним из первых моих клиентов был человек по имени Джонни Френч. Я почти уверен, что это кличка – он из тех типов, которые пользуются несколькими псевдонимами, если понимаешь, о чем я. Он попросил меня помочь ему открыть ночной клуб в одной развалюхе. Джонни и прежде проворачивал такие дела, и вполне успешно, но ему стало интересно, как это будет работать в партнерстве с венчурной фирмой, у которой много легальных связей на рынке.

– Как назывался этот клуб?

– «Сильвер», – ответил я. – Он все еще открыт и процветает. Вообще-то мы неплохо подзаработали на этом деле. Как бы то ни было, Джонни не слишком распространяется о себе, но, пока мы работали над юридической стороной вопроса, он пояснил, что нуждается в большом и успешном предприятии, чтобы поддерживать другие, менее крупные свои интересы.

Сара чуть заерзала на сиденье, кажется, понимая, что я подбираюсь к самому главному.

– У Джонни несколько других дел. В частности, он владеет довольно успешным кабаре в Бруклине.

– «Рваный ритм»?

Немного удивившись, я кивнул.

– Ты о нем слышала?

– Все о нем слышали. В прошлом месяце там выступала Дита фон Тиз. Мы ходили с Джулией.

– Понятно. Но у Джонни есть и другие заведения, куда менее известные широкой публике. То место, куда мы сегодня едем – это очень закрытый и тщательно охраняемый клуб, называющийся «Красная луна».

Она покачала головой. Даже родись Сара в Нью-Йорке, вряд ли это название было бы ей знакомо. Сунув руку под пиджак, я вытащил из внутреннего кармана небольшой мешочек. Под ее взглядом я развязал шнурок и вытащил синюю, украшенную перьями маску. Склонившись над Сарой, я надел на нее маску и завязал тесемки на затылке – а потом едва смог удержаться от того, чтобы не взять ее прямо здесь и сейчас.

Глаза оставались видны, но лицо от бровей до скул было закрыто. Пухлые красные губы чуть изогнулись в улыбке. Прорези маски были отделаны крошечными стразами, и карие глаза Сары, казалось, светились в их окружении.

– О, как это таинственно, – шепнула она.

Я простонал:

– Такое увидишь разве что во время ночной поллюции.

Ее улыбка стала шире, и я продолжил:

– «Красная луна» – это секс-клуб.

Даже в полутьме салона я увидел, как по телу Сары пробежала дрожь. Вспомнив одну из наших первых ночей, я быстро уверил ее:

– Никаких кандалов и дыб… по крайней мере, это там не главное. Клуб предназначен для очень элитной публики, увлекающейся вуайеризмом. Для тех, кому нравится смотреть, как другие занимаются сексом. Я был там всего один раз, во время юридической проверки, и поклялся хранить строгую конфиденциальность. На первом этаже у Джонни совершенно потрясающие танцоры, которые занимаются сексом в очень сложных хореографических позах. В остальной части клуба находятся комнаты с тайными окошками и зеркалами, где можно увидеть пару-тройку интересных вещей.

Откашлявшись, я встретился с ней взглядом.

– Джонни предложил нам поиграть сегодня ночью в одной из этих комнат, если ты хочешь.


Для всех внешних наблюдателей клуб выглядел как обшарпанное строение, где размещались различные заведения – включая итальянский ресторан, парикмахерскую и заколоченный досками азиатский рынок. Во время моего прошлого и единственного визита Джонни провел меня через заднюю дверь. Сегодня он попросил меня воспользоваться, судя по всему, парадным входом – неказистой стальной дверью, выходившей в переулок. К ней прилагался ключ, который Джонни переслал мне в офис после обеда.

– Сколько еще человек получили ключи? – спросил я его по телефону.

– Четверо, – сказал он. – Ты пятый. Так мы ограничиваем вход. Случайный человек с улицы туда не войдет. У нас есть список на каждую ночь. Гости звонят Лизбет из приемной, и она отправляет охранников, чтобы провести их наверх.

Помолчав, Джонни добавил:

– Тебе повезло, что ты у меня в любимчиках, Макс – а то пришлось бы ждать несколько месяцев.

– Я ценю это, Джон. И если сегодня ночью все пройдет хорошо, я очень надеюсь, что ты позволишь мне приводить ее каждую среду.

Вытащив ключ, я наконец-то полностью осознал то, что мы собираемся сделать, и возбудился еще больше. Я вел Сару по переулку, держа в руке ее влажную от пота ладонь.

– Мы можем уйти в любой момент, – напомнил я ей в десятый раз за последние несколько минут.

– Я нервничаю от предвкушения, – успокоила она меня, – а не от страха.

Потянув меня за руку и развернув к себе, Сара скользнула губами по моим губам, облизывая и покусывая.

– Я настолько возбуждена, что чувствую себя почти пьяной.

Поцеловав Сару в последний раз, я поспешно отступил – иначе оттрахал бы ее прямо здесь, в переулке, что, как заверил Джонни, обеспечило бы мне попадание в черный список до конца дней – и вставил ключ в скважину.

– Да, вот о чем я еще хотел упомянуть. Выпивка. Не больше двух порций спиртного. Они хотят, чтобы все было тихо, спокойно и добровольно.

– Спокойствия гарантировать не могу. От тебя у меня каждый раз немного сносит крышу.

Я улыбнулся ей:

– Думаю, он имеет в виду гостей. Что касается участников шоу, то совершенно уверен – между ними сегодня ночью будут происходить не самые спокойные вещи.

Когда замок мягко щелкнул, я потянул дверь на себя, и мы вошли. Следуя инструкциям Джонни, мы миновали вторую дверь, всего в десяти футах от первой, а затем спустились по длинному лестничному пролету к грузовому лифту. Дверь кабины открылась, стоило мне нажать на кнопку «Вниз» – и, после того как я набрал на освещенном цифровом табло код, который передал Джонни, мы спустились еще на два этажа, в самое чрево Нью-Йорка.

Я попытался описать Саре то, что она увидит: столы, расставленные полукругом в большом зале, людей, общающихся, как в обычном баре – но знал, что мой рассказ не сравнится с действительностью. Если честно, клуб очень впечатлил меня, когда я пришел сюда с Джонни, и только рабочая этика не позволила углубиться в исследования. Несмотря на сильное искушение вернуться сюда, я так этого и не сделал. Но теперь, когда Сара стала неотъемлемой частью моей жизни, ее интерес к подобным вещам и мое стремление дать ей все, что она пожелает, заставили меня изменить решение.

Двери лифта раздвинулись, и мы вышли в небольшую приемную. Теплый свет заливал комнату. Красивая рыжеволосая девушка, сидевшая за стойкой, отстукивала что-то на черном стильном компьютере.

– Мистер Стелла, – сказала она, вставая, чтобы поприветствовать нас. – Мистер Френч предупредил меня, что вы зайдете сегодня вечером. Меня зовут Лизбет.

Я кивнул в ответ, и она махнула рукой:

– Пожалуйста, идите за мной.

Развернувшись, Лизбет повела нас по короткому коридору, не спросив ни имени Сары, ни почему та в маске. Остановившись перед тяжелой стальной дверью, рыжеволосая вставила в замок длинный и тонкий ключ, распахнула створку и пригласила нас внутрь широким движением руки.

– Пожалуйста, запомните, мистер Стелла: мы разрешаем максимум два алкогольных напитка. Также прошу вас не использовать настоящие имена. Если вам понадобится помощь, у каждой игровой комнаты у нас есть охрана.

Как будто для того, чтобы подчеркнуть ее слова, из-за спины Лизбет выступил очень крупный мужчина.

Затем рыжеволосая взглянула на Сару и наконец-то обратилась непосредственно к ней:

– Вы здесь по собственной воле?

Сара кивнула, но Лизбет это, похоже, не удовлетворило, и тогда моя спутница подтвердила вслух:

– Конечно.

После этого Лизбет нам подмигнула.

– Развлекайтесь, вы двое. Джонни сказал, можете пользоваться шестой комнатой по средам, столько, сколько захотите.

Столько, сколько захотим?

Я развернулся и повел Сару в клуб, стараясь справиться с нахлынувшим возбуждением. В прошлый раз я видел всего пару комнат. Большую часть ночи я провел в баре, смакуя виски и наблюдая за двумя женщинами, занимавшимися любовью на соседнем столе, в то время как Джонни расхаживал по заведению и приветствовал своих клиентов. Затем мы прошли дальше по коридору и осмотрели несколько комнат, но мне было неловко глядеть на это в компании партнера по бизнесу, да еще и мужчины. Я заявил, что устал, но позже пожалел о том, что не оценил по достоинству каждую комнату.

– А что в шестой комнате? – спросила Сара по дороге в бар, обеими руками держась за мое плечо.

– Без понятия, – признался я. – Но если я правильно помню, Джонни отвел ее нам потому, что она в самом конце коридора.

Бар был большой, просторный, просто и со вкусом обставленный: приглушенный, теплый свет, столики на двоих или четверых, оттоманки, диваны и кресла, расставленные по комнате с продуманной небрежностью. С потолка свисали тяжелые бархатные портьеры, стены были оклеены густо-черными обоями с едва видимым изменчивым рисунком, мерцавшим в неверном сиянии свечей.

Было еще рано – всего несколько других гостей сидели у столиков, тихо переговариваясь и любуясь мужчиной и женщиной, танцующими в центре комнаты. Когда мы вошли в бар, мужчина закинул женщине на голову ее же собственную рубашку, завернув в ткань руку партнерши и закрутив женщину по площадке. Блеснули камни в кольцах, украшавших ее соски.

Сара жадно смотрела на эту пару, но, заметив, что я наблюдаю, быстро отвела взгляд и завела за ухо прядь темных волос. Я уже знал, что это признак смущения, и представил, как она краснеет под маской.

– Здесь можно смотреть, – напомнил я ей, понизив голос. – Когда станет действительно интересно, ты увидишь, что остальные пялятся во все глаза.

Я заказал ей «Отвертку», взял себе скотч и направился к небольшому столику в углу. Пока Сара пыталась освоиться, я внимательно следил за ней. Она пила свой коктейль небольшими глотками, приглядываясь к обстановке. Мне было интересно, заметила ли она, какой интерес вызвала у клиентов. Я видел, как на ее шее бьется пульс. При виде этой бледной кожи мне захотелось наклониться и оставить засос. Заерзав на стуле, чтобы устроиться поудобней, я представил, каково это будет – запустить пальцы ей под юбку и заставить кончить на глазах у всей комнаты.

Черт, Макс. Ну ты попал.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

Приподняв подбородок, она указала на танцоров. Те поцеловались, разлетелись в разные стороны, а затем вновь встретились в центре комнаты.

– Они что, займутся сексом прямо здесь?

– Скорей всего, в той или иной форме.

– Так зачем же им еще комнаты?

– Разнообразие. Если я правильно помню, в комнатах все развивается более бурно. И они меньше, интимней.

Сара кивнула и, подняв бокал к губам, изучающе взглянула на меня.

– Ни один человек здесь не знает, кто я, но тем не менее именно я в парике и маске.

Улыбнувшись, я заметил:

– Если придерживаться исторической версии событий, именно ты хотела остаться инкогнито.

– И ты готов сделать это со мной? Позволить людям смотреть на то, как мы занимаемся сексом?

– Похоже, я готов сделать с тобой все, что угодно, – признался я.

А затем, не видя в темноте ее реакции, поспешно добавил:

– Для меня эта мысль не менее неожиданная, чем для тебя.

В ответ Сара под прикрытием стола положила руку мне на бедро.

– Но эти люди знают тебя. Они знают тебя в лицо.

– В этой комнате масса куда более известных людей. Вон тот мужчина в углу – футболист, играет за команду, о которой непрерывно талдычит Уилл. А та женщина?

Я незаметно кивнул на столик у бара.

– Телевидение.

Глаза Сары чуть расширились, когда она узнала недавнюю лауреатку премии «Эмми».

– Но они не собираются заняться сексом в шестой комнате, – заметила она.

– Нет, но они пришли сюда, чтобы смотреть. Никто не осудит меня за то, что я тут с тобой. И, скажу больше, всем известно, что не стоит шутить с правилами конфиденциальности у Джонни Френча. У него накопано грязного белья на каждого, а если нет, накопает без проблем.