Элизабет Тернер - Прелестная северянка

Если бы она не обманула его...

Если бы она не приговорила его к заточению в аду...

Если бы не обрекла на воспоминания, которые не оставляют его в покое... до сих пор...

– Почему?

Вопрос вырвался внезапно, неожиданно для него самого. Теперь, после всех этих лет, Заку было уже недостаточно знать, что это именно она показала властям место, где он прятался. Ему необходимо было понять, почему она это сделала, что заставило ее нарушить свое обещание. Правда, это произошло очень давно, и ничто уже не сможет изменить ход событий. И все-таки ему хотелось услышать объяснение от самой Тесс. Может быть, тогда, и только тогда, он сможет забыть прошлое.

– Почему, Тесс? – повторил он. – Что заставило тебя так поступить?

– Потому что я хотела быть как можно ближе к тебе, – ответила Тесс, обводя пальцем его подбородок. Ее голос звучал мечтательно. – Потому что я хотела, чтобы ты был ближе ко мне.

Зак резко отвел ее руку. Зажмурив глаза, он вздохнул. Она намеренно избегает говорить о том, что произошло в действительности? Или она так реагирует на настоящее? Как бы то ни было, ему, наверное, лучше взять с нее пример. Может быть, действительно разумнее не будить спящую собаку?

– Зак? – В ее голосе прозвучало беспокойство. – Что-нибудь не так? У тебя голос... такой злой.

Открыв глаза, он обернулся и посмотрел на нее, и это едва не погубило его. Глаза Тесс мерцали, как жидкое серебро, ее губы, сладкие и вспухшие от его поцелуев, напомнили ему спелые ягоды. Но что испугало его – так это нежность, которая читалась на ее лице.

– Не принимай это за чистую монету. – Его слова неожиданно для него самого прозвучали очень резко.

– Что ты имеешь в виду? – Боль замутила серебро ее глаз, они потемнели.

Зак почувствовал, как в нем снова пробуждается чувство вины, но он вновь безжалостно прогнал его.

– В том, что произошло между нами, нет ничего необыкновенного. Просто два здоровых человека удовлетворили свою естественную физическую потребность.

Тесс прикусила задрожавшую нижнюю губу.

– А для меня это было нечто необыкновенное.

Заметив, что он все еще продолжает держать Тесс за руку, Зак, словно обжегшись, отшвырнул ее руку. Он быстро поднялся с постели и стал разыскивать в темноте свои джинсы. Не находя их, Зак тихо выругался.

– Оставь эти романтические бредни, – громко сказал он. – Все это – результат чтения твоих проклятых грошовых романов.

Тесс натянула простыню до подбородка.

– Мои чувства не имеют никакого отношения к тому, что я люблю читать.

Зак постарался не заметить боли, которая прозвучала в ее словах.

– Когда мужчина и женщина живут под одной крышей, всегда недалеко до беды. Джеду следовало бы знать, что нечто подобное может случиться.

– Ты совершенно прав, – согласилась Тесс. Голос ее звучал очень напряженно. – Во всем вина Джеда и... грошовых романов.

Зак, обнаруживший наконец свои брюки, немного помолчал.

– Вина – это, наверное, слишком сильно сказано, – поразмыслив, уступил он.

– У тебя гораздо больше опыта в таких делах, чем у меня. – Тесс откашлялась, упорно продолжая смотреть в потолок. – Может быть, «вина» – слишком сильное слово. Может быть, ты нашел бы другое, более мягкое определение, например «проступок», или «ошибка», или даже «недоразумение»?

Прыгая на одной ноге, Зак стал надевать джинсы и понял, что обе ноги попали в одну штанину. Он довольно громко выругался.

– Послушай, Тесс, то, что произошло, ведь не было изнасилованием.

– Я этого и не говорила.

– Я тебя не заставлял силой. Ты могла в любой момент остановить меня.

– Теперь ты хочешь сказать, что все произошло по моей вине?

– Нет, конечно, нет, – опомнился он. Ему наконец удалось влезть в джинсы, но он решил не мучиться, застегивая пуговицы. – Я просто хотел сказать, что никогда не тронул бы тебя и пальцем, если бы ты тоже этого не хотела.

– Понимаю, – тихо ответила Тесс. – И это значит, что я не намного лучше, чем Лили Лондон и ее девушки из «Серебряных блесток».

Зак подобрал с пола свою рубашку.

– Ты слишком чувствительна совсем по-женски.

– Дурак! – Она задохнулась от возмущения. – Я и есть женщина.

– Именно поэтому мы и попали в такой переплет.

Зак возбужденно хлопнул себя по бедру своей измятой рубашкой.

– Слушай, ну что тут такого? Что страшного, если двое время от времени делят постель? Разве мы не можем просто получать удовольствие, ничего не усложняя?

– Убирайся!

Зак увернулся от какого-то предмета, которым Тесс запустила в него, и поспешно обратился в бегство. «Ох уж эти женщины», – раздраженно подумал он, захлопывая за собой дверь. За дверью он остановился, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Даже теперь, когда Тесс не было рядом, он все еще чувствовал слабый запах сирени. Ему нужно избавиться от ее запаха, нужно прийти в себя. Ветер принес крик ночной совы. И вдруг он услышал другой звук, который привел его в смятение. Тихий плач, перешедший затем в приглушенные всхлипывания.

Плач Тесс разбередил душу Зака. Он опустил голову, ему стало стыдно за неубедительные попытки оправдать себя. Да, он соблазнил Тесс, лишил ее невинности. Он бессовестно воспользовался ее наивностью. Потом, чтобы успокоить свою совесть, Зак попытался приписать эту вину Джеду, грошовым романам и даже самой Тесс. Кому и чему угодно, но только не настоящему виновнику – не самому себе.

Не в силах больше слушать душераздирающие всхлипывания Тесс, Зак большими шагами пересек патио, вошел в кухню и стал искать в буфете бутылку виски, которую с вечера там припрятал. Найдя ее, он вытащил пробку и сделал большой глоток. Но даже жгучий алкоголь не заглушил угрызений совести, которые он испытывал. Зак постоял, раздумывая, не вернуться ли ему. Ему хотелось обнять Тесс, утешить ее и попросить у нее прощения. Зак шагнул в сторону ее комнаты, но потом остановился. Он не доверял себе. Он боялся, что, увидев ее, прикоснувшись к ней, снова захочет заниматься с ней любовью. Черт побери! От одной мысли о ней он пришел в невероятное возбуждение.

Недовольный собой, Зак выругался и снова глотнул виски. То, что он сделал с Тесс Монтгомери, шло вразрез с теми принципами, которые вбивали ему в голову с детства. Его учили уважать женщин, а не унижать их. Это было неписаным кодексом чести там, где он вырос. А он обманул доверие Тесс, не заботясь о ее репутации, лишил ее невинности.

«Обманул, лишил... А разве она не так же поступила с тобой?» – шепнул ему внутренний голос. Тогда почему же его так давит груз вины? Почему бы ему не решить, что Тесс лишь заплатила свой долг? Зак посмотрел на бутылку, которую держал в руке, как бы надеясь получить у нее ответ.

Начиная с их первого поцелуя он меньше всего думал о мести. Близость с Тесс – а только так он мог бы назвать то, что произошло между ними, – была совсем не похожа на то, что он испытывал в постели с другими женщинами. Зак попытался объяснить все физическим желанием, простым и ясным, но, вспоминая о том, что произошло между ними, понимал, что ничего простого не было в тех чувствах, которые Тесс пробудила в нем. Он испытал не только страсть, но и чувство возвращения домой – чувство умиротворения.

Зак заткнул бутылку пробкой. «Неужели я наконец начал исцеляться после стольких лет страданий? – мрачно раздумывал он. – А если так, то какой ценой?»

Лучи солнца, как расплавленное золото, заливали комнату, но даже их яркий свет не мог растопить мрак, поглотивший Тесс. Свернувшись клубочком, она натянула простыню на голову.

«Трусиха, дура, идиотка, шлюха, потаскуха, проститутка!»

Она ругала себя, пока весь ее запас ругательств не исчерпался. Как она посмотрит Заку в лицо после того, что было между ними прошлой ночью? Как она сможет притворяться, будто не произошло ничего необычного, если изменился весь окружающий ее мир? И все то, что раньше казалось таким прекрасным, таким драгоценным, превратилось в нечто отвратительное и пошлое?

Тесс почувствовала, как кто-то осторожно потянул за простыню.

– Убирайся, – пробормотала она. Ей хотелось остаться наедине со своей бедой.

Но кто-то продолжал стягивать с нее простыню. Тесс вздрогнула, представив себе, как она сейчас выглядит, проплакав всю ночь и уснув в слезах. Глаза опухли и горели, будто в них насыпали песок. Тесс была уверена, что волосы у нее безнадежно спутались и лишились блеска. Она не хотела видеть Зака сейчас – а может быть, и никогда.

– Уходи, я не хочу тебя видеть, – пролепетала она и сама услышала, что голос ее звучит как у обиженного ребенка.

Но слабые попытки стянуть с нее простыню не прекращались, и наконец Тесс сама откинула ее.

– Вот! – закричала она. – Ты доволен?

Не получив ответа, Тесс осторожно посмотрела через плечо. Дымка замяукала ей в ответ. Киска подняла лапку и нетерпеливо ударила по простыне. Тесс застонала от собственной глупости. Очевидно, когда дело касалось Зака Маклейна, ее тупости просто не было предела. Неужели она действительно ожидала, что он начнет увиваться за ней сегодня утром? Что он будет просить прощения, а потом поклянется в вечной преданности?

Ну, теперь уже все совершенно ясно. Устало вздохнув, она отбросила простыню и села. Казалось, глаза были полны песка. Внутри она ощущала пустоту, голова гудела.

Тесс помассировала виски. Этой ночью она получила очень ценный, хотя и болезненный урок. Оказывается, тела могут находиться в самом тесном соприкосновении, в интимном человеческом акте, а сердца при этом остаются чужими. Нет, одно сердце просто плавится от любви, другое же – как камень. Ее душили слезы, усилием воли она прогнала их. «Хватит! – приказала она себе. – Больше никаких слез».

– Пусть это будет предостережением для тебя, – обратилась она к кошке, которая с любопытством смотрела на нее. – Не позволяй никому, похожему на Зака Маклейна, разбить твое сердце.

Дымка склонила голову набок и внимательно разглядывала Тесс своими блестящими зелеными глазами – зелеными, почти как у Зака. Мордочка котенка выразила что-то вроде сочувствия.

Оглядевшись в поисках одежды, Тесс обнаружила ее аккуратно сложенной и перекинутой через спинку кресла. Ей стало жарко при мысли, что Зак мог вернуться, пока она спала, и аккуратно сложить ее вещи. Еще одно проявление заботы, жест, который при других обстоятельствах расположил бы ее к нему.

Однако в этой ситуации она постаралась проявить твердость.

Начав одеваться, Тесс почувствовала острую боль между ног, нежеланный подарок прошлой ночи. Решив, что нужно заняться делом, Тесс начала поправлять постель и застыла на месте. Темно-красные пятна резко выделялись на снежно-белой простыне. Еще одно живое напоминание об утраченной добродетели. Тесс отвела взгляд и собрала белье. Прежде чем покинуть комнату, девушка посмотрелась в зеркало. Два серьезных серых глаза с опухшими веками и покрасневшими белками смотрели на нее с бледного, осунувшегося лица.

«Я выгляжу более грустной, – заключила Тесс, – если не более мудрой».

Тесс мыла и скребла до тех пор, пока все – и постельное белье, и дом – не стали безукоризненно чистыми. Когда мыть было уже больше нечего, она наполнила большой таз горячей водой. Помывшись и вымыв голову, Тесс еще долго блаженствовала в воде, пока та не остыла, а тело ее не покрылось мурашками. Потом она надела простое белое с синим платье и распустила мокрые волосы по плечам, чтобы они быстрее высохли.

Ближе к вечеру Тесс вынесла во двор пачку журналов, которые обнаружила в курятнике, и начала разбирать их. Истории о ковбоях, детективы, романы о неразделенной любви. Прекрасные, волшебные сказки. Они очень помогли ей во время долгой болезни матери. Каждую неделю она покупала один журнал на деньги, вырученные от продажи яиц. Вечером, покончив с делами и устроив мать на ночь, Тесс погружалась в безобидные фантазии. В свете керосиновой лампы она утоляла свою жажду любви и приключений. На короткое время ей удавалось забыть о разорительных гонорарах, выплачиваемых врачу, протекающей крыше и о счетах из мясной лавки. Забывала она и о том, что у нее нет сильного плеча, на которое она могла бы опереться, – нет и, похоже, никогда не будет. Несмотря на то что Зак не одобрил ее пристрастие, такое чтение было тогда ее единственным спасением.

Тесс погладила потрепанную обложку. Получал »о ли Джед такое же удовольствие от грошовых романов, что и она? Искал ли он в них убежище от жизненных невзгод? Тесс, правда, не могла понять, почему он решил спрятать их так далеко. Большинство людей, и она в том числе, предпочитают держать журналы под рукой, и уж во всяком случае, не в курятнике. А Джед аккуратно перевязал журналы, завернул их в водонепроницаемую бумагу и спрятал в дальнем углу курятника. Тесс могла бы и не найти их там под соломой. Нет, это все было действительно очень странно.