Элизабет Тернер - Прелестная северянка

Одной рукой Зак захватил ее запястья и прижал их к матрасу над ее головой. Она смотрела на него с вожделением. Его темно-золотистые волосы закрывали лоб. Красивое лицо выражало страстное желание. Ярко-зеленые глаза сияли.

– Из-за тебя я чуть было не забыл слова священника из моего родного города, который обычно говорил, что терпение всегда вознаграждается.

Он поцеловал Тесс, сначала медленно, проникновенно, потом поцелуй стал жадным, требовательным. Прильнув к ее губам в этом восхитительном поцелуе, Зак свободной рукой гладил, ласкал, дразнил, возбуждал ее тело. Он поставил колено между ее бедер, и она обхватила его. Казалось, в ее тело вселилась совершенно другая, незнакомая ей женщина. Женщина с ненасытным аппетитом, женщина, которая не скрывает своих желаний. Тесс была на грани экстаза. Была так близко, так близко к окончательному восторгу...

– Зак, – хрипло сказала она. – Не заставляй меня ждать. Я больше не могу...

Он отпустил ее руки и взял ее лицо в свои ладони.

– На этот раз, котенок, обещаю, тебе не будет больно. Он вошел в нее одним сильным толчком. На мгновение Тесс поразило, как могло ее тело так растянуться, чтобы принять всю его твердую плоть. Потом, когда Зак начал двигаться, все мысли покинули ее. С каждым толчком внутреннее напряжение становилось все сильнее и сильнее, пока ей не стало казаться, что она сейчас взорвется. Она двигалась вместе с ним, подгоняя его.

Внезапно, без предупреждения, Тесс развернулась, как туго сжатая пружина. В экстазе она, всхлипнув, произнесла его имя. Зак хрипло вскрикнул, кончив сразу вслед за ней.

Потом они лежали, обнявшись, рядом, удовлетворенные и утомленные. Постепенно их дыхание успокоилось, сердца забились ровно. Тесс переполняла нежность к человеку, который стал ее мужем, и она прошептала:

– Я люблю тебя.

При этих словах тело Зака напряглось.

– Что ты сказала?

– Я люблю тебя, – сонно повторила она. – Думаю, я всегда тебя любила.

Он освободился из ее объятий и спустил ноги с постели.

– Мне не нужна твоя любовь. Ни сейчас, ни потом. Не обращая внимания на ее участившееся дыхание, Зак отыскал свои брюки и надел их.

– Черт побери! – тихо выругался он, проклиная собственную глупость. Меньше всего он хотел, чтобы Тесс была навечно ему предана. Ему это совсем не было нужно. Он должен был подумать о последствиях. Вот что бывает, когда совращаешь невинную девушку. Зак подобрал с пола свою рубашку и, натягивая ее, вышел из комнаты. Почему Тесс не может просто наслаждаться физической близостью в браке? Если ему этого достаточно, почему ей нужно что-то еще?

Выйдя в патио, Зак достал из кармана рубашки сигару, нашел спичку и закурил. Разве недостаточно того, что он дал ей свое имя? Восстановил ее репутацию? Зачем ей нужно осложнять и без того запутанную ситуацию лишними эмоциями?

Он услышал, как Тесс тихо подошла к нему, но не обернулся. Тесс стояла молча, глядя на звездное небо. Потом покашляла, чтобы привлечь внимание Зака.

– Я знаю, что ты меня не любишь. По крайней мере сейчас, – поправилась она. – Многие браки начинаются так же, как наш. Но со временем...

– Никогда в жизни мои чувства к тебе не изменятся. Тесс поежилась от его холодного тона, но упрямо продолжала:

– И все-таки ты должен хоть что-то чувствовать. Особенно после того, что между нами было.

Зак с жалостью посмотрел на нее:

– Дорогая, нам нужно объясниться. Ты путаешь физическое влечение с любовью. Поверь мне, в том, что произошло между нами, не было ничего особенного.

Он был почти уверен, что его сейчас поразит удар молнии за эту очевидную ложь.

– Понимаю, – тихо отозвалась Тесс.

Зак, делая вид, будто изучает кончик своей сигары, искоса посмотрел на Тесс. Слезы блестели на ее длинных ресницах, как хрустальные бусинки. Зак почувствовал угрызения совести – ведь это он был виновником ее слез. Он заметил, что, торопясь одеться, она не застегнула две верхние пуговки на ночной рубашке. При воспоминании о ее прекрасном теле, скрывающемся под тонкой тканью, в нем снова пробудилось желание.

– Иди спать, Тесс, – хрипло сказал он. – Уже поздно. Она плотнее закуталась в шаль.

– Я надеялась, что твое отношение ко мне изменилось, что ты смягчился. Знаю, раньше я тебе не нравилась...

– Не нравилась? – резко засмеялся он. – Это слишком мягко сказано. Я тебя ненавидел – вот это более точное выражение.

Тесс отшатнулась, как будто Зак оттолкнул ее.

– Ненавидел? За что ты ненавидел меня? Что я тебе сделала? – с волнением в голосе проговорила она.

Зак широким шагом пересек патио, повернулся, снова подошел к Тесс. Грудь Зака вздымалась от переполнявших его чувств.

– Долгие годы я ненавидел тебя. Но наверное, я должен быть тебе благодарен, вместо того чтобы винить тебя. Вокруг меня люди умирали как мухи, а меня в этом аду поддерживала ненависть к тебе.

– Я совершенно не понимаю, что ты хочешь сказать. Ты говоришь какую-то бессмыслицу.

– После битвы при Геттисберге ты когда-нибудь вспоминала обо мне, Тесс? Тебя не удивило, что я исчез так внезапно?

– Да, конечно, я...

Зак резко прервал ее:

– Следующие два года мне жить не хотелось. В марте шестьдесят пятого я даже молился, чтобы Бог послал мне смерть и я оказался бы среди тех, кого увозили в сосновых гробах.

Зак не любил вспоминать тот страшный период своей жизни. Его товарищи по лагерю – а в тот месяц их было около пятисот – умирали от оспы или воспаления легких.

Прищурив глаза, Зак глубоко затянулся и попытался прогнать эти воспоминания.

– Если, как тебе кажется, я говорю вздор, то, думаю, это потому, что два года я провел в загоне, словно скотина.

– В загоне? – Тесс схватила его за руку. – Ты был в тюрьме?

– Не прикидывайся, будто не понимаешь, о чем я говорю.

Тесс крепче сжала его руку.

– Расскажи мне, что с тобой произошло.

– Зачем? Чтобы ты могла позлорадствовать?

– Расскажи мне, – настойчиво и требовательно повторила Тесс.

Голос ее звучал непривычно твердо.

Зак попытался успокоиться.

– Меня схватили под Геттисбергом и отправили в Мэриленд. Тот лагерь оказался переполненным пленными, и тогда сначала кораблем, а потом поездом меня вместе с другими пленными переправили в Элмайру. Некоторые несчастные не пережили этого переезда, потому что поезд, в котором нас везли как скот, столкнулся с другим поездом. Те, кто остался жив, несколько дней провалялись в госпитале. Никто за нами не ухаживал, окровавленная одежда прилипала к ранам.

– Какой ужас... – пробормотала она.

Зак смотрел на побледневшее лицо Тесс, но жалости к ней не чувствовал. Она чертовски талантливая актриса, но сейчас он должен выложить ей все, что накопилось у него на душе.

– Это было только начало, самое ужасное было впереди.

Он слишком долго хранил все в себе. Теперь, когда плотина рухнула, злоба хлынула наружу.

– Ты когда-нибудь думала о том, почему я решил жить в пустыне?

Тесс молча покачала головой.

– Когда ты читала свои романы у пылающего камина, я стоял, обмотав тряпьем распухшие и обмороженные ноги, по колено в снегу на утренней перекличке. И тогда я поклялся, если буду жив, уехать туда, где не бывает холодно.

Он резко стряхнул пепел сигары.

– Ты заметила, что я всегда съедаю все, что лежит на тарелке, никогда не оставляю ни крошки? – Не дожидаясь ее ответа, Зак продолжал: – Мы подбирали из грязи огрызки яблок и наслаждались ими, как лакомствами. У бездомных собак и кошек, если они попадали в лагерь, не было ни малейшего шанса остаться в живых. Чтобы не умереть с голоду, мы переключились на крыс. Вареная крыса считалась у нас лакомством.

– Хватит! – взмолилась Тесс, зажимая уши руками. – Пожалуйста, прекрати!

– Ни славы, ни почета, ни геройской смерти. Только два нескончаемых, ужасных года в глубинах ада. – Зак отшвырнул сигару, которая прочертила светящийся полукруг в воздухе и упала на землю. – И все потому, что ты нарушила обещание.

– Но я никогда... – невнятно пробормотала она. – Я не стала бы...

– Не нужно больше лгать, Тесс. Я уже сыт этим по горло! – воскликнул Зак.

Острый холодный взгляд его зеленых глаз больно ранил ее.

– Я понимаю, что мы вынуждены жить вместе, по крайней мере некоторое время, но я не потерплю никакой лжи.

Тесс была так поражена рассказом Зака об Элмайре, что едва слышала его последние слова. Она думала о том, что пришлось пережить Заку. Господи, как же он страдал в последние годы войны! Без еды, одежды, крыши над головой, под постоянной угрозой смертельной болезни. Наконец-то она узнала, почему он так изменился. Чтобы выжить, ему пришлось заплатить высокую цену. Неудивительно, что он полон горечи и жажды мести. Неудивительно, что он не хотел говорить о прошлом. Глаза Тесс наполнились слезами при мысли о том, сколько ему пришлось выстрадать.

– Мне так жаль, Зак, так жаль.

– Немного поздновато для сожалений, ты не находишь, Тесс? Я доверил тебе свою жизнь, а ты безжалостно предала меня.

– Клянусь, я никому ничего не говорила!

– Ты что, не поняла меня? Я же сказал, что больше не хочу слышать никакой лжи.

Видя, что Зак собрался идти в дом, Тесс крепко схватила его за рукав.

– Зак, ты должен верить мне! Я ни одной душе ничего не сказала.

Он выдернул руку.

– Если не ты, то кто же?

Ответа она не знала.

Оцепенев, Тесс смотрела, как Зак исчезает в темном доме. Ее душили слезы. Ей хотелось громко заплакать, но она не могла этого сделать. Ее горе было слишком велико.

«Если не ты, то кто же?»

Тесс потерла гудевшие виски. Всю ночь и на следующий день в голове ее, как барабанная дробь, стучал вопрос Зака. И она не могла найти на него ответа.

Чтобы чем-то занять себя, Тесс взяла первую попавшуюся вещь из стопки белья, которое собиралась чинить. Это оказалась рубашка Зака. В ней Зак был прошлой ночью. На рубашке не было трех пуговиц, которые оторвались, когда Тесс срывала с него рубашку в страстном желании как можно быстрее коснуться его тела. Неужели только прошлой ночью они так страстно любили друг друга? Неужели прошлой ночью она призналась ему в любви?

А в ответ на ее признание он рассказал ей об Элмайре.

Закрыв глаза, Тесс зарылась лицом в рубашку, глубоко вдыхая ее запах. Крепкий, пьянящий аромат окутал ее. Он оживил воспоминания о пылких объятиях, о вкусе его гладкой кожи. О страсти и желании, за которыми последовали обвинения, когда Зак безжалостно отверг ее чувства.

Тесс опустила рубашку на колени и открыла глаза. Теперь, когда шок прошел, она чувствовала только боль. Невероятную боль. Она узнала, что сердца действительно могут разбиваться.

Как Зак мог поверить в ее предательство?

Но если не она выдала место, где он прятался, то кто же мог это сделать? Мысли Тесс снова вернулись к этому вопросу. Забыв о починке белья, она прислонилась головой к нагретой солнцем стене. Дымка вскочила на скамью рядом с ней, а потом забралась к ней на колени. Тесс принялась рассеянно почесывать ее за ухом. Она пыталась вспомнить все подробности событий десятилетней давности.

Тесс отчетливо помнила, как тогда, десять лет назад, Зак вечером проводил ее почти до дома, потом нежно поцеловал на прощание. Женщина всегда помнит свой первый поцелуй. Тесс никогда его не забудет. Нежный, сладостный, быстрый – он был именно такой, о каком она мечтала. Как в волшебных сказках. Зак был прекрасным принцем, а она – Золушкой или Спящей красавицей. На следующий день она с нетерпением ждала встречи с Заком, но мать завалила ее работой по дому.

– Смотри, не уходи от Джонсонов, пока не получишь ответа.

Мэри Монтгомери всегда требовала неукоснительного выполнения своих распоряжений. Тесс почти час просидела на кухне у Джонсонов, ожидая ответа на записку 188 матери, которую она принесла.

После ужина она закончила свои домашние дела и одетая легла на постель, ожидая, пока заснет мать. Но сама крепко уснула. На следующее утро она в панике побежала к сараю, но опоздала. Зака с Джедом уже не было. Они ушли, не оставив даже записки. Не попрощавшись.

Все эти годы Тесс надеялась, что Зак с Джедом вернутся. В редких письмах, которые она стала получать от Джеда после войны, такая возможность не исключалась. Когда они начали переписываться, Тесс спрашивала его о Заке, но Джед избегал всяких упоминаний о своем друге. Потом Тесс перестала и спрашивать.

Прошлой ночью она с удивлением услышала, что Зак был заключенным в лагере. Но еще больше Тесс поразило то, что именно ее он считает виновницей своего ареста. Десять долгих лет он копил свою ненависть к ней.

Тесс до сих пор помнила его слова, произнесенные в ту далекую ночь:

– Будь осторожна, дорогая. Не позволяй никому разбить твое сердце.

«Какая ирония судьбы, – размышляла Тесс, – что именно Зак виноват в том, от чего предостерегал когда-то меня».