Сказочно красивые женщины рассказывали мне, что приходя на свидания с мужчинами с сайта знакомств, часто встречали там пузатого коротышку, который кривил губы и презрительно цедил: «Да уж, видать у вас выставлены старые фотографии», в то время, как мне за полсотни встреч ни один мужчина не осмелился нахамить. Мужчина, как собака, нюхом чувствует растерянность и неуверенность в себе жертвы, и кусает только того, кто не даст в зубы с ноги. Со мной же в этом смысле лучше было не шутить.

Когда-то, будучи замужем, я тоже испытывала чувство вины, оттого что муж называл меня всякими оскорбительными словами, мотивируя его жестокое ко мне отношение моей внешней непривлекательностью. И я искренне верила, что будь я длинноногой блондинкой 45 килограмм веса, он носил бы меня на руках. Однажды я не выдержала его оскорблений, и пошла в спортзал, где познакомилась с удивительно стильными и спортивными девчонками, у которых, на первый взгляд, просто не могло быть никаких проблем с мужчинами. Каково же было мое удивление, когда при ближайшем знакомстве я узнала, что одну из них постоянно поколачивает муж, называя при этом «колченогой козой», вторую бросил жених, обозвав «фригидной макакой», а третья и вовсе стала лесбиянкой, разочаровавшись в мужчинах! И эти умные, молодые и красивые женщины были так унижены и закомплексованы мужчинами, что я бросила спортзал и сказала своему мужу: «На свете много женщин, выбери себе любую по своему вкусу. Я ничем тебя не удерживаю: ты молод, здоров, богат. Детей у нас нет, и нас ничто не держит вместе, помимо нашей воли. Вот двор, вот порог!» Почувствовав мою уверенность в себе, супруг тут же смягчился, как ошпаренный, и заявил, что я самая прекрасная женщина на земле, и никто другой ему не нужен.

Так я сделала открытие, что для мужчин часто иметь рядом с собой неуверенную в себе и закомплексованную женщину гораздо удобнее, чем жениться на супер-модели. Удел сильных — поднять женщину на пьедестал и гордо стоять внизу, восхищаясь творением своих рук, удел слабаков — возвыситься, опуская другого. А в семейной жизни это для них тем более важно — так они привязывают женщину к себе, убеждая, что кроме него, она такая страшная и убогая, больше никому и не нужна!

Нет слов, красивая внешность и стройная фигура — это замечательно, и женщины, особенно женщины за 40, сохранившие подтянутый и бодрый вид, достойны уважения и восхищения.

Но в наше время проблема лишнего веса часто возводится в культовую и, якобы, определяющую счастье и состоятельность женщины, а это далеко не так!

Индекс массы тела у 90 % пациентов многочисленных клиник для депрессивных пациентов идеален.

Видимо, радости и невзгоды жизни все же в другом…

Как же я хотела рассказать все это подруге, как и то, что, похоже, в ее семье есть проблемы поважнее ее лишнего веса, который явился не причиной, а следствием этих проблем, но она не дала мне такой возможности. Гордо бросив деньги на стол, Катерина надела свою мешковатую серую куртку и гордо вышла из кафе. А я осталась сидеть, в растерянности, не зная, бежать ли мне спасать дуреху, или же предоставить судьбе возможность самой научить ее жизненным премудростям.

Конечно, я никуда не побежала. Я уже вступила в тот возраст, когда понимаешь, что от твоих усилий не так уж много зависит, и переиграть судьбу нельзя. Так же, как передать другому свой опыт. Нельзя вложить в голову другого человека мысли, к которым ты шел 20 лет, и надеяться, что он примет их, как свои.

Я с грустью вышла на улицу, и подумала, что в каком-то смысле стала Терминатором: я тоже давно уже не чувствую боли, я чувствую только потери.

Глава 4. Новогодние визиты, часть 2

Малыш, 23:

«Давай познакомимся не глядя!»

Пышка:

«Это как? Наощупь?»

Неудачный опыт встречи с институтской подругой не отвратил меня от желания продолжить встречи, скорее, поддал жару. Мне стало реально интересно, как изменились люди, которых я знала когда-то давно, и какие тараканы завелись в их головах за это время.

Второй визит я решила нанести своей подруге Александре, с которой мы учились в одном классе, и много лет жили, как родные сестры: вместе увлекались дрессировкой собак, вместе писали стихи и даже вместе влюблялись в одних и тех же мальчишек. Сашка была человеком, оказавшим на меня, пожалуй, наибольшее влияние в школьные годы. Мои отношения с родителями оставляли желать лучшего, и я частенько уходила из дома и жила у нее. Сашкин папа был довольно большим начальником, поэтому она жила в огромной квартире с дорогой импортной мебелью, а на туалетном столике ее мамы стояли настоящие французские духи. Даже само слово «туалетный столик» я, дитя хрущебы, впервые услышала в Сашкиной семье, так же, как впервые увидела освежитель воздуха в их просторном туалете, сверкающем белой глянцевой плиткой и впервые воспользовалась многослойной туалетной бумагой, пахнущей луговыми цветами. Я могла полчаса простоять в Сашкиной ванной, вдыхая ароматы незнакомых мне флакончиков и выдавливая содержимое многочисленных тюбиков, гадая об их предназначении. В моей семье зад подтирали рваными газетами, волосы мыли яичным шампунем, а самым ценным предметом в нашей квартире был сервиз «Мадонна» на 12 персон, за который маман отдала половину отпускных. Он одиноко стоял в коричневом буфете, похожем на гигантский гроб, и пользоваться им запрещалось даже по большим праздникам.

— Вот будешь замуж выходить, — мечтательно говорила маман, — и мы этот сервиз на стол поставим. Тогда уже не жалко будет.

И я поняла, что обязательно должна когда — нибудь выйти замуж, иначе несчастный сервиз так и не выполнит своего прямого предназначения. И все прочие сервизы будут считать его неудачником, гордо выпячивая надколотые края и обрубки отбитых ручек, они ударятся в воспоминания о громких застольях, семейных ужинах и интимных чаепитиях, а наш будет скромно сидеть в углу, опустив глаза и вспоминать лишь полку буфета. Я торжественно пообещала ему, что самолично разобью пару чашек на собственной свадьбе.

У Сашки же было красиво и уютно, как на картинке журнала «Бурда-моден», здесь сидели за большим столом, накрытом белоснежной скатертью, и пили чай из красивых голубых чашек, разливая сливки из маленького молочника. Сашкина мама была женщиной высокомерной и скупой на проявление каких-либо эмоций, но в целом мне удавалось добиться ее расположения, думаю, прежде всего, потому, что она обожала своих детей: Сашку и ее младшего брата. И приведи ее дочь бегемота на поводке в качестве подруги, мама приняла бы без лишних разговоров.

Подружившись с Сашкой в 5- ом классе, мы сроднились до самого окончания школы. И все этапы нашего взросления прошли вместе: рисовали друг другу первые стрелки на глазах, вместе изучали «энциклопедию секса», найденную у ее родителей, постигали премудрости моды и стиля.

Сашка была девочкой умной, с потрясающим чувством юмора и явным талантом к рисованию. Творчеством мы занимались постоянно: я писала стихи, а подружка рисовала к ним иллюстрации, делали стенгазеты, лепили из теста забавные фигурки и, жирно обмазав их яичным желтком, выпекали в духовке. Подруга в течение долгих лет была моим абсолютным кумиром и я, пожалуй, поколотила бы любого, кто осмелился бы не признать Сашку Градову воплощенным идеалом.

Судьба развела нас сразу после школы: я поступила в институт в Мурманске, Сашка уехала в Питер. Ее родители тоже вскоре покинули наш северный городок и уехали в Москву, где ее высокопоставленный папа вскоре занял должность замминистра. Первое время мы активно переписывались, созванивались, ездили друг к другу в гости, но с годами все больше отделялись друг от друга. И когда, 4 года назад, я приехала жить в Питер, Сашка не очень-то обрадовалась моему звонку. «Ну, как устроишься, звони…» — Равнодушно сказала она, и я поняла, что еще одна страница моей жизни закрылась навсегда.

Но, пару месяцев назад Сашка вдруг стала активно звать меня в гости, и я решила полюбопытствовать: как поживают жены банкиров?

Да-да, мадам Градова полностью подтвердила простую сермяжную истину «деньги к деньгам» и, оправдав статус дочки замминистра, вышла замуж за банкира.

Мое отношение к богатым людям было сродни отношению посетителя зоопарка к белому медведю: я восхищалась их красотой и силой, но радовалась разделяющей нас перегородке.

Люди в черных машинах с мигалками и вереницей охраны никогда не вызывали у меня ни зависти, ни трепетного восторга.

В 90- е, когда большинству людей приходилось буквально выживать, а мои друзья, имеющие по 2 высших образования и пашущие на двух работах, голодали, в моем кошельке лежала тысяча долларов на мелкие расходы.

Социалистическая собственность, ввиду распада данного политического строя, временно оказалась бесхозной, и мой муж был одним из тех, кто активно помогал ее утилизировать, а именно: экспроприировал цветные металлы на металлургическом комбинате и продавал их в Прибалтику. Это были легкие, шальные деньги, он воровал их у государства, а я у него, таким образом, все свято соблюдали свои интересы.

Что делать с внезапно свалившемся богатством, мы не знали, поэтому каждый воплощал свои собственные мечты: кто-то ездил по заграницам, раздавая 100- долларовые чаевые неграм-привратникам, кто-то ежемесячно менял иномарки, кто-то дорвался до баб. Нищие, неожиданно получившие большие деньги, банально предсказуемы.

Мой муж находил удовольствие в накопительстве, я же отдала все силы на осуществление детской мечты. А мечтала я, начиная с 5- го класса, только об одном: я хотела иметь такую же прекрасную квартиру, как у Сашки. Это стало моим фетишем, навязчивой идеей, девочка из хрущебы была уверена, что счастье живет во дворцах. А дворцом для меня была эта просторная квартира в доме сталинской постройки, с высоченными потолками, раздельными комнатами, огромными арочными окнами и блестящей кафельной плиткой в уборной.

И когда я узнала, что бывшая Сашкина квартира выставлена на продажу, я потеряла покой и сон! Чего мне стоило уговорить мужа купить эту квартиру — это отдельная история, но на пути к осуществлению своего плана я не остановилась бы ни перед чем. К счастью, до убийства дело не дошло, муж принял мои доводы о «выгодном вложении капитала», и вскоре я открыла дверь в квартиру моей мечты собственным ключом.

Я была счастлива ровно 2 месяца, пока покупала и расставляла мебель, вешала на стены картины и шила на заказ шторы и балдахины. Как только вся работа по воплощению детской фантазии в реальность была закончена, я села за большой стол, расставила дорогую посуду, нажала пульт от японского телевизора и налила себе бокал «Реми Мартина»:

— Оксана Павловна, — сказала я себе. — Поздравляю вас с осуществлением мечты!

Конечно, мы устроили шумное новоселье, и многочисленные гости какое-то время поддерживали во мне ощущение счастья, подкрепленное чувством превосходства над другими.

Но когда все знакомые побывали у меня в гостях, и восторженные возгласы утихли, я с тревогой обнаружила, что ощущение победы над судьбой стремительно улетучивается, и спустя буквально пару недель от него остался лишь едва заметный дымок, который таял на глазах, обнажая пыльные закоулки моей души.

Так я поняла, что счастье живет не во дворцах, в исключительно внутри человека. И никакие дорогие девайсы, купленные в магазине, не смогут заполнить пустоту и одиночество внутри тебя.

С тех пор я жила с мыслью, что в мире есть только одна ценность-ценность человеческих отношений. Все остальное, не более, чем приятное дополнение и телесный комфорт.

Итак, свой второй визит я нанесла в 2- этажную квартиру на Фонтанке, где дверь мне открыл квадратный человек в темном костюме и прежде, чем пустить в квартиру, провел по мне металоискателем.

Дальше шел огромный холл, увешанный зеркалами и уставленный пальмами, посередине которого стоял скромный такой фонтанчик из малахита — не больше полутора метров в диаметре.

Мадам Градова, хоть и не была предводителем дворянства, все же жила в пошлой роскоши.

Подруга выплыла мне навстречу в шелковом халате и турецких тапочках.

— Здравствуй! — важно кивнула мне Сашхен. — Пройдем в столовую.

Столовая была огромной пятиугольной комнатой, на стенах которой висели репродукции Ван Гога, а в центре стоял большой круглый, идеально сервированный стол.

За столом сидела Сашкина маман, приехавшая из Москвы погостить. Признаться, я не сразу ее узнала: от многочисленных подтяжек вся ее физиономия заметно уползла к ушам, напоминая лицо саамской куклы, с раскосыми глазами и опущенными вниз уголками губ, что придавало ему брезгливо-презрительное выражение. Еще за столом сидела ухоженная дама без возраста, с надутыми силиконовыми губами и тропическим загаром. Она была мне представлена, как Камилла, сестра Сашкиного мужа.