Алисия Тейлор - Приманка (ЛП)

На пороге стоял Митч. Я пыталась прийти в себя, ведь была готова увидеть Пола, но это был Митч. Он был таким огромным, что загораживал солнечные лучи, пытающиеся проскользнуть внутрь. Мне пришлось взять себя в руки, но это заняло слишком много времени. Не заговорив с ним, я просто пыталась закрыть дверь. Его тело было мощным, и перевес в пятьдесят килограмм не дал мне шанса для сопротивления. Он отразил мой толчок своим... хорошо, я не приземлилась на свой зад. Митч бесцеремонно ввалился в гостиную.

— Какого черта ты делаешь?

В панике я взялась за телефон, но он остановил меня, сказав:

— Стой!

Я уже набрала 91., как он вырвал телефон из руки. Моим спасательным средством теперь был только крик... чего я не делала прежде, но что еще мне оставалось в этой ситуации? Этот человек был маньяком, он просто ворвался в мой дом. Я начала кричать.

— Стой же! — закричал он своим грубым растущим голосом. — Я полицейский! Просто успокойся на секунду, и я покажу свое удостоверение личности.

— Полицейские не срывают двери с петель невинных людей!

— Смотри!

Он дернул свой бумажник и протянул мне в лицо. Перед глазами было настоящее удостоверение с золотой звездой, а также самодовольно улыбающимся Митчем. Оно гласило, что передо мной стоял детектив Департамента полиции Лос-Анджелеса.

— Если ты и правда полицейский, то у тебя должна быть куча объяснений. Возможно это подделка. Твое поведение больше походит на головореза, чем на полицейского. Какой полицейский громит спортзал и врывается к беззащитной женщине в дом, пугая до смерти?

— Я не громил никакой спортзал, — сказал он. — Меня не волнует, что твой... друг Пол, пытался вывалять меня в грязи.

— Почему Пол сделал бы это? И не говори «друг» таким тоном, это пугает!

Это звучало как намек на что-то большее, чем просто дружба между нами. Мне не нравилось какой смыл он придавал этому. Эта горилла еще имела наглость смеяться надо мной.

— Над чем ты смеешься?

— Типичная женщина, — сказал он, тряся головой. — Вечно беспокоишься о том, как выглядят вещи со стороны и что люди подумают. Мне по барабану кто ты ему: друг или любовница, или обе. Если бы ты беспокоилась, то не вырывалась наспех тайком из его дома в полдень, — сказал он противным голосом. — Единственные люди, которые меня интересуют в окружении Пола — это его сестра и племянник.

— Твой сын? — сказала я.

Пусть не думает, что я наивна и плохо проинформирована.

— Да, мой сын, — сухо констатировал он.

— Почему ты ошиваешься вокруг, как маньяк, пугая людей и затевая драки? Почему не хочешь сделать все законно через суд? Если ты такой порядочный гражданин... и полицейский... почему бы им не дать тебе опекунство?

— Я не беспокоюсь о слушании об опекунстве. Дело в моих руках. Мари прячется с моим ребенком, потому что знает, что ей не выиграть в этой борьбе. Она скрывалась достаточно долго после того, как ее объявили в розыск по обвинению в жестоком обращении с детьми и беспризорности. Все, что мне необходимо, найти ее и предоставить суду за эти обвинения. И, конечно, больше всего я хочу убедиться в безопасности своего сына.

Верилось в эту историю с трудом. Я сама видела Виктора... он был в безопасности и комфорте, не выглядел обделенным вниманием или запуганным кулаками. Если Мари была в бегах с ним и удерживала или избивала его, то зачем оставлять его у Пола? Неужели Виктор не сказал бы своему дяде, если над ним издевалась мать? А также я сама видела, как Митч затеял драку с Полом, и на следующий день зал был разрушен. Слишком много совпадений для меня. Я не куплюсь на чушь, что Пол после своего ММА боя отправился крушить зал, чтобы подставить Митча. Мне просто нужно взять себя в руки и успокоиться. Этот парень был скользким типом, кто знает, что еще он сделает?

— Я передам Полу, что ты заходил, если увижу его, — сказала я, выражая максимально полное спокойствие.

Мне казалось, я уговариваю бульдога, у которого в крови прописано напасть и убить.

— Не имею ни малейшего понятия, где его сестра или племянник. Мы даже не знакомы. Я только едва познакомилась с Полом.

Митч приподнял бровь на мои слова. Не уверена, что ему известно про нас, но от его взгляда хотелось срочно бежать в душ и смыть с себя тонну грязи.

— Я буду признательна, если ты сейчас уйдешь.

Прежде, чем я получила ответ, его массивное тело приблизилось ко мне слишком близко, и мое сердце было готово выпрыгнуть наружу. По запаху я могла почувствовать, чем он завтракал, пока его низкий угрюмый голос не просвистел слова сквозь зубы.

— Ты можешь попасть за решетку за сокрытие доказательств в активном полицейском расследовании... или будешь умнее и скажешь, где прячется Мари.

Меня всю трясло внутри, но я пыталась скрыть это. Я попыталась придать голосу больше уверенности, когда, стиснув зубы, сказала ему:

— Я уже сказала, что не имею представления. Теперь, если ты не уйдешь, то я заявлю на тебя... о нарушении должностных полномочий!

Ублюдок только снова рассмеялся.

— Нарушение должностных полномочий, да? О, пожалуйста, не заявляй на меня из-за этого! Ты запятнаешь мою безупречную репутацию.

Мы просто уставились друг на друга. Это длилось пять секунд или пять минут, или пять часов... я, действительно, потеряла счет времени.

Наконец он нарушил тишину и сказал:

— Слушай, если ты боишься, что Пол будет мстить за твое содействие мне, то я умею хранить секреты.

— Я не знаю, где его сестра и племянник, — снова повторила я, на этот раз немного тверже. — Ты тратишь свое драгоценное время, и я вовсе не боюсь Пола.

— О, прекрати нести чушь. Я знаю женщин. Ты с ним спишь и награждаешь себя правом лезть носом в его дела...

Его тон был настолько пренебрежительным, что меня разрывало от желания избить его только за втаптывание в грязь женского достоинства.

— У тебя невысокое мнение о женщинах в целом, не так ли?

Я ничего не могла с собой поделать. Бьюсь об заклад, у него явные детские нерешенные проблемы с матерью.

— У меня всего лишь один вопрос. Если ты настолько хороший детектив, почему сперва не поговоришь с Полом?

Митч не ответил на мой вопрос, но по напряженному молчанию было понятно, что его преследование за Полом осталось безрезультатным. Очевидно, он преследовал нас до моего дома, с того самого момента, как мы с Полом покинули его.

— Тебе действительно лучше уйти, — снова настаивала я.

Я могла видеть раздувшиеся вены на шее и кулаки, сжимавшиеся в желании ударить что-то или кого-то. Но здесь была только я, и если сказать, что это меня тревожило, то это даже близко не походило на страх внутри меня. И я по-прежнему не хотела предоставлять ему удовольствие в запугивании меня. Меня никогда не били таким мощным кулаком в лицо, но могу вообразить, что это, по меньшей мере, неприятно.

— Мне не нравится твое отношение. Может нам проследовать в отделение полиции и уже там продолжить эту беседу.

Весь воздух вышел из моих легких. Что, если я соглашусь. Я сосредоточилась на его уродливых ботинках в надежде не рассыпаться перед его ногами. Голова шла кругом. Мне не хотелось верить этому мужчине, но его угрозы забрать меня в участок, зародили капли сомнения, может он прав? Полиция не могла просто ходить и забирать любого человека в участок, если тот не арестован или хотя бы не подозревается в чем-то серьезном, не так ли? Не должны ли задержания такого рода совершаться окружным прокурором или хотя бы соблюдать мои законные права на хранение молчания без адвоката? Я не была уверена, насколько ему не нравится мое отношение, но мне явно была неприятна мысль, что отправиться с ним — это мое везение по отношению к другим возможным вариантам. По его лицу можно было сказать, что он готов причинить мне боль.

Я пыталась утихомирить ту часть меня, которая ненавидела быть зажатой обстоятельствами, и милейшим голосом, который смогла из себя выдать, сказала:

— Слушай. Я честно не имею понятия ни о чем таком. Как я и сказала, мы с Полом только на этой неделе встретились. Это все мне в новинку. Мы говорили о семьях только из-за тебя, на самом деле. Мы устроили пробежку сегодня утром после того, как узнали о крушении спортзала. Он, конечно, подумал, что это твоих рук дело. Я просто спросила, кем ты был и почему бы это сделал, тогда он сказал, что ты бывший его сестры и отец Виктора. Это все, что я знаю.

В ответ он усмехнулся и сказал:

— Он не упомянул, что я был детективом полиции, не так ли?

— Нет, он не упомянул об этом, — сказала я. — Еще раз хочу напомнить, что я едва знаю Пола. Я даже не видела его семью. У меня нет ни единой причины защищать его и после оказаться в тюрьме за это. Мы встретились в тренажерном зале, и я видела его только там и на нашей пробежке сегодня... Моя стиральная машинка сломана, и он позволил мне воспользоваться его, чтобы постирать мою одежду... вот и все.

Митч окинул меня подозрительным взглядом. Не думаю, что он поверил мне больше, чем я ему. По крайней мере, не той части, что я не хотела больше связываться с Полом. Должна признать, что у меня появились некоторые сомнения на счет него. Почему Пол не сказал мне или не упомянул никому в зале после взлома, что Митч был полицейским... или детективом, не меньше?

Митч снова попытался поменять свою тактику. Теперь он держал руки в карманах и с любопытством разглядывал мою квартиру.

Увидев изображения меня и мамы на стене, он сказал:

— Довольно счастливые дамы.

Я оставалась молчаливой и после нескольких секунд он продолжил:

— Твоя мама?

На неохотный кивок, он просто улыбнулся. Меня беспокоило, что он мог увидеть мой беспричинный страх. Скорее всего он уже почувствовал этот запах в воздухе. Он словно поисковая собака.

— Она очень милая. Мне нравятся рыжие волосы, — сказал он с пугающей улыбкой. — Я уверен, что она будет очень разочарована, если ее маленькая девочка попадет в плохую ситуацию, потому что запала на неправильного парня.

Я подумала об истории отношений моей мамы, а также ее запутанности в моих, и, с уверенностью могу сказать, что она последний человек, который имеет право меня судить. Молчание затянулось, и, стоя со скрещенными на груди руками, мои глаза прожигали в нем дыру. В животе закручивалась тошнота, и голова жутко пульсировала. Я не знала, каким еще образом можно было его вышвырнуть из моего дома, если бы моя воля, его ноги не было бы здесь еще десять минут назад.

— Ты когда-нибудь видела бой Пола? — спросил он исподтишка.

Куда он клонит?

— Я видела его бой вживую один раз и несколько видео на Youtube, — ответила я.

Митч кивнул. Затем продолжил своим спокойным ровным голосом:

— Он хорош. Злобный малый. Научился драться еще в юном возрасте... все из-за папаши.

Ладно, это был неожиданный урок по истории жизни Пола? Что, черт возьми, я должна сказать на это?

Наконец, я очнулась:

— Хм, интересно. Но у меня действительно есть еще планы на сегодня...

— Его отец был игроманом.

У меня даже не получилось выдавить из себя «хм». Какого черта он пытался этим сделать?

— Он использовал собственного сына, пытаясь выиграть для себя денег с его боев.

Он пристально смотрел в мои глаза и после заулыбался.

— Вижу, ты заинтересована в моем намерении.

— Или если бы оно было? — теперь мой голос звучал смелее и тверже, чем было на самом деле.

— Оно у меня есть. Суть в том, моя дорогая Джесси... могу я называть тебя Джесси? — все, что он получил от меня в ответ — лед во взгляде. — Суть в том, что яблоко никогда не падает далеко от яблони. Я встретил Мари в обстоятельствах... криминальных обстоятельствах, так скажем. Пол молотил человеческие головы по жизни, потому что отец заставлял его это делать. Это единственный способ существования, который он знал. Это не самый лучший путь... И быть постоянно озлобленным на всех вокруг — опасно для жизни. Этим людям просто нельзя воспитывать моего сына... да любого сына. Я найду Мари и, когда я это сделаю, милое дитя, надеюсь, не обнаружу твою помощь в ее прятках от закона. И очень надеюсь еще не поздно для моего мальчика, потому что это выведет всю игру на новый уровень.

Затем он отвернулся и небрежно проследовал к двери. Прежде, чем выйти за дверь, он вытянул из кармана свою визитную карточку и положил ее рядом с моим кошельком и ключами на стол около двери.