Сабрина Пейдж - Принц Альберт

– Отвали, старший брат.

– Люблю тебя, сестрёнка.

Я ухожу, когда Алекс показывает мне средний палец, притворяясь, что чешет под носом. За пределами бального зала, я иду по коридору, полностью намереваясь пойти в свою комнату.

Я просто должен отпустить это. Знаю, что должен.

Это было бы уместно.

Это было бы по-королевски. С раннего детства нас учили делать то, что уместно, что поддержание репутации превыше всего.

Наше имя – это все, что у нас есть. Так сказал бы мой отец.

Я могу придумать несколько вещей, которые являются худшими способами опозорить имя своей семьи и разрушить наследие своего отца, чем влюбиться в свою сводную сестру.

Белль – самодостаточна. Она должна самостоятельно принять решение. И если это решение связано с тем, чтобы сойтись с тем придурком, который был настолько глуп, чтобы изменить ей, тогда так и будет.

Разумная часть меня понимает, что отпустить всё это, было бы мудрым решением.

Я долго стоял посреди коридора.

Может быть, я не настолько и зрелый.

– Я знаю, что облажался, Белль. – Дерек стоит передо мной, засунув руки в карманы и пожимая плечами.

Он, блядь, пожимает плечами.

Беззаботно, как будто это не такое уж и большое дело.

– Ты облажался, – говорю ему. – Я почти уверена, что трахать мою свидетельницу – и не один раз, а многократно – не считается за «облажаться». Облажаться – это забыть о моём дне рождении или…

Он прерывает.

– Это произошло случайно, Изабелла, – произносит бывший жених. – Я не хотел…

– Оооо, – восклицаю я. – Ну, видишь ли, я не знала, что это произошло случайно. В таком случае, раз ты случайно вставлял свой член в Адриану снова и снова, и снова на протяжении двух лет, очевидно, мне придется тебя простить.

– Я знал, что ты поймёшь, – произносит Дерек.

– Это был сарказм, идиот, – произношу в ответ, мой голос гораздо громче, чем я предполагала.

Мы находимся в одной из гостиных, цивилизованном месте, окружённом бесценным антиквариатом. И я должна скрестить руки перед собой, чтобы не поднять одно из фарфоровых произведений искусства с соседнего стола и не бросить в дурацкую голову Дерека.

Потому что это было бы неподобающе. И «в-скором-времени-принцесса» никогда так не поступит.

– Тебя не было два года, Изабелла, – говорит он. – Как, по-твоему, я должен был продержаться два года? Кроме того, это был просто секс. Для меня это ничего не значило. Она ничего для меня не значила.

– Ты мог бы просто сказать, что хочешь расстаться, – прошипела я, положив руки на бедра. Я была слишком близка к тому, чтобы потянуться к фарфоровой статуэтке, стоящей поблизости. Ею была лошадь, вставшая на дыбы. Интересно, сколько она стоит?

Интересно, как это будет выглядеть, отскакивая ото лба Дерека.

– Но я не хотел расставаться, – произносит Дерек. – И, знаешь, быть членом Европейской королевской семьи очень полезно, когда ты когда-нибудь станешь частью моей кампании. Подумай об этом. Ты можешь быть женой губернатора. Даже президента.

Я смотрю на него в неверии, мысленно поздравляя себя с тем, что еще не избила его. Парень смотрит на меня с такой искренней самоуверенностью, которая может исходить только от человека, являющегося глупым и заносчивым.

– Ты хочешь сказать, что я всё ещё могу быть твоей женой? – спрашиваю я, повышенным на октаву голосом. – Ты женишься на мне, даже после всего этого?

– Мы можем быть командой, – отвечает Дерек. – Ты и я. С твоей красотой и моими мозгами – мы будем непобедимы.

Я смотрю на него, и его слова повторяются в моей голове. Он всегда был таким или действительно отупел за последние два года?

– Ты придурок.

– Не совершай эту ошибку, Изабелла, - произносит он. – Ты действительно хочешь отказаться от всего этого?

– Всего чего? Тебя? – спрашиваю я. – Меня сейчас стошнит.

Лицо Дерека меняется, его выражение больше не раскаивающееся. Теперь он просто смотрит на меня, усмехаясь.

– Ты всегда думала, что хороша для меня. Со всем своим «спасения мира» дерьмом.

– Я слишком хороша для тебя, Дерек.

– Тупая пизда, – говорит он, его лицо исказилось, внутренне уродство преображает внешний вид. Прикоснувшись ко мне, он постучал по плечу и прошёл мимо.

– Как, чёрт тебя дери, ты ее только что назвал?

Я услышала голос Альби позади себя и обернулась.

– Альби, не…

– Я назвал её пиздой, – произносит Дерек. – Потому что она – именно такая.

– Альби, это того не стоит… – начала я.

Но слишком поздно.

Альби бьёт Дерека по лицу, и тот оступается, прижимая руку к носу, врезается в стол и опрокидывает фарфоровую статуэтку на пол, где та, упав, разлетается на куски.

– Ты тупой придурок, – говорит Дерек, набрасываясь на него.

– Стой, Дерек! – кричу я, но он меня игнорирует, бросаясь прямо на Альби и врезаясь тому головой в живот. Они падают на пол, а кулак Дерека опускается на лицо Альби, прежде чем тот успевает откатиться и ударить противника снова.

Я кричу на них, чтобы они остановились, и вокруг начинается хаос, когда наши телохранители вбегают в комнату и оттаскивают Альби от Дерека. Ной стоит перед Альби, блокируя его от попыток нанести еще один удар, а Альби отталкивает его.

– Убирайся с моего пути, Ной, – произносит он. – Я надеру ему задницу. Мне плевать на всех, кто пришел посмотреть на это.

Дерек борется, выкрикивая непристойности в сторону Альби, даже когда Саймон и Макс сдерживают его.

– Это не твоё дело, придурок, – говорит он, кровь вытекает из его рта.

– Пожалуйста! Просто прекратите! – кричу я, подбегая к Альби. Под его глазом уже появляется синяк, а над его бровью порез, куда Дерек ударил его. – Ты в порядке?

– Ты трахаешься с ним! – кричит Дерек, его ярость очевидна. – Я знал это! Ты взбесилась, потому что я трахался с Адрианой, а сама здесь трахаешь избалованного мудака!

– Уберите его отсюда, пока я снова не врезал ему, – говорит Альби.

Я слышу людей за пределами комнаты. Знаю, что шум привлек внимание. Но все, на чём я могу сосредоточиться – это обвинение Дерека.

Ты трахаешься с ним.

– Заткнись, – произношу я. – Все заткнитесь.

Я слышу смех Дерека, когда телохранители вытаскивают его из комнаты.

– Я знал это. Со своим собственным сводным братом. Ты тупая сука.

Я осознавала, что они выводят Дерека из комнаты, и мне кажется, словно Ной что-то сказал мне. Затем Альби зовёт меня по имени.

Но всё, что я слышу в своей голове – это обвинение Дерека.

Ты трахаешься с ним.

Со своим собственным сводным братом.

А затем появляются моя мать и король. Они разговаривают, но я не могу разобрать о чём. Их голоса искажены и приглушены, словно я слышу, находясь под толщей воды. Я здесь, а они далеко.

Далеко-далеко.

А затем наступает тьма.

– Вы не дадите нам минутку, пожалуйста? – спрашивает мой отец.

Он стоит спиной ко мне на другой стороне библиотеке, в первой комнате, расположенной достаточно далеко от банкетного зала, чтобы быть уверенным в уединении. Королевский врач нависает надо мной, надавливая на мой лоб, пока производит беглый осмотр.

– Я в порядке, – произношу я, в моём голосе слышна резкость. – С Белль всё в порядке? Она упала в обморок.

– С ней всё будет хорошо, – отвечает доктор Эванстон. – Вам понадобиться наложить несколько швов над бровью. Я могу сделать это, но чтобы уменьшить рубцы, думаю, стоит вызвать пластического хирурга.

– Пластический хирург, – насмехается мой отец. – Мой сын истечёт кровью в ближайшие несколько минут?

– Конечно, нет, Ваше Королевское…

– Тогда, пожалуйста, дайте нам несколько минут.

– Да, Ваше Величество.

Дверь закрывается, оставляя нас с отцом одних в комнате. Я знаю, что он собирается сказать. Я уже могу предвидеть это.

Мне должно быть стыдно. Стыдно за то, что я демонстрирую абсолютное и полное отсутствие королевского имиджа.

Я должен волноваться по поводу обвинения бывшего жениха Белль в том, что мы с ней вместе.

Я должен беспокоиться о том, что подумает мой отец. Или что подумает мать Белль. Или что подумает общественность.

Но меня это не ебёт.

– О чём, чёрт возьми, ты думал? – спрашивает отец. Он не смотрит на меня.

– Я думал о том, что бывший Белль – мудак, который заслуживает того, чтобы ему врезали за дерьмо, сказанное о ней.

Отец медленно поворачивается.

– Тебе не восемнадцать! – ревёт он. – Ты не ребёнок. И ты не обычный человек. Сколько времени займёт, чтобы ты осознал это? Ты – принц. Попасть в барную драку посреди благотворительного вечера – это не то, что делает член королевской семьи Протровии. Это не то, что делает наследный принц Протровии!

– Извини, что разочаровал, – с сарказмом говорю я.

– Что, чёрт возьми, на тебя нашло, чтобы сделать это? – спрашивает он. – Всё, что ты творил, заголовки таблоидов и грязь, которую они напечатали в газетах – я думал, ты оставил это, когда вступил в ряды армии.

– Он назвал её пиздой, – выплюнул я. Мой отец вздрогнул от грубости слова. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь говорил слова «пизда» при короле Протровии. Думаю, это был первый раз, не так ли?

Какая-то часть меня, искажённая часть, находит это забавным.

Кажется, я слегка брежу.

– Мне все равно, как он её назвал, – отвечает мой отец. – Ты хоть на мгновение задумался, прежде чем ударить его? «Принц Протровии Альберт нападает на гостя королевской семьи» – это будет завтра во всех газетах.

– Мне жаль, что это отвлекает от пиара свадьбы, – говорю я.

– Я думал, что армия тебя изменила, – продолжает он. – Я думал, что это привило тебе чувство ответственности. Но я вижу, что ничего не изменилось. Ты всё тот же незрелый, безответственный мальчик, которому плевать на последствия – плевать на традиции и семью, и…

Я встаю, кровь устремляется к моей голове.

– Что, черт возьми, ты бы сделал, если бы какой-то парень говорил такое о маме? – кричу я. – Я должен был стоять там, в то время как какой-то мудак так говорит о Белль?

– Это не одно и то же, – рычит он. – Ты не женат на Изабелле. Она едва ли семья, даже не твоя сводн…

– Она моя жена! – кричу в ответ я и, поднявшись на ноги, руки упираю в бока.

Адреналин течёт по венам, и я понимаю, что именно сказал, когда слышу слова, практически эхом проносящиеся в пространстве между нами.

Она моя жена.

Дерьмо.

Мой отец стоит неподвижно, просто глядя на меня. На мгновение, мне кажется, что он настолько зол, что собирается ударить меня. Я редко видел, как отец терял самообладание, едва ли он когда-либо отклонялся от уравновешенного и непоколебимого короля, которым является.

Но сейчас, он зол. Чертовски зол.

– О чём именно ты сейчас говоришь? – рычит он. Его лицо побагровело. Я никогда не видел его таким рассерженным и расстроенным одновременно.

Тем не менее, я не могу остановить слова, вылетающие из моего рта. Я могу забрать их обратно. Я могу просто сказать, что оговорился. Но я не хочу. Я хочу, чтобы он знал.

– Я и Белль, – отвечаю ему. – Я женился на ней. Мы женаты.

Затылок пульсировал в том месте, которым я ударилась при падении. Я настаивала на том, что была в порядке практически тысячу раз, но не менее пяти человек из королевского персонала проверяли меня столько же с тех пор, как я потеряла сознание. Никакие заверения врача об отсутствии у меня сотрясения мозга не действовали на них.