Лина Андреева - Принцесса в кедах

Все неприятности разом навалились на Ермолаева. Публичное унижение, двойка по алгебре, привод к директору, да еще квартплата скоро, а платить у них как всегда нечем. Вдруг в животе у Славы что-то заурчало. Согнувшись в три погибели, он сел на ближайшую скамейку. Есть хотелось невыносимо. До дома было еще далеко, Ермолаев решил купить чего-нибудь в ближайшем супермаркете. Запустив руку в карман, он начал шарить в нем в поиске денег. Но как на зло в подкладке не затерялось ни одной монетки.

— Может в другом посмотришь, — предложил чей-то до боли знакомый голос Ермолаеву.

Слава поднял голову и увидел в метре от себя Москаленко, нагло упиравшегося об осину. Только этого не хватало! И что ему здесь вообще нужно? Его шикарная четырехкомнатная квартира не находиться в этом районе. У Славы в голове зародились не хорошие подозрения.

— Или там тоже нет? — съязвил Дима. — Как жаль!

— Ты че пришел сюда? — с вызовом спросил Слава, подойдя к нему.

Дима улыбнулся, отошел от дерева и, посмотрев на Ермолаева, заговорил:

— Ты поверил в то, что я собираюсь с тобой дружить? Ермолаев, какая наивность!

— А ты и рад, что меня перед директором гадом выставил?

— Ты знаешь, — начал Дима. — Вполне.

Дотронувшись до края легкой куртки Славы, он собирался поправить карман одежды, но Ермолаев не дал ему этого сделать и с силой оттолкнул от себя. Москаленко покачнулся, однако устоял на ногах, видимо был готов к такой реакции из-за инцидента в классе.

— Настоящий гад это ты и скоро все об этом узнают, — прошипел Ермолаев и развернулся. Но Дима не дал ему этого сделать, развернув противника к себе, он ударил его по лицу с такой силой, что Ермолаев завалился на спину. Рукой он заслонил свое лицо, из пальцев тонкой струйкой сочилась кровь. Никогда он еще не испытывал такой боли.

— Так-то, — удовлетворенно сказал Москаленко и добавил, — А пришел я сюда сказать, что ты урод и недоумок. И такому как тебе не за что не выбиться в наши ряды. К Лине, разумеется, ты больше приставать не будешь. Усек?

Слава кивнул.

— И зачем ты в школу снова пришел? Ты же тупой как сибирский валенок, нищий как сокол.

— Гол как сокол, — напомнил ему Слава, еле выговаривая слова.

— Заткнись! Ты еще не понял, что никому здесь не нужен, — начал оскорблять Ермолаева Дима с таким удовольствием какого никогда не испытывал, — Да ты и родителям-то своим не нужен! Они тебя бросили!

Ермолаеву удалось привстать, но силы тут же его покинули. Слезы хлынули на него потоком. Москаль это заметил и ласково сказал:

— Ути-пути, мальчик плачет. Угараю просто! Ты бы сопли подтер, неудачник. Ладно, бывай. Некогда мне с тобой возиться.

Злым, полным отчаяния и презрения взглядом Вячеслав провожал Москаленко. Боль пронзила все его тело. Кровь не выносимо лила из носа. Почему он заплакал? Да потому что все, что сказал Дима, было правдой! И Слава это знал, поэтому и не сдержался.

По улице ходили люди, однако никто так и не подошел к Славе, как будто он был невидимкой, лишним человеком в этом обществе. Он знал, что никто ему не поможет. Неимоверными усилиями Ермолаев добрался до своей скамейки, откинул старый рюкзак и, закинув голову назад, стал ждать пока кровотечение остановиться…

Юлиана долго бродила возле дороги и пришла к выводу, что ходит кругами. Следует признать — география это не совсем ее. И главное где же обратный путь? Дорогу у прохожих Аня спрашивать стеснялась, да никто и не рвался ей помочь. А в особняк следовало вернуться как можно раньше. Вдруг она обнаружила скрюченную фигуру, сидящую на скамье. Не думая она быстро подбежала к ней.

Увидев разукрашенного кровью парня, Аня пришла в ужас и быстро вытащила влажный платок из сумки.

— Боже, что с тобой?! — не удержалась девушка от возгласа. — У тебя кровь по всему лицу.

— Правда? — усмехнулся Слава. — А я и не знал.

Аня присела на корточки рядом с незнакомцем и начала промокать ему нос салфеткой. Бордовые капли быстро впитывались в нее.

— Ее так много! — удивилась девушка, продолжая протирать Славин нос. — Ты упал?

— А тебе как будто есть дело до этого? — огрызнулся парень и отвел Анину руку. — Я сам справлюсь, спасибо.

— Я лишь хотела помочь.

— Спасибо, помогла, — сказал Ермолаев и хотел встать со скамейки, но от долгого кровотечения он не смог сразу этого сделать и поэтому, покачнувшись, упал наземь.

Аня незамедлительно среагировала и, поддержав его за плечи, помогла ему встать:

— Тебе плохо? Может скорую вызвать?

— Ничего не надо, — уже другим тоном сказал Слава. — Все нормально и не такое переживал.

— Тебя ударили? — снова спросила Аня.

Ермолаев посмотрел на нее. Да уж! И чего привязалась? Какое ей дело до этого? Да и чем она поможет, разве, что кровь подотрет.

— Ты здесь живешь? — вопрошала Аня.

— Послушай, мне не очень хочется принимать от тебя помощь. Больше всего на свете я желаю остаться один. Ну, вот зачем я тебе сдался?

Юлиана задумалась. А разве она должна была поступить иначе? Нет. Она была не в курсе того, кто он. Она не думала, кем он, может быть. Она просто прибежала на помощь, ее словно что-то побудило. Солнечный свет падал на незнакомого ей парня. Темно-каштановые волосы переливались от солнечных лучей, у него были зеленые глаза, яркие, чистые совсем как у нее. Аня смотрела на него и не могла оторвать взгляд. Да одежда у него была старовата, на лице проступали мелкие волосики и лицо (хоть Юлиана и хорошо ему вытерла кровь) было грязным, однако в нем что-то было такое, что заставило ее остановиться.

— Зачем ты грубишь? Я ведь не сделала тебе ничего плохого.

— Действительно, — согласился Ермолаев.

— Так кто тебя так? — вернулась к своему вопросу Аня.

— Да так, — махнул он рукой. — Приятель один зацепил.

— Приятель? — переспросила она

— Ну да, — подтвердил Слава.

— С такими приятелями и врагов не надо.

— Согласен. Дима еще тот экземпляр.

— Мне если честно, то же помощь нужна, — после небольшой паузы заговорила Аня. — Я не так давно в этом городе…

— Заблудилась что ли, — догадался Ермолаев.

— Да. Ты этот район хорошо знаешь?

— Как свои пять пальцев, — похвастался он. — А ты отсюда что ли?

— Мы с бабушкой купили дом неподалеку. Большой коттедж такой с коричневой крышей.

— Адрес не помнишь?

— Нет…

Слава призадумался, но потом предложил:

— Мой дед раньше убирал возле этих домов, он может проводить тебя.

— Правда? — восхитилась Аня.

— Конечно.

— Тогда пошли к нему.

— Ну, пойдем…

— И надо было вам трогать Ермолаева? — спросила Лина Гвоздич у Димы.

Парень как обычно промолчал, смотря в одну точку и потирая запястье.

— Не боишься, что неприятностей огребешь?

Москаленко улыбнулся и твердо сказал:

— Этот хлюпик собственной тени боится. Так что будет молчать в тряпочку. Вот, скажи мне, я когда-нибудь проигрывал?

— Нет, — слету ответила Лина.

— Вот! — поднял палец вверх Дима, — Его я достану. Через месяц из школы документы заберет, если конечно не вылетит раньше.

— Ну и зачем это тебе?! — недоумевала Лина, вышагивая из стороны в сторону. — Нам не должно быть дело до этих муравьев. Мы же звезды школы!

— Иногда ты меня бесишь, — ласково сказал Дима, — Мы должны быть лидерами, иначе как удержаться в статусе звезды? А как стать лидером?

— Ну… — задумалась Гвоздич, — Дизайнерские вещи, отличная прическа, больше гламура, блеска.

— Это да, но это не самое главное.

— А что главное?

— Главное, иметь при себе, таких как Ермолаев. Тихих рабов, которыми можно управлять. Он меня ненавидит, это ладно я и не требую, чтобы он набивался ко мне в друзья.

— Козлов отпущений.

— Иногда ты умеешь включать мозги, — отбросил сомнительный комплимент Москаленко.

— Вот только мне опять не понятно, у тебя же есть Никита и Тема, зачем тебе Ермолаев нужен?

Дима ударил себя по лбу. Самое ужасное, что ему приходилось терпеть в жизни, была Лина. С виду красивая, прикольная девчонка, учителям нравиться, хитрая, изворотливая, подстать ему, но глупая до невозможности. Москаленко нравилось встречаться с такой как она: парни завидуют, девки начинают вешаться и все вокруг становиться хорошо, даже можно сказать замечательно.

— Какой с него толк? — продолжала Лина. — Вот если бы его дед, или кто там его воспитывает, владел парикмахерской, как твоя мама, то был бы конечно другой разговор.

— Да не в волосах дело, — объяснял «простую истину» Дима. — Главное — чем больше у нас будет таких шестерок, тем популярнее на их фоне будем мы.

— Тогда почему ты хочешь выгнать его из школы?

Вот этот вопрос был куда серьезнее. И ответ на него был прост. Москаленко завидовал Славе. Да он был куда обеспеченнее его, оценки Димы были на порядок лучше, но его мать была простой парикмахершей, сумевшей открыть свой салон, который чудом стал приносить хорошую прибыль. А мамаша Ермолаева- писательница фантаст, известна не только в России, но и за рубежом. Славику открыт путь в Штаты, в счастливую, богатую жизнь. Это бесило Диму. Почему все, что имеет этот хлюпик, не может иметь он?

— Да так, мусор в школе надоел, — туманно ответил Москаленко Гвоздич.

— Мусор? Дим, иногда я тебя не понимаю. Причем здесь Слава и твой мусор?

— Да потому что Слава- это и есть мусор! — рявкнул Дима, вскочил со стула, и, надев свой пиджак, начал собираться домой.

— Ты куда? — спросила девушка, хлопая ресницами.

— Дел много.

— Ну, может еще, останешься. Клавдия Борисовна чай сделает или сок, что ты больше всего любишь, — уговаривала его Гвоздич. Подойдя к нему, она взяла его за плечи и, обняв, почувствовала его аромат. В его мягкие, светлые волосы можно было уткнуться и простоять так весь день.

Однако Диме такая перспектива не нравилась, отодвинув ее от себя, он бросил:

— Свидание окончено. Пока, позвоню вечером…

Солнце нещадно слепило в глаза. Славе хотелось чем-нибудь прикрыть голову, но кепку он, как назло, не взял. Изредка он смотрел на бодро идущую рядом с ним случайную знакомую. Она оказалась довольно интересной собеседницей. Болтала просто без умолку. И причем о всякой ерунде.

— Когда мне было пять лет, бабушка впервые привезла меня сюда. Мы проходили около парка, и представляешь, что я у нее спросила? — смеясь, спросила Аня.

Ермолаев давно потерял нить ее повествования и не имел ни малейшего представления, что ей ответить.

— Я спросила у нее, — продолжила она, — почему кустики в парке такие лысые.

— Какие? — прищурился недоуменно Слава.

— Ну, лысые, подстрижены в форме квадратиков, а листвы почти нет.

— Дебильные у тебя истории какие-то, — скривился Ермолаев, потирая свой нос, который стал болеть еще больше и кажется, на нем начинал багроветь синяк.

— У самого не лучше, — отбила мяч Аня. — Мы идем уже десять минут, а ты так ничего о себе и не рассказал.

— Не о чем говорить.

— Прям так и не о чем?

Слава покивал головой. Все остальное время они шли молча.

— Послушай, а как тебя зовут? — после довольно-таки большой паузы спросил Слава.

— Аня Нечаева. Но это мое неполное имя.

— А какое полное? — усмехнулся Ермолаев. Неужели она и отчество свое назовет?

— Юлиана Элизабет Беатрис.

— Ого. Ты что потомок голубых кровей?

— Нет, — засмеялась Аня. — Последние два я только, что придумала. Хотела проверить, как ты меня внимательно слушаешь.

— И проверила?

— Да.

— Значит ты Юлиана Нечаева.

— Мне больше нравиться имя Аня.

— Мне тоже, — улыбнулся Слава, но отдернул себя. Чего доброго привязываться к ней.

— А тебя как?

— Что? — опомнился от размышлений Ермолаев.

— Как зовут?

— Вячеслав Ермолаев.

— Слава?

— Ну да, но что так, что сяк. Имя всеравно паршивое.

— Милое имя. По-моему, ты слишком строг к себе.

Слава немного покраснел. С первого взгляда Аня показалась ему глупой болтушкой, а сейчас он понял, что это не так. Просто она слишком открытая и, похоже, очень добрая и наивная.

— Ты говорил, что живешь где-то здесь, но я не вижу вблизи, ни одного коттеджа.

Слава горько ухмыльнулся. Люди ведь не только в особняках живут. Она, небось, и не видала мелких избушек с облупившейся краской. Зеленый дом стоял на прежнем месте, как ни в чем не бывало. Его все также прикрывала огромная яблоня еще со зреющими плодами. Райское местечко! Но, наверное, не для таких как Аня.