Каролина Дэй - Принуждение

Как там Элис говорила, нужно самой брать инициативу? Только как? Как я сяду сверху этого упитанного мужчины, как обниму его и поцелую? Легко, Ло. Давай. Ты справишься.

Пытаюсь соблазнительно улыбнуться, не отрываясь от его глаз. Надеюсь, получилось. Судя по одобрительному кивку — попадаю в яблочко. Затем, опираясь на его плечи, сажусь на колени лицом к лицу и тянусь к его губам. Закрываю глаза, едва касаюсь потрескавшейся кожи. Легкая щетина колит. Хм… это не так противно. Наверное. Второе движение. Чувствую его ответ. Мы будто знакомимся, притираемся друг к другу. Пока…

…меня резко не кидают на кровать и не наваливаются сверху. Эй! Ты тяжелый, между прочим! Но меня вряд ли сейчас услышат. Его губы резко впиваются в мои. Уже не так бережно, как я пыталась до этого, а грубо, развязно. Непривычно.

Джаред забирает весь кислород, высасывает из меня все живое. Руки скользят по моим ногам, по бедрам, талии, останавливаются на вырезе груди, продолжая беспардонно засовывать язык мне в рот. И слюни. Много слюней стекает по подбородку.

— Какие у тебя классные сиськи. Натуральные, — спускается поцелуями к шее, обводит косточку ключицы языком, между двух объемных холмов, которые тут же вытаскивают из платья. И мнут в руках. Покручивают соски.

Не думаю о том, что могу растянуть дорогой наряд или помада размажется. Даже о том, что по дороге домой могу встретить кого-то из знакомых, которые увидят меня в непривычном платье и пальто вместо любимых толстовок. Я просто хочу провалиться сквозь землю. Взять и исчезнуть. В один миг. Понаблюдать со стороны за этой грязной девчонкой, которая лежит пластом и терпит не особо приятные ласки.

И покинуть люкс…

Но есть один минус. Грязная девчонка — это я. И мне некуда идти.

— Посмотрим, какая ты красивая там.

Нет! Только не там! Пожалуйста. Чуть позже, но не сейчас.

Наши страсти разрываются входящим звонком на Айфон. Не моим. Свой поставила на вибрацию.

— Что им опять понадобилось! — недовольно бурчит мужчина и, неохотно поднявшись с меня, идет к тумбочке, где оставил свой смартфон. — Да! Как это не подписали? Вы издеваетесь?

В телефоне раздается волнительное пиканье, видимо, разговаривает женщина, после чего мой временный любовник хмурит брови и рявкает:

— Сейчас подъеду!

Швыряет Айфон рядом со мной, злобно шипя что-то под нос. До меня не доходят ругательные слова. Грязные. Отвратные. В голове едва укладывается понимание произошедшего. Чужих, незнакомых объятий, поцелуев. Слишком странных.

— Прости, дорогая, сегодня не выйдет. Может в другой раз?

Молчу. Лежу так же пластом, как и до этого. Не в состоянии подняться с кровати, чтобы посмотреть в лицо мужчине и лишний раз убедиться, что он не шутит. Не разводит. Что его слюни больше не останутся на мне. Хочет их вытереть, если честно, но при нем не решаюсь это делать.

— Номер оплачен до завтрашнего утра. Пользуйся сколько угодно, — подходит ко мне. Снова. А мне хочется попятиться назад. Но ничего не будет, верно? Он сам сказал. — Мы еще встретимся, — приподнимает уголки чуть полноватых губ, мимолетно касается моих слегка приоткрытых.

Уходит, хлопнув дверью и оставив на прикроватной тумбочке электронный ключ на конверте. Вторую часть не заплатил. Контакта не произошло. Но сейчас мне плевать. На все. На всех.

Гляжу в белоснежный потолок. Улыбаюсь. А затем смеюсь. Истерично. В попытке успокоиться и поблагодарить кого-то наверху за удачу. Только что сейчас делать. Уйти — это логичный поступок. Только встать я не в состоянии. Стыдно. Словно там, снаружи, знают, чем я занималась в номере люкс, и будут окидывать меня презрительным взглядом. Как та официантка.

Я только что чуть не переспала с незнакомцем за деньги!

Развить эту мысль не позволяет телефонный звонок. Уже на мой телефон. Тянусь к сумке и вытаскиваю родной смартфон со сломанной кнопкой посередине.

— Алло.

— Мисс Браун, добрый вечер. Вас беспокоит доктор Коннор. Простите, что так поздно, но я должен сообщить важную новость.

Смех моментально прекращается, а воздух остается в груди и никуда не двигается. Кислород или углекислый газ — не имеет значения.

— Адаму стало хуже, — продолжает доктор, не услышав от меня ответа. — Анализы показали, что вскоре наступает критическая стадия. Операция требуется немедленно. Чем скорее, тем лучше. Долорес, вы меня слышите?

Не слышу, доктор Коннор. Не хочу слышать. Вы только что вонзили в сердце умершую надежду. Убили ею возможность на дальнейшую жизнь брата.

Никогда не любила свое полное имя. Никогда. И сейчас ненавижу его больше всего.

Звонок прерывается. Не знаю, кто отключился, он или я. Я буркнула что-то вроде «О’кей», не знаю, услышали ли меня. Как в мелодрамах телефон соскальзывает и падает на кровать. Руки его больше не держат. Они опускаются на глаза, впитывая в себя слезы смеха.

И слез…

Они постепенно стекают по лицу, размазывают идеальный макияж, над которым хлопотала Элис. Тушь не должна потечь — водостойкая, но, видимо, и она не выдерживает. Соленые капли щиплют и разъедают душу. Разум. Чувства. Воспоминания одно за другим прокручиваются в голове в виде коротких видео. Наше с Адамом детство, школьные годы, наши ссоры, перепалки. Кто будет задувать свечи на наш день рождения. И недавняя сцена.

В которой я отдалась незнакомому мужчине ради спасения жизни частицы меня…

Но даже его деньги не спасут. Они не купят время. И этого времени у меня нет.

Снова звонок. Хочется сбросить, но если не отвечу — никогда не выйду отсюда. Так и останусь в этом шикарном номере до самого утра, воя, как собака, от беспомощности и приближающегося конца.

— Эндрю, забери меня отсюда, — умоляю плаксивым голосом.

— Что случилось? Где ты?

— Пожалуйста, забери.

Кое-как называю адрес гостиницы и номер. Потому что стыдно признаться, по какой причине нахожусь здесь. Даже лучшему другу, который знает обо мне все. Эндрю ничего не говорит, кидает трубку и просит спуститься в холл. Это трудно сделать, когда ты морально раздавлена, однако все же нахожу в себе силы подняться с кровати, умыться и покинуть номер. Но перед этим складываю оставленный конверт в маленькую сумочку.

Как самая настоящая шлюха…

— Ты с ума сошла? — рявкает Эндрю во всю силу своего голоса, заставляя снова почувствовать себя ребенком. Неопытным и нашкодившим. — Ты хоть понимаешь, во что вляпалась?

Понимаю. С самого начала понимала, только не подумала о последствиях. Об очень неприятных и гадких. Но неудавшийся секс с незнакомцем лишь малая доля той боли, которая бьет по больному месту. В грудь. В самое сердце.

— Дрю, он умирает.

До сих пор всхлипываю, вспоминая разговор с доктором. Смотрю в глаза друга, сидя в его футболке после душа, пытаюсь найти хоть капли понимания. Но его нет. Нет и все тут. Бесполезно, что слезы не помогут, но это единственное, что сейчас заставляет выплеснуть весь негатив наружу.

— Ради него ты готова спать с уродливыми толстяками?

— Мне нужны деньги, понимаешь? Я не заработаю столько в ресторане.

— Нашла ради кого корячиться.

— Да отстань уже от него! — теперь моя очередь вспыхнуть, словно спичка вблизи канистры с бензином. И взорваться в самый неподходящий момент. — Понимаю, вы поссорились все дела, но не сейчас, ладно! Адам мой брат, и я не оставлю его в беде.

Он ничего не отвечает. Новый поток слез накрывает меня, отчаяние дает несколько пощечин, лишний раз напоминая, кто я и кем сегодня стала. Теперь и этот вариант не подойдет. Он не спасет Адама. Время беспощадно над людьми.

Над нами…

— Тише, тише, — Эндрю прижимает мое ослабившееся тело к себе и аккуратно приглаживает длинные волосы. Почти успокаивающе. Как в школе, когда зазнавшиеся одноклассники порядком надоедали и не брали в свою команду в вышибалах.

Он всегда рядом, когда мне плохо, всегда найдет тысячу и одну причину, почему я не должна проливать слезы зря. Всегда. Но не сейчас, когда дело касается моего брата.

— Хай, Ло, — в небольшую квартирку залетает сосед Эндрю — Алекс. Ну, почти сосед. — Привет, милый, — он подходит к другу и целует его мимолетно в губы. Ох уж эти телячьи нежности. — Чего слезы льем?

— Адам умирает, — объясняет Эндрю. В пофигистическом тоне парня сквозит маленькая капля горечи.

— Это тот самый…

— Да.

Что именно Алекс имеет в виду мне непонятно, да и выяснять это сейчас не хочу. Слишком разбита, раздавлена. Ведь я останусь одна. Родных у меня больше нет…

И снова слезы захватили меня в свой плен. Еще немного и заикаться начну от постоянного плача. Наверняка глаза опухли, и выгляжу я сейчас не совсем презентабельно. Точнее вообще не презентабельно. И какая разница? У меня брат умирает, а я могу кинуть лишь жалкую тысячу фунтов за его жизнь. И эта тысяча чуть не сломала меня на части.

Какая же я слабая…

— Не переживай, мы найдем выход, — Эндрю снова пытается успокоить. Бесполезно. Он на дух Адама не переносит, а Адам его.

Умом понимаю, что надо успокоиться, прийти в себя и попытаться подумать втроем, что еще можно сделать. Деньги собрать, одолжить у друзей, в Элис в крайнем случае.

Точно, Элис!

— Эй, ты куда ускакала? — возмущается друг. Но я объясню все потом, когда мой план сработает. Все потом.

Элис должна мне помочь, несмотря на прошлое. Мы вроде нашли общий язык, на ее банковском счете наверняка найдется такая сумма. А когда Адам поправится, обязательно отработаю. Все до последнего фунта. И он останется жив. Останется со мной.

Только мой план крошится на глазах. Абонент временно недоступен. Оставляю голосовое сообщение с просьбой перезвонить и залезаю в социальные сети. И там мы успели подружиться. В сети ее не было около суток. Остается последний вариант — эксорт-сайт, на котором она зарегистрировала меня.

«Перезвони, пожалуйста, как увидишь. Это срочно», — отправляю сообщение. Надеюсь, прочитает.

Новых сообщений нет. Ни от Элис, ни от потенциальных клиентов. Интересно, если я напишу, что готова на все за пятнадцать тысяч, на мое предложение кто-то откликнется?

«Возьмусь за любой заказ. Цена пятнадцать тысяч. Торг не уместен. Ограничений нет. Согласна на выезд».

Сохраняю. Знаю, что написала полный бред из отчаяния, но, может, кто-нибудь откликнется. Кто-нибудь заплатить такие деньги за мое бредовое предложение. Попытка не пытка. Все равно пролечу.

— Эй, ты там не уснула? — кричит из гостиной Эндрю.

— Иду, — нахожу друзей мило обнимающихся на диване. — Я останусь у вас, ладно?

Алекс смотрит сначала на Эндрю, а потом увидев одобрительный кивок друга, говорит:

— Диван в твоем распоряжении.

Квартира парней находится не в самом благополучном районе, завтра до общаги буду ехать сквозь пробки. Но мне плевать. Я не усну одна в комнате общежития. В полной тишине, разбавленной вечеринками пятикурсников на третьем этаже.

— С тобой лечь? — интересуется Эндрю.

— Не стоит. Алекс будет ревновать.

Оба знаем, что это не так, и я сказала полнейший бред, но парень, внимательно взглянув на меня, притягивает к себе. По-сестрински. Снова заставив окунуться в детство.

— Все будет хорошо, — шепчет он и уходит в комнату к своему бойфренду.

Я еще долго перебираю в голове воспоминания тяжелого дня. Встречу, диагноз, наставления Элис. Пытаюсь продумать план Б, почку продать, в конце концов. И с этими мыслями засыпаю, едва услышав вибрацию на телефоне.

Просыпаюсь абсолютно раздавленной. Знаете, как после долгой пьянки. Тебя мучает сушняк, головная боль, мысли перетекают из одной в другую, не могут остановиться на чем-то конкретном. И голова кружится.

Только я не пила уже долгие месяцы, студенческие вечеринки обходила стороной. Зря, наверное. Говорят, с помощью алкоголя можно забыться. Может, и так, только он не решит проблемы. Не спасет Адаму жизнь и не спустит мне под ноги пятнадцать тысяч фунтов.

Адам…

Сейчас не время страдать. Нужно сделать хоть что-то. Хотя бы подняться с дивана и такси вызвать. Вот черт, телефон разрядился. И зарядку с собой не взяла. А вдруг Элис звонила, а я пропустила ее вызов? Надо срочно домой, у ребят вряд ли найдется древний провод от четвертого яблока.

— О, проснулась? — раздается справа сонный голос Алекса. — Будешь завтракать?

— Нет, спасибо, я домой. Телефон сел, — кручу мертвым айфоном.

— Давай вызову такси, а то Эндрю меня убьет, — улыбается обворожительной улыбкой.