Будто кастрюлю с кипятком швырнули в лицо Буранова.

– Любезный...

– Да, я понял, – кивнул он головой, гневно сверкая глазами. – Вы по вечерам не подаете, и по утрам, похоже, тоже...

Лина удивилась, улыбка сползла с ее губ, зато появилось совсем новое – по-детски недоуменное выражение.

– Нет, ну почему же... я... занимаюсь благотворительностью. Так вам деньги нужны, что ли?

– Н-нет... – едва сдержался Вадим.

– Тогда не морочьте мне голову, – с улыбкой дернула она плечиком и... и навсегда забыла о существовании какого-то... «железнодорожника».

Вадим ворвался к себе в номер с твердым намереньем сейчас же, немедленно, сию же секунду побросать вещи в сумку и отвалить к себе в город. Все! Надоело! Еще никто и никогда не позволял себе вот так вот выставлять его... Буранова, идиотом! Надо же, фифа какая! Она по утрам не подает!.. Нет, подает, она благотворительностью, видишь ли, занимается! Она! Ему! Предлагала деньги! Интересно, сколько она хотела ему всучить? Сто рублей безналичным расчетом? Да катись оно ко всем чертям! У него там в магазинах неизвестно что творится, а он тут за юбками охотится! Домой... домо-о-ой, домой, домой!

В номере не спеша ползала с пылесосом горничная и даже напевала себе под нос что-то любовненькое.

– Простите, вы... вы не могли бы убраться здесь чуть позже? – раздраженно спросил Вадим.

– Не могла бы-ы... – не меняя мелодии, пропела девица.

– Но... мне надо срочно уезжать! Я заберу вещи, а вы как раз здесь наведете чистоту после моего отъезда!

– Не могла бы-ы... – будто заевшая пластинка, нудила вредная девчонка.

– Да я ж вам говорю – мне надо собраться! А потом таскайте свой пылесос, сколько вам в голову взбредет!

Девушка наконец тоже обозлилась:

– Можно подумать, это мне надо тут с пылесосом ползать! У нас, между прочим, расписание! В вашем номере уборка ровно в пятнадцать минут первого! А у вас, промежду прочим, в это самое время обед должен быть! Так что – не пыхтите тут у меня на рабочем месте, а топайте в ресторан и обедайте! А уж потом уезжайте себе сколько влезет!

Вадим только тяжко простонал – нет, сегодня был не его день.

Он скинул пиджак, который напялил, как дебил, на встречу с этой расфуфыренной художницей, схватил джинсы и пуловер и пошел в ванную, переодеться.

– А вы куда со штанами-то в руках? – окликнула его горничная. – У нас так в ресторан не пустят. Вы штаны здесь надевайте!

– Здесь, да? – уже вовсю пыхтел от злобы Буранов. – Вот прямо тут, перед вами, на вашем рабочем месте, да?.. Хорошо, как скажете...

И он демонстративно стал стягивать брюки прямо на глазах у изумленной горничной. В конце концов, чего ему стесняться – фигура нормальная, и... и без брюк у него вид вполне приличный.

– Ну вы ващщщеее! – задохнулась от неожиданности девица, однако отворачиваться вовсе не торопилась, а с интересом пялилась, как жилец путается в собственных штанинах. – Вы замочек не застегнули, «молнию».

– Благодарю, – оскалился Буранов, дернул замок и выскочил из номера.

В ресторане ему посчастливилось – самый неприметный столик возле окна, почти полностью скрытый ширмой с цветами, оказался не занят, и Вадим устроился за ним. В конце концов, ничего страшного, если он перед отъездом поест, дорога и в самом деле предстоит дальняя, а здесь кормят вовсе не плохо.

Подошедшей официантке он продиктовал список блюд и уставился в окно.

– Простите, и вы... вы все это съедите? – раздался рядом с ним тонкий голосок.

Он обернулся... официантка вовсе не торопилась исполнять заказ, а стояла рядом и удивленно пялилась на свои же каракули.

– Вы все это заказываете на самом деле? – еще раз переспросила она.

– Да, а что вас удивляет, дитя мое? – медленно накалялся Буранов.

– В общем-то ничего... – проговорила девушка, потом быстро оглянулась и шепнула ему, склонившись к уху: – Мясо у нас несвежее, а в этом салате немножко подпорченные огурчики, ну самую малость. И вот вы еще уху в горшочке из форели заказали, да? Так вот ее у нас варят из консервов, сардины. Вот и...

– А что у вас вообще можно есть? – сжал губы, чтобы не наговорить грубостей, Буранов.

– Я вам могу принести курицу фаршированную, очень вкусная, только ее немножко нужно подождать. А пока вы будете ждать, съешьте борщ. У нас повар... украинец, варит такой борщ... ум-м-м-м!.. и салатик такой, знаете, с помидорами, со свежим огурчиком, а?

– Да несите все, что хотите, – отмахнулся Вадим, достал телефон и начал названивать Денису.

Друг, заслышав его, обрадовался страшно, тут же сообщил, что с вагонами полный порядок... Разгрузили, все нормально, выручка поднялась после поступления нового товара. Под конец Денис сказал, что переселился в квартиру Вадима, правда, без Татьяны. Но... но он случайно встретил свою первую любовь и теперь уже сам не знает... а нужна ли ему Татьяна!

Вадим порадовался за дела производственные, похвалил друга за работу и пожурил за моральную неустойчивость. Еще обменялись парой шуток, и отключился. Настроение хоть как-то удалось поднять. И сразу же захотелось домой с новой силой. Нет, пора ему, пора.

– Простите, здесь не занято? – услышал Вадим знакомый голос, и возле него опустилось неземное создание Лина.

– Не занято, – буркнул Вадим и перевел взгляд на одинокого воробья за окном.

– Ой, как хорошо, я так люблю этот столик, но никогда не успеваю его занять первая... – щебетала Лина, удобно устраиваясь за столом.

Потом она жестом позвала официантку, что-то негромко ей заказала и снова обратила свой взор на Буранова.

– Здесь поразительно хорошо готовят, я всегда... Боже мой! Вадим! – вдруг воскликнула она и удивленно захлопала ресницами. – Вчерашний сосед! Нас определенно судьба сводит вместе! Ну отчего же вы такой бука? Вам кто-то испортил настроение?

Она была рада ему совершенно откровенно, Вадим это ясно видел. Исчезла дежурная улыбка, глаза смотрели тепло и весело, а в голосе преобладали нотки дружеской доверительности.

– Скажите мне быстро, – шутливо насупилась она. – Скажите, кто вам испортил настроение, мы проколем ему шины, ну?

– Вы так хотите остаться без колес? – мило усмехнулся Вадим.

– А вы хотите проколоть колеса именно мне? – вздернула брови красавица. – Учтите, мне придется пользоваться вашей машиной. А водить... ой, я совсем не умею водить! И боюсь дороги, так что... так что вы же сами меня возить и будете! Так что... А с чего это, позвольте, вы решили, что я так вас обидела, а? Вы хотели вчера устроить вечеринку, а я сбежала? И вам пришлось давиться шампанским в одиночестве, а? Признавайтесь, признавайтесь! – И она лукаво сверкнула глазками.

Вадим молча протянул ей ладонь.

– Боже, что это? – шутливо таращилась Лина. – Вы меня не знаете, а уже предлагаете руку? А где сердце?

– Это не рука...

– Это нога, да? – весело перебила его Лина.

– Это ваш автограф, – напомнил ей Вадим утреннее происшествие с орхидеей.

– И что? – Лина взяла его руку и принялась вертеть, рассматривая свой же автограф.

Руки ее были ледяными, но обожгли Вадима сильнее раскаленного железа – неужели можно жить с такой температурой тела?

– С ума сойти! Точно мой! А когда вы его получили? Бедняжка! И сколько ж дней вы не моетесь? Или месяцев?

– Вы расписались на мне буквально полчаса назад, – терпеливо пояснил Вадим. – Вы не помните, мы вчера с вами хотели сегодня, в двенадцать часов, съездить в какое-то совершенно дивное место. Как вы говорили. Я пришел, и...

– И что? Меня не было? Я спала? Что случилось? – уставилась на него Лина.

– И вы дали мне свой автограф.

– Да бог с ним, с автографом, – отмахнулась женщина. – А почему мы с вами в это дивное место не поехали?

Она смотрела на него так пристально и так честно ждала ответа, что Вадим растерялся... а и в самом деле – почему?

– Вы решили меня... как это сейчас говорят... продинамить? – искренне удивилась она.

Вадим испугался – да он такого и в мыслях не держал! Какое там динамить?!

– Понимаете, Лина... это... кх... это вы решили меня продинамить, – внес он поправку. – Я пришел, как и договаривались, ровно в двенадцать, столкнулся с вами в дверях, с любовью вручил вам... как ее... ну цветочек в банке... а вы... Вы подарили мне свой автограф, сослались на дела и... Это же было полчаса назад, неужели вы не помните?

– Боже мой! Полчаса назад, а я не помню... Цветочек... Позвольте! Так ту прекрасную орхидею подарили вы-ы?!! – округлились глаза у женщины. – Боже мой! Какой ужас! А я ведь... вы не представляете! Я спутала вас со своим первым мужем!

Лина ужаснулась, щеки ее тут же покрыл нежный румянец.

– Не может быть... – еще раз пролепетала она. – Надо же, какая жестокая игра природы... Вы... у вас абсолютно одинаковые черты лица. Тот же овал, те же губы... те же глаза, брови... он точно так же усмехается, так же хмурится...

Вадим чувствовал себя до крайности неуютно. Нет, ему, конечно, дико нравилось, что она вот так пристально на него смотрит, но совсем не грело, что, глядя на него, она видит какого-то там по счету мужа!

– И руки! У него такие руки – ухоженные, красивые... – Ее ледяной пальчик скользнул по руке Вадима и вызвал целое стадо мурашек, которые вытворяли на спине черт-те что. – И часы... а вы не носите часы?

– Но... кх... ношу, – вдруг мгновенно осип Буранов. – Но только они, это... на левой руке.

Она не поленилась, проверила – провела ладонью по его левому запястью и оголила часы. Впервые за все годы Буранов был рад, что у него часы не обычный «Восход», а весьма достойной марки.

– Вот-вот! И он точно так же носил швейцарскую подделку! – обрадовалась Лина.

– У меня натуральные, я их из самой Швейцарии привез, – попытался спорить Буранов, но Лина его слушала мало.

Она блуждала по его лицу нежным взглядом, и, казалось, не будь здесь посторонних, ее нежность зашла бы гораздо дальше.

Потом она вдруг очнулась, резко отдернула руку и прерывисто вздохнула:

– Вы... вы на него так похожи... – Она отвернулась к окну и теперь говорила как-то тихо, без улыбок и усмешек, чуть устало, как горько обиженная женщина. – Но... мы расстались. Давно, лет... да, наверное, лет сто назад, а тут вы! Он меня обидел. Я возненавидела эти черты!

И теперь она уже полоснула по лицу Вадима настоящей ненавистью.

– Давайте о приятном... о здешней кухне... – торопливо перебил ее Вадим. – Черт, мне все еще не могут притащить этот борщ!

Но Лина продолжала:

– Он мне стал ненавистен, я видеть его не могла. Ну и... встретив его сегодня, я просто постаралась от него избавиться как можно быстрее. Простите, я не поняла, что это были вы. – И она одарила его прекрасным печальным взглядом.

– Я... я понимаю... – никак не мог совладать с голосом Вадим. – Ничего страшного... кх... мы... мы в любое время можем съездить, куда вам захочется. Я совершенно свободен.

В это время Лине принесли заказ, хотя она его заказала гораздо позже, а Вадим все еще оставался с пустыми тарелками.

– А вы что же? – удивленно спросила дама, кивнув на его сиротливые столовые приборы, и вдруг на лице ее отразилась неимоверная жалость. – У вас... вам не хватает средств обедать в ресторане? Боже мой! Почему вы мне об этом сразу не сказали? Нет, почему я об этом не догадалась сама?! Официант! Девочки!

– Лина! Ну что вы такое решили сделать? – не знал, куда деться от стыда, Буранов.

– Я хочу сделать заказ! И не мешайте мне, пожалуйста! Я просто не могу жевать в одиночестве... Девочки!

– Но я уже сделал заказ! И мне... мне его почему-то до сих пор не несут.

– А что вы заказали? Я надеюсь, не этот отвратительный борщ, который они толкают каждому серенькому посетителю? Не вздумайте его заказать. – И Лина, перегнувшись через стол, доверительно сообщила: – Мне рассказывала горничная, что всем незнакомым посетителям сразу же стараются втюхать то, что больше никто есть не собирается. То есть у кухни должен быть ассортимент, а...

Тут Лина поперхнулась, потому что Вадиму как раз и принесли этот самый «отвратительный» борщ.

– М-да... – качнула головой Лина и примолкла.

Вадим же и вовсе не знал теперь, что ему делать. В конце концов он все же взял ложку и принялся есть. К слову сказать, этот овощной суп показался ему вовсе не таким мерзким.

– Вы знаете, а мне нравится, – осмелился заметить он.

– У вас было голодное детство? – снова с жалостью посмотрела на него Лина. – Вы будете золотым мужем! Просто золотым! Вашей жене достаточно будет научиться варить макароны, чтоб подарить вам истинное счастье. Или... или вы уже женаты?

И тут она снова лукаво прищурилась, усмехнулась и стала с удовольствием наблюдать, как Буранов давится от смущения.

– Н-нет, я не женат... я был, но... в данный момент успешно разведен. А вы? – И Вадим тоже постарался посмотреть на нее с лукавством.