- Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Громов. Вот и что бы это значило? Амир вскинул бровь, но Глеб, сделав вид, что не распознал его интереса, снова взялся за приборы. Каримов отпил свой кофе. Постучал пальцами по столу, выдавая свою нервозность, но, тут же опомнившись, сжал руку-предательницу в кулак.

- Что хорошего? – не выдержал все же.

- Что не хочешь. Пускай себе с богом летит.

- Куда летит? – сощурился Амир, откидываясь на спинку стула. Скорее даже кресла, удобного и роскошного, как и его одиннадцать братьев-близнецов, расставленных вокруг стола.

- Так в Америку.

- В таком состоянии? Она совсем сумасшедшая? Не может отменить свои проклятые лекции?!- Какие лекции? – удивился Громов.

- Это я у тебя должен спросить!

- Да нет… Ты не понял. Она не на время туда. Навсегда. Её пригласили возглавить группу ученых при Массачусетском технологическом университете. К тому же она выходит замуж за местного парня.

Джека Ирвина. Того самого, фото с которым он видел. Светловолосый голубоглазый зубоскал. Полная противоположность ему, Амиру Каримову. Наверняка хороший мальчик из хорошей семьи. Возможно даже аристократической. Впрочем, откуда в Америке взяться аристократам?

Амир опрокинул в себя остатки кофе и резко встал. Черт с ней. Пусть летит! В Америку, Гондурас, да хоть на Марс в составе научно-исследовательской экспедиции. Ему-то какое дело? Никакого… Зачем вообще Глеб начал этот разговор?! Он бы и знать не знал, что она куда-то намылилась. А теперь думай…

Стоп! О чем думать, Амир? Ты сбрендил? Все было давным-давно решено! Она сама так захотела! Это было ее желание. А что если именно поэтому он и не мог успокоиться?! Ну, точно! Так и есть! Просто Соня была единственной бросившей его бабой. Вот и запомнилась. Что и говорить, Амир не привык к такому. Он этих баб пачками оприходовал. Даже тех чистюль, которые в обществе воротили нос от черного, в спальне он только так обрабатывал. Вытр*хивал из них спесь затяжным сексуальным марафоном. Заставлял скулить от желания. И таким образом мстил.

А Сонька… Она была не такая. Она совсем другая была…

С наехавшими на нее ребятами Амир разобрался быстро. Точнее, порешал всё, конечно, Глеб, люди уровня Каримова уже тогда старались держаться в стороне от разборок, все же на дворе были уже не девяностые. Но каждый понимал, кто за Глебом стоит.

За черными риелторами, кстати, тоже стояли. Но люди были не слишком серьезные. С ними довольно быстро удалось договориться.

На тот момент Амир не мог сказать, почему помогает девчонке. Возможно, ему не давало покоя неприятное чувство, как если бы он вдруг остался ей должен. А в должниках Каримов ходить не любил. Любой долг являл собой довольно обширное поле для манипуляций. И хоть София Ковалевская у него ничего не просила, разобравшись с наехавшими на нее бандитами, Амир свой долг перед ней закрыл. Для себя закрыл. Девка-то и не думала ему счет выставлять, и выгод для себя не искала. Может быть, и это сыграло свою роль. В мире, где каждый норовил отломить от него кус пожирнее, соседка не просила вообще ничего.

Закрыв для себя вопрос, Амир и думать о нем забыл. Приехал домой уже ближе к ночи, заглянул к дочке, поцеловал её в фарфоровую щечку и поплелся в кухню. Хотел поесть, а там Имана. Обдолбанная – сразу видно. Глаза горят. Узнает, кто принес наркоту – сживет со свету. И пацаны получат по первое число, что не уследили. Хотя… нычки у нее могли быть и дома.

- При-и-ивет! Что-то ты долго! Я даже успела заскучать…

- Удивительно, что ты вообще обо мне вспомнила.

- Эй… Ну, ты чего такой злой? Злой-злой-злой… - кривлялась жена, дурашливо пощипывая его по щекам. – Ну, хочешь, я тебе подниму настроение? Хочешь, а? – зашептала, прижимаясь к нему жаркими, искусанными губами. Ломало ее, конечно, неслабо.

Амир отстранился. Меньше всего ему сейчас хотелось тр*хаться. Тем более с ней.

- Давно Карина уснула?

- Карина! Карина… Все время Карина! А обо мне ты помнишь? – Имана ткнула пальцем с длинным хищным ногтем в свою полную грудь.

- Поверь, тебя даже при желании сложно забыть. Так что там Карина? Как ее успехи? Что говорит няня?

- Какие успехи могут быть у трехлетнего ребенка? – начала было Имана, но запнулась о его отяжелевший взгляд. - Я не спрашивала! Тебе надо – спросил бы, – уже тише заметила она, открыла форточку и дрожащими руками подкурила сигарету. – Я хотела с тобой поговорить!

- Говори…

- Вот сколько еще я буду сидеть в четырех стенах?! Все уже давно на Мальдивах или, на худой конец, в Куршевеле. Одна я здесь, как идиотка на привязи! Скоро ведь Новый год!

- Вот именно. И ты проведешь его с мужем и дочкой.

- Меня сейчас стошнит радугой!

- Твои проблемы, - философски заметил Амир. – Если тебе что-то не нравится, мы всегда можем развестись.

Он блефовал. Его старики-родители не пережили бы развода сына. Для их народа развод был явлением противоестественным и даже позорным. Да и родня Иманы жила по таким же правилам, несмотря на то, что в столицу её родители переехали задолго до ее рождения. Некоторые вещи оставалась неизменными. Традиции чтились.

Имана в панике распахнула глаза, выбросила сигарету и, подскочив, схватила его за руку:

- Ты не сделаешь этого! Скажи, что не сделаешь!

- Сделаю. Если ты не остановишься.

Он не мог больше находиться с ней рядом – настолько сильно она его раздражала. Брезгливо поморщившись, Амир сбросил ее ладонь и вышел прочь из квартиры, излишне осторожно закрыв за собой дверь. Сложил руки на груди. Ну, и что дальше? От нечего делать он стал перебирать в памяти события минувшего дня. Анализировал свою работу, прикидывал выгоды. А потом вспомнил и о соседке! Решительно преодолел разделяющую их квартиры площадку и нажал на звонок. Щелкнул замок, дверь приоткрылась:- Добрый вечер.

- Добрый вечер! – пролепетала соседка.

- Нам нужно поговорить. Я могу войти?

София нерешительно замялась, на её лице отобразился настолько говорящий мыслительный процесс, что Амир даже хмыкнул. Она покраснела. Он хмыкнул еще раз.

- Да… Да, конечно, я только… минуточку.

София вернулась спустя несколько секунд, распахнула дверь и пошла вглубь квартиры, завязывая на ходу пояс халата. Только тогда Амир опомнился, что пришел к ней едва ли не ночью, когда она уже, наверное, спала.

- Я вас разбудил?

- Нет-нет! Я… занималась. Да вы присаживайтесь!

Соседка торопливо смела со стола какие-то книги, схемы и графики, освобождая место. В вырезе халата мелькнула совсем небольшая ложбинка между грудей. Неожиданная тяжесть наполнила низ живота Амира. Приехали…

- Чай? У меня только чай… кофе закончился, - растерянно развела руками София.

- Нет. Спасибо. Я пришел сказать, что с вашими покупателями все решилось. Завтра у нотариуса они сделают все как надо.

Если Амир ожидал от нее дикой радости от такой сногсшибательной новости – его ждало горькое разочарование. Впрочем, он и не ждал. А вот хоть какой-то реакции все же хотелось! Может быть у него на так хорошо с русским, как он всегда полагал?

- Вы получите доплату за свою старую квартиру в том объеме, в котором договаривались изначально. - терпеливо пояснил Амир, выговаривая каждое слово и обвел взглядом кухню, - Ну, и эта недвижимость, конечно же, тоже отойдет вам.

Несколько секунд Соня просто недоуменно хлопала ресницами, а потом вскочила, задевая ногой ножку стула, подлетела к нему и, обняв, зашептала:

- Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не представляете, как нам нужны эти деньги! И квартира тоже нужна! Куда же мы без квартиры?! Теперь Сереже сделают операцию, и, может быть, он хоть немного еще поживет! Ну, надо же! А я уж совсем отчаялась! Спасибо… Спасибо вам! – повторяла, как заведенная, и то еще сильнее стискивала его руками, пряча лицо на груди, то отстранялась, чтобы заглянуть в глаза, и тогда ее хаотичная речь обрывалась. В один из таких моментов его желудок громко заурчал. Амир ведь так и не успел поесть! Вот же черт! - Ой! – сказала Соня. Как сова, хлопнула глазами, будто стряхивая наваждение. - Ой! – повторила она. – Вы голодны, Амир Шамильевич?! А я глупостями всякими занимаюсь! Все уши вам прожужжала уже! Ну, что же вы стоите?! Садитесь! Садитесь за стол… Я борщ сварила и пирог яблочный испекла. Ну, не отпускать же мне вас голодного?

И он остался на ужин.

Глава 7

Боль - первое, что Соня почувствовала, придя в себя. С трудом разлепила глаза – невысокий белый потолок, холодные кафельные стены и яркая, совершенно ненормально яркая лампа… Господи, не много ли света? Соня зажмурилась в попытке вспомнить, как она попала в это странное место.

Авария! Она попала в аварию! А теперь, должно быть, находится в больнице! Соню охватила паника. Она дернула руками, ногами, чтобы убедиться… да бог его знает, в чем? В том, что эти самые руки и ноги на месте, и едва не закричала. Стиснула зубы, осторожно приподнялась. Похоже, что ничего критического. Нога на вытяжке, рука в гипсе, и почему-то очень сдавлены ребра. Здоровой рукой Соня провела по телу. Обнаружила тугую повязку. Не потому ли ей так тяжело дышать?

От двери послышался какой-то звук, Соня повернула голову.

- Очнулась! – молоденькая медсестричка едва не подпрыгнула на месте и, высунувшись в приоткрытую дверь, что есть сил, заорала: - Михаил Львович! Ковалевская пришла в себя!

Господи, да что же так громко? Разве можно так орать? Так светить, так…

В палату вошел низкий щуплый мужчина. Ну, может быть, не такой уж и низкий, но точно ниже Сони. На целую голову.

- Добрый вечер, я – ваш лечащий врач. Филатов Михаил Львович.

- Фамилия обнадеживает, - слабо улыбнулась Соня. Доктор юмор оценил!

- Говорящая фамилия, правда? – закивал он головой, улыбаясь, и зачем-то проверил пульс. По старинке. Обхватив широкой ладонью Сонино тоненькое запястье. – И вам это знакомо, наверное, как никому…

Да уж! Вообще-то, когда маленькой Сонечке, тогда еще безымянной новорожденной крохе, выбирали имя, к фамилии его никто не примерял. К чему угодно примеряли – к темным волосикам, серым глазам, но только не к фамилии, что, наверное, было бы как-то логичней. Опомнились, когда дружной толпой пришли регистрировать малютку в органы ЗАГСа. Боже-боже! Что тут началось! В истории, оказывается, уже была одна Софья Ковалевская! Бабушка с дедушкой, строившие относительно новорожденной внучки амбициозные, далеко идущие планы, в один голос запели о том, что негоже это двум Софьям Ковалевским в тесном научном мире быть. Мама пыталась, было, протестовать. Почему это сразу в научном? Вдруг Сонечка захочет быть балериной, ну, или какой-нибудь актрисой, на худой конец. Бабушка с дедушкой переглянулись и, покачав головами, отбросили такую мысль как несостоятельную. Ну, и правда. В династии ученых – балерина. Где вы такое видели?!

Поскольку Сониной маме выбранное имя нравилось очень сильно, отстаивала она его с энтузиазмом! Косясь на неодобрительно поглядывающую на них работницу ЗАГСа, шептала:

- Мам… Пап, ну, кто сказал, что Соня будет непременно математиком, а? Почему не лингвистом, как я?

- Ты еще скажи - философом, как её несостоявшийся папашка!

- Боже упаси! – воскликнула мама. Закусила губу, подумала маленько и вновь оживилась: - Но ведь есть еще физика, химия, биология! Ну?! Они с покойной Софьей Васильевной даже пересекаться не будут! Царствие ей небесное…

- К тому же та Васильевна по батюшке, - поддержала свою дочь Сонина бабушка.

- Софья… Софья… - засомневался дед, порядком уставший от этой канители. – Лизка, а давай в честь Софии Ротару, а? София – это ведь почти, как Софья… Но интересней звучит!

- А давай! – согласилась Сонина мама. И ведь как удачно! В честь певицы! Может и правда Сонечка в артистки подастся! Хватит с них уже ученых… мозги из ушей, - мечтала Елизавета Константиновна. Но её мечтам не суждено было сбыться. Мозгов у маленькой Сонечки оказалось едва ли не больше, чем у всей их семьи. А слуха не оказалось в принципе. Вот тебе и певица!

- София Юрьевна, вы меня слышите?

Соня моргнула, возвращаясь в реальность, качнула головой:

- Извините. Задумалась. Так что вы говорили?

- Интересовался вашим самочувствием. У вас перелом руки, ноги и ушиб ребер. Небольшие порезы, в том числе на лице. Но об этом можете не волноваться. Ими занимался пластический хирург.

- Ничего себе! Сейчас и такие услуги предоставляют?

Михаил Львович усмехнулся:

- В нашей клинике предоставляют любые услуги.

- В какой это - вашей? – Голос Сони слабел, она порядком устала. Во рту пересохло, и она едва ворочала языком.

- Вот в этой самой.

- Это что, не государственная больница? – без всяких эмоций спросила Соня.

- Нет! – обрадовался чему-то доктор, - это частная и, поверьте, очень хорошая клиника!

На ответ здоровья у Сони уже не хватило. Она еще успела подумать, с каких это пор пострадавших в авариях отправляют в наверняка дорогостоящие частные клиники, а потом провалилась в тяжелый, вязкий сон.