Она открыла от изумления рот, затем, отбросив холодный профессионализм, ударила кулаком по столу.

— Слишком сложно?! Вы понимаете, с кем вы разговариваете? Для меня нет необходимости рассматривать вашу модель. Я прекрасно разбираюсь в чертежах, благодарю вас.

Он нежно улыбнулся, нисколько не смутившись от ее вспышки гнева.

— Эй, — сказал он спокойно, — нет причины стучать по дереву. Я прекрасно понял ваши слова о том, что вы достаточно компетентны.

— Компетентна! А как вы-то сами стали специалистом в этой области?

— Я много читал, — ответил он просто.

— Я имею в виду, какой колледж вы окончили? — спросила она.

Эрик Фортнер понимал, что для того, чтобы убедить ее, ему следовало бы, как минимум, иметь степень магистра какого-нибудь перворазрядного университета.

— Я не окончил колледжа, — сказал он просто. — В действительности я не окончил даже средней школы.

Джасинда уставилась прямо на него, затем упала обратно в кресло, на мгновение потеряв дар речи.

— Но… тогда как вы можете разбираться в электротехнике?

Он безразлично пожал плечами.

— О, я нахватался этого немного здесь, немного там.

— Немного здесь… — повторила она.

За неделю, проведенную в Арканзасе, она поняла, что темп жизни здесь гораздо медленнее и люди видят вещи совершенно другими, чем она, глазами. Но ни один разумный человек, где бы он ни жил, не мог даже надеяться изучить электротехнику таким вот случайным образом.

— Поскольку вы ничего не поняли в чертежах, почему бы нам не поехать ко мне домой и не посмотреть модель?

Эрик положил руки на подлокотники кресла и вытолкнул себя из него. Стоя над ее столом, он теперь казался даже выше, чем прежде. Он наклонился вперед, оперся руками о ее стол, и она увидела, как вздулись бицепсы под его рубашкой.

— Мой грузовик ждет внизу, — продолжал он. — Я могу доставить вас к себе домой и привезти обратно всего за пару часов.

Она отрицательно покачала головой, все еще слегка ошеломленная.

— Тогда завтра? — предложил он.

— Извините, нет.

Она все еще медленно, почти машинально, качала головой. Осмотр модели, вероятно, ничего не изменит. Она объяснит это Лэнну и напишет Эрику очень приятное письмо, разъясняя, почему была вынуждена отклонить его предложение. Джасинда поднялась с кресла, тем самым давая понять, что беседа окончена, и направилась к двери.

— Ну, хорошо.

Он улыбнулся ей, выходя из комнаты. Его взгляд на мгновение задержался на ее лице, затем опустился ниже, и его улыбка стала шире, как будто одобряя то, что он увидел.

— Спасибо, что уделили мне время. Я с нетерпением буду ждать вашего заключения.

— Было приятно с вами познакомиться, Эрик.

После того как дверь за ним закрылась, Джасинда обессиленно прислонилась к ней. На самом деле уровень образования Эрика Фортнера не позволял ему спроектировать ничего более сложного, чем зубочистка. У него даже нет диплома об окончании средней школы! Ей следовало бы радоваться, что он наконец ушел, однако ей показалось, что комната без него стала выглядеть как-то сиротливо. От него исходило какое-то простое сельское обаяние, которое заинтриговало ее. И в нем ощущалась уверенная мужская сила — сочетание больших рук, длинных ног, сильного загара и завоевывающей улыбки, которая дразнила и разжигала ее интерес. Хотя у него довольно простые манеры, но он не груб и не резок. Ей понравилось это в нем. А дело в том, что…

Она почувствовала, что кто-то толкнул дверь с другой стороны.

— Джасинда?

— О, входите.

Внезапно смутившись, она поправила шелковую блузку и отошла от двери. Вошел Лэнн.

— Что вы решили с Эриком? — спросил он весело.

Она повернулась к своему столу. Лэнн, очевидно, надеялся услышать о каком-то приемлемом решении. Он был таким приятным человеком, что ей не хотелось разочаровывать его. Ей вдруг пришло в голову, что он, вероятно, что-то знал об Эрике, о чем не говорил ей. Это очень похоже на Лэнна. Он, видимо, пытался помочь Эрику, потому что тот нуждался в деньгах.

— Ну, что? — повторил он.

Джасинда со вздохом погрузилась в кресло. Уклоняться не имело смысла.

— Послушай, Лэнн, я понимаю, ты хотел бы видеть этот проект воплощением в реальность, но я боюсь, что Эрик Фортнер не знает, за что взялся.

Лэнн сделал жест в сторону бумаг на ее столе.

— Но он прислал довольно подробную информацию, не так ли?

Она отвергла это движением руки.

— Он мог скопировать это из какого-нибудь технического журнала. В любом случае, он сам сказал мне, что у него нет специальной подготовки. Он построил модель или нечто подобное и, видимо, убедил себя в том, что она будет работать, — закончила она неопределенно.

Лэнн молчал, поглаживая волосы рукой.

— Модель, — повторил он. — Звучит интересно. Почему бы тебе не посмотреть на нее и не объяснить ему, в чем проблема?

Он потер руки и улыбнулся от сознания того, что предложил удачное решение.

— Хорошо, я…

— Эрик известен как местный изобретатель, — продолжал он. — О нем писали в газете несколько месяцев назад.

Она неопределенно хмыкнула. Очевидно, у нее нет возможности уклониться от дальнейших контактов с Эриком Фортнером. Она сомневалась, что сможет заставить его проект «работать», даже если осмотрит модель. Но она совершенно не испытывала страха от предстоящей поездки к нему домой.


Эрик улыбался, когда ехал на грузовике по грунтовой дороге в сторону своего дома в окрестностях Файэтвилла. Итак, Джасинда Норт считает, что его установка «работать» не будет. Он усмехнулся. Да, видимо, это так. Уходя, он был совершенно уверен: она сочла, что у него «не все дома». А его признание в том, что он не закончил даже средней школы, только ухудшило дело. Его усмешка стала задумчивой, когда он выехал на извилистую дорогу, ведущую в глубокое ущелье.

Да, у него нет высшего образования. Да и учеба в школе давалась ему с самого начала трудно. Ему никогда не удалось держаться хотя бы на уровне самого слабого из учеников. Но случилось так, что природная любознательность взяла верх, и он просто пошел своим путем. Химия и физика были его любимыми предметами, и они до сих пор захватывали его.

Школу он оставил прежде, чем прошел полный курс обучения, и стал заниматься своими собственными экспериментами в гараже родителей. У матери были некоторые сомнения по поводу этих его занятий, особенно после небольшого взрыва, но отец доверял ему. Немец во втором поколении, все еще говорящий с явным акцентом, отец Эрика имел собственное мнение насчет образования и искренне верил в то, что любой человек может все постичь самостоятельно.

Когда Эрик, переехав деревянный мост, стал подниматься по крутому склону холма, его мысли вернулись к недавней встрече в энергетической компании. Джасинда Норт оказалась удивительно милой женщиной, с ясными серыми глазами и изящными чертами лица цвета молока с медом.

Но у него с ней неожиданно возникли проблемы. Теперь он был вынужден убедить ее в том, что она ошибается, и все-таки получить одобрение своего проекта. А в его осуществимости он был абсолютно уверен. Он будет добиваться своей цели до тех пор, пока не получит одобрения Джасинды. Несомненно, электротехника увлекает его. Он стал читать специальную литературу всего несколько месяцев назад, но новая для него область знания захватила его воображение, и он стал мечтать увидеть свой проект осуществленным. Он был также убежден, что сможет раскрыть глаза Джасинде на некоторые вещи, о существовании которых в своей области она даже и не подозревала. Тактично, конечно.

Крошечная тюлевая мышка перебегала дорогу, и он притормозил грузовик. Когда Джасинда приедет посмотреть его модель, он должен держать себя более деликатно. Ведь он уже обидел ее предположением, что она не обладает достаточной квалификацией, чтобы судить о его проекте. Он понимал, что ему не следовало бы вызывать у нее враждебную реакцию, но не смог удержаться. Она показалась ему такой чопорной и сухо профессиональной за своим огромным письменным столом, что он почувствовал непреодолимое желание посмотреть на нее с другой, более человечной, стороны. И он радовался, что ему это удалось. У нее был характер. Ему понравилась ее вспышка гнева, скрытая под маской холодной сдержанности.

Эрик снова усмехнулся, вспомнив, как она разговаривала с ним. Она приняла его за необразованную деревенщину. Прекрасно, он готов показать ей, каким очаровательным и убедительным может быть арканзасский неотесанный парень, когда он желает получить то, что хочет.

2


Был час пик, но Джасинде уличное движение показалось очень небольшим. Подъехав к перекрестку на голубой машине, взятой на прокат, она остановилась у светофора и огляделась по сторонам. Файэтвилл был крупнейшим городом в этом районе, в нем проживало около тридцати пяти тысяч человек. Он находился почти в центре горного массива Озаркс, который, если быть абсолютно точным, все же не совсем дотягивал до того, чтобы считаться настоящим высокогорьем. Однако кругом, до самого горизонта, простирались покрытые лесом холмы, а ручьи и речки, сбегавшие с них, брызгами рассыпались в глубоких ущельях.

Она перевела взгляд с вершин гор назад, на деловую часть Файэтвилла. Сохранившиеся вокруг площади старые кирпичные здания уживались здесь с новыми воздушными сооружениями из стекла и бетона. Одно старое здание из прочного кирпича располагалось в самом центре площади. Джасинда предположила, что прежде в нем, видимо, размещалась судебная палата, но сейчас там был открыт ресторан. С перекрестка, где она остановилась, была хорошо видна территория Арканзасского университета, разместившегося на ступенчатом склоне холма к северо-западу от деловой части города. На этой неделе Филип собирался показать ей университет. Она снова взглянула на великолепный пейзаж и улыбнулась. Интересно, уверен ли еще Джим Петере, что именно его пасторальные рассказы о красоте арканзасских холмов убедили ее согласиться временно занять должность? Конечно, это было не так. На самом деле на ее решение повлияло обещание повышения в должности после ее возвращения в Нью-Йорк. Но теперь, прожив здесь неделю, она не была уверена, что даже повышение стоило того, чтобы провести в Арканзасе целых шесть месяцев.

Недавно Филип пригласил ее на автомобильную прогулку по окрестностям города, и она была поражена величием отвесных известняковых обрывов, глубокими лесистыми ущельями, заросшими папоротником, и редкой красоты водопадами. Ей казалось, что она словно бы очутилась в первобытном мире. Окрестные холмы были в таком уединенном месте, и без людской суеты и гула машин она остро ощутила подавляющее чувство одиночества.

Когда она сказала об этом Филипу, он улыбнулся.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Сначала я тоже ощущал это. Но ты скоро привыкнешь, что между тобой и окружающей, тебя линией горизонта нет, как в Нью-Йорке, этих одиннадцати миллионов человек.

Сейчас ее интересовало, привыкнет ли она вообще когда-нибудь к этому.

Движение вокруг нее снова возобновилось, и она по извилистой улице поехала к дому на окраине города, где снимала квартиру. Ее мысли вернулись к Эрику Фортнеру, и она ощутила новый прилив симпатии к нему. Даже если его проект нереален, это было дело, в которое он вложил всю душу. И он, вероятно, действительно очень нуждался в деньгах, которые их компания могла бы платить за производимую им электроэнергию. Были ли деньги основной причиной, из-за которой Лэнн настаивал на ее визите к Эрику?

Как бы то ни было, размышляла она, глубоко вздыхая, на следующей неделе ей придется отправиться к нему и осмотреть его модель. Джасинда уже представляла себе его дом — некоторое подобие деревенской хижины, — с котом, спящим под вешалкой рядом с обувью, и с верандой, защищающей от непогоды. Деревня… В этом был весь Эрик. Однако у него приятная улыбка и озорные карие глаза, от взгляда которых даже у городской девушки перехватило дыхание.

Оставив машину на стоянке рядом с небольшим кварталом, где она жила, Джасинда направилась к последнему из шеренги домов. Войдя в квартиру, она бросила сумочку в кресло и огляделась. Комната не вызывала никаких эмоций. В углу стояла коричневая с бежевым софа, рыжевато-коричневые шторы прикрывали окна, а вдоль стен располагалось несколько бесформенных столов. Интерьер ее собственной квартиры в Нью-Йорке был выдержан в теплых, персикового и апельсинового цвета тонах, и она вновь ощутила острое желание вернуться домой.

Сквозь открытые шторы окна виднелись крыши домов, разбросанные среди вздымающихся вокруг холмов, а за ними бушевала дикая природа. Деревья, словно охваченные пламенем, напоминали о том, что уже начало сентября и осень вступила в свои права.