Он слегка обнял ее за талию и повел сквозь толпу, приветливо кивая знакомым.

— Расскажи мне о Нью-Йорке. Эмигранты все еще приезжают на остров Эллис?

Она взглянула на него.

— Нет, он закрыт с тех пор, как…

Он что, дразнит ее? Она могла поклясться, что видела озорные искорки в его глазах. Но, с другой стороны, место, о котором он спрашивал, было так далеко от центральной части Нью-Йорка, а Эрик, возможно, не очень хорошо умел читать и до сих пор имел неверные представления о городе.

— А как насчет крокодилов в канализационной системе? — продолжал он. — Довольно толстые, да?

Он изо всех сил пытался скрыть улыбку. Насмешник!

— О Господи! Конечно, — сказала она серьезно. — Охотники на крупную дичь постоянно промышляют в канализационной системе. А теперь расскажите мне об Арканзасе. Это правда, что у большинства местных жителей одна нога короче другой, потому что все они все время ходят по склонам гор?

— Правда, — легкая улыбка мелькнула на его лице. — Я был бы рад показать вам мои ноги чуть позже, если бы вы действительно захотели их как следует рассмотреть.

На мгновение очень провокационное желание мелькнуло в ее голове. Она могла бы поразмыслить об этом, но поняла, что он наблюдает за ее реакцией. Отрицательно покачав головой, она слегка улыбнулась.

— Вы, сэр, тот, кого моя бабушка обычно называет мошенником.

«Но к тому же очень привлекательным», — добавила она про себя. Почему же она не рассмотрела его тогда, когда он приходил в офис? Что же тогда было в нем не так, как сейчас? Ведь сейчас все, связанное с ним, было совсем иным, казалось совершенно естественным и доставляло удовольствие. Может быть, его рука, которой он не обнимал ее за талию, а скорее просто слегка придерживал, может быть, ей нравилось, как он склоняется к ней, чтобы что-то сказать, а может быть, особый восторг вызывает его плечо, по-дружески касающееся ее плеча. Незначительные детали, но все же… Эрик остановил ее около одного из киосков.

— Не хотите ли выиграть стеганое одеяло?

— Прекрасная идея, дорогой, — поддержала его пожилая женщина, продающая лотерейные билеты.

Пока Эрик покупал билет, Джасинда задумчиво гладила рукой стеганое одеяло с большой звездой посередине.

— Привет! — симпатичная брюнетка хлопнула Эрика по плечу.

— Привет, Стаси.

Когда он улыбнулся этой женщине, Джасинда почувствовала укол ревности. Она понимала, что это абсурдно и по-детски глупо, но ей хотелось только одной быть предметом его внимания.

Грациозная женщина улыбнулась.

— Что-то тебя не было видно в последнее время?

— Я был очень занят на каменоломне.

Эрик повернулся к Джасинде.

— Это Стаси Джоунс. Она работает секретарем в средней школе. Стаси, это Джасинда. Она инженер энергетической компании.

Женщины обменялись вежливыми приветствиями.

— Вы говорите совсем не на арканзасском диалекте, — улыбнулась Стаси. — Скорее всего, вы недавно приехали сюда?

— Да. Я собираюсь пробыть в Файэтвилле всего полгода, а затем снова вернуться в Нью-Йорк.

— Ну что ж, надеюсь, вам здесь понравится.

Стаси дружелюбно улыбнулась ей, но, когда она вновь обернулась к Эрику, ее улыбка стала намного нежнее.

— Не будь таким застенчивым. Когда бываешь в городе, заглядывай. Ты знаешь, я всегда рада тебя видеть.

Он согласно кивнул, и Джасинде стало интересно, навестит ли он Стаси. Должно быть, в Файэтвилле есть множество мест, где ему рады, решила она, и эта мысль расстроила ее.

— Как насчет того, чтобы слегка перекусить? — спросил Эрик.

— С удовольствием, — согласилась она.

Мысли о Стаси сразу вылетели из головы, как только он, взяв ее за руку, повел сквозь толпу.

Он купил печеные яблоки на палочках, покрытые жженым сахаром, и они занялись едой. Когда он слегка коснулся ее губ, чтобы смахнуть сахарную крошку, она игриво прикусила зубами его палец. В этот самый момент мир вокруг них замер, и она утонула в задумчивых карих глазах, светившихся и смущением и радостью одновременно.

Эрик медленно освободил свой палец и нежно провел им по мягкому изгибу ее нижней губы. Но этот ее порыв мгновенно затух, и она смущенно отстранилась от него. О чем она думает, флиртуя с Эриком подобным образом? С самого начала их отношения были чисто деловыми, это во-первых. Во-вторых, между ними не может быть ничего общего. И чем скорее она установит определенную дистанцию в их отношениях, тем будет лучше для них обоих.

Торопливым жестом она отбросила назад волосы.

— Я должна вернуться, чтобы помочь Мейзи. А вы продолжайте развлекаться. Спасибо за угощение, — резко произнесла Джасинда.

Она помахала ему рукой и убежала. Джасинда не могла отрицать того, что находила Эрика очень привлекательным, но уверяла себя — это оттого, что она сейчас далеко от дома и одинока. Она знала, что ничего особого не может произойти между ними. Прежде всего, ей нравились респектабельные мужчины, интересовавшиеся серьезной литературой и классической музыкой и заботившиеся о своей карьере.

Джасинда была уже далеко от будки Мейзи, когда поняла, что проскочила мимо нее. Повернувшись, она пошла назад. Лэнн стоял в будке для поцелуев, выглядя глуповато, но весело.

— Заходи, Карен. Поцелуй меня. Я вижу, что тебе очень хочется. Я ничего не скажу Фрэнку. Ты же знаешь, что я нем как рыба.

Карен дерзко покачала головой.

— Я лучше приберегу деньги на случай, если Роберт Рэдфорд займет твое место в этой будке.

Джасинда остановилась и прислонилась к будке.

— Как дела?

— Плохо. У Мейзи получалось лучше, чем у меня.

— Я все слышала! — донесся голос его жены.

— А почему бы тебе не занять мое место? — предложил Лэнни Джасинде.

Она улыбнулась.

— Я берегу свои щеки и губы. Я не хочу приносить их в жертву этому городу. Я буду чувствовать себя неловко, если незнакомые мужчины будут целовать меня.

Лэнн обвел руками зал.

— Здесь нет незнакомых. Я знаю их всю мою жизнь. Ты считаешь, что я так легко смог бы принести в жертву свое достоинство?

Лэнн вышел из будки и легко подтолкнул ее к двери.

— Заходи. Это все на благо благотворительности.

Джасинда смеялась, вздыхала и наконец кивнула в знак согласия.

— Завтра на меня все будут оглядываться.

— Чудесно, — сказал он улыбаясь. — За это мы выдадим тебе нечто вроде компенсации от нашей компании. Молодец! Я только на минуту загляну к Мейзи и сразу же вернусь обратно.

Джасинда никого не зазывала и ни к кому не приставала, поэтому у нее в течение первых пяти минут совсем не было клиентов, хотя некоторые мужчины и бросали на нее заинтересованные взгляды. Наконец приятный мужчина среднего возраста поднялся на ступеньку. Он заплатил доллар и поцеловал ее в щеку, чем спровоцировал других последовать его примеру.

Один или двое смельчаков, правда, коснулись ее губ, но большинство все же были весьма сдержанными в своих поцелуях, несмотря на подзадоривание окружающих.

— Крепче, Дон! Дольше! Эх!

Джасинда совсем успокоилась и смирилась со своей распутной ролью, как вдруг Эрик, как из-под земли, вырос перед ее будкой. Он облокотился на прилавок и произнес:

— Вы обслуживаете по предварительным заказам по телефону?

Непонятное волнение овладело ею, но она устояла.

— Боюсь, что нет.

— О.

Она видела, как он запустил пальцы в свои волосы и взлохматил их, затем достал свой бумажник.

У нее перехватило дыхание. Ее совершенно не волновало, когда какие-то незнакомые мужчины целовали ее, но мысль о том, что ее поцелует Эрик, почти лишила ее чувств. «Он просто коснется щеки или поцелует прямо в губы?» — лихорадочно думала она. Джасинда облизала языком вдруг пересохшие губы и напряженно замерла.

Эрик достал деньги и смотрел на них так, как если бы вдруг забыл, что собирался с ними сделать.

Внезапно ее волнение переросло в ужас. Он не собирался целовать ее! А ей так этого хотелось. Джасинда не могла бы объяснить даже самой себе эту сумятицу в своей голове… Все, что она понимала сейчас, было то, что он стоял перед ней, такой высокий, привлекательный и возбуждающе мужественный. И у нее почти сформировалось осознанное желание оказаться в его объятиях.

Наконец он поднял глаза. Его взгляд был пристально внимательным, и он спросил тихо:

— Вы не возражаете, если я вас поцелую?

— Нет. Я… я хотела бы… — выдохнула она.

Она запрокинула голову, когда он нагнулся, чтобы коснуться своими губами ее уст. Ее длинные ресницы вспорхнули, и она медленно закрыла глаза.

Сначала их губы слегка коснулись друг друга, затем слились воедино. Она ощутила вкус жженого сахара и что-то еще, едва уловимое, возможно, едва сдерживаемое желание, исходящее от него, а может быть, и от нее самой. Он прижался сильнее, и его губы стали более настойчивыми. Сладкое трепетное томление растекалось в ней подобно лучам солнца. Затем настойчивое давление и сладкий вкус его губ вдруг пропали. Он оторвался от нее и поднял руку, поправляя растрепавшиеся волосы.

Кто-то еще оставлял холодные безликие поцелуи на ее щеках после этого, но Джасинда едва замечала их. Она была охвачена сладким ощущением томления в груди. Еще долго после того, как Эрик, пожав ей руку, отошел от будки, она пыталась следить за ним в толпе. Наконец ее глаза перестали отыскивать его возвышающуюся над всеми светловолосую голову, и она поняла, что Эрик ушел. Джасинда постепенно освобождалась от оцепенения.

— Дорогая? — кто-то дотронулся до ее руки.

Джасинда от неожиданности вздрогнула и лишь затем увидела стоявшую рядом Мейзи.

— Ты собираешься уходить?

— Да, — она заметила, наконец, что зал уже опустел.

Джасинда покорно пошла за Мейзи, ее ноги двигались сами по себе, в то время как мысли блуждали где-то далеко-далеко.

— Было очень много народа, и я думаю, что мы насобирали много денег, — сказала Мейзи.

— Угу, — задумчиво произнесла Джасинда.

Означал ли этот поцелуй что-нибудь для Эрика? Или это был просто ничего не значащий флирт?

Мейзи болтала без остановки, пока они шли к машине.

— Ты видел Кристофера, Лэнн? По-моему, он стал еще толще. Конечно, все Варнеры склонны к полноте. Садись, дорогая.

— Что ты считаешь главным для семьи Эрика Фортнера? — спросила неожиданно Джасинда.

— Деньги, — не задумываясь ответила Мейзи.

3


В понедельник вечером Филип сидел на софе рядом с Джасиндой и покручивал кубики льда в стакане. Каштановые волосы у него были хорошо уложены, голубая рубашка гармонировала с цветом его глаз.

— Семинар в Омахе оказался мертворожденным ребенком. Докладчики говорили и говорили, в то время как добрая половина студентов заснула в своих креслах, и я не могу винить их за это.

Он обернулся к ней.

— А ты как провела свой уик-энд?

— Чудесно, — Джасинда задумчиво улыбнулась. — В пятницу вечером я помогала продавать всякие варенья и соленья на ярмарке в школе.

Хотя Джасинду совершенно не смущала ее сомнительная деятельность в будке для поцелуев, но, по некоторым соображениям, она воздержалась рассказать об этом.

Филип усмехнулся.

— Я серьезно, Джасинда, что ты там нашла особенного?

Она посмотрела на него слегка раздраженным взглядом.

— Я действительно была на ярмарке в школе и…

Филип мгновение молча разглядывал ее.

— Ну и как там было?

— Было весело. Я действительно чудесно провела время.

Некоторые события того вечера до сих пор стояли у нее перед глазами. Она скатывала и снова раскатывала мягкий коврик пальцами босых ног, думая о засахаренных яблоках, кокетливых улыбках и об одном окончательно выбившем ее из жизненной колеи поцелуе.

— Полагаю, что это может быть любопытным лишь один только раз. Проблема с этими народными развлечениями заключается в том, что они очень быстро приедаются.

— Возможно, ты прав, — кратко согласилась она.

Он взглянул на часы.

— Черт возьми, уже поздно. Я должен бежать. Завтра утром у меня лекция. Может быть, вечером мы вместе поужинаем? — предложил он.

Джасинда отрицательно покачала головой.

— Не получится. Завтра у меня трудный день.

Первым делом, с утра она собиралась поехать домой к Эрику, чтобы осмотреть его модель. И она страшно боялась этого. В пятницу вечером она отбросила все заботы в сторону и веселилась с ним до упаду, но завтра она снова станет специалистом-энергетиком и будет вынуждена сказать Эрику горькую правду.

В ее офисе он не понял того, что она окончательно отвергла его проект. Завтра же она сделает это очень убедительно, так что он все поймет. Правда, теперь это будет сделать гораздо сложнее, потому что она сблизилась с ним. Однако, отказывая ему теперь, она не будет испытывать угрызений совести, как раньше, когда думала, что он очень нуждается в деньгах, утешала она себя. Мейзи рассказала ей, что Эрик единственный сын фермера, который удачно вложил деньги в Оклахоме и теперь владеет несколькими нефтяными скважинами.