– Это я и сама знаю, спасибо! – съязвила я, – А кроме?

– Да не знаю я, Марин! Он со мной не делится, – взвился Марат, приканчивая сигарету.

– Конечно, ты же его шестёрка! – скривилась я в сторону братца. Он сжал челюсти, бросил на меня враждебный взгляд.

– А что, не правда? – я решила поднажать.

– Не правда, – выдавил он сквозь зубы и замолчал, усмиряя раненое самолюбие.

– Ну, тогда расскажи мне, откуда долг? За что? Наркотики? Разбой? Или… может, убийство?

– Сдурела?! – Марат уставился на меня. – Ты че, Марин?

– Говори! – процедила я, стойко выдерживая его взгляд.

Брат пребывал в нерешимости. На щеке его дергался мускул, а глаза шарили по комнате, точно в поисках подсказки. Он открыл, было, рот, затем снова поник…

«Господи», – взмолилась я, – «неужели может быть что-то хуже того, что я уже озвучила?».

– Да проигрался я! – раздраженно, словно в том была моя вина, бросил он.

– Ему?

– Да… ну, не совсем! – он вынул из пачки сигарету, я отобрала её и закурила.

– Продолжай.

Он секунду смотрел, удивлённый моим жестом, затем неохотно продолжил:

– Он сказал, что будет крышевать, если я стану делиться. Ну, я и делился! А чего? Зато знал, что выручит, если что. Вот он и выручил!

Марат замолчал, передёрнул плечами.

– И… что он сделал?

– Выкупил мой долг, и сказал завязывать с картами.

– И ты завязал? – усмехнулась я, наблюдая, как его лицо покрывает испарина. Конечно, нет! Инстинкты сильнее здравого смысла!

– Нет, я думал отыграться! Но… короче, там вышла хреновая история. Вообще пизд*ц! Один чел меня спалил, началась драка…

– Подумать только, отец бы тобою гордился!

Сказав это, я моментально пожалела. Однако Марат замолчал. И молчал ещё с минуту. Пока мы оба курили, не решаясь взглянуть друг на друга. Он понимал, что я сказала это в желании сделать ему больно. А мне уже хотелось извиниться за эту неоправданную жестокость.

– А ты сама у него спроси! – процедил он сквозь зубы, – Ты же с ним спишь, не правда ли?

«Ах, вот как», – я почувствовала, как наполняюсь гневом. Решил ударить в ответ? Не по-мужски это, братик! Эта его реплика послужила отправной точкой очередной нашей ссоры…

Конечно, я спрашивала! Чёрт возьми! Спрашивала, и не раз. Да толку то…

Разговорить Олега было нереально. Как будто шпион, он выдавал информацию дозировано. И наиболее разговорчивым был… после секса. В эти короткие моменты, мне казалось, он был настоящим со мной. Как будто приоткрывалась завеса, и он представал в естественном, незащищенном внешней бронёй обличии. Мне так хотелось продлить эти моменты! Но они заканчивались слишком быстро…

– Олег… а ты, – начала я как-то раз.

Он лежал, откинувшись на спину, демонстрируя свое тело во всей его первобытной красоте. Широкая грудь, словно выточенная из камня, мерно вздымалась. Дорожка волос устремлялась вниз, минуя рельефный живот, превращаясь в густую поросль в районе паха. Утомленный, но не потерявший силу член, устроился в ложбинке скрещенных бедер. Еще влажный от близости…

– Что? – сонно отозвался он.

Я решилась:

– Ты убивал кого-нибудь?

Олег открыл глаза, сменил позу и внимательно посмотрел на меня.

– Нет, – это прозвучало искренне, – я даже никогда никого не бил.

А вот последняя фраза вызывала сомнения!

– Ну, да, только смотрел, – вырвалось у меня.

Он хмыкнул, как будто услышал шутку:

– До каких пор ты будешь вспоминать это?

Я пожала плечами и отвела взгляд:

– А кто тогда были эти люди?

Он протянул руку и поддел прядь моих волос:

– Одолжил у знакомого.

– Одолжил? – эхом отозвалась я.

– Ну да, взял ребят на время, провёл инструктаж.

– А если бы они… не послушались тебя? – робко вставила я, вспоминая, как живо эти рослые гопники реагировали на его команды.

– Они бы послушались, – ответил он тоном, пресекающим дальнейшие расспросы.

Было не просто поверить человеку, который однажды причинил тебе боль. К тому же, учитывая его замкнутость. С самого первого дня он был для меня, как закрытая книга. Захочешь – не прочтешь! И я надеялась, что со временем это изменится…

Глава 6

После ужина я позволяю себе немного понежиться в кровати. Скинув офисный прикид, облачаюсь в халат на голое тело. Набираю ванну, и погружаюсь в пушистую мыльную пену. Ощущая, как горячая вода обволакивает, достигая укромных уголков.

Тщательно вымывшись, накручиваю тюрбан на голове и приступаю к депиляции. Природа наградила меня густой растительностью. Что является признаком страстного темперамента! Однако это мало утешает, если учесть, сколько времени приходится тратить на борьбу с этим «признаком».

До гладкости брею ноги, подмышки… Иногда он просит меня оставлять не выбритой зону бикини. Ему нравится видеть меня разной! Но сегодня, следуя его указаниям, избавляюсь от волос. Провожу рукой по гладкой коже, ощущая каждую выпуклость… О, да! Ему понравится!

На секунду закрываю глаза, представляя, что это его рука скользит по телу, что это его пальцы массируют нежные бугорки… Мммм, подумать только! Я увлажняюсь даже от мыслей об этом! Кончиком пальца касаюсь входа, ввожу чуть глубже, ощущая ребристую трепещущую плоть.

Так велик соблазн избавиться от напряжения. Но нельзя! Он почувствует… Не знаю, как ему удаётся! Но он точно видит меня насквозь. Вынимаю палец! Пожалуй, сохраню эту влагу для него…

Хотя уже почти весна, на улице по-зимнему зябко. Промозглый ветер задирает полы пальто, бесцеремонно хватает за ляжки. Благо, долго ждать не приходится! Из-за угла, крадучись, появляется знакомое авто. Ныряю внутрь, в теплую негу просторного салона. Водитель Николай приветливо кивает, бросает дежурное:

– Прохладно сегодня!

Я усаживаюсь и потираю замерзшие кончики пальцев:

– Не люблю апрель – ветер, пыль.

– Подснежники, – мечтательно улыбается он в зеркало заднего вида.

Мы болтаем о пустяках, и дорога пролетает незаметно. Это наш негласный договор – обсуждать погоду, природу и еду. Николя, так мысленно прозвала я седовласого, обаятельного добряка, словоохотлив. Но только в пределах допустимых тем!

Первое время, в надежде раздобыть необходимые сведения, я постоянно сворачивала «не туда». Отчего улыбка покидала его лицо. Однажды, на мой вопрос… Не помню, какой. Быть может «как давно вы работаете на Олега», или «а кто ещё катается на этой машине»? Он осадил моё любопытство. И, стоит отдать должное, сделал это весьма деликатно.

– Я просто водитель. И моя работа состоит в том, чтобы не задавать лишних вопросов, – ответил он, очевидно, намекая, что надеется на взаимность…

Зеркальный лифт взмывает вверх, доставляя меня в «поднебесную». Тяжелая резная дверь открывается, пропуская внутрь.

Я привыкла вести себя тихо. Здесь, в его квартире, я всего лишь гостья! Когда я прихожу, он не встречает меня у порога. И я, точно ребенок, вернувшийся раньше времени из школы, устраиваюсь на диване, ожидая дальнейших указаний.

Вот и сейчас, его голос привычно обрывает мой киносеанс:

– Марин, иди наверх! Я скоро поднимусь.

Молчаливая и покорная я выхожу из комнаты. Устало откинувшись на спинку кресла, он провожает меня взглядом:

– Там для тебя небольшая обновка. Примерь пока.

Это раньше я норовила заглянуть в каждую из дверей, ожидая найти там нечто запретное. Например, восковые фигуры девушек… Или хотя бы инструменты для пыток! Теперь любопытство поугасло, и я быстро отыскиваю спальню. По размерам она немногим уступает гостиной. За межкомнатной дверью располагается гардеробная, одну стену которой занимает полноразмерное зеркало. Большие панорамные окна маскирует плотная гардина, королевских размеров, кровать укрыта мягким плюшем.

На кремовом фоне выделяется темный кусочек материи, очевидно, предназначенный для меня. Сложно понять, что это, а главное, как его носить! И мне требуется время, чтобы определить, где у вещицы зад, где перед, и куда следует засовывать ноги. Облачившись в обновку, я подхожу к зеркалу…

Черное кружево, словно вторая кожа, облегает тело. В прорезях на груди виднеются соски, на пояснице ткань заканчивается, оставляя в тонкие полоски – имитацию пояса. Тесемки обхватывают ягодицы с двух сторон, скользят вдоль бедер, превращаясь в чулки. Сложно придумать более откровенный наряд!

Олег приходит внезапно и замирает в дверях. Я машинально прикрываю ладонью обнаженный лобок.

– Убери руку! – говорит он, не отрывая глаз от полуголого тела.

Я покорно опускаю руки вниз, позволяя ему рассмотреть себя со всех сторон. Он подталкивает меня к зеркалу, разворачивает лицом к себе:

– Выглядит даже лучше, чем я ожидал!

Сквозь кружево на спине я ощущаю горячую ладонь. Он стоит максимально близко, и жар его тела касается лица. Но я не смею пошевелиться, а терпеливо жду!

Он смотрит поверх моей головы, в зеркало, где, вероятно, его взору открывается весьма живописная картина.

Я слышу, как учащается его дыхание, когда он раздвигает в стороны упругие половинки. И делаю судорожный вдох, когда пальцы мужчины очерчивают линию, попутно поглаживая нежные отверстия, достигают клитора…

– Ласкала себя? – выдыхает он, и я отрицательно качаю головой.

Его рука мягко, но настойчиво проникает глубже, заставляя меня раздвинуть ноги. Я чувствую, как кончик пальца, скользнув внутрь, принимается изучать влажное устье.

– Такая мокрая, – шепчет он, отстраняется и берет за плечо.

Другой рукой выдергивает ремень! Полоска мягкой кожи, увенчанная металлической пряжкой, сложена вдвое. Я знаю, что последует дальше. А потому, готовая к порке, подставляю ему свою спину…

Он замахивается, и я ощущаю болезненную, жгучую боль ниже поясницы. Еще один удар и ремень звонко касается ягодиц! Я закусываю губу, но краем глаза продолжаю поглядывать в зеркало, наблюдая, как кожа обретает багровый оттенок.

– Руки за спину! – командует он, и я выполняю.

Он плотно стягивает ремнем запястья и ведет меня в спальню. Бросает лицом на кровать! Я лежу, чувствуя, как пылают ягодицы, как сильные пальцы, захватывая пространство, скользят внутри возбужденной щели…

– Нравится? – рычит Олег.

Моя покорность распаляет его! Он бьёт меня снова и снова, и бедра горят огнём. Я вгрызаюсь в одеяло, посылая ему свои стоны. Это так больно! Но… Боже мой! Как же приятно! Кажется, я и сама уже не понимаю, в какой момент началось моё добровольное рабство.

– Иди ко мне, – говорит он и ложится на постель.

Я подползаю ближе и, не в силах удержаться, приникаю ртом к его пенису.

– Теперь сядь на него, – шепчет Олег.

Я нависаю над ним, и он сам вставляет горячий стержень в моё податливое лоно. Оно реагирует, пульсируя, сокращаясь, обхватывая упругими стенками его член. Я двигаюсь, наращивая темп, выгибая спину, меняя угол, ощущая, как твердая головка касается матки.

Он облизывает два пальца и подносит к моим губам. Я покорно беру их и принимаюсь сосать! И, когда я почти готова кончить во второй раз, он подаётся бедрами навстречу, насаживает меня до упора. А потом, словно точилку с карандаша, сдергивает с члена, за секунду до того, как тот начинает извергать сперму…

После Олег принимает душ, и блаженно вытягивается рядом со мной.

Я любуюсь им, провожу рукой по лицу, повторяя линию высокого лба, очертания заостренного носа, изгибы чувственных губ.

В выходные, идя навстречу моим пожеланиям, он не бреется. И жесткая щетина царапает кожу, оставляя алый след. Его волосы, влажные после душа, спадают на лоб. Скоро они высохнут, обнаруживая проблески благородной седины.

Он ловит мою руку, чуть прикусывает палец, вынимает из прикроватной тумбочки маленький футляр. Протягивает мне… Внутри, продетая сквозь петлю, покоится золотая цепочка. Моя награда за старания!

– Как красиво! – я бережно вынимаю вещицу и прикладываю к шее.

– Это в дополнение к изумрудным серёжкам, которые ты почему-то не носишь. Не нравятся?

– Нет, что ты! – спешу я оправдаться, – Нравятся и даже очень. Просто… они такие красивые. И я берегу их, для особых случаев.

Я слышу, как он улыбается:

– Надевай их по субботам, мне будет приятно.

– Хорошо, – отвечаю я.

Первое время он оставлял на тумбочке деньги, которые я принципиально не брала. Просто секс ради секса – это одно. Но секс ради денег…

Однажды, взамен внушительной сумме, я обнаружила флакончик духов.

– Это тебе, – сказал Олег, опережая моё любопытство.