Вероника Карпенко - Приватный танец. Часть 2

– А кто ухаживает за всем этим? – я с нескрываемым восторгом обвожу взглядом цветник.

– Садовники, целый штат, – он пожимает плечами и, сунув руки в карманы брюк, идет дальше.

Даже без каблуков я чуточку выше. Но, кажется, этот нюанс совсем его не смущает. Напротив! Мужчина гордо вышагивает сбоку, давая мне фору. Он идет, улыбаясь собственным мыслям. Очевидно, испытывая удовольствие от прогулки. Широкий подбородок гладко выбрит, озорные не по возрасту глаза окружены сетью мелких морщинок, темные волосы слегка растрепаны.

Нет! Он не похож на убийцу. Очарованная цветущим великолепием, я позволяю себе расслабиться и забыть об истинной причине своего пребывания здесь. Наверняка, это просто ошибка, и скоро всё разрешится?

Когда мы обедаем, я решаюсь спросить, какая именно участь мне уготована. Намекая, что не хочу злоупотреблять его гостеприимством!

– Вот мы сейчас и узнаем, – улыбается он, когда громоздкий черный смартфон оглашает вибрацией обеденный зал.

– Да, приятель! Не горячись! Она у меня. Как раз сейчас кормлю её обедом, – отвечает он кому-то.

Я замираю с вилкой в руке.

– Угомонись! Никто твою Марину не тронет! Ни пальцем, ни чем-то ещё, – произносит он будничным тоном, не сводя с меня глаз.

Становится трудно дышать, когда я понимаю, что он говорит… с Олегом.

– Можешь сам у неё спросить, – отвечает он, протягивая мне телефон.

Я осторожно беру его, боясь нечаянным резким движением оборвать эту связь. Подношу к уху и… закрываю глаза.

– Марина! Ты в порядке? – торопливо говорит Олег. И, хотя его голос звучит отчетливо, мне кажется, что он где-то очень далеко.

– Да! – отвечаю я, преодолевая желание разрыдаться.

– Мариш, ничего не бойся! Слышишь? Скоро ты будешь дома! – говорит он, и я, не открывая глаз, вижу перед собой его лицо, взволнованный взгляд, высокий лоб, перечеркнутый хмурой морщинкой…

– Олег… – шепчу я, позабыв обо всём.

– Я люблю тебя! – бросает он и нажимает отбой прежде, чем я успеваю произнести «я тебя тоже».

В немом отчаянии я смотрю на телефон, где вместо желанного номера теперь сияет экран блокировки.

Его звонок разрушает чары! Еда застревает в горле. И мне кажется, что розы, совсем недавно околдовавшие меня своей красотой, уже засохли, безжизненно свесив увядшие до срока бутоны.

Мужчина сидит, вальяжно откинувшись на спинку кресла. Теперь в его горделивой осанке, во всем его образе сквозит отчуждение.

– Марина Геннадьевна Снигирёва, – бесстрастным тоном произносит он, – Хочешь стать Косаревой? Ну, ну! Удачи!

Я краснею, ощущая на себе его насмешливый взгляд. «Знай своё место! Ты здесь не гостья, ты – всего лишь разменная монета», – повествует он.

Он уезжает, я наблюдаю из окна спальни, как солидная иномарка покидает территорию. Возможно, он отправился на встречу с Олегом? И сейчас они обсуждают мою судьбу.

Что будет дальше? Он отпустит меня? Или этот благоустроенный плен станет моим последним пристанищем? Невзирая на страх, совсем не это волнует меня в данный момент…

Ведь он сказал, что любит! Он действительно это сказал? Или мой разум, не надеясь уже услыхать эту фразу, все выдумал, выдавая желаемое за действительное?

Прошлым вечером мое тело вырубилось прямо в одежде, распластавшись поверх одеял. На сей раз, я решаю лечь спать, как нормальный человек! Раз уж мне суждено провести здесь еще одну ночь, стоит воспользоваться всеми благами элитного ночлега. А потому я расстилаю постель, с наслаждением принимаю душ, и, оставшись в одном белье, ныряю в теплые объятия белоснежного сатина.

«Второй день я отсутствую дома. Надеюсь, братишка, ты сумел оправдать меня перед матерью», – с этими мыслями я проваливаюсь в сон. Глубокий и пустой, как бездонный колодец…

Когда я «приземляюсь», открывая прибитые усталостью веки, вокруг уже темно. Не считая светлого пятна в углу комнаты. Там, где стоит уютное кресло…

– Я вас разбудил, извините, – нарушает тишину спокойный мужской голос.

Еще балансируя между сном и явью, я сонно щурюсь в его сторону. Мужчина утопает в кресле, уложив ногу на ногу, все в тех же темно-синих брюках. Но уже без пиджака. Рукава рубашки закатаны, ворот расстёгнут.

– Который час? – выдыхаю я.

– Слишком поздно! А, может быть, слишком рано, – бросает он неопределенно.

Спохватившись, я, словно щит, натягиваю простынь. Додумалась же улечься топлес! Хотя, чего мне стыдиться? Какое право он имеет вламываться сюда посреди ночи?

– Что вы здесь делаете?

– Охраняю ваш сон, – спокойно отвечает он.

– Это совершенно ни к чему, – путаясь в простыне, я наконец-то сажусь.

Помятая сном прическа растрепалась, и волосы беспорядочно спадают на плечи. Я протираю глаза, с трудом различая выражение его лица. Но понимаю… Нет, скорее чувствую, что он смотрит на меня. Хотя! На кого же еще смотреть? Ведь в комнате мы вдвоём.

– Вы прекрасны, когда спите, – произносит он, покидая кресло.

Я порываюсь сбежать, но вовремя вспоминаю, что из одежды на мне лишь тонкие трусики. Он подходит. И, быть может, виной всему темнота, что размывает очертания… Но теперь он кажется мне выше. Гораздо!

– Что вам нужно? – кидаю я в его сторону.

Он оставляет мой вопрос без ответа. Подходит к кровати и, не спросив разрешения, присаживается с краю. И, хотя он не делает ничего, а только смотрит, угроза, исходящая от него, кажется мне осязаемой.

– Не бойся меня, – произносит он тихо, подкрадываясь, подбираясь… Вынуждая меня пятиться, чтобы ощутить спиною мягкость пуховых подушек. Прежде такие уютные, теперь они кажутся мне твердокаменными!

– Не трогайте меня, пожалуйста, – шепчу я отчаянно.

– Я не трону тебя, – повторяет он, чуть наклоняясь вперед. В этом освещении глаза его кажутся почти прозрачными, неживыми. – Если Олег сделает всё как нужно, то я тебя отпущу.

Он замолкает, взгляд его скользит снизу вверх. И, даже под защитой плотной ткани, я ощущаю себя голой!

– А что… он должен сделать? – мой голос дрожит.

– Не забивай свою красивую головку всякой ненужной чепухой, – отвечает он мягко.

– А если…, – я набираюсь смелости озвучить свои опасения, – если он не сделает того, что вы хотите. Что тогда?

Его взгляд становится жестче. Улыбка сползает с лица. Наблюдая эти метаморфозы, я ощущаю себя муравьем, который, сам того не понимая, угодил в чужую нору. А ведь и правда, что он сделает со мной, если Олег не выполнит уговор. Неужели убьёт? Страшно представить, что он потребовал от него, в противовес моей жизни.

Упакованная в простынь по самые уши, я ощущаю, как слова застревают в пересохшем горле. Здесь никого! И я одна, наедине с этим странным незнакомцем. Ведь я даже не знаю его имени! А он, между тем, знает обо мне практически всё.

Его взгляд, прежде холодный, с каждой секундой обретает уверенность. Глаза, наполняясь желанием, скользят по лицу, плечам, поджатым к груди коленям. Он задумчиво хмурится, точно прикидывая в уме, с какой части тела начать…

– Признаться, сейчас меня одолевают противоречивые чувства, – произносит он, – С одной стороны мне бы хотелось, чтобы Олег оправдал мои ожидания.

Рука его, нырнув под простынь, нащупывает мою ступню. Я не успеваю одернуть ногу, когда, пойманная в тиски, она оказывается накрепко зажатой в сильной ладони. И, чем отчаянней, чем настойчивее становятся мои попытки вырваться, тем крепче он сжимает пальцы…

– А с другой, – сквозь зубы его голос звучит угрожающе, – такая награда стоит потраченных денег!

Потянув на себя резко, он вынуждает меня опрокинуться на спину. Выпущенная из рук простыня моментально оказывается скомканной в его ладони. А я, голая по пояс – распростертой на кровати!

– Дай посмотреть на тебя! – выдыхает он, когда я, в намерении скрыть наготу, обхватываю себя за плечи.

– Не надо! – мой голос звучит надломлено.

Не обращая внимания на мои протесты, он придвигается ближе. Охваченный страстью взгляд блуждает по телу, сбивчивое и порывистое, его дыхание эхом отдается внутри меня. Я сжимаю, стискиваю себя в объятиях, не желая разоблачаться перед ним. Этого стоило ожидать! Странно, что он до сих пор не предпринял попыток.

– Не бойся, – убеждает он, хотя весь его облик говорит об обратном.

Я отрицательно машу головой, и тогда руки его, преодолевая сопротивление, мягко и настойчиво обхватывают мои запястья. Разводят в стороны…

Я всхлипываю, грудь подрагивает в такт дыханию. Утоляя свое любопытство, он изучает моё тело! Взгляд его, ненасытный и жаждущий, путешествует вниз, от шеи, вокруг упругих холмиков, к животу…

Я отворачиваюсь, зажмуриваю глаза, ожидая, когда он позволит себе больше. Я всё равно не сумею противостоять ему! Пускай сделает всё быстро…

– Ты очень красивая, – шепчет он, нависая сверху тяжелой тенью, – такая нежная.

Его пальцы, словно браслеты, смыкаются на запястьях! Он наклоняется так низко, что ткань его рубашки касается голой груди. Я вздрагиваю, непроизвольно подаваясь вперёд. Кажется, еще секунда, и губы, горячие и жадные, вопьются в меня…

– Как бы мне хотелось раздеть тебя полностью, – его сдавленный шепот звучит в миллиметре, опаляя мочку горячим дыханием. – Только боюсь, что тогда не сумею сдержаться. А ведь я обещал!

Он отстраняется также резко, выпуская меня, и вставая с постели. Матрас пружинит. Напряжение спадает, но я продолжаю лежать, раскинув руки в стороны. И только, когда он покидает комнату, нащупываю скомканную в изножье простынь.

Измученная бессонницей, я забылась лишь под утро, предусмотрительно натянув блузку и джинсы. Однако других визитеров не случилось. И, когда я нехотя открываю глаза, за окном уже день.

– Эй, подъем! – бодрый голос лучше любого будильника выдергивает меня из глубокого сна. – Давай, давай, времени мало!

Я рассеянно собираю по комнате остатки своей одежды.

– Можно мне хотя бы в туалет? – произношу жалобно.

Он раздраженно кивает. За пару минут я умудряюсь привести себя в порядок. Стягиваю непослушные волосы резинкой, прополаскиваю рот, умываюсь. «Куда меня? К Олегу?» – эта мысль томительным предвкушением отзывается в груди. И, стряхнув остатки сна, я выхожу наружу.

– Идём! – он кивает в сторону двери.

Знакомое, видавшее виды авто, уже ждет у ворот. «Доберман» вынимает из кармана тряпку, и я испуганно отступаю назад! Однако вопреки опасениям, это не мешок, а всего лишь шарф.

– Давай-ка без фокусов! – устало фыркает он.

Я послушно стою, ожидая, пока скользкая ткань ни лишит меня обзора. Он закрепляет шарф на затылке и помогает мне сесть. Дверца захлопывается. И я, нащупывая рукой траекторию, придвигаюсь ближе к окну:

– А куда мы едем?

– Помалкивай, иначе рот заклею, – говорит «доберман». Кажется, я начинаю различать их голоса.

– А лучше давай я ей членом заткну? – предлагает «бульдог».

Но его вариант, не найдя одобрения, повисает в воздухе…

Ровная дорога кончается, и машина, подпрыгивая на кочках, мчится куда-то по грунтовке. Мы едем долго! И пальцы сводит судорогой от напряжения, когда я пытаюсь удержаться на месте.

Эта поездка кажется мне бесконечной! С закрытыми глазами я быстро теряю ориентацию в пространстве. И качка только усиливает дискомфорт! Еще немного, и меня стошнит…

Проходит добрых полчаса, пока наш «гоночный болид» наконец тормозит.

– На выход! – слышу я и с трудом выбираюсь наружу.

Сильные руки подхватывают, направляя. Прохладный свежий воздух щекочет легкие. Я сглатываю, прогоняя прочь подступившую тошноту. С каждым вздохом в голове проясняется. Органы чувств обретают работоспособность, и моих ушей достигают звуки леса. Пение птиц, шелест листвы под ногами…

И вдруг сознание, точно иглой, пронзает мысль: «не будет никакой передачи, и встречи не будет». Ответ очевиден! Они привезли меня сюда, чтобы убить…

Я делаю еще пару шагов, а после, улучив момент, когда хватка на плече ослабевает, сдергиваю повязку с лица и бросаюсь прочь!

– Ну, бля! – слышится сзади.

Он настигает меня в два счёта, и, хватая, прижимает к себе. Я бьюсь, как рыба, в этих смертельных объятиях! Цепкие пальцы сдавливают горло, а вторая рука проникает между бедер.

– Потискать тебя на прощание? – выдыхает он, возбуждаясь, и трется колючей щекой, царапая кожу.

Я сжимаю колени, верчусь, непроизвольно массируя бедрами его пах.

– Да! Вот так, детка! – шепчет он, прижимая меня к себе.

Он ласкает меня торопливо и жадно. Словно желая насытиться впрок! Пальцы больно сдавливают затвердевшие от холода соски. А зубы, вонзившись, прикусывают шею. Он рычит, просовывая ладонь под джинсы, раздвигая пальцами ягодицы, прижимаясь восставшим членом…