Жаклин Норрис - Пробуждение любви

Она ни разу не задавалась вопросом, когда кончится или хотя бы приостановится эта карусель. С тех пор, как Анна начала работать, она считала преступлением выкраивать время для себя.

Анна невольно разглядывала стоящего перед ней в очереди невропатолога. Она знакома с ним несколько лет. Он ненамного старше ее, но бледен, как она до вчерашнего дня, и у него мешки под глазами.

«И отчего мы не играем в гольф по средам, как положено врачам?» — спросила она себя. Возможно, есть такие, кто стремится сколотить состояние, но большинство врачей, как подозревала Анна, просто привыкли к такой потогонной системе.

Как избавиться от рутины без потерь для дела? И без того, чтобы проводить слишком много времени в опасной близости от Джейсона Бранта!

Анна остановила свой выбор на салате с креветками и крутым яйцом. Решив, что одним салатом не наесться, она взяла с прилавка тарелку с разваренной зеленой фасолью и картофельным пюре.

Надеюсь, мельком подумала она, Джейсон не узнает о том, как она питается, иначе начнет уговаривать, чтобы на обед она приезжала домой. Очень заманчиво! Впервые за долгие годы она с нежностью вспоминает о том, что у нее есть дом, а не просто дорогой и пустой особняк.

Из чувства противоречия Анна взяла колу не на низкокалорийном подсластителе, а на сахаре. Хотела, было добавить еще яблочный пирог, но здравый смысл возобладал. Может быть, этим летом ей еще придется надевать купальник!

Расплатившись, Анна огляделась по сторонам, ища свободное место. За несколькими столиками сидели люди, которые явно не работали в больнице — видимо, родственники больных. За длинным столом весело щебетали сестры. Анна не считала, что врач унизит себя, если сядет за один стол с медсестрой, но понимала, что в ее присутствии девушкам будет неловко.

Увидев, что освобождается столик на двоих, она направилась туда, но одновременно с Анной к столику подошел еще один человек.

— Не возражаете, если я сяду с вами? — Красивое смуглое лицо, широкая, развязная улыбка. Доктор Олдос Рани, пластический хирург, пользовался славой покорителя сердец среди медсестер. Они с Анной были знакомы, но ограничивались лишь кивками или приветствиями.

— Похоже, вы неплохо отдохнули в выходные. — Олдос явно намекал на ее облупившийся нос и обгоревшие щеки. Он сверкнул ослепительно белыми зубами. — Нечасто выбираетесь на пляж, верно? — Сам он мог похвастаться темным загаром. Хотя пластическим хирургам часто приходится иметь дело с жертвами несчастных случаев и родовых травм, Олдос приобрел известность благодаря операциям по исправлению формы носа и откачке жира. В общем, как говорила одна медсестра в присутствии Анны, он реконструирует тела богачей.

— Скажите, — продолжал доктор Рани, в то время как Анна удивлялась, как можно довести фасоль до такого безвкусного состояния, — чем вы увлекаетесь, раз не привыкли проводить время на свежем воздухе? — Он изящно расправлялся с мясным рулетом, держа вилку по-европейски, в левой руке.

— Обычно по субботам у меня трое пациенток рожают одновременно! — Рядом с Олдосом Анна казалась себе юной и неуклюжей. «Спокойно, — осадила она себя. — Тебе почти тридцать четыре; ты в состоянии справиться с Олдосом Рани».

— Похоже, вам нужно помочь немного встряхнуться. — Олдос смотрел на Анну так, словно кроме нее в зале никого не было.

Она смутилась, но быстро пришла в себя.

— Вы что же, предлагаете свои услуги?

— Откровенно говоря, да. Я уже давно обратил на вас внимание, но за вами не угнаться. Вы всегда так носитесь по больнице… — Доктор Рани маленькими глотками пил кофе, не сводя с нее испытующего взгляда.

— Похоже, я переусердствовала не только с загаром, — улыбнулась Анна.

— Что вы делаете в субботу вечером? — Доктор Рани, видимо, не привык ходить вокруг да около.

— Дежурю. Но в пятницу…

— Отлично! Я знаю в Голливуде один французский ресторанчик, а оттуда можем поехать по ночным клубам. Впрочем, поужинать можно и у меня. Я приготовлю стейк на гриле.

Не раздумывая, она выпалила:

— Лучше приходите на ужин ко мне!

— Замечательно! — Судя по тому, как хитро прищурился Олдос, можно догадаться: он рассчитывает на интересный десерт. — Буду около семи.

Анна продиктовала ему адрес. Дурные предчувствия у нее зародились потом, после того, как Олдос ушел, оставив на столе поднос, несмотря на плакат, призывающий убирать за собой грязную посуду.

Интересно, что скажет Джейсон!

До вечера Джейсон стирал и гладил. Устав от бесконечных складок на блузках и рубашках, он включил телевизор и стал смотреть какой-то сериал.

Догладив последнюю наволочку, он отправился к Розе.

— Хуанита звонила. Нам можно к ней приехать. — Роза села на пассажирское сиденье его машины. — Ее хозяйка уехала в клуб садоводов.

Особняк, в котором служила Хуанита, был самым большим во всем квартале — с пятью спальнями. В семье хозяев было трое детей-подростков. Да, Хуаните не позавидуешь.

Они застали молодую мексиканку в слезах.

— Меня могут уволить, если узнают, что ко мне приехали друзья! — объяснила она по-испански.

— Но ты ведь устроилась на работу с проживанием, — возразил Джейсон. — Конечно, ты имеешь право принимать гостей.

— Не знаю. А спрашивать их не хочу. — Хуанита провела Джейсона и Розу в комнатку за кухней, и они уселись за маленьким обшарпанным столом. — Нет, я не жалуюсь. Счастье, что я получила работу!

Джейсон спросил, сколько она получает. Хуанита назвала такую мизерную сумму, что ему показалось, будто он ослышался. Джейсон постарался не выказать ужаса. То, что хозяева не разрешают Хуаните приводить гостей и переоценивают ее знание английского, еще понятно. Но как они могут так мало ей платить? Она получает меньше официально установленной минимальной зарплаты, а работает больше сорока часов в неделю.

Но с другой стороны, ей так остро нужна работа, что жаловаться она не смеет!

— Давай помогу тебе разобраться вот с этим. — Роза показала на компьютеризированную стиральную машину.

Когда по улице проехала машина, Хуанита вздрогнула.

— А если дети рано вернутся из школы? Вы лучше уходите.

Джейсон хотел, было возразить, но вовремя осекся.

— Хорошо. Мы заедем в другой раз.

— Лучше я к вам. — Хуанита записала адрес.

— Когда выберешься? — спросила Роза.

— Как получится. Не знаю. Мне велено быть дома все время, кроме воскресений.

По пути домой Джейсон сказал:

— А может, она преувеличивает? Получается, ее хозяева — настоящие рабовладельцы!

— Меня это не удивляет. — Роза посмотрела в зеркало заднего вида. — Вчера я беседовала с одной знакомой, которая работает в нашем квартале. Так вот, у хозяев Хуаниты скверная репутация. Предшественницу Хуаниты уволили за то, что она попросила отпуск — ей срочно нужно было в Мексику, ухаживать за больной матерью.

Вернувшись домой, Джейсон принялся натирать сыр. Сегодня на ужин он задумал приготовить лазанью. В понедельник Анна вернулась почти в десять вечера и сразу легла спать. А сегодня… она наверняка целый день питалась всухомятку. Так пусть хотя бы вечером поест, как следует.

Джейсон пожал плечами. Можно подумать, что я — ее мать! Но ведь кому-то надо заботиться о ней.

Мысли Джейсона переключились на Хуаниту, и ей подобных. В тексте, сопровождающем фотоснимки, ему хотелось обратить внимание читателей на тот факт, что ведение домашнего хозяйства — это своеобразный мирок, в котором столько же интриг, радостей и печалей, как и в большом мире.

Закончив приготовления к ужину, Джейсон сел на телефон. Он заранее провел подготовительные исследования для своей книги, собрав статистические данные о количестве домработниц, но сейчас ему требовалась более подробная информация.

Женщина из Комитета по правам испаноязычных с готовностью согласилась ему помочь. Она знала о семьях, которые нанимали латиноамериканцев садовниками, кухарками, домработницами, а затем, воспользовавшись надуманным предлогом, увольняли их, чтобы не платить.

Джейсон почувствовал, что его гнев немного поутих. Насколько ему известно, подобные вопиющие случаи — скорее исключение из правил. Взять хотя бы Розу. По ее словам, она довольна своими хозяевами. Да и Анну трудно назвать эксплуататором.

Какое впечатление намерен он создать своей книгой? Удастся ли ему сохранить беспристрастность? Или же читатели будут думать, что Ирвайн — скопище жестоких рабовладельцев?

Парадная дверь открылась, каблучки Анны застучали по лестнице. Просто удивительно, как быстро он научился распознавать ее привычки. Например, он знает, что она имеет обыкновение рассеянно беседовать с самой собой, когда сосредоточена на какой-то задаче. После трудного дня походка у нее особенно усталая. А еще она закрывает глаза, наслаждаясь ароматом вкусной еды.

— Лазанья? — Она устало облокотилась о косяк двери. — Здорово! Кстати, вы не забыли, что сегодня еще и день стирки? Или вы составили новое расписание?

Джейсон приложил правую руку к сердцу.

— Ни за что!

Удивительно, как столь мужественный человек уместно смотрится на кухне, подумала Анна. Впрочем, ее покорили именно его кулинарные таланты.

Ее взор привлекло что-то красное, и она пригляделась к дуршлагу на рабочем столе.

— Неужели клубника?

— Со взбитыми сливками. — Джейсон начал выкладывать слои теста для лазаньи в форму. — Лазанью нужно запечь. Через пятнадцать минут я подам коктейли и закуски в патио. Вы успеете переодеться и освежиться.

Кивнув, Анна поспешила наверх.

Мысли ее вернулись к больнице и к беседе за обедом. Может быть, не слишком умно с ее стороны приглашать в пятницу Олдоса? Вспомнить хотя бы, как Джейсон обошелся с Орасом.

«А может, я просто чувствую себя виноватой из-за того, что позволяю другому мужчине вторгаться во владения Джейсона?»

Владения Джейсона, надо же! Анна решительно покачала головой, переодеваясь в блузку с короткими рукавами и белую юбку. Он слишком много себе позволяет! Кроме того, пару часов назад ей позвонила по телефону одна беременная…

Нелегко противостоять мужчине, который так изящно сервировал поднос с дайкири и закусками! Тем не менее, Анна заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

— Поговорим о Дини Паркер…

— А! — Джейсон сел напротив и виновато улыбнулся. — Она немного увлеклась. Я обещал оказать ей любезность, но только если вы согласитесь.

Анна с трудом преодолела возмущение. Он все глубже вторгается в ее жизнь; теперь хочет проникнуть и в сферу ее профессиональной деятельности! Но… она старается идти навстречу пожеланиям пациенток, и у Дини те же права, что и у прочих.

Анна постаралась, чтобы голос ее звучал хладнокровно.

— Меня заботит только то, что ваше вмешательство может осложнить течение родов, — заявила она, отпивая глоток дайкири. Иногда возникают непредвиденные обстоятельства…

— Если такое произойдет, я немедленно уйду. — На сей раз, Джейсон не шутил. Его темные глаза впились в лицо Анны. — Не полный же я идиот!

Она кивнула.

— Я сказала Дини, что не против вашего присутствия, раз не будет ее мужа. Но если он вернется, ваше участие исключается. Каждый лишний человек увеличивает шанс заражения, да и вы, откровенно говоря, будете путаться у сестер под ногами.

— Понимаю.

Возможно, она неверно судит о нем и мысль о съемках всецело принадлежит Дини. Да, Джейсон завладел ее домом, прежде чем она до конца поняла, что происходит, но это еще не повод полагать, будто Джейсон стремится завладеть всей ее жизнью.

— Кстати, в пятницу у меня будет гость, — сказала она, вертя в пальцах оливку. — Когда подадите нам ужин, можете взять выходной, — я сама все уберу. Меню оставляю на ваш вкус.

Лицо Джейсона осталось невозмутимым.

— Если вы немного расскажете мне о своем госте, я постараюсь подобрать что-нибудь соответствующее.

Что можно сказать об Олдосе Рани, больничном плейбое?

— По-моему, у него широкие взгляды… и вкусы.

Джейсон кивнул.

— Более или менее ясно. Когда он придет?

Анна сказала.

— Прекрасно. Обещаю не заикаться о мамином колите!

Она не успела ничего ответить, а Джейсон уже ушел в дом за лазаньей.

В четверг, пропылесосив и вытерев пыль согласно расписанию, Джейсон просмотрел кулинарные книги Анны. Ему нравилось экспериментировать с новыми рецептами. Конечно, рисковать ни к чему. Завтра у Анны и ее гостя не должно быть неприятных сюрпризов. Лучше приготовить что-нибудь испытанное — например, свинину с арахисом и розмарином.