— Леонид, считаю сотрудничество с капитаном Чудиновым тупиковым вариантом и прошу вернуть меня… — хрипло начала она, но ублюдочный наставник оборвал ее:

— Влада, не твое мнение сейчас решающее, — И эта фраза будто что-то припечатала во мне, подводя мгновенную финальную черту под всей моей рефлексией.

— Я согласен, Гарденин, — выпалил я, осознавая, что делаю шаг из долбаного самолета и понятия не имею, раскроется ли мой парашют. — Я буду работать в проекте, но не на вас, а именно на Владу. Она будет моим приоритетом. И когда я решу уйти, вы отпустите и ее.

— Капитан, вы на полном серьезе считаете, что можете со мной торговаться?

— А почему нет? Разве не вы, господин наставник, заявили, что эта девушка — самый лучший и перспективный материал, что у вас был за все время? К тому же, судя по вашему пристальному вниманию, мы с Владой первые и пока единственные ваши реальные кандидаты на удачную пару Поводырь-Герой. Я волшебный ключик зажигания к двигателю вашей основной идеи. И без меня она не сработает. Так что, если я устану и решу уйти, логично, что и Влада со мной. Зачем она вам? Просто посадите на наркоту и запрете в своей психушке… пардон, центре коррекции?

— Что, Чудинов, неожиданно ощутили вкус к владению чьей-либо судьбой? — злобно оскалился Гарденин, но я только равнодушно пожал плечами.

Я не мог дать ему почувствовать, что дело для меня в принципе кончено и последую за женщиной, съежившейся у окна, куда угодно и на любых условиях. Изобличен и приговорен пожизненно, похоже.

— Может и так. Так что, мы договоримся? — Понятно, что это сделка с дьяволом, но я хотел для нас хоть одну возможность из нее когда-то выбраться.

Гарденин встал и, усмехнувшись, пошел на выход.

— Завтра утром я вернусь и понаблюдаю за тем, насколько вы вместе можете быть эффективны, когда станете ловить своего маньяка. И только после этого поговорим.

Но когда дверь за ним закрылась, я знал, что уже получил желаемое. Шанс на свободу для Влады. Не сейчас, но когда-то точно.

— Ты не должен был… — начала она, но я устало покачал головой.

— Спать пойдем.

ГЛАВА 34

Влада не стала раздеваться, легла на край кровати спиной ко мне и затихла. Даже дыхания я не слышал. Но чувствовал, что она не спит, потому что и сам не мог уснуть, оттого что был бесконечно зол. Причем именно на нее. Чем дольше я молчал, отдавая себе отчет, что сейчас лучше перемолчать и перебеситься, тем сильнее заводился.

— Ты же не собиралась оставаться со мной? — не удержав язык за зубами, я перекатился со спины на бок, прижимаясь к Владе. Странное дело, как бы ни был зол, физическая тяга, удовлетворение от ее непосредственной близости никуда не девались. Вот ведь мужицкая натура во всей красе. Насколько бы ни выводила из себя женщина, которую ты хочешь, желания прикасаться к ней это никак не отменяет. Даже если коснуться хочешь, чтобы придушить. Ответа не последовало, девушка только едва заметно шевельнулась.

— Вот что меня и злит больше, чем этот гребаный Гарденин со всеми его наполеоновскими заморочками, в которых нам теперь участвовать, — продолжил я свой гневный монолог. Ну, сука, не держалось оно сейчас внутри, хоть тресни, — Он — расчетливая манипулирующая сволочь, что с него возьмешь. Но ведь ты все решила за нас обоих и, когда закончилось бы время проекта, просто исчезла бы, и все.

— Если бы я рассказала тебе все как есть с самого начала, то у меня не было бы ни малейшего шанса получить вот такого тебя хотя бы на несколько недель. А если бы сделала это, когда между нами уже что-то было, то это уже я была бы манипулирующей сволочью, Антон. Я не хотела, чтобы ты…

— Влада, — оборвал я ее и повернул, желая взглянуть в лицо. — Я прекрасно знаю и понимаю все те причины, что ты сейчас мне озвучишь. Что не хотела обрекать, принуждать, обременять собой и прочую тупохрень, которую следует нести человеку порядочному по отношению к тому, кто ему реально небезразличен. Я бы и сам, будучи в твоем положении, сто процентов повел бы себя так же и все сделал, чтобы эффектно и благородно сохранить чью-то свободу. Но твою же мать. Как меня бесит, что ты мне не доверилась и не предложила решить все вместе и осмысленно, а не узнать все вот таким дебильным образом и оказаться практически прижатым к стенке этим наставником.

— Прости, — пробормотала она, утыкаясь лицом в мою шею, и я почувствовал, что ресницы у нее мокрые.

— Это не тот момент, когда я или ты должны извиняться, — вздохнул я, обнимая ее за плечи. — Наверное, Гарденин в чем-то прав. Я страдаю долбаным комплексом какого-нибудь Бэтмена, и во мне сейчас кипит обида на то, что я вроде как не добровольный спаситель для тебя, а принужденный.

— На самом деле никто из спасителей не добровольный, Антон, — обхватила она меня поперек тела, прижимаясь полностью, как будто я единственный источник тепла в мире. — Чужие дурные поступки или обстоятельства заставляют их. Разве нет?

Знаете что? Когда кто-то действительно важный для тебя прикасается вот так, то похрен мне на всю геройско-злодейскую философию в мире, да и самое мрачное будущее начинает видеться через радужную призму "авось вместе-то прорвемся". Так что теперь можно и уснуть со спокойной душой.

Противный, безжалостно режущий сон звук заставил меня машинально начать щупать на тумбочке в поисках телефона, но через пару секунд мозг достаточно проснулся для того, чтобы дошло, что это дверной звонок. На экран я все же глянул — темнота. Телефон сдох, но по ощущениям рань была несусветная, особенно учитывая вчерашние поздние выматывающие посиделки, и вообще сегодня суббота. Тряхнул головой — чувствовал себя как после изрядного перепоя, которому предшествовал полноконтактный спарринг по рукопашке. Оглянулся на Владу. В неярком утреннем свете, просачивавшимся сквозь мои старенькие коричневые шторы, черты ее лица в сочетании с бледной кожей выглядели словно вырезанными из непрозрачного льда. Поразительная и неповторимая смесь резкости и мягкости, уязвимости и непроницаемости, хрупкости и силы… М-дя, Антоха, Антоха, вмазался ты в эту женщину по самые "здрасти", и, похоже, это не предел.

Очередной противный скрежет от кого-то жутко нетерпеливого за дверью заставил тревожно дрогнуть ресницы Влады и поднял меня окончательно. Кряхтя и матерясь под нос, пошлепал через квартиру. Желающим получить приветственный удар в челюсть оказался Васек, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу с рукой у кнопки звонка.

— Ты что, в такой час мимо гулял, и тебе в сортир приспичило, воспитание на улице не позволило, и вспомнил, что я тут поблизости живу? — спросил я с надеждой, которая, впрочем, нисколько не оправдывалась мрачным выражением его лица.

— Я звонил. Сто раз, — вместо приветствия сообщил мой стажер и стал протискиваться мимо меня в квартиру. — Могу я войти? Влада здесь?

— Войти можешь, — проворчал я, хотя наглец уже разувался в моей прихожей. — А вот здесь ли Влада — тебя ни разу не касается.

— Зато моя новость вас обоих касается. Ты телевизор часто смотришь, шеф?

— Не хочешь сначала по Немово отчитаться, а потом интересоваться, как я провожу свой досуг?

— Да по Немово для нашего дела практически ничего. Выявил разве что одну группу в сети, в которую вступал народ, мнящий, что у них суперспособности. И те, кто хотел с ними общаться или рассказать о других таких же. 99 % постов и сообщений — полная фигня, бред и попытка выпендриться, но о Киселевых наш маньяк узнал через нее. Само собой, привлечь девицу, которая о них написала там, нельзя. Она ничего противозаконного не сделала, к тому же несовершеннолетняя. Родители встали горой, и даже нормально поговорить не смог. Но я вообще не поэтому в такую рань через полгорода тащился. Тут у нас проблемы ого-го какого масштаба.

— Привет, Василий, — Влада вышла из спальни заспанная, с одной помятой щекой, и посмотрела на него приветливо, а потом на меня слегка неуверенно.

Василий неожиданно вспыхнул так, что даже уши стали пунцового цвета и, опустив глаза, пробормотал приветствие, а я, прям наслаждаясь его смущением, подошел к Владе и чмокнул в висок.

— Доброе утро, загадка моя.

— Не знаю, что вы находите в нем доброго, — возмущенно отозвался Василий и, пройдя дальше, сцапал пульт от телека. — Сейчас должно как раз повторяться, — ткнул он в часы в углу экрана и стал переключать каналы.

— Может чай? Кофе? — поинтересовалась у его ссутуленной спины Влада.

— Потом, — отмахнулся он. — Вам посмотреть это надо.

На "Пятом канале" как раз шел блок криминальных новостей, и я невольно поморщился, узрев личико своей бывшей, вещающей об ограблениях, убийствах и пожарах. Я нехотя уселся на подлокотник дивана и притянул к себе Владу. Закончился репортаж о перехвате крупной партии наркоты, начался следующий, и я мгновенно напрягся, увидев на экране себя и Владу, идущими с ведомственной парковки к зданию управления. За кадром мелодичный, хорошо поставленный голос госпожи Асадовой сыпал фактами из дела по маньяку, перечисляя все даты, места обнаружения тел, а так же обстоятельства, которые она в принципе знать не должна была. Я невольно зарычал, подаваясь ближе к экрану.

— Какая же тварь все слила-то?

— Это еще цветочки, — вздохнул Василий и, будто извиняясь, покосился на Владу.

После был изрядно подправленный наш с Кристиной диалог, где я отказывался давать комментарии, выглядя, надо сказать, настоящим грубым мудаком. Как будто мне не похрен. Кристина вещала что-то о закрытости и беспомощности полиции.

— Вы спросите, почему, при нынешних технологиях, расследование движется так медленно? Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос, — Камера поймала лицо Влады и на этом остановилась, а у меня скрутило нутро в дурном предчувствии. — Посмотрите на эту женщину. Это Владислава Арифеева. Она сопровождает капитана Чудинова повсюду и, как сообщил наш источник, принимает непосредственное участие в расследовании. Вы думаете, эта дама — эксперт-криминалист? Или опытный, приглашенный со стороны аналитик? Ничего подобного. Она экстрасенс и участник так называемого проекта "Ворожея". Вслушайтесь только. "Ворожея" — Кристина умело придала своему голосу нужную интонацию, нечто вроде смеси благородного пафоса и сдержанного праведного гнева. — До чего же отчаялась наша полиция, если прибегает к услугам таких по меньшей мере странных и непрофессиональных людей в процессе расследования столь серьезных дел. Не в этом ли причина того, что они топчутся на месте, а кровавые маньяки творят что хотят. Но это еще не все. У нас для вас еще более сенсационные факты. Нам удалось узнать нечто из биографии этой Владиславы Арифеевой. Оказывается, всего чуть больше пяти лет назад она была изобличена и арестована за то, что убила двоих подростков, а третьего оставила навсегда инвалидом. Тогда же она была признана частично невменяемой и не несущей ответственности за свои деяния. А сейчас, только задумайтесь, помогает следствию. До чего докатилось наше общество в принципе, если ловить одного убийцу помогает другой. И стоит ли удивляться полному отсутствия результатов.

— Полный трандец, — пробормотал Василий, прикручивая звук. — И это показывают в каждом блоке новостей с шести утра. Надо на них в суд подать за клевету.

— Я из Кристины всю кровь по капле выцежу, но она мне скажет, кто этот ее гребаный источник, — заорал я, вскакивая. — Кто он такой вообще? Откуда у него могут быть эти данные на тебя, Влада? Парни пытались раскопать хоть что-то, когда ты пришла, и не нашли ничего.

— Успокойтесь оба, — с неожиданной силой и жесткостью приказала Влада. — Во-первых, Василий, никакой клеветы нет, все сказанное в репортаже — чистая правда. Во-вторых, Антон, перестань психовать, хоть секунду подумай, и сам легко догадаешься, кто является источником.

И я действительно понял.

— Вот же сука, — Какая-то часть меня даже восхищалась этой коварной последовательностью и беспощадностью Гарденина. — Он просто не оставил мне никакого шанса отказаться и передумать, сделав главным посмешищем в органах, от которого, естественно, захотят тут же избавиться, переведя все стрелки.

— Прости, — тяжело сглотнула Влада и почти робко дотронулась до моего плеча, но я перехватил ее руку и поцеловал в центр ладони.

— Тебе не за что извиняться, Влада. А у меня прямо-таки появился повод гордиться. Видимо, этим поступком Гарденин, типа, окончательно одобрил меня как идеальный вариант для тебя.

— А можно мне теперь кофе и хоть немного узнать, о чем вообще речь? — подал голос Василий.

— Не боишься пить кофе в обществе невменяемой убийцы? — невесело улыбнулась Влада.

— Можно подумать, сейчас вообще кого-то можно назвать полностью вменяемым, — проворчал тот в ответ, взъерошивая свои рыжие лохмы пятерней и продолжая краснеть, что заставляло меня задаться дурацким вопросом, сколько же он может в принципе оставаться таким пятнисто-красным.