— Это все? — удивленно спросила Влада.

— Угу, — вздохнул я, чувствуя стыд за своего коллегу, который тогда с легкостью спустил на тормозах расследование, став одним из невольных пособников нового маньяка. Что, если бы он не был ленивой, безразличной задницей, проявил больше рвения и нашел бы этого Томаса? Возможно ли такое, что из-за этого наш Экзорцист одумался бы во время отсидки и сформировался другим человеком? Или это была бы просто отсрочка перед неизбежной метаморфозой в убийцу? Из бесполезных раздумий о вероятностях бытия меня вырвал звонок мобильного, прозвучавший в местной тишине особенно пронзительно.

— Шеф, я с новостями, — радостный вопль Васька услышала, наверное, даже Людмила Андреевна со своего места, судя по ее осуждающему взгляду.

— Ты чего так орешь-то? — буркнул я недовольно.

— Да я в трамвае, а тут компания какая-то больно веселая поблизости. — Я действительно уловил специфическое лязганье и шум, а также галдеж на заднем плане. — В общем, я кратко. Программа распознавания лиц выдала мне Христова Петра Валерьевича, 33-х лет от роду. — Ага, значит, наш Томас обзавелся новыми документами. — Прям сейчас я мчу по месту его официальной прописки, хотя почти уверен, что не живет он там и, наверное, никогда не жил.

— Васек, отставить резкие движения. А что, если он все же там? Вспугнуть хочешь? — рыкнул я.

— Обижаешь, шеф. Ну не настолько я салага, каким ты меня считаешь. Я потихоньку поспрашаю, справочки наведу. Ты лучше зацени, какое у этого Христова место работы.

— Ну и какое?

— Санитар в краевой психиатрической больнице.

— Ну конечно, — неожиданно рядом сокрушенно простонала Влада и резко согнулась, ощутимо прикладываясь лбом к папкам перед собой. — Ну какая же я бестолочь.

— Что, Влада? — насторожился я, отключаясь от Василия.

— Я такая дура, Антон, прости, — Девушка выпрямилась и посмотрела на меня виновато. — Помнишь, говорила, что место, которое видела в момент прямого контакта с маньяком, мне знакомо? Так и есть. Это был парк при больнице. Он был именно там. Только парк этот я видела обычно из окон или во время прогулок, но лишь днем, потому и не смогла узнать ночью. Единственное, что меня может оправдать это то, что я тогда большую часть времени пребывала не в самом ясном сознании.

Практически в каждом деле наступает рано или поздно такой момент, когда все прежние факты начинают выстраиваться в некую ладную фигуру, где один элемент цепляется и идеально подходит к другому, создавая нечто завершенное. Именно в этот период весь тот азарт и откровенная жажда преследования, которую приходится сдерживать в процессе, будто подступают к коже, превращая тебя в подобие хищника, вставшего на кровавый след, и всего аж потряхивает от предвкушения финала. Ну, у меня-то точно так.

— Прекрати. Как будто тебе и правда есть за что извиняться, — вскочив, я стал торопливо складывать папки.

— Чудинов, — окликнула меня Людмила Андреевна. — Оставьте. Идите уже.

— Спасибо, вы и правда богиня, — ничуть не покривил я душой.

Мы не пошли, а буквально помчались. Я, конечно, понимал, что спешка неуместна, но потребность действовать и как можно быстрее была сильнее меня. Звонить в больницу и наводить справки о том, на смене ли сегодня Бергман-Христов, я не стал. Учитывая, насколько длинным бывает язык у медперсонала, это было бы все равно что дать ему отмашку к бегству. Конечно, логичнее было сначала съездить самим в больницу и навести справки о режиме работы подозреваемого и, только убедившись, что он на месте, вызывать на всякий случай подкрепление. С другой стороны, кто знает, как там дело пойдет, а упускать убийцу из-за собственной нерасторопности я не собирался, посему все же отзвонился и попросил выслать опергруппу. Но оказалось, что заполучить усиление мне не светило еще несколько часов. Спецназ уже был задействован в антитеррористической операции. Но, в конце концов, есть чоповцы из больничной охраны, которые обязаны мне содействовать. На всякий пожарный я все же заехал в управление, вооружился и велел Василию подтянуться, тем более его предположение о том, что Христов никогда и не жил по месту прописки, оказалось верным. Что опять же ни о чем не говорило, учитывая, сколько народу у нас в стране точно так же имеет фиктивную регистрацию.

Уже на подъезде к клинике я вспомнил о реакции Влады.

— Загадка моя, может, ты в машине посидишь и внутрь не пойдешь? — осторожно спросил, хватая ее руку, которая показалась мне в этот раз совсем холодной. — Замерзла?

— Нет на оба вопроса, Антош, — коротко мотнула головой девушка, хмуро глядя прямо перед собой. — Я не буду врать, что в порядке, но выдержу. Не переживай, истерики не будет.

— Просто скажи мне, если станет совсем невмоготу, обещаешь?

— Обещаю.

С парнями из охраны на входе мы на удивление быстро нашли общий язык. Санитар Христов числился сегодня на дежурстве, через проходную, по крайней мере, входил. Один из чоповцев даже взялся провести нас в нужное отделение. Когда пересекали тот самый больничный парк, на пути к одному из дальних корпусов, Влада ежилась, передергивала плечами, но в целом держалась прекрасно для человека, испытывающего откровенный страх перед подобным местом. Но вот когда надо было войти внутрь, она задышала чаще и на лбу у нее выступила испарина. Я схватил ее ладонь, и она впилась в нее двумя руками, словно утопающая, и согнулась, как будто внутри у нее болело.

— Влада, вовремя остановиться — совсем не стыдно, — прошептал я. — Подожди меня снаружи, не издевайся над собой.

— Не хочу больше уступать страху, Антон. Я даже ничего почувствовать не могу в таком состоянии. Совершенно бесполезна, а быть такой я отказываюсь, — упрямо произнесла она и, отпустив мою ладонь, выпрямила спину и пошла вперед.

— Христов? — уточнила дородная, словно мама борца сумо, медсестра на посту. — Да, есть такой и на смене сегодня. Я вот совсем недавно его видела, они с Машкой Смирновой во внутренний двор группу больных гулять выводили.

— Дорогу показывайте, — приказал я, и спорить она не рискнула.

— Мы опоздали, — прошептала Влада, и я внезапно понял, что за чувство нарастало с момента, как попал на территорию больницы. Это было не просто беспокойство за нее, но и ощущение поражения. Но пока соглашаться с ним я отказывался.

— Быстрее можно? — не особо вежливо поторопил я женщину, неспешно ведущую нас по коридору, и она чуть прибавила шаг, зыркнув на меня при этом так, будто хотела по стене размазать. Должен сказать, что у нее были все шансы на успех, застигни она меня врасплох.

Наконец она отперла облезлую дверь, выводя нас в замкнутый внутренний двор, который больше походил на тюремный, где бесцельно передвигались пятеро больных в уродливых казенных стеганых длинных бушлатах и одна медсестра, халат которой был наброшен прямо поверх яркой куртки.

— Машка, Христов где? — грозно рявкнула медсестра, заставив невольно шарахнуться пациентов.

— За сигаретами побежал. Забыл он их, — взгляд Смирновой виновато заметался, будто она мечтала сквозь землю провалиться, избегая пристального внимания медсестры.

— Да вы совсем тут поохренели, — еще больше взвинтила громкость та, упирая мощные руки в бока. — Он оставил тебя одну с больными из-за сигарет? Да с каких пор он курит вообще?

Влада права — мы опоздали. Но я не хочу сдаваться.

— Как он мог выйти, если не через вас? — рявкнул, обрывая вопли с нотациями и угрозами всевозможных взысканий.

— Никак. У нас что, шарашкина контора? — окрысилась медсестра. — У нас тут знаете, какой контингент лечится?

Замечание, что у них и работают личности, недалеко от пациентов ушедшие, я оставил при себе.

— Не бывает таких мест, где никак, — надавил я.

— Через подвал можно, там прачечная есть и дверь техническая, через которую белье скидывают из других отделений, — осторожно подала голос провинившаяся Смирнова. — Пару лет назад у нас один так сбе…

— Так, — гаркнула медсестра, затыкая ее, и, развернувшись, практически внесла нас обратно в коридор, захлопывая дверь во двор. — Покажу сейчас.

— Это бесполезно, — покачала головой Влада и, естественно, оказалась права.

Следующие несколько часов ушли на обшаривание здания от крыши до подвала, при участии почти всего персонала, в то время как чоповцы прочесывали территорию под руководством подтянувшегося Васька. Ничего. Христов ушел. Я и прежде сталкивался с феноменом какого-то сверхъестественного чутья у преступников, особенно у тех, кто убивал неоднократно. Не верующий я, конечно, но такое чувство, что это им был какой-то темный дар, что ли, купленный чужой кровью, или лишение кого-то жизни дает некие свои способности, позволяющие узнать о приближении погони. Господи, да я в последнее время уже во что угодно поверить готов. А может, тупо ищу себе оправданий. Факт остается фактом: Бергман-Христов не просто сбежал, он даже успел очистить свой рабочий шкафчик, оставив в нем единственный лист бумаги с надписью: "Исцеление близко".

Усталый, голодный, злой и разочарованный, я усадил Владу в машину, Василий — такой же взъерошенный и хмурый, как я, забрался назад, и мы молча поехали ко мне. Так же без единого слова поднялись в квартиру и организовали быстрый ужин на троих. И только когда разочарование и чувство поражение осели, придавленные тяжестью в желудке, Влада положила руки ладонями вниз посредине стола и посмотрела на нас пристально и решительно. И я уже знал, что она скажет.

— Больше нет выбора. Я звоню Леониду, и мы идем за Экзорцистом.

ГЛАВА 36

Наверное, я мог бы найти тысячу слов для возражения или хотя бы попросить некоторое время нам всем на отдых и раздумья. Но нечего душой кривить — никто из нас не сможет ни расслабиться, ни перестать думать об одном и том же по кругу, пока мозги набекрень не съедут. О том, что сегодня мы могли добраться до Экзорциста, но не сделали это. Доводы о разумных причинах и оправдания могут сгодиться для других, но никогда не сработают наедине с собой. Поэтому единственное, что я ответил Владе:

— Только если ты сама готова.

Однако ответ Гарденина был категоричен.

— Сейчас абсолютно не время для подобных действий, — услышали мы на громкой связи.

Не сказать, что я был удивлен. Господину наставнику действительно нужно, чтобы задержание маньяка мы провели уже под его официальным руководством.

— Ты мне не запретишь, — Влада не повысила голос, но я видел, как сузились в гневе ее глаза.

— Именно это я и делаю, Арифеева. Никаких действий без моего присутствия и разрешения.

— Ну, тогда тебе лучше приехать и дать мне это разрешение, потому что мы сделаем это в любом случае. Тянуть нельзя — он убьет снова, — произнеся это, она прервала вызов и, закусив губу, посмотрела на нас, будто спрашивая, действительно ли мы с Васьком готовы.

— Обрадуй меня, что последнее ты сказала, чтобы прочистить ему мозги, — попросил я, хотя ответ уже, собственно, знал еще до того, как девушка покачала головой.

— Я видела это вокруг него, — вздохнув, подтвердила худшее Влада. — Не знаю когда, но очень-очень скоро. Ощущалось как нечто уже сформировавшееся, почти происходящее, а значит, неизбежное, если не остановить все в ближайшее время.

— Что это еще за заявления, Влада? — Гарденин совершенно невежливо отпихнул Василия от двери и помчался в комнату.

К этому времени мы какое-то время провели вдвоем на диване, Влада верхом на мне, ее голова на моем плече, пальцы перебирали волосы на затылке, в то время как я, поглаживая ее спину, старался полностью расслабиться, пропитаться нашим контактом настолько, насколько вообще это себе представлял. На столе стоял уже включенный ноутбук, и мы собирались посмотреть запись с Экзорцистом, совсем немного, чтобы Влада успела установить связь, но не впала в совершенно неконтролируемое состояние. Проследить, когда следует остановиться, было моей обязанностью. Ну, по крайней мере, таков был первичный план. Планировалось, что Василий сыграет роль видеорегистратора, причем на этом настаивала именно Влада, хотя мне такое нисколько не нравилось. Я не идиот, чтобы не догадаться — она хотела обеспечить меня долбаным спасательным кругом на тот случай, если что-то пойдет не так и она пострадает. Черта с два я позволю ей себе навредить.

На появление наставника Влада никак не прореагировала, даже головы не повернула.

— Леонид, не готов присоединиться и помочь — просто уйди, — равнодушно ответила она.

Гарденин с минуту стоял пристально и недобро пялясь на нас, но потом, видимо, просчитав все варианты, выдохнул и уставился на Василия.

— Это еще кто?

— Верный оруженосец, — нахально фыркнул парень, рассматривая господина наставника так, будто хотел на глазок определить, чем же отличается так называемый творец нового витка эволюции от человека обыкновенного.