глава

1

вот так я встретила ЕГО

Несколько лет раньше — Малибу, Калифорния

Огромная хрустальная люстра отбрасывала золотистые блики на пол и светлые стены, прыгала по лицам гостей, притворяясь солнечным зайчиком. Ковыряясь вилкой в тарелке, я скучала. Минут десять назад темно-коричневая субстанция была куском шоколадного торта, теперь же она напоминала мне совсем о другом. Я скривилась и брезгливо бросила вилку в тарелку. Стрелки часов приблизились к десяти, что означало, что раньше, чем через пару часов я не попаду в свою комнату. Гости покидали наш дом с рассветом.

День рождения отца каждый год отмечался с большим размахом. Приглашены были все его друзья и их семьи, многих гостей я даже не знала. Часть компании уже перекочевала в сад, но в доме осталось несколько десятков людей. Я заметила партнера отца по бизнесу, мистера Паркера, его сына Пола — белобрысого избалованного мудака, и ещё одного мужчину, которого я видела пару раз на пятничном барбекю, но не знала его имени.

Пол встретился со мной взглядом и помахал рукой в своей небрежной манере. Мой отец что-то сказал ему, похлопывая по плечу, и они все дружно рассмеялись.

— Иди к нам, детка! — позвал меня папа, размахивая рукой. Он, как всегда, активно жестикулировал.

Я отставила тарелку в сторону, встала, поправила платье и направилась к ним. Он улыбнулся и с гордостью протянул мне руку.

— Опять тебя оставили одну? — спросил он, бросив взгляд на мою сестру Киру, окруженную подростками. Они громко смеялись, а Кира продолжала подзадоривать их, гримасничая. Она была хорошей актрисой и могла изобразить что угодно и кого угодно. К сожалению, отношения у нас были непростыми, и когда в её поле зрения попадала я, мне приходилось узнавать о себе массу неприглядных подробностей, которые она демонстрировала с огромным удовольствием и мастерством.

— Вовсе нет, — не согласилась я, присаживаясь на край подлокотника поближе к нему, — я просто ела торт.

— Последние сорок минут, — рассмеялся Пол. Его светлая челка падала на глаза.

— А ты засекал? — огрызнулась я.

— Тише, детка, — папа положил ладонь на мою спину, — никому не позволю так разговаривать с моим будущим зятем, — он сделал глоток виски из сверкающего стакана, в котором искрились кубики подтаявшего льда, — даже его будущей жене!

Я вспыхнула, то ли от злости, то ли от смущения. Пол смеялся вместе со всеми. От вида его выбеленных зубов и поджаренной на солнце коже я ощутила приступ тошноты. Не то, чтобы он был уродом, наоборот, многие девчонки, в том числе и моя сестра Кира, были влюблены в него по самые уши. Просто это был совсем не мой тип, белобрысый, с голубыми как лёд глазами и дежурной улыбкой, мне он всегда казался каким-то кукольным и ненастоящим. По настоянию отца Пол поступил на юридический, учится на адвоката, и правда, талант вруна и льстеца у него был с детства, обольстительная улыбка помогала ему повсюду, и, кажется, раздражал он только меня.

Шутки про нашу свадьбу были обычным явлением. Родители решили поженить нас, ещё когда я под стол ходила пешком. Пол был старше меня на четыре года, и в прошлом месяце ему исполнился двадцать один. Он много говорил, обожал быть в центре всеобщего внимания и блистательно рассказывал небылицы о своих похождениях, в которые все охотно верили. Но я знала наверняка лишь то, что в свои годы он успел поиметь добрую половину женского населения Лос-Анджелеса. Девчонки сами бросались на него, желая, по его выражению, «проверить, так ли быстр мой легендарный Феррари». А дальше стандартное представление: горячая джакузи с океанической водой, бокал дорогого холодного шампанского и антракт — королевских размеров кровать с водяным матрасом.

Перед моим отцом он, конечно же, себя ввел по-другому: заискивал, всячески старался получить его одобрение, и пока что у него отлично это получалось.

«Хитрый негодяй», — подумала я раздраженно.

— Пойду посмотрю, как там мама, — сказала я, поднимаясь, и поцеловала папу в лоб. Наверное, когда-то отец был очень красивым. У него были темные с проседью волосы, высокие скулы, смуглая кожа, типичная для выходцев из Сицилии, и черные выразительные глаза. Пожалуй, глаза — это единственное, что я унаследовала от него. В остальном мы были диаметрально противоположны. Впрочем, как и с мамой — я до сих пор не могу понять, от кого я унаследовала светлые волосы и кожу. В нашей смуглой итальянской семье я белая ворона, и Кира часто и с остервенением обзывает меня подкидышем.

— Составь компанию Еве, — обратился папа к Полу, затем поцеловал меня в плечо и он нежно подтолкнул.

— Я сама могу найти дорогу, — отрезала я и быстро направилась к выходу. Пол уже следовал за мной.

— Ты всегда выполняешь команды моего отца как дрессированный пес? — спросила я, когда он поравнялся со мной.

— Ты всегда ведёшь себя как настоящая стерва, или только со мной? — ответил он вопросом на вопрос.

«И действительно», — подумалось мне.

— Нет, я так стараюсь только для тебя, дорогой, — я сделала акцент на последнем слове и широко растянула губы в деланой улыбке.

В саду негде было ступить. Людей сегодня было даже больше, чем обычно. Официанты сновали туда-сюда, сверкая серебристыми подносами. Вдоль внушительного забора росли пальмы-исполины, щетинившиеся чешуйками толстых, словно колонны пантеона, стволов и щедро обмотанные бело-золотистыми огоньками.

Садясь за горизонт, солнце покрыло их верхушки глубоким синеватым свечением, казалось, оно как глазурь стекает вниз, где-то посередине меняя цвет и превращаясь в серебро. Остановившись на террасе, я облокотилась о перила и принялась наблюдать за музыкантами. Они играли что-то смутно знакомое. Кажется, это была песня Стиви Уандера «I just call to say I love you». Пол сел на перила справа и окинул меня взглядом.

— Хочешь потанцевать? — спросил он, наклоняясь ко мне. Запах его парфюма был сладким и пряным.

Я повернулась и посмотрела на него в упор, чтобы он мог прочесть ответ в моих глазах, но потом решила всё-таки вербализовать его, поскольку, когда это касалось меня, Пол не отличался особой сообразительностью.

— Нет!

— Почему? — он широко распахнул глаза, которые выглядели теперь карикатурными чайными блюдцами, как если бы ему сообщили о том, что в Майами выпал снег. Он не мог поверить своим ушам и от этого раздражал меня ещё больше.

— Я не тан-цу-ю, — произнесла я по слогам, а про себя подумала, что могла бы зачитать ему целый список «почему». Во-первых, потому что духами от тебя несёт так, что меня тошнит. Во-вторых, вообще-то духи тебе очень подходят, поскольку ты сам такой же до отвращения приторный. В-третьих, в-четвёртых и в-пятых, да просто потому, что я вообще не хотела находиться здесь, тем более, в твоей компании!

Я хотела бы быть на чердаке, в моём укрытии, убежище от всего мира, и писать на белом полотне масляными красками свой собственный мир. Живопись с детства было моей страстью, единственным, что делало меня по-настоящему свободной и счастливой. Там, в мире картин, вдали от притворства и суеты, я находилась в гармонии с собой.

— Я научу тебя, это просто. Пойдём.

До того, как я успела запротестовать, Пол потянул меня за руку и буквально потащил вниз. Отец, наблюдающий за нами сквозь окно, одобрительно улыбнулся. Я вздохнула, заставила себя улыбнуться ему в ответ и пошла вниз по ступеням, мельком бросив взгляд на отражение. На мне было платье из белого перламутрового материала с обтягивающим верхом и пышной короткой юбкой. Сегодня я заплела свои длинные волосы во французскую косу, а мама приколола к ней несколько бутонов белых лизиантусов. Я была похожа на принцессу из сказок.

— Опять пытаешься угодить отцу? — спросила я, когда мы остановились, и Пол положил ладони на мою спину.

— Твой вопрос уже становится банальным, и, по-моему, сейчас именно ты стараешься ему угодить, — он кивнул в сторону окна.

— Я этого не отрицаю, — заметила я, переступая с ноги на ногу в такт музыки, — всё-таки у него сегодня день рождения. Я просто не понимаю, как ты не видишь того, что мы не подходим друг другу, и почему не перестаешь досаждать мне своими глупыми шутками, — песня была медленной, и мои руки лежали на плечах Пола, поэтому я не боялась упасть или споткнуться на своих высоких каблуках, не приспособленных не то что для танцев, но даже и для ходьбы.

— Ты красивая, — придвигаясь ещё ближе, почти в самое ухо сказал Пол, наверное, чтобы я точно смогла это расслышать.

— Не для тебя старалась, — отпрянула я назад, не принимая комплимент.

— Всё-таки ты не тот ангелочек, за которого выдаёшь себя, Еванджелин Альда, но я-то знаю, что от ненависти до любви всего шаг, — сказал он и прижался ко мне вплотную, — ты специально делаешь вид, что я тебе не нравлюсь, играешь роль, в которой ты как будто ненавидишь меня! — рассуждал он, всё глубже убеждая меня в своём безнадёжном идиотизме, — за это ты мне ещё больше нравишься, запретный плод всегда слаще, — Пол несколько секунд молча переступал с ноги на ногу, держа меня крепко, чтобы я не смогла убежать, — ну хорошо! Предположим гипотетически, что я действительно хочу, чтобы ты меня не ненавидела. Что я должен для этого сделать? — спросил он.

Мне всё-таки удалось немного высвободиться из его крепких объятий и отодвинуться подальше.

— Если бы ты перестал постоянно ошиваться рядом со мной и смеяться над глупыми шутками про нашу женитьбу, то, возможно, — я подняла палец к небу, — теоретически, я перестала бы тебя ненавидеть. И ещё одно, твои духи сводят меня с ума, в плохом смысле этого слова. Если бы ты перестал обливаться с ног до головы этой вонючей дрянью, я бы перестала воротить нос в сторону, — я потёрла свой нос, несло и правда невыносимо сильно, я даже дышать не могла.

— Я постараюсь, — серьёзно сказал он, — только с чего ты взяла, что они шутят? — приблизившись ко мне, прошептал он мне на ухо, выдавливая из себя самые сексуальные звуки, на которые были способны его связки, и притянул меня плотнее к себе.

От изумления мой рот приоткрылся, мне ужасно захотелось снова наговорить ему миллион гадостей. Я вдохнула, молекулы его духов вошли в мои лёгкие, и неожиданно я громко чихнула прямо ему в лицо. Пол сначала покраснел, потом карикатурно скорчил гримасу, морща нос и закрывая глаза, а затем вытер лицо.

— Спасибо за душ, Ева, — выдавил он, доставая из кармана платочек, и, как воспитанный мальчик вытер своё испачканное лицо. Он должен был показать себя перед отцом с лучшей стороны несмотря ни на что. В конце концов, его главной целью было получение ещё большего количества денег и власти, чего он и мог добиться, женившись на мне.

— Извини, но я тебя предупреждала! — не сдержавшись, я залилась смехом, — у меня на тебя аллергия.

В этот момент песня стихла. Рядом с нами появилась Кира в своём ослепительном красном платье с волнистыми каштановыми волосами.

— Ева, ты не против, если я украду твоего принца на один танец? — спросила она, улыбаясь ему своей самой очаровательной улыбкой и слегка дотронувшись пальцами до его накачанных плеч.

— Можешь украсть его навсегда, — сквозь смех выдавила я. Пол рос день ото дня, кажется, он не вылезал из качалки, а потом часами пялился на себя в зеркало. Я замечала, что каждый раз, когда он проходил мимо зеркал, Пол приподнимал брови и немного вытягивал губы, что выглядело отвратительно. Так и хотелось взять иголочку и воткнуть её в его задницу, чтобы он сдулся как яркий, но пустой воздушный шар. Я искренне удивлялась своей сестре Кире, принимавшей всерьёз этого большого искусственного манекена, который едва не мочился от счастья, глядя на себя в зеркало.

Пробираясь сквозь танцующие пары, я направилась к террасе, поднялась по ступеням и по пути захватила бокал шампанского у официанта. Конечно, пить мне было запрещено, но ведь я была дома, да и потом, никто этого не заметил. Наблюдая, как Кира обвила руками шею Пола, я подумала о том, как хорошо они смотрелись вместе. Она была влюблена в него, а он — в себя. Супермодный рецепт счастья, подумалось мне, вдобавок каждый получает то, что он ищет. Почему бы им не пожениться, вместо того, чтобы втягивать меня в это дурацкое шоу. На самом деле, это было бы чудесным решением проблемы.

Я села на угол перил, опираясь спиной о мраморную колонну, обвитую виноградной лозой, и запрокинула голову к небу. Оно казалось невероятно синим, похожим на океан с серебристыми крапинками звезд и тонкой новорожденной ниточкой месяца. Что-то внутри меня ёкнуло, когда я смотрела на луну. Пожалуй, лежать под открытым небом и смотреть на неё было одним из моих любимых занятий, после рисования, конечно. Я могла часами любоваться её белым светом, словно впитывая его в себя. Недостижимо далеко плыли огни пролетающих самолетов, как будто звезды тоже танцевали. Я начала считать их в уме "один, два, три… шесть… и…"