— Элла? — ему едва удалось выговорить ее имя.

— Остановись, пожалуйста!

Оттого, что ее предательское тело так тянулось к нему, Элла едва не заплакала. Марк прижал ее к себе еще теснее, обхватив за тонкую талию.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он не своим голосом.

— Это ты, Марк! Я никогда не допущу, чтобы ты снова трогал меня, понимаешь? — с отчаянием воскликнула Элла, собирая остатки воли в кулак.

— Я и сейчас тебя трогаю.

— Ты хочешь, чтобы я ненавидела себя так же, как тебя? Отпусти меня. Или… — она задохнулась от собственной беспомощности: кого она обманывает? Марк не остановится, пока не достигнет цели. Именно для этого она здесь. — Или сделай, что намеревался, только быстрее покончим с этим. Все равно я не смогу больше смотреть на себя в зеркало без отвращения.

Ему будто дали под дых. Вот она, Элла, в его руках и он собирается довести начатое до конца. Марк не помнил, чтобы так заводился. Еще ни с одной женщиной. Почему он решил, будто Элла сдалась? Ему следует проучить ее, но он так сильно ее хочет, что не может мыслить связно! А она все твердит о том, что ненавидит его и себя и все в таком духе. В ее огромных глазах затаились слезы. Черт. Ему стало не хватать воздуха.

— Видит Бог, Элла, я пытался по-хорошему!.. — он сам не поверил, что говорит это.

Сладкий туман, который накрывал их всего пять минут назад, бесследно исчезал.

— У тебя изощрены основные человеческие понятия. Для тебя хорошо то, что для меня плохо!

— Я наделал ошибок, — признал он жестко.

— Лучше застрели меня!

У нее больше не осталось ни сил, ни желания слушать его, смотреть на него и чувствовать, как сжимаются и разжимаются его ладони у нее на талии. А еще хуже было замечать красную отметину на его лице и понимать, что она так и не смогла причинить ему большего вреда.

— Хочешь, чтобы я достал пистолет? — сердито бросил он.

— Ты чертов мазила! Нужно было сделать это сразу! — ее голос предательски дрожал.

Марк не сразу понял, о чем она.

— Это был не я, ясно?

— Расскажи это кому-то другому! — Элла ему не верила. — Может, это и не ты держишь меня в этом доме взаперти?

С этим не поспоришь.

— Знаешь, я уже начинаю жалеть о том, что не дал тебе утопиться. Уходи.

Марк разжал руки и сделал то, что она хотела: позволил убежать от него. Он слышал, как она закрыла дверь спальни, как громко чем-то стучит. Должно быть, снова представляет его голову на месте несчастного комода.

Сломить волю Эллы оказалось намного труднее, чем он предполагал. Но, черт побери его проклятую совесть, Марк не хотел ни к чему ее принуждать! Это было огромным потрясением для него самого. Мозг кипел, неутоленная жажда обладать Эллой сделала его параноиком. А она по-прежнему ускользала, хотя и забылась на несколько минут, отдавшись в его власть, робко отвечала на поцелуи. Марк с силой втянул в себя воздух.

Времени осталось немного. Полиция уже побывала в его прежнем убежище — дешевом мотеле за городом. Он больше не мог спокойно появляться в столице. Новое начальство в «Медиаком» поставило себе за цель достать его из-под земли. Люде хватит для этого настойчивости и связей; у Лизы Гончаровой, своего бывшего босса, она многому научилась. Например, как манипулировать людьми и бросать пыль в глаза. Чего стоила эта фальшивка с пресс-конференцией! Бросить Эллу на растерзание толпы, вручив ответы на те вопросы, которые ей никто не собирался задавать — блестящий ход. Люда, как никто другой, знала, что будет волновать этих стервятников в первую очередь. Никто из «Медиаком» не рассчитывал, что запуганная до смерти из-за выстрела женщина сможет выкрутиться из ситуации. А она это сделала: не дала себя запугать и намекнула, что не собирается «дружить» со сводным братом. Марк не обиделся, зная, что Элла росла с этой мыслью, а Люда должна была вздохнуть с облегчением.

Марк мог уехать сегодня же. Шпионы шарили по всей округе, выискивая место, где он спрятал свою фирму. Они знали, что за этим инкогнито скрывается именно он — проигравший, осмеянный бывший вице-президент их собственной компании. Мише, который знал его достаточно хорошо, не хватило ума сообразить, что у Марка своя логика: все это время его фирма была у них на самом виду, но никто так и не догадался, какую шутку он с ними играет. Марк позволил им запутаться, увел в ложном направлении и теперь собирался сделать очередной ход. Присутствие Эллы только все усложняло. Теперь нужно быть осторожнее и хитрее, возможно, переманить ее на свою сторону. Правда, последнее безнадежно. И что же ему тогда с ней делать?

«— Родственные связи — это очень важно, — торжественно произнес его отец, прерывая обед, на котором собралась семья Гончаровых, чтобы поближе познакомиться с Эллой. — Когда-нибудь в будущем вы оглянетесь и обнаружите, что ближе, чем вы есть вдвоем, у вас никого не осталось. Сохраните эту связь.

— Звучит слишком сентиментально, — рассмеялся Марк, а потом поерзал на стуле, не сводя глаз с Эллы, сидевшей напротив: она так и не притронулась к основному блюду, и он догадывался почему. Буквально за пять минут до обеда он обозвал ее жирной.

— Не сентиментально, а реально. Такова жизнь, сынок…»

Марк не верил в родственные связи, но все зашло слишком далеко. Кошмарный финал для их отношений с матерью, ненависть так называемой «сестры». А вот отца ему очень не хватало. К сожалению, в последние годы своей жизни, болея, он позволил Лизе едва ли все. Хотя… он позволил ей все. Марк невольно поежился, вспоминая, как это «все» обернулось для него самого. Элла ни за что не поверит, если он расскажет ей правду.

Как все вдруг стало сложно! Марк был сбит с толку, увяз по уши и до сих пор не знает, как удержать Эллу подальше от компании «Медиаком», чтобы не вызвать подозрений. Под конец он решил, что позволит себе разжалобиться настолько, чтобы дать ей чертов телефон.


Элла не сразу догадалась, что Марк от нее хочет. Она сидела на полу, подогнув под себя ноги, и бесцельно складывала и снова вытаскивала свои вещи из дорожной сумки.

— Можешь позвонить. Всего один раз и никому, кто имеет хоть какое-то отношение к компании «Медиаком», — грубо сказал он.

Элла нахмурилась, а потом поняла, что предмет, который он швырнул на кровать, был ее старым телефоном. В недоумении она подняла голову и вялым голосом пробормотала:

— Придумал бы уже что-нибудь новенькое.

Он держал ее на прицеле, облокотившись плечом об дверной косяк, и важничал так, как будто совершал геройский подвиг. Но эта не была такая ситуация, чтобы вспоминать о гордости. Счастливое везенье все-таки. Элла схватила свой телефон и набрала номер тетушки Жанны.

Ее сердце едва не разорвалось на части, когда ворчливый голос на другом проводе прозвенел:

— Слава Богу, ты жива, детка!

— Это Элла? Дай мне трубку, Жанна! — раздалось следом знакомое покашливание.

Они наперебой засыпали ее сотней вопросов, но глядя на предупреждающий взгляд демона, Элла ограничилась коротким: «Со мной все в порядке».

— По телевизору сказали, что тебя похитили и пытают злоумышленники.

— Этот парень… Гончаров, — подсказала Жанна. — Сюда несколько раз звонили из столицы, возле подъезда ошиваются журналисты, как будто мы какие-то киношные звезды! За хлебом сходить нельзя! А наш сосед, Шурик, забегал и пригрозил, что отправится на твои поиски. Смех, да и только!

Марк тем временем знаком дал знать, что пора заканчивать. Элла толком ничего и не успела сказать, но он заметно нервничал. Когда она попрощалась, тут же отобрал телефон и со зловещим прищуром спрятал в карман шортов. Пистолет, однако, не убрал.

— Ты умеешь слушаться, когда этого хочешь, — заметил он.

Элла не шелохнулась.

— Не бойся, я все равно не поверила, что в твоей груди забилось сердце.

— Ума не приложу, зачем мне все это нужно.

— Спроси своего психоаналитика.

Она была очаровательна: злая, метающая искры, но настолько хорошенькая со своими неряшливыми локонами, что у Марка заныло между ног. Элла ему очень нравилась, черт побери! Спрятав пушку в другой карман, он сообщил как бы между прочим:

— Я знаю, что меня четвертуют после всех этих грязных делишек, но не собираюсь умереть раньше времени с голода. Так что, рыжая, на тебе сегодняшний ужин. А я, так уж и быть, смилостивлюсь настолько, чтобы завтра утром угостить тебя кофе. — Она скривилась, собираясь обрушить на него всю степень своего негодования. Марк только усмехнулся: — Как будто я не видел, какими жадными глазами ты смотришь на меня с чашкой кофе!

— Я все еще мечтаю застрелиться.

Неожиданно он усмехнулся:

— Не торопи события, рыжая. Еще вся ночь впереди.

8

Люда металась вдоль своего небольшого кабинета, то поднимала мобильный, то раздраженно кидала обратно на стол.

Наконец позвонил Миша:

— Очередная фальшивка. Марк чересчур умен, чтобы попасться.

— Значит, в Белой Церкви ничего? — она вздохнула.

— Как и в трех других городах. Ума не приложу, как он ухитряется менять лицевой счет компании по два раза на день? Сегодня он здесь, завтра там. Это приводит меня в ступор.

— Это твой лучший друг, Киселев, вот и подумай, как ему это удается!

В кабинете было полутемно. Люда задержалась в компании допоздна, не спеша ехать домой. Она все же любила свою работу и была предана компании «Медиаком» так, как никто другой. Двое детей не интересовали ее, когда она с головой уходила в дела. Сейчас же ей предстояло самое сложное. А учитывая, что покойный босс возлагал на нее такие большие надежды, Люда не имела права ее подвести.

— Тебя не было, а я получила сегодня по факсу на личный номер босса письмо с угрозами, — поделилась она, — около часа назад.

На другом конце провода повисла напряженная тишина. Видимо, Миша ждал, когда она расскажет, в чем дело. Люда помнила содержание этого отвратительного текста слово в слово:

— «Если вам дорога жизнь нового президента компании, и вы не хотите получать ее обратно по частям, советую приготовить десять миллионов к завтрашнему утру, оставить в урне кафе напротив и не беспокоить органы». Можешь себе представить?

— Марк перешел все границы! — Миша искренне негодовал. — А где гарантии, что он вернет ее?

— Никаких гарантий, разве ты не понял? Но стоит ли так рисковать? Ставки слишком высоки.

— Марку кто-то помогает.

— Вероятно, — Люда выдержала паузу. — Шпионом можешь быть даже ты!

— Что за абсурд? — молодой человек принялся очищать свое доброе имя. — Мы с Марком давно и часто ссорились. Я никогда не понимал его амбиций.

— Разумеется! Ведь они шли вразрез с твоими.

— Это не смешно.

— Приезжай в компанию, — она смилостивилась и, понимая, что в одиночку тяжело противостоять врагам, попросила помочь. — Я просижу здесь до самого утра.

— Чтобы собрать нужную сумму на завтра? — предположил молодой человек.

— Чтобы решить, как расставить для Марка ловушку.


Ужин Марк приготовил сам: разогрел полуфабрикаты говяжьих котлет на сковороде и сварил спагетти, которые разварились так, что слиплись в одну желтую массу, поэтому ни один из них к ним даже не притронулся. Элла уныло поковыряла котлету, съела кусок хлеба. Ей было неловко сидеть за одним с толом с Марком, думать о том, что он еще замышляет и делать вид, будто в подобных обстоятельствах у нее может разыграться аппетит. Даже пистолет, который он предосудительно положил рядом со своей тарелкой, не помогал притворяться более убедительно.

Он первый отшвырнул свою тарелку с недоеденным ужином в раковину, засунул пистолет обратно в карман и одним глотком осушил баночку «Пепси». Заметив ее странный взгляд, Марк рявкнул:

— Что?

— Я читала о том, что ты пьяница.

В ответ он раздраженно сдвинул брови.

— Какие еще будут претензии, госпожа Совершенство?

— Ты разоряешь чужие компании, плохо обращаешься с женщинами и не щадишь себя, когда сидишь за рулем. — «А еще ты испортил мне жизнь!» Но это и она так повторяла неоднократно. И поскольку Марк не собирался возражать ни против одного из этих пунктов, тише добавила: — Никакое я не «Совершенство».

— Еще бы! Если ты не поняла, это был сарказм.

— Я всегда знала, что ужасно выгляжу, но только после знакомства с тобой провела целых два года, вставляя два пальца в рот с маниакальной депрессией, — она осеклась, осознав, что не стоило этого рассказывать.