Он улыбается.

— Конечно. Если точнее, это Китс, но я подарю тебе их, если захочешь.

Лука обнимает Барбару.

— Не обращай на него внимания, Ники, это Гуидо… Мы знакомы с детства. Он жил за границей, потому что его отец — дипломат. Он вернулся в прошлом году.

Гуидо прерывает его.

— Кения, Япония, Бразилия… Аргентина. Я был на границе двух стран, на водопадах Игуасу. Там, где рождаются волшебные радуги. Куда ходят напиться воды уставшие капибары и молодые ягуары, где спокойно живут животные из джунглей.

Лука улыбается.

— И куда женщины из племён ходят помыться на закате. У меня до сих пор хранятся фотки, что ты мне прислал.

— Да ты грязная душонка, это ведь был фоторепортаж об исчезающих племенах, о волшебной гармонии, соединяющей людей и животных.

— Ну конечно, может быть… Я помню только прекрасных женщин… прекрасных и абсолютно голых.

— Потому что ты смотрел только на них…

Барбара пихает Луку.

— Извини, что? И где сейчас эти фотографии? Я их никогда не видела.

Он, улыбаясь, обнимает её.

— Я выбросил их ещё два года назад… Незадолго до нашей встречи… — говорит он и пытается её поцеловать, но Барбара выбирается из его объятий снизу.

— Да-да, как только я окажусь у тебя дома, я обыщу все ящики…

Лука разводит руками, затем подносит одну руку к груди, а другую поднимает к небу.

— Я клянусь тебе, дорогая… Я их выбросил! И вообще, это он повёл меня за собой по кривой дорожке…

Барбара снова пихает его.

— Ты поняла, Ники? Осторожней с Гуидо: ему нравятся поэзия и сёрфинг… и самое главное — красивые девушки.

Гуидо разводит руками.

— Не понимаю, почему вы видите меня таким… Я поступил на филологический с единственным намерением — ради учёбы. Да… это правда, мне нравится сёрфинг. Волны зачаровывают меня, потому что, как сказал Юджин О’Нил, на самом деле мы свободны только в море. А что касается красивых девушек… а как же иначе?.. — он подходит к Ники и улыбается ей. — Одни на них смотрят… — он снова начинает ходить вокруг неё, изучая её сверху донизу, — смотрят, как они одеты, оценивают то, что они выбирают… Представляют… Для чего ещё нужна красивая женщина, если не для этого? Чтобы хвастаться перед другими. Но кто такие эти другие? Одной внешности недостаточно, чтобы жить. А как же красота внутреннего мира? Она достаётся только лучшим друзьям. Так вот, ради неё-то мне и хотелось бы жить…

Гуидо протягивает руку Ники.

— Хочешь дружить со мной?

Ники смотрит на него, затем изучает его руку, а потом снова поднимает взгляд к его глазам. Красивые, думает она. И тем не менее, он носит косую чёлку.

— Извини, но в этом году я уже познакомилась со многими людьми, даже слишком, — она пожимает плечами и уходит.

Джулия тоже поднимается.

— Подожди, Ники, я с тобой…

Удивлённый, Гуидо поворачивается к Луке и Марко, которые смеются над ним.

— Тебя послали!

— Спасибо за вашу рекламу…

— Это наша подруга…

— Мне бы хотелось, чтобы она была и моей…

— Да, конечно, твоей… добычей!

Гуидо качает головой.

— Я даже сделать ничего не могу… Вы обо мне просто ужасного мнения… Во всяком случае, эта Ники была чиста, как вода.

— О чём это ты?

— Ну… это прозвучит банально, но её просто так не купишь.

— Эй, да это точно не Китс! — удивлённая, Барбара слезает с перил.

— Нет… но она бросила мне вызов, и, как говорит Фукидид: «Без сомнения, настоящие храбрецы — это те, чей взгляд яснее, чем от них ожидают, будь то слава или опасность, они встретятся с ними лицом к лицу».

Марко разражается смехом.

— Да-да, ты просто смельчак!

Лука согласно кивает головой.

— Интересно, смог бы ты встретиться лицом к лицу с этой опасностью, если бы Ники не была такой красивой…


5

Эрика поднимает глаза от книги, которую изучает для экзамена по этнологии и культурной антропологии. Пытается повторить про себя параграф, который кажется ей важным. Она сдаётся на середине и заглядывает в учебник. Снова поднимает глаза и делает ещё попытку. Никак. Ничего не запоминается. Когда происходит такое, уже ничего не поможет. Так что она идёт на кухню, наливает воду в чайник и ждёт, пока он закипит. Берёт чашку, коричневый сахар и ложку и раскладывает их на столе. Дальше ищет в шкафчике жестяную коробочку с пакетиками тисаны[1]. Находит. Открывает. Начинает выбирать. У неё не так много сортов. Этот — нет. Такой я пила вчера. Этот несладкий. Лучше этот. Подойдёт. Смородина, ваниль и женьшень. Она достаёт его и ждёт. Как только вода закипает, она выключает газ, наливает воду в чашку, кладёт туда пакетик и накрывает чашку крышкой. Через две-три минуты она снимает крышку, добавляет сахар и садится. Вдыхает аромат чая и делает глоток. Вкусно. Очень хорошо чувствуется смородина. Она делает ещё глоток, наслаждаясь сочетанием вкусов и ароматов. Затем смотрит на чашку. Белая, с нарисованными цветами апельсина. Марки «Thun». Она прекрасно помнит ночь, когда Джо подарил ей эту чашку. Это было под Рождество, три года назад. Он знал, что Эрика обожает тисану и различную посуду для неё. Так что он появился с большой картонной коробкой, внутри которой были чайник, фильтр и крышка, а ещё смесь из белого чая, алтея и каркаде. И хоть коробка была закрыта, аромат чувствовался прекрасно. Эрика была в восторге от подарка. Простой, но с выдумкой, выбранный с заботой, специально для неё. Именно так должны делаться подарки, которые дарят от всего сердца. С тех пор она постоянно пьёт из этой чашки. И это просто чудо, что она до сих пор не разбилась, что обычно происходит с другой посудой. Джо. Её Джо. Как странно. Хоть я его и бросила, я никак не могу от него отдалиться. Волны смеются надо мной из-за этого. Говорят, что я не могу отпустить его, потому что не могу разрезать пуповину. Что я использую его, как коврик для вытирания ног. Но это неправда. Я очень люблю Джо. Он прекрасный человек. И я говорю им, что у меня есть право держать его рядом как друга. К тому же, он не имеет ничего против… Он всегда может сказать мне «хватит», но он этого не делает. И вообще, что в этом такого странного? Мы просто разговариваем, иногда пьём вместе пиво по вечерам, посылаем друг другу сообщения, мейлы, общаемся в фейсбуке, гуляем, ходим в кино, на концерты. И всё. Мы не спим вместе, конечно же. Мы просто друзья. Точнее, больше, чем просто друзья, потому что мы уже попробовали встречаться, со всеми осложнениями, которые предполагают такие отношения, и теперь мы ограничиваемся лучшим, что может быть между нами. Тогда что такого? Просто потому, что не все достаточно зрелые, чтобы превратить любовные отношения в дружбу? Я рада, что не потеряла Джо. Эрика делает ещё глоток тисаны. К тому же, я знаю, что ему, возможно, неприятно, когда я встречаюсь с каким-нибудь парнем, но я не хочу иметь парня. Да и я не рассказываю ему всего. Даже Волнам не рассказываю. Представь себе, если бы, например, Дилетта узнала, со сколькими парнями я переспала с тех пор, как рассталась с Джо? Она бы сказала, что я супер-шлюшка. Что моя репутация летит к чёртовой матери. Но репутация — это другое. Всё зависит от того, как это выглядит. Это нечестно. Им слишком просто говорить. У Ники есть Алекс. Олли влюблена в Джампи. Дилетта с Филиппо. Они все в отношениях с кем-то. Они остановились. Они решили, что так для них хорошо, они не чувствуют необходимости знакомиться с кем-то ещё. Но как они могут знать, что это действительно правильно и хорошо? А вот я хочу понять. Поэкспериментировать. Хочу знакомиться с людьми. Сравнивать. Только так однажды я смогу узнать, что встретила мужчину, который мне подходит. Я узнаю его именно поэтому, благодаря всем тем, с кем встречалась раньше. К тому же, у меня не было серьёзных отношений с этими парнями. Я никому не причиняю боли. Я поступаю, как мужчины, разве нет? Их никто не осуждает, когда они спят каждый раз с новой девушкой. Обычная история, старая как мир: если так делает женщина, то она шлюха, а если мужчина, то он чемпион. С другой стороны, разве не так делала Олли? И как раз поэтому она всем нравилась. Так вот, теперь моя очередь. Это моя жизнь, и я проживу её, как хочу. Вообще, единственные девушки, с которыми я была когда-либо в хороших отношениях, это Волны. Остальные — просто знакомые. В то время как с мужчинами всё гораздо проще. Они прямые, честные и милые. С ними не нужно соревноваться, не нужно бороться с ревностью, если хочешь добиться кого-то. Я такая же, как они. Они и я. И они во многом лучше, чем мы, женщины. На самом деле. Например, именно это происходит с Франческо. Он мне нравится, он забавный, милый, мне хорошо с ним, но он мне не парень. Думаю, он это понял, и он не против. К тому же, с ним я честна и спонтанна, так что не совершу никакой ошибки. Сердце всегда лучше знает. Об этом говорят песни, книги, фильмы. Если присмотреться, то об этом пишут даже в моём учебнике по этнологии.

Эрика допивает свою тисану. Затем она берёт чашку, ополаскивает её, ставит сушиться и проделывает то же самое с ложкой. Чайник с остатками горячей воды оставляет на месте. Потом ставит сахарницу на место. Готово. По дороге в свою комнату, где она собирается продолжить чтение, она слышит звонок домофона. Кто это может быть? Эрика смотрит на часы. Пять. Я никого не жду. Она проходит мимо комнаты. Заглядывает внутрь. Слава богу. Он ничего не заметил. Франческо спит в кровати. Он ничего не услышал. Эрика идёт к двери и берёт трубку домофона.

— Кто это? — говорит она, стараясь делать это как можно тише.

— Здравствуй, дорогая, ты занята?

Эрика на мгновение отводит трубку от уха. Это невозможно. Что он здесь делает?

— Антонио, это ты?

— Конечно же, я, кто ещё? Почему ты говоришь так тихо? Я ничего не слышу из-за машин… Слушай, ты не хотела бы сходить в «Баретто»? Это в Трастевере. Сегодня ночью там будет диджей-сет во время аперитива.

Эрика молчит несколько секунд.

— Знаешь, я не могу, мне не здоровится, лучше я останусь дома, — отвечает она наконец. — Оставим это на потом, ладно?

— Хорошо… согласен. Очень жаль. Но, может, впустишь меня просто поздороваться?

Эрика тяжко вздыхает.

— Нет, слушай, я уже в пижаме, не нужно, в самом деле. Увидимся завтра утром в универе, ладно?

Антонио на мгновение замолкает. А затем усмехается.

— Ладно, как хочешь, — и он уходит немного расстроенный, поправляя на поясе брюки, под которыми виднеется эластичная полоска с надписью «Richmond».

Ему очень хотелось выпить чего-нибудь с ней. С тех пор, как они познакомились, они прогулялись вместе всего несколько раз, но ему хотелось бы узнать её поближе. Только она всегда такая неуловимая…

Эрика вешает трубку и идёт в свою спальню. Франческо всё ещё спит. Вертится в постели.

— Ох, давай же… ты так проспишь всю жизнь! — восклицает она и легонько толкает его в бок.

Он открывает один глаз и смотрит им на неё. А потом переворачивается на другую сторону.

— Ну хватит, ты просыпаешься или как? Как ты можешь спать, когда рядом с тобой такая красивая женщина?!

Франческо немного привстаёт.

— Ну ладно… раз уж… здесь такая красивая женщина…

Эрика бьёт его в плечо.

— Ай! Но это же правда… — Франческо, кажется, проснулся. — Теперь, когда я могу получше тебя разглядеть, я вижу, что ты прекрасна… и даже более того. Я ещё встречу тебя во сне?

— Да, а как иначе? На этот раз одевайся, но в следующий я позволю тебе ходить по дому голышом…

Эрика слезает с кровати и снова садится за книгу.

— Ты поможешь мне подготовиться, если я тебя попрошу?

Франческо вздыхает.

— Нет, знаешь, мне совсем не хочется… Дай мне айпод, я хочу немного послушать музыку… а потом вернуться в свой сон с тобой…

Эрика улыбается. Ладно, он хотя бы умеет делать комплименты. Она наклоняется над столом, берёт плеер и бросает его Франческо. А затем снова берётся за книгу. Отлично, буду готовиться одна. Хочу произвести впечатление на профессора Джанотти на экзамене на следующей неделе. Я должна оставить его с открытым ртом. И не потому, что этот экзамен так меня волнует… а потому что этот профессор просто душка! Он мне очень-очень нравится. И отлично сдать экзамен — это верный способ впечатлить его.


6

Кристина прибирается в своей спальне. Она нашла несколько смятых рубашек Флавио. Она берёт их. Рассматривает. Чувствует одновременно нежность и злость к своему мужу. Она сжимает их в руках, нюхает. Вспоминает, когда купила их, когда он их впервые надел. Все моменты их жизни. Сколько лет они уже женаты? Восемь. Они пережили так называемый кризис семи лет. Но это всё просто глупости. Городские легенды. Давать любви номер, кризису — возраст. Для чего это всё? Глупый человеческий цинизм. И вдруг она вспоминает день, когда купила именно эту рубашку, когда он надел её в первый раз. Потом, складывая её обратно на полку, она замечает спрятанную записку. Это её интригует. Бумага цвета слоновой кости, плотная. Сначала она не вспоминает ничего. А потом открывает её. Её сердце уходит в пятки. Она узнаёт почерк. Ровный. Сухой. Лёгкий наклон вправо. Она смотрит на дату справа. 2000 год. Первый год нового тысячелетия. 14 февраля. День Святого Валентина. Она начинает читать.