Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Похватав свои разбросанные по полу вещи, я устремился к выходу, затылком ощущая преследующую меня черную дырочку пистолета. Оказавшись в коридоре, я в десять секунд натянул джинсы и рубашку, сунул ноги в ботинки, сдернул с крючка куртку и, потянув на себя дверь, уже собрался было выскользнуть на улицу, как тяжелый пинок сапогом под зад буквально подбросил меня в воздух и я, описав дугу, с трудом приземлился на четвереньки.

Я вскочил, обернулся в бешенстве – никогда еще в жизни я не получал столь позорных пинков! – но дверь перед самым моим носом захлопнулась.

Задница моя горела от поджопника, но уже в следующее мгновение я осознал, что заслужил его, а учитывая сложившуюся ситуацию, этот пинок был мне нежнее поцелуя Светланы, и уж точно гораздо менее болезнен, чем пуля.

И лишь пройдя с десяток шагов и несколько раз обернувшись, я понял что мне больше ничего не грозит, вдохнул наконец полной грудью, вдохнул нормально, казалось, впервые с тех пор, как увидел в комнате Павла, – воздух был упоительно вкусен, чист и прохладен, я им дышал, а значит – я жил.

Блондинки, скажу я вам, вообще не по моей части. И – более того – с некоторых пор они для меня как бы вообще не существуют, я не испытываю к ним никаких чувств, они меня не привлекают и не возбуждают, и точка на этом!

Вот ведь даже Мэрилин Монро мне нравится не цветом волос, а лишь своей откровенно выраженной женственностью и сексуальностью (так же как и Светлана, кстати). Тем более что у Мэрилин Монро свои собственные волосы – черные, а белый цвет – приобретенный, так же, как и имя. Короче, стоит ли говорить, что с той самой ночи, проведенной мною со Светланой, после того как ее муж застукал нас в своей супружеской постели, я стал всех блондинок с опаской обходить стороной. Да и брюнеток тоже, если они были офицерскими женами.

Проснувшись на следующий день в своей собственной постели, я стал припоминать события предыдущего дня, вечера, и, в особенности ночи во всех подробностях, и никак не мог поверить, что все это происходило на самом деле со мной. Торопливо одевшись, я отправился в бар к Кондрату, и только увидев его, стал постепенно приходить в себя, начиная верить в реальность происходящего.

– Ну, где же ты болтаешься, миллионер? – спросил он насмешливо, когда я вошел в бар и стал настороженно озираться по сторонам, словно ожидая увидеть здесь фигурантов прошедшей ночи, и главного из них – Павла, мужа Светланы, с огромным пистолетом в руке. – Ты кого-то ищешь? – раскатисто засмеялся Кондрат, и я тоже засмеялся, но каким-то неестественным, нервным и зыбким смехом. Потом, вспомнив кое о чем, я засунул руку в карман и вытянул оттуда ключ, который накануне вечером вручил мне товарищ. Этим ключиком, пройдя в подсобку, я отпер сейф, достал свою сумку и открыл ее. Тугие ровные пачки покрывали ее дно – это были деньги, выигранные мною вчера, они находились на месте и были вполне реальными.

– Этой ночью ты, брат, чуть было не стал моим наследником, – сказал я Кондрату, он, не поняв, пожал плечами, и тогда я попросил его налить в две стопки коньяку и сварить кофе на песочке, а сам устроился на пуфике напротив и, наблюдая за тем, как он гоняет турочки по раскаленным песчаным барханам, стал обстоятельно пересказывать другу все перипетии вчерашнего дня.

Я сидел на пуфике у стойки бара, за которой орудовал мой товарищ Кондрат, и лениво гонял соломинкой льдинку в стакане с яблочным соком, когда в помещение вошли две новые клиентки. Заинтересовавшись незнакомыми мне дамочками, я развернулся в их сторону вместе с пуфиком, чтобы разглядеть их получше. Они же, остановившись в трех шагах от меня, стали с интересом озираться по сторонам. Одна из них – среднего роста крашеная блондинка, одетая в цветастый ситцевый костюм, была, мягко говоря, маловыразительна: редкие, словно прилизанные волосы, бесцветные брови, черты лица мелкие и малопривлекательные, да и фигура, насколько я успел ее разглядеть – так себе, не ахти… Я перевел взгляд на ее спутницу, и эта дамочка, в противоположность первой, показалась мне настолько хорошенькой, что я не смог сдержаться и выразил свое восхищение восклицанием: «Ах!» Высокая, под 170 см, шикарные темно-каштановые волосы, собранные в косу и заколотые красивой черной с золотом заколкой, обрамляли хорошенькое лицо, на котором выделялись огромные светло-карие глаза. Аккуратный прямой нос, чудесной формы рот и безупречные жемчужные зубы дополняли ее портрет. Мой восторженный взгляд скользнул ниже и – о боже! – я увидел, что сложена она идеально, и что ее фигура соответствует ее прекрасному лицу. Темное, удачно подобранное платье красиво облегало высокую грудь, узкую талию, крутые, четко очерченные бедра, ну а стройность ее ножек могла удовлетворить самому взыскательному мужскому вкусу. Итак, все увиденное мною вызывало заслуженное восхищение: великолепные формы этой девушки были достойны кисти художника, – она была потрясающе хороша. Да, передо мной находился, если так можно выразиться, великолепный образчик женщины! Дамочка эта обладала замечательной внешностью и была как раз в моем вкусе!

Не обратив на меня, буквально впившегося в нее взглядом, никакого внимания, и заказав бармену два коктейля с шампанским, заинтересовавшая меня дамочка, сопровождаемая подругой, проследовала в дальний угол бара, где они устроились за столиком в кабинке…

Весьма взволнованный и совершенно очарованный ею, я продолжал наблюдать за ней и ее подругой: вот Кондрат сам относит за их столик заказ; дамы, начиная цедить через соломинки свои напитки, продолжают о чем-то увлеченно беседовать; при этом они так увлечены разговором, что совершенно не замечают окружающих. Не в силах оторвать своего взгляда от брюнетки, я наклонился над стойкой и сказал своему товарищу:

– Брат-Кондрат, ты, надеюсь, тоже разглядел эту мадам? Не считаешь ли ты, друг мой, что нам просто необходимо с этими девушками познакомиться? Глядишь, завертим с ними небольшую интрижку, а?

И тут мой товарищ, впервые, пожалуй, со дня нашего знакомства и тесного сотрудничества закапризничал:

– Ага, и я даже знаю, как это будет! – сказал он насмешливым голосом. – Я, значит, снимай девочек и договаривайся с ними, а потом ты, конечно же, пристанешь к этой симпатюле, брюнетке, и что же мне останется – драть эту зачуханную блондинку?..

– …с закрытыми глазами и обязательно после принятия внутрь полбутылки коньяка, – закончил я за него фразу и обреченно вздохнул, понимая, что помощи от Кондрата сегодня ждать не следует – мой товарищ был явно не в подходящем настроении, к тому же он совершенно правильно оценил мой расклад.

Суетливо перебирая в голове различные варианты знакомства, я стал искать повод, чтобы подойти к девушкам – хотелось найти такой, одновременно остроумный и результативный, чтобы не отпугнуть их, а сразу понравиться и войти в доверие; пока же я во все глаза продолжал разглядывать «мою» симпатию и все больше склонялся к мысли, что она обязательно должна стать моей – хотя бы на одну ночь, на один час, на один миг, наконец!!

Девушки, не догадываясь о моих планах, встали, как только допили свои коктейли, и подошли, чтобы рассчитаться.

– Откуда вы, девушки? – располагающе улыбаясь, спросил я. – Признаюсь, в нашем городе мы уже давненько не встречали таких интересных дам…

– Ну, вот теперь у вас появилась такая возможность, – спокойно и уверенно сказала брюнетка, гордо поведя своей красивой головкой.

– Это радовает нас, – сказал Кондрат, подчеркнув шуточное, часто применяемое в нашей компании слово «радовает», при этом он буквально ел «мою» брюнетку глазами.

– И как надолго вы к нам? – задал я новый вопрос.

– Мы-то как раз надолго, – почему-то вздохнув, сказала вторая девушка, блондинка. – На целый год. – Значит, на практику… – догадался я. – Вы, давайте я угадаю, медработники?

– Да! – усмехнулась брюнетка. – Можно и так сказать. Мы – ветеринарные врачи…

– А жить будете в городе, девушки? – пошел я напрямую.

– Нет, в Старых Криганах, – сказала блондинка, – в сельском общежитии, чтобы быть ближе к нашим «клиентам» – коровам, но иногда будем приезжать в город. В выходные, наверное.

– Приезжайте, девчонки! – почти взмолился я, чувствуя, что они вот-вот уйдут, и тогда, возможно, я никогда их больше не увижу. – И в выходные, и не только, а и в любой другой день, когда скучно станет, и приходите прямо в бар. Вы не пожалеете, мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы скрасить ваш досуг…

В этот момент мой красноречивый монолог был прерван появлением в баре молодого, не старше 30 лет, высокого и худощавого мужчины, обутого по-сельски в резиновые сапоги, но одетого опрятно – в костюмчик, и сам он был симпатичный малый, только слишком загорелый – темно-красный загар покрывал его лицо, руки и шею, видно было, что товарищ много времени проводит под солнцем, на свежем воздухе.

Девушки окликнули его, затем, улыбаясь, поблагодарили Кондрата за гостеприимство, при этом мне от брюнетки достался едва заметный кивок, после чего в сопровождении мужика вышли на улицу. Не удержавшись, я пошел поглядеть, куда они направятся, а они сели в «уазик», стоявший на стоянке ресторана и уехали. Очевидно, в Старые Криганы. Я уныло вернулся в бар, где мы с Кондратом уставились друг на друга.

– Да пошел ты! – после почти минутной паузы беззлобно произнес я. – Еще друг называется.……………………

– Ну так как, колхозная твоя морда, – сказал он с легкой иронией. – Сможешь отыскать эту телку в деревне, среди коров и овец?

– Да уж не перепутаю, телочка действительно классная. Только, боюсь, местные бычки ее скоренько покроют и мне ничего не достанется, – сказал я почти безнадежно. И добавил со вздохом: – А ты и шагу не сделал, чтобы помочь мне.

– Ерунда, – сказал Кондрат. – Мы бы не успели с дамочками и двумя словами перекинуться, видишь ведь, за ними приехали. Но я уверен, что эти девушки еще появятся здесь, чего им, спрашивается, в селе скучать………………………………………….

Но пролетели дни, прошли недели, которые затем сложились в месяцы, а те дамочки, ветеринарные врачи, в баре больше не появлялись, и за ежедневной суетой я уже стал было забывать о хорошенькой ветеринарше, скучающей и зря увядающей, как я полагал, в селе, которое, кстати говоря, располагается в непосредственной близости от нашего города – всего в шести километрах.

В один из вечеров, когда мы испытывали очередной напряг ввиду отсутствия в нашем коллективе дам, я напомнил товарищу про тот наш с ним разговор и вновь упрекнул его.

– Да, – сказал Кондрат, почесывая затылок, – похоже, ты был прав. Девок что-то не видать, они, кажется, основательно увязли в царстве рогов, хвостов и копыт.

– Давай-ка съездим туда, – предложил я ему, и, тут же, вспомнив, что Кондрату не понравилась блондинка, добавил с надеждой в голосе: – Может, у них кроме той брюнеточки, еще какие другие классные дамочки найдутся – библиотекарь там или лаборантка какая-нибудь. Кондрат скосил глаза и насмешливо посмотрел на меня с высоты своих 187 см – это он так выражал мне свое «фи». Я вздохнул расстроено, и мне подумалось, что не стоит, наверное, и вспоминать о той роскошной ветеринарше, чтобы не дразнить себя и зря не распалять неосуществимые фантазии. Однако через пару дней, в пятницу вечером, Кондрат, оказавшийся в этот день выходным, неожиданно для меня сам вызвался съездить в село, и мы, ни минуты больше не мешкая, отправились на его «жигуленке» на Криганские фермы. Проезжая знакомыми местами, – когда-то, лет восемь тому назад, я здесь вместе с группой соучеников строил один из первых в этом совхозе коровников, – я пытался угадать, в каком именно здании находится общежитие, но буквально сразу же в них заблудился, так как зданий этих с тех пор было понастроено множество. Оставив машину на шоссе, и спрашивая всех подряд встреченных нами на пути дорогу к колхозному общежитию, мы, невзирая на обильную черную грязевую жижу, неуютно хлюпающую под ботинками, устремились на поиски. Эта грязь, кстати, всего получасом ранее была первым в этом году красивым снегом. после интенсивных поисков мы наконец вышли к длинному приземистому одноэтажному зданию, внешне неотличимому от стандартного коровника, которое все же, судя по жестяной вывеске, прибитой над входом, оказалось сельским общежитием. И тут нам наконец повезло, мы встретили у входа одну из знакомых нам девушек, блондинку: в накинутой поверх цветастого домашнего халата красной болоньевой куртке и калошах на босу ногу, она расхаживала перед зданием между натянутыми на столбах проволоками и развешивала выстиранное белье, при этом она весьма ловко ногой гоняла перед собой таз с находившимися в нем вещами.