После игры мы с Тоней отправлялись ужинать, затем шли на танцы или в кино, иногда в бар. Бывало также, что мы просто брали к себе в номер легкую закуску, фрукты, открывали бутылочку коньяка и проводили вечерок с какой-нибудь молодой парой с нашего этажа или же вдвоем…

Хотя нам и приходилось общаться со многими соседями по корпусу, мы вовсе не догадывались, какая бурная сексуальная жизнь кипит во всем этом огромном здании. (Об этом мне пришлось узнать несколькими днями позже)

Зато у меня появилась новая забота: с некоторых пор в минуты отдыха, когда мы оставались с Тоней наедине, она стала поглядывать на меня как-то странно: то нежно, а то загадочно-сосредоточенно, и я почувствовал, что она начинает влюбляться в меня. (Что ж, подспудно я понимал, что сейчас у нее такой период, когда, как описывал великий А.С.Пушкин «… и сердце ждет… кого-нибудь»).

А однажды ночью я проснулся и застал ее в слезах, а на мой вопрос «что случилось?» Антонина прошептала: «Боже, какая же я дура, кажется, я влюбилась в тебя», а затем еще добавила: «Чувствую я, отольется мне это море слезами».

«Отчего же она называет себя дурой, – удивлялся я про себя, – неужели в меня может влюбиться только дура?», а вслух, желая поскорее успокоить свою пассию, сказал ей так: «Возможно, и отольется, но только слезами счастья, Тоник. Так что прекрати плакать и давай радоваться тому, что имеем».

После этого разговора мы долго и страстно любили друг друга, потом, отдыхая после близости, наговорили друг другу массу нежностей, затем Антонина уснула, а я еще некоторое время лежал рядом, слушая ее дыхание, вдыхая ее запахи, все так же волнующие и возбуждающие меня, как и в первый наш день…

Но ее любовное томление, меня, признаться, несколько напрягало и даже немного пугало, потому что я и сам начинал чувствовать, что привыкаю к ней, и при этом неосознанно сравниваю с женой, причем эти сравнения было далеко не в пользу последней. Тоня была совершенно иная – тихая, спокойная, уравновешенная, уютная, домашняя – в этом плане само совершенство: засосет такая в топь семейного болота, не выплывешь. И тогда поневоле задумаешься: а по мне ли такая жизнь? А где роковые страсти, тягостные обманы, ужасные измены? Нет, конечно, Тонька это не моя суженая – взбалмошная, эксцентричная стерва, не испытывающая уважения ни к себе самой, ни, тем более, к другим, с которой каждый день – словно в бой. Антонина – женщина спокойная, предсказуемая и, к счастью, не слишком эмоциональная – являла собой полную противоположность моей жене, – великолепная будет кому-то супруга и, весьма вероятно, хорошая мать..

Но хватит о жене; и о Тоне я всерьез тоже больше думать не намерен. Наши отношения с ней, убеждал я себя, мы оба должны рассматривать лишь сквозь призму двухнедельного приключения, – и не более того. Конечно, я пытался создать в наших с Антониной отношениях максимум комфорта для взаимной радости и удовольствия, при этом старался окружить ее вниманием и заботой; на то оно и приключение – короткое и волнующее!

Во время одной из наших совместных прогулок по магазинам я намекнул, что хочу ей подарить что-нибудь в память о нашем любовном приключении, какую-нибудь золотую безделушку, но Тоня просила не делать этого и вообще не слишком тратиться на всякие развлечения и рестораны, имея в виду, что это не главное в наших отношениях, и что она, мол, не для этого поехала со мной. Тогда для чего, подумал я, недоумевая. Неужели она уже теперь пытается экономить мои деньги в надежде на то, что уже в скором времени они станут нашими общими. Нет, так дело не пойдет, решил я. Мне необходимо встряхнуться, чтобы освободиться от этого наваждения влюбленностью, причем любой ценой и как можно скорее…

О да, конечно же, я знал, как именно в таком случае мне следует поступить..

Как-то раз, тихим поздним вечером, после просмотра кинофильма и последовавшего за ним совместного распития бутылочки шампанского в нашей комнате, Тоня сморилась и вскоре уснула. А я, как ни крутился в постели, уснуть не мог, будить Тоньку даже поцелуем не стал, лишь прислушался к ее дыханию, чтобы убедиться, что она спит, и вышел в коридор покурить и «нагулять сон»..

Паспортистка Светлана, живущая на нашем этаже, несмотря на поздний час, еще бодрствовала – дверь в ее комнату была полуоткрыта, из нее на пол коридора падала полоса света. Я огляделся, коридор был пуст. Подойдя, я легко, кончиками пальцев дробно постучал и заглянул внутрь. Светлана встала навстречу, удивленно смерила меня взглядом, затем улыбнулась и шутливо заметила:

– А я думала, что молодожены в это время спят в обнимку в законной супружеской постели.

– Так оно и есть, – ответил я. – Кому положено, тот уже спит. Только в нашем случае в обнимку с подушкой..

Я шагнул навстречу, взял Светлану под локоток и притянул к себе. Я знал, что вместе с ней живет, и теперь, в этот час, наверняка уже спит здесь же, в соседней комнате, ее дочь, девочка лет шести по имени Настенька, всеобщая любимица; и что Светлана в эти вечерние часы, зачастую вот так же как и сегодня, сидит одна у себя в комнате. (Я, во всяком случае, никого из мужиков рядом с ней ни разу не видел)..

– Я для тебя, Савва, уже старенькая, – сказала Светлана, прижимаясь, тем не менее, ко мне всем телом…

– Девочка уже спит? – спросил я, обеими руками обнимая ее за талию.

– Да, как и положено маленьким деткам, – сказала Светлана, мягко отстраняясь, после чего она возвратилась к столу и стала в растерянности перекладывать на нем бумаги…

– Пойдем к морю, Светуля, – предложил я. – Прогуляемся перед сном, подышим морским воздухом…

– Мне с тобой идти никак нельзя, – сказала Светлана, переходя на шепот. – Увидят нас вместе и выгонят меня с работы, да и малышка может проснуться…

– Да кто же нас там увидит? – усмехнулся я (ночами на берегу была такая темень, что хоть глаз выколи, в полуметре ничего не было видно, и был лишь один риск – гуляя по пляжу в это время суток, легко можно было наткнуться на какую-нибудь любвеобильную парочку, расположившуюся прямо на песке). – Знаешь что, я пойду к воротам, а ты двигай следом, только ключ от калитки не забудь, – сказал я Светлане, выходя из кабинета, и на ходу прихватывая с полки тонкое одеяло, тем самым показывая, что мои намерения вполне серьезны…

Вдоль моря на нашем участке побережья проходил забор из сетки-рабицы высотой в два метра, который, конечно, не был препятствием для прытких юных влюбленных и прочих молодых и спортивных людей, но все же заметно снижал ночное «население» пляжа, исключая проникновение туда детей и людей более старших возрастов..


Ждать у забора мне пришлось долго, что-то около двадцати минут, и когда я уже, было, собрался отправиться назад, чтобы возвратить одеяло и посмеяться вместе со Светланой над моей наивностью, я ее увидел…

Крадучись и озираясь по сторонам, она пробралась к калитке и открыла ее ключом, причем меня, стоящего от нее всего в трех шагах, Светлана не заметила. Я шагнул следом и обнял ее сзади за плечи, от неожиданности Светлана испуганно дернулась, затем повернулась ко мне лицом.

– Скажи мне, Савва, ну зачем тебе это надо? – сказала она, не переставая дрожать в моих руках. – У тебя жена молодая, и такая красивая. Она ведь гораздо интереснее, чем я..

– Только я могу знать, кто интереснее и лучше, – сказал я. – Да и то не сейчас, а только после того, как познакомлюсь с тобой поближе.

– Все вы мужики такие… Это ужасно!.. Вам всем нужно только лишь одно!!

– Ну-ка успокойся, – строгим тоном приказал я ей, – и не говори ерунды. (Вот потому-то я всегда считал и считаю, что для случайных встреч гораздо лучше иметь дело с девчонками лет 17–19, у них отсутствуют эти «взрослые» проблемы и ложные комплексы).

Я увлек ее, легко сопротивляющуюся, вдоль пляжа вправо, подальше от здания; повсюду вокруг нас в сгустках тени прятались парочки, порой до наших ушей доносились сдержанные стоны, казалось, весь пляж был попросту наэлектрилизован страстями. Пройдя пару сотен шагов, мы, наконец, закончили наше противостояние, и перешли к объятиям, затем я, высмотрев небольшое углубление в песке, бросил на землю одеяло и мы уселись на него. Когда я вновь обнял ее, Светлана все еще вздрагивала: то ли все еще стеснялась меня, то ли ей было прохладно.

– Прости, у меня такое ощущение, что я краду чью-то любовь, – виноватым тоном сказала Светлана, будто оправдываясь.

– Не волнуйся, милая, ты не представляешь, насколько ошибаешься.

– Да все я про вас знаю! – вдруг перебила она меня. – Вы никакие не молодожены. И, кроме того, эта женщина, Тоня, вообще тебе не жена, потому что в паспорте указано совсем другое имя, Марта.

– Ну вот видишь, теперь ты знаешь о нас всю правду, – засмеялся я и обнял ее покрепче…

– Просто я подумала вначале, – усмехнулась Светлана, приникая ко мне всем телом, а затем укладываясь навзничь на одеяло, – что вы – единственная семейная пара из всех, что у меня записаны.

Я не выдержал и вновь засмеявшись, спросил:::

– Неужели? Неужели это правда? Ты хочешь сказать, что на всех пяти этажах на две сотни отдыхающих не отыщется ни одной официальной пары??

– А чему ты удивляешься? Я работаю здесь седьмой год, и каждый раз здесь все одно и то же…

– Тогда давай поцелуемся за это, – сказал я, накрывая ее тело своим. – Будем сто первой спонтанно создавшейся парой, а в журнал нас, так и быть, можешь не заносить.

Далее мы без лишних разговоров отдались друг другу. Несмотря на свой возраст – 32 года, Светлана выглядела просто великолепно, а ее тело с замечательным загаром было гладким и без намека на увядание, но при этом она вела себя застенчиво, словно девчонка – везет же мне, черт возьми, на этих великовозрастных скромниц.

После долгой и жаркой любовной схватки, сладостной во всех отношениях, мы нехотя раскрыли наши объятия и направились к воде. Море не охладило нас, лишь слегка освежило, водичка была теплой и нежной, а волны этой ночью и вовсе отсутствовали. Интересно было плавать в такую ночь – ты словно паришь в воде, не разбирая где дно, где поверхность, где верх, где низ. Вдоволь накупавшись, мы, шепчась и опасливо обходя темнеющие, едва заметные в ночи, тут и там расположившиеся на песке парочки, возвращались назад. У входа в свою комнату Света, осторожно оглядевшись по сторонам и лишь после этого подставив мне щеку для поцелуя, сказала на прощание::

– А знаешь, ты мне, Савва, сразу понравился. Молодой, а уже такой уверенный в себе и сильный мужчина, к тому же с чувством юмора и не жмот. Только я очень расстроилась из-за того, что ты приехал с женой, как мне тогда показалось…

Оказавшись в своей комнате я, стараясь не шуметь, сполоснулся под душем прохладной водой, затем вытерся насухо полотенцем и осторожно прилег к Тоне. Она дышала ровно и спокойно, точно так же как и перед моим уходом. Я почувствовал себя неловко, словно муж, вернувшийся от любовницы, впрочем, это почти так и было на самом деле. Тошка, ощутив меня рядом, сладко всем телом потянулась и стала поворачиваться, ощупывая меня руками, но не открывая при этом глаз, и тогда я поцеловал ее в висок и шепнул: «спи-спи, радость моя», затем осторожно пододвинул свою голову на ее подушку, прислонился, ощутив мягкое прикосновение ее волос и приятное тепло, исходившее от ее тела, и почти мгновенно провалился в сон…

Мы провели в Коблево 13 дней и могли, как вы понимаете, остаться на любой дополнительный срок в этом же пансионате (для этого надо было лишь за пару дней предупредить Светлану), но времени на дополнительный отдых я себе не мог позволить: меня в родном городе ждала работа – я должен был получить новый рейс, ну и, кроме того, конечно, были другие дела, друзья, новые приключения и… конечно, новые девушки…


Когда закончился наш с Тоней двухнедельный отдых, специальный курортный автобус с группой прочих отдыхающих отвез нас в Одессу, на центральный автовокзал. Тоня решила оттуда ехать на Кишинев: так ей потом удобнее было добираться в свой родной город…

Всю дорогу по пути в Одессу Тоня порывалась заговорить со мной о чем-то важном, но я не давал ей этого сделать: когда она приникала губами к моему уху, я тут же начинал целовать ее – мне было не по себе от предстоящей разлуки с ней, и я, признаться, в эти минуты готов был заплакать, и только объяснений в любви мне сейчас не хватало.

В ресторан «Красный», куда я пригласил ее обедать, Тонька ехать отказалась, сказав, что такое долгое расставание ее окончательно выведет из равновесия. На автовокзале она, стоя у своего автобуса и глядя на меня, расплакалась, словно маленькая девочка, и мне пришлось ее утешать…

– Прощай, любимый, – прошептала она мне вслед, когда я уже сделал первый шаг, направляясь к своему автобусу, но я, торопясь, лишь улыбнулся ей и ответил воздушным поцелуем. Провожая ее автобус взглядом, я малодушно радовался тому, что мы с Тоней так мало времени провели вместе – она была замечательной женщиной, приятной во всех отношениях, и подходящей любому нормальному мужику для семейной жизни. Зато я, увы, подходил ей только для короткого отдыха, но не для долгих отношений, и уж тем более не для брака. К тому же официально я был женат, и именно поэтому мы с Тоней решили друг друга не разыскивать и больше не встречаться.