Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

– Бери, дуреха, я эти деньги в карты выиграл, – сказал я, отталкивая ее руку и еле сдерживаясь, чтобы вновь не расплакаться. – А тебя вот и своего сына упустил, проиграл. – Сказав это, я медленно, ничего не видя и не соображая, направился к выходу.

Случилось так, что в один из понедельников мы с Кондратом оба оказались свободными, а такие совпадения случались достаточно редко из-за загруженности трудового графика моего товарища. Но вот у него этот день получился выходным, а у меня так и вовсе не было каких-либо планов на этот вечер, так как после очередного рейса я находился в долгосрочном отпуске и практически каждый мой вечер был свободен.

Созвонившись уже в предвечернее время, и вскоре встретившись в центре города, у кинотеатра, мы стали прогуливаться по «стометровке» – центральной улице города – Ленина. Неспешно гуляя и болтая обо всем понемногу, мы долго не могли решить, куда бы нам сегодня направиться и чем заняться: дружеские попойки, откровенно говоря, уже порядком наскучили, девицы местные – тоже, в обоих залах единственного в городе кинотеатра шли индийские фильмы, на которые у меня лично была аллергия. Поэтому, погуляв бесцельно еще некоторое-то время и так и не придумав ничего более стоящего, мы отправились в ресторан – с некоторых пор это стало нам наиболее привычным местом времяпровождения.

На первом этаже ресторана, в левой его части располагается бар, бывший в описываемый период вотчиной Кондрата. Бар, конечно же, был вполне подходящим местом для отдыха и развлечений, но мой товарищ заявил, что сегодня там его ноги не будет, надоело, мол, до чертиков, так как, находясь в баре, он себя чувствует, даже в нерабочее время, словно на работе и потому не отдыхает полноценно. Вот поэтому-то мы и поднялись на второй этаж, в ресторанный зал.

По понедельникам оркестр в ресторане не играет, музыканты в этот день отдыхают, по этой же причине, конечно, и посетителей в зале собирается гораздо меньше, чем обычно. Наверху я приостановился у столика администратора и по своей старой привычке внимательно осмотрел полуосвещенный зал, не обходя вниманием ни одного из немногочисленных посетителей. В одной из боковых кабинок я приметил двух девушек, явно не местных, – настороженно озираясь по сторонам, они торопливо ужинали.

– Судя по всему, эти девушки – студентки, – придержав меня за локоть, шепнул Кондрат, – видишь, шугаются, наверное, на своих преподавателей боятся нарваться.

К слову сказать, в нашем городе и районе в описываемый период, то есть в сезон сбора овощей, находилось немалое количество студентов из Татарии, что-то около двух тысяч, дешевый труд которых использовался на колхозных полях и местном консервном заводе.

Пройдясь неторопливо мимо кабинок, я еще раз бросил взгляд на девушек. Да, ошибиться было невозможно: хотя обе они были одеты в платья, а не в стройотрядовскую униформу – брюки и курточки серо– Зеленого цвета, – девушки наверняка были приезжими, так как разительно отличались от местных дамочек внешним видом, прическами, одеждой, да и, пожалуй, манерой поведения. Отличались от наших они также и говором, но для этого надо было еще с ними заговорить, или хотя бы приблизиться на достаточное расстояние.

Пока я разглядывал девушек, в моей голове родилась идея розыгрыша, и, когда она созрела, я, не раздумывая более, направился к их столику. Сделав Кондрату знак, что начало разговора беру на себя, я, напустив на себя строгий официальный вид, шагнул к кабинке и предстал перед девушками. Подходя, я успел заметить, что на столе перед ними кроме блюда с хлебом стояли тарелки с капустным салатом и бокалы, наполненные каким-то темным на цвет напитком.

– Добрый вечер, милые дамы, – сказал я вежливо. – Правда ведь, я не ошибусь, если скажу, что вы являетесь студентками Казанского стройотряда? Не так ли?

Девушки прекратили жевать и испуганно уставились на меня.

– Ну же, я жду ответа, – нетерпеливо повторил я, и тогда одна из девушек, хорошенькая брюнетка, сидевшая по правую руку от меня, отложила вилку, подняла глаза, и спросила:

– Да, а в чем дело?

– А дело в том, товарищи студентки, – продолжил я, – что мы – я и коллега – указал я на Кондрата, стоявшего в полушаге позади меня, – являемся членами районного совета стройотрядов. – Я сделал движение рукой, будто собираясь достать из кармана соответствующее удостоверение, которого у меня, естественно, не было. – И как раз сегодня мы проводим рейд– Проверку по городу. Поэтому попрошу вас назвать свои имена и фамилии, а потом уже мы разберемся, по какому праву вы здесь находитесь. Товарищ Бойко, – обратился я на этот раз к Кондрату, – запишите личные данные студентов.

Мой товарищ, удивленно поглядев на меня, растерянно захлопал ресницами – он никогда не носил с собой ручки, и уж тем более записной книжки, поэтому, взяв в руки один из свободных стульев, он сделал хитрый маневр и подсел к девушкам сбоку – как бы перекрывая им тем самым путь к бегству.

Надо было видеть реакцию девушек на мои слова: ведь за посещение ресторана по дурацким законам, написанных для студентов стройотрядов, их могли отстранить от практики, а затем и вовсе поставить вопрос об отчислении из учебного заведения – таковы были суровые реалии нашего времени.

У второй девушки, сидевшей по мою левую руку, шатенки, вилка в руке с лохмотьями капусты на ней застыла в воздухе, словно заколдованная.

– Я – Алла… Рудницкая, – судорожно сглотнув, пролепетала девушка, после чего ее рука безвольно опустилась прямо в тарелку с салатом.

Брюнетка же несколько секунд глядела на нас в отчаянии, затем спросила запальчиво:

– А что, нам даже зайти поесть сюда нельзя? – И резко отодвинулась от стола вместе со стулом.

– Назовите ваше имя и фамилию, пожалуйста, а также попрошу вас вести себя прилично и голос на нас не повышать, – проговорил я четко.

– Регина Усмалатова, – сказала девушка, гордо вскинув голову. – Нам сказали, что по понедельникам здесь не ресторан, а просто… обычное кафе, даже музыка не играет, вот. – И девушка в отчаянии развела руками.

– Кафе тоже разные бывают, – проговорил Кондрат, затем, протянув руку, осторожно взял со стола один из бокалов и, взболтав его содержимое, поднес к своему носу. – Вино, – сказал он, слегка скривившись, словно сделал невесть какое открытие.

– Так с какой целью вы, говорите, пришли сюда?.. – подняв брови, спросил я девушек, после чего присел на свободный стул, развернув его к себе спинкой.

– Ну как же, просто поесть, – почти одновременно проговорили девушки.

– Хороша еда, – сказал я и укоризненно покачал головой. – Грустно, девушки, пьем вино и даже не закусываем.

– Но ведь нам еще… – заикаясь, проговорила Регина.

– …Ах, ну да, еду вам еще не принесли, – мягким тоном закончил за нее я. – Понятно. – И добавил поучительно: – Комсомольцы, да будет вам известно, должны питаться в студенческих столовых, молодежных и диетических кафе, в крайнем случае – в пельменных…

– …если там, конечно, не подают горячительныхнапитков, – торопливо дополнил меня Кондрат.

– Поэтому, – повысил я голос, одновременно бросив на него строгий взгляд, – посещать злачные места, эти гнезда разврата, где собираются в основном воры, расхитители социалистической собственности, вы не имеете никакого морального права. К тому же, – добавил я с фальшивой ненавистью в голосе, – тут нередко встречаются женщины, так сказать, легкого поведения. – Кондрат при этих словах отчего-то вздрогнул. – И потому честное имя советского студенчества мы вам марать не позволим, – закончил я, чувствуя, что сегодня в ударе и в своих разоблачениях могу зайти весьма далеко.

Мне даже показалось, что я слегка перегнул палку, но девушкам ничего такого не привиделось, они сидели, понурив от стыда головы, и молчали.

– А теперь, – сказал я, чуть понижая тон и вставая со стула, – давайте-ка вместе с нами пройдем в более подходящее для разговора место. Там вы напишите объяснительные, а дальше… дальше видно будет, что с вами делать.

Кондрат отодвинул стул и неспешно направился к служебному выходу – девушки покинули свои места и последовали за ним, я замыкал процессию.

– А что вы сами тут делаете? – внезапно остановившись посреди зала, спросила Регина, взгляд ее прекрасных черных глаз, которые я уже успел хорошо разглядеть, был устремлен прямо на меня.

– Я же вам уже объяснил, мы ловим здесь несознательных студентов, – нашелся я, тут же отведя свой взгляд – мне трудно было без улыбки смотреть в глаза этой хорошенькой девушки.

Ловя любопытные взоры, обращенные на нас со всех сторон, так как все постоянные клиенты ресторана знали нас здесь с Кондратом как облупленных, мы проследовали по коридору к служебной лестнице. И уже почти дошли до нее, когда нам навстречу откуда-то вынырнула невысокая девушка по имени Мария, – она еще недавно работала официанткой, а теперь получила повышение и была назначена администратором ресторана. При виде меня лицо ее скривилось в иронической усмешке, а я, заметив, что с ее губ в мой адрес вот-вот сорвутся какие-нибудь слова – шуточка или колкость, – на которые Маша, девица весьма бойкая на язычок, была скора, и, предупреждая их, украдкой приложил палец к губам, затем спросил:

– Извините, вы тут старшая? Откройте нам, пожалуйста, кабинет на первом этаже, нам необходимо получить от этих девушек объяснительные.

Маша, с заметным трудом удержавшись от язвительного замечания, кое-как справилась с собой. Молча вынув из кармана ключ, она протянула его мне.

– Пожалуйста, располагайтесь там, – сказала она с играющей на губах тонкой улыбкой, – я скоро подойду.

– Спасибо вам, – выговорил я. И негромко добавил: – А заодно принесите нам чего-нибудь поесть. На ваше усмотрение.

Спустившись по слабоосвещенной служебной лестнице на первый этаж, мы в том же составе, вчетвером, проследовали в отдаленный конец коридора, где я полученным от администратора ключом открыл малоприметную дверь без какой-либо надписи над ней. Войдя в нее, мы попали в малый банкетный зал, который также можно было назвать кабинетом – это было небольшое, уютное помещение, рассчитанное не более чем на десять-двенадцать персон.

Девушки, войдя внутрь, остановились, и в растерянности стали осматриваться в полуосвещенном помещении: этот кабинет, возможно, и не блистал какой-либо особой роскошью, но все же выгодно отличался от других помещений ресторана приличной мебелью орехового цвета, великолепной деревянной отделкой стен и потолка, оригинальной подсвеченной стойкой-холодильником, панно на стенах, множеством цветов и мягким светом скрытых под потолком светильников, – все это придавало ему особый уют. Много сил и фантазии в оформление этого интимного кабинета, задуманного и построенного для обслуживания партийного и всякого другого городского и районного начальства, а также гостей города, вложили мы с Кондратом, поэтому чувствовали мы себя здесь уверенно, по-хозяйски, в противоположность нашим бедным гостьям, которые в удивлении тараща на все это глаза, все силились понять, с какой целью их сюда привели.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил я наших дам к столу, сам опускаясь в удобное полукресло.

– Нам тоже можно садиться? – спросила Алла.

– Ну конечно, – Кондрат широким жестом указал на кресла. – Вы же не какие-нибудь преступницы, а простые нарушительницы режима.

– Скажите, а вы случайно не из КГБ? – спросила Регина, останавливаясь передо мной и чуть ли не всхлипывая.

– Вот когда вы успокоитесь, я вам представлюсь по всей форме, – усмехнулся я, одновременно с интересом разглядывая девушку, затем обратился к ее подруге: – Вы садитесь около меня, Алла, сразу видно, что вы девушка сознательная, а вот Регине уже впору умыть лицо – у нее с глаз вся тушь поплыла. – И действительно, Алла, судя по всему, к этому времени уже справилась с волнением, тогда как ее подруга выглядела совершенно расстроенной.

Регина утерла рукой глаза, под которыми действительно расплылись темные пятна, затем, заметив дверь, ведущую в туалетную комнату, направилась туда.

Алла присела рядом со мной и, вертя головой в разные стороны, с интересом продолжала разглядывать интерьер кабинета, а я тем временем обратился к Кондрату:

– А вы, товарищ Бойко, приготовьте, пожалуйста, объяснительные в четырех экземплярах.

Кондрат поглядел на меня удивленно, затем перевел взгляд на стол, сервированный на шестерых, кивнул радостно – понял, мол, и сдвинул два лишних прибора на край стола так, чтобы осталось четыре.

– Вы на каком отделении учитесь? – спросил я Аллу.

– На филологическом, – ответила она, – 22 группа.