Безымянный проинтервьюированный — это, вне всякого сомнения, Александра. Джессика Райт — ее лучшая подруга. Именно Александра послала Джессику узнать, есть ли что-нибудь такое, что они могут предложить мне, чтобы не допустить публикации.
— Салли?
Наклонившись, Спенсер поцеловал меня в губы.
— Спасибо, — сказала я и поцеловала его в щеку. Затем, отстранившись, порылась в сумке и вытащила из нее сотовый.
— Что ты делаешь?
— Держись, — сказала я, ища домашний телефон Касси. Я набрала ее номер, отчаянно надеясь, что она снимет трубку. Услышав ее голос, я испытала огромное облегчение от везения. — Касси, это Салли Харрингтон. Простите, что снова беспокою, но для меня очень важно увидеться с вами сегодня. Прямо сейчас.
— Салли, сейчас не могу, — ответила она.
— Должны смочь. Клянусь Богом, это очень важно. Речь идет о вашей личной жизни.
Молчание.
— Относительно одной связи, которую вы имели в прошлом.
— Хорошо, — наконец согласилась она. — Постараюсь все устроить. Приезжайте ко мне. Прямо сейчас. Угол Риверсайд-драйв и Пятьдесят восьмой улицы, дом сто шестьдесят два. Я предупрежу консьержа, чтобы пропустил вас.
Сложив телефон, я убрала его вместе с записной книжкой в сумку.
— Поймай мне такси.
— Да, конечно. — Спенсер свернул за угол и поднял руку. — Хочешь, чтобы я поехал с тобой?
— Нет. Прежде чем ехать к Касси, я должна заехать в гостиницу. Я позвоню тебе, как только освобожусь.
— Обещаешь?
— Да.
Подъехало такси, и Спенсер открыл для меня дверцу.
Я уже поняла, что ничего хорошего меня не ждет. Пока ехала на другом такси от гостиницы до Риверсайд-драйв, пыталась держать под контролем закипавший во мне гнев. Меня захлестывало чувство мести.
Задушила бы Верити.
Она выбрала меня из сотен других журналистов по двум простым причинам: мои никому не известные статьи и безвестная карьера. Она полагала, что меня это угнетало и побуждало без оглядки стремиться к славе.
Консьерж назвал меня по имени и проводил до лифта. Я поднялась на верхний этаж, и хотя здесь было четыре двери, только одна из них ясно указывала, к какой подойти. Целый этаж, вспомнила я из рассказа Генри, стал пентхаусом семьи Кохран — Даренбрук. Однако, когда я позвонила в эту дверь, за моей спиной открылась другая, и на пороге появилась Касси.
Она отступила, приглашая меня войти. Мы стояли в холле, от пола до потолка уставленном книжными полками. На Касси черное шелковое платье, туфли на высоких каблуках и нитка жемчуга.
— Можем пройти сюда, — сказала она спокойным голосом, указывая на гостиную.
Она усадила меня перед огромным окном с прекрасным видом на Риверсайд-парк и реку Гудзон. Я сидела, утопая в подушках. Она села на краешек стула, скрестив ноги и смиренно положив руки на колени. Когда золотой браслет звякнул у нее на запястье, я поняла, что она нервничает и изо всех сил пытается контролировать себя.
— Ну? — вступила она.
— Верити дала мне вот это, — сказала я, вынув из сумки конверт. — У меня нет ни малейшего представления, как ей удалось раздобыть его.
Я протянула конверт, но она не взяла, а лишь смотрела на него.
— Это ваш дневник, — объяснила я.
Брови Касси поднялись от удивления.
— У меня их было несколько.
Я держала руку с конвертом.
— Полагаю, это первый. Тот, что вы вели, когда Майкл ушел из дома и начал проходить курс реабилитации.
— О! — тихо воскликнула она, склонив голову.
— Его дала мне Верити. — Я положила конверт на журнальный столик.
Касси взглянула на меня.
— Она хочет раскрыть вашу любовную связь и назвать имя той… Но я не сделаю ни того ни другого.
Устремив взгляд в окно, Касси слегка кивнула.
— Спасибо. — Она помолчала и добавила: — А что может остановить Верити от…
— Я остановлю! — сказала я яростно. Касси чуть не подпрыгнула. — Она не посмеет этого сделать, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Не беспокойтесь об этом. — Я встала. — Я знаю, что делаю. Вот почему я здесь. Чтобы отдать вам вашу личную вещь и посвятить в происходящее. А также сказать, чтобы вы не беспокоились. Я должна извиниться, что не пришла раньше.
Касси тоже поднялась и направилась вслед за мной к двери.
— Мне только не ясно, как вам удастся уладить все это с Верити.
Я обернулась.
— Назовем это публичным разоблачением ее самой.
— Будьте осторожны, пожалуйста. — Она покачала головой.
— Во всяком случае, я вне этой индустрии, — сказала я. — Александра права: вы можете повторить новости или сами пытаетесь их сделать. А между этими двумя способами подачи информации огромная разница.
— Совершенно верно, — спокойно подтвердила Касси. — У вас все будет хорошо, Салли. За что бы вы ни взялись.
Я открыла дверь, но затем снова закрыла ее.
— И еще одна вещь. — Повернувшись, я посмотрела на нее. — Что произошло между вашим мужем и Корбеттом Шредером?
— Это случилось около двадцати лет назад…
— Двадцать лет назад! — вскричала я.
— Без шуток. Около двадцати лет назад Корбетт сказал что-то первой жене Джексона, Барбаре, и Джеку это не понравилось. Это был прием «черные галстуки» в огромном бальном зале отеля «Ройял» в Далласе. Джек просто взбесился… — Она улыбнулась. — Он схватил Корбетта за грудки и бросил через стол с пирожными в бассейн с подсветкой. Один из папарацци успел поймать момент, и средства массовой информации раздули это в скандал.
— И это все? Это стало причиной вражды?
Она кивнула.
Вернувшись в гостиницу, я позвонила Спенсеру.
— Дело сделано, — сказала я. — Мы не будем говорить ни о чем таком: ни о Верити, ни о статье, ни о приятелях и подружках, ни о чем. Просто приходи, и мы будем пить шампанское, есть мороженое и смотреть телевизор. Это мой последний день в гостинице, и я приглашаю тебя разделить его со мной.
— Лечу, — ответил Спенсер.
Глава 43
Дорис Блэк вошла в приемную чуть позже десяти.
— Мы не ждали вас, Салли, — сказала она чуть ли не сварливым голосом, — и, боюсь, Верити не сможет уйти с совещания.
— Я подожду, пока она освободится, — сказала я, усаживаясь на банкетку и вынимая книгу.
— Боюсь, это невозможно. На самом деле сегодня она никого не принимает.
— Знаете, что я вам скажу? — начала я, отрывая лист от блокнота для заметок. — Почему бы вам не передать Верити эту записку, а там видно будет, захочет ли она увидеть меня.
Дорис нахмурилась, но не осмелилась развернуть записку, которую я сложила в ее присутствии. Я знала, что она это сделает, как только свернет за угол.
Менее чем через две минуты Дорис вернулась и сделала мне знак следовать за ней. Она была недовольна, но вежливо молчала. Открыв дверь, пригласила меня войти и сказала, что Верити придет с минуты на минуту.
Я стояла в малом зале для совещаний. Вскоре дверь открылась, и в зал вошла Верити, плотно прикрыв ее за собой. Она стояла, скрестив руки на груди.
— Что это значит? — спросила она, держа между пальцами мою записку.
Я написала лишь одно слово: «Спенсер».
— Я здесь, чтобы сказать вам, что вы наняли меня, чтобы навредить Джексону Даренбруку, опорочив Касси.
— О чем вы говорите? — с раздражением спросила она. — Вы пишете о ее жизни. Правду. Какие проблемы? — Она прищурила глаза. — Может, испугались телеведущую? Эту презренную любовницу?
Я тоже прищурила глаза.
— Как вам удалось раздобыть дневник Касси? Неужели вас ничуть не беспокоит, что за кражу можно привлечь к суду?
— Я хочу знать, что означает эта записка, — ледяным голосом потребовала она ответа, бросая записку.
— Это означает, что я расскажу Корбетту, что вы свыше двух лет крутите роман со Спенсером, — сказала я, — если вы не откажетесь от публичного разоблачения Касси.
Я видела, как Верити сглотнула.
— Я не могу печатать в «Экспектейшнз» притонные статьи, — сказала она чуть гнусовато. — Я понимаю, что вы о себе высокого мнения, Салли, но мы вас таковой не считаем.
«Оставь свое мнение при себе!» — хотелось сказать мне, но сейчас я была новым и улучшенным клоном Салли Харрингтон, поэтому, ради матери, я этого не сделала.
— Я предлагаю вам опубликовать фотопортреты, — сказала я, стараясь говорить ровным голосом. — Я пришлю вам материал, который вы сможете использовать.
— Я понимаю, что вы считаете себя журналисткой мировой величины, но…
— А вы добиваетесь Пулитцеровской премии. — Я подошла к столу. — Вот чек на пять тысяч долларов. А вот ваша кредитная карта. А вот другой чек на две тысячи четыреста одиннадцать долларов, которые я успела потратить. — Я бросила на стол и второй чек.
— Какое благородство, — заметила Верити язвительно. — Не вздумайте возвращаться назад, когда поостынете. Но оставьте себе хотя бы «штрафной гонорар» — пять тысяч долларов, предусмотренные договором.
— Нет, спасибо, — ответила я. — Я хочу от вас только одного, и это не деньги. — Она с любопытством смотрела на меня. — Я хочу Спенсера, то есть хочу, чтобы вы оставили его в покое.
— Ах ты, деревенская потаскуха! — презрительно прошептала она. — Значит, ты действительно переспала с ним? — Откинув голову, Верити рассмеялась. — О, моя дорогая! — Она направилась к двери. — Можешь забирать его себе!
Я удержалась от того, чтобы сразу пойти за ней, так как могла на прощание наговорить ей гадостей.
Я вовремя вспомнила, что уже с честью вышла из этого грязного дела.
Глава 44
Ожидая у гостиницы, пока служитель подгонит к дверям мой джип, я позвонила матери, чтобы сказать, что возвращаюсь домой.
— Значит, ты заберешь Скотти?
— Да.
— Тогда хорошо. Мы с Маком собираемся поехать в северную часть штата немного побродить и устроить пикник. По пути завезем тебе Скотта.
— Спасибо.
— Хорошо, милая, — рассмеялась она. — А как твои дела? Очерк закончила?
— О да, все позади. — Я решила не волновать мать понапрасну. — В понедельник выхожу на работу в редакцию газеты.
По дороге из Манхэттена я размышляла о том, как последние события отразились на моем финансовом положении, и поняла, что осталась практически без денег.
Зазвонил мобильный, и я приложила его к уху.
— Алло?
— Салли! — услышала я голос Спенсера. — С тобой все в порядке? Что, черт возьми, произошло между тобой и Верити?
— О, значит, она все же позвонила тебе? Что сказала?
— Что я был паршивым любовником и отвратителен в постели, что гожусь только для молодых преступниц и чтобы убирался ко всем чертям.
Я рассмеялась.
— Что, черт возьми, происходит?
— Я еду домой, Спенсер, и ты не сможешь отговорить меня от этого.
— Тогда я тоже еду туда, — сказал он.
— Делай что хочешь, — ответила я. — Но ты должен привезти с собой Силу. Ты слишком часто оставляешь ее одну.
— Я люблю тебя, Салли Харрингтон.
Лучше бы он этого не говорил.
По мере приближения к Каслфорду я решила, что если не перестану думать о своих финансах, то лучше застрелиться. Остановилась у бакалеи и гастрономии, чтобы пополнить запасы, затем купила несколько блокбастеров.
Остановившись перед домом, увидела, что мистер Квимби не скосил траву. Я обратила внимание на пожухлый газон, который целый месяц не поливала и не полола сорняки в саду. Решила заняться этим между просмотром видеокассет. Поставив на крыльцо вещи, открыла первую дверь. Скотта не было. Я внесла в дом сумки и застыла. Все в доме перевернуто. Я направилась к телефону, чтобы звонить в полицию.
— Не двигаться, — сказал грубый мужской голос у меня за спиной. Что-то острое уперлось мне в спину, и я догадалась, что это нож.
— Я и не двигаюсь.
— Мне нужна книга, — сказал он. — Книга в кожаном переплете. Где она?
— О, приятель Верити! — сказала я, пытаясь повернуться.
Он схватил меня за шею и с силой развернул лицом от себя. Парень, должно быть, огромный, так как моя шея уместилась в его лапище.
— Где она?
— У меня ее нет, — сказала я. — Она у владелицы в Нью-Йорке.
— Я убью тебя как собаку.
— Мою собаку? — сказала я, оглянувшись.
На лицо его натянут чулок. Он снова грубо развернул меня.
— Где книга? Клянусь, я убью и тебя.
— Я же сказала, у меня ее нет. Где моя собака?
"Публичное разоблачение" отзывы
Отзывы читателей о книге "Публичное разоблачение". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Публичное разоблачение" друзьям в соцсетях.