Картина вырисовывалась безрадостная, но вот наконец-то мы куда-то приехали, место трудно назвать романтическим, походило на аэропорт. Да, действительно, аэропорт, ангарчики с красивыми и очень дорогими самолетами.

Мне помогли выбраться из машины, и я, гордо ступая на шпильках, двинулась в сторону Грекова. Отпускное настроение сказалось на выборе одежды, комплект "здравствуй отпуск, ухожу в отрыв" — алое платье, шляпа скрывала половину лица, придавая таинственности, легкие кружевные перчатки, словно из другого века, делали руки изысканней, верный клатчик в руках, высокие каблуки удлиняли ноги. Красотень. А со стороны-то вообще крутотень: водитель сзади с моим чемоданом высокобогатый антураж создает, и что ж даже сфотографировать-то некому.

Сейчас быстро расстанусь с Грековым и в аэропорт, море — море, отпуск — отпуск… и я такая зажигаю, аж пританцовывать захотелось. Размечтавшись, споткнулась и чуть не упала перед Павлином, но тот успел меня подхватить и помог вернуть равновесие.

— Добрый вечер, я…

— Хм, я знаю кто вы такой, Павел Игоревич.

Ну, если Греков и удивился, то виду не подал, только криво усмехнулся.

— Свиданьице так себе, ресторан, конечно, шикарный, но не для романтических встреч. Сами не явились, утомительная дорога. Хорошо, что я никого сюда не отправила, а то бы слушала потом претензии до старости. Теперь понимаю, зачем вы нас нанимали, фантазия у вас жуткая.

— Это вы еще не все увидели, Шарлотта Генриховна.

— А надо ли?

— Я же должен знать мнение специалиста, чтоб не допускать такие "свиданьица" в дальнейшем.

— Только быстро.

— Хорошо.

Греков подхватил меня под локоть и потащил к самолету, видимо, мое "быстро" он воспринял буквально, еле успевала за ним на своих каблуках. Салон самолета был привычно роскошен, ожидать другого от Павлина и не стоило.

— Вы, что, считаете, что я в частных самолетах не была?

— Вдруг интерьер не тот.

— Интерьер классический, дорого-богато. Не раздражает. Это все?

— Только начало.

— Так, рассказывайте, что задумали, отбракую жуть и бред, и мы быстренько разойдемся.

— Быстренько? Не получится, присядьте, Шарлотта Генриховна.

И правда, что стоять-то.

— Я бы с радостью потратила на вас много рабочего времени, но наш контракт истек.

— Нужно будет продлить.

— О, это уже к Дену.

— Но вы же меня проконсультируете, по знакомству?

— Конечно, только уже переходите к вашим планам. У меня долгожданный отпуск, и мне жалко тратить его на вас.

— А ведь придется.

— Размечтались.

— И мечтать не смел о таком.

Самолет зашумел и затрясся, а пилот объявил о готовности к взлету.

— Что?

— Плохо слышать стали, Шарлотта Генриховна? Взлет.

— Я не хочу никуда лететь.

— Надо было думать об этом раньше. Да, и напоминаю, меня мало интересует, что вы хотите. И советую оставаться в кресле, не хочу смотреть, как вас будет мотать по салону.

Конечно, осталась в кресле. Грекова пнуть не удалось, не нашего производства самолетик, места между сиденьями слишком много. Самолет набрал высоту, и теперь можно было безбоязненно ходить по салону. Только не дали, горячие напитки принесли, летал Павлин часто, его предпочтения знали, мне ничего не хотелось, от предложенного отказалась. Как там? В доме врага не едят. Ну и эффект от готовки Мари еще не прошел.

Ненавижу летать, у меня потом очень долго болят ноги, и гудит в ушах. Вспомнив содержание аэрофлотовского журнала, начала выписывать свое имя мысками ног, правда, не надеясь на оздоровительный эффект, но оставляя надежду пнуть птичку от души.

А если каблучком в висок? Тогда и стюарда надо ликвидировать, он меня видел, а также пилота и водителя. Да, накладно, столько трупов качественно и быстро не спрячешь. Из планов по розыску пакетов, лопат и алиби меня вырвал Греков, дернул резко кресло на себя и… Диван. Мать моя, реально удобный диван получился. Опыт подсказывал, что диваны раскладывают не просто так, надо быть начеку.

Но Греков спокойно читал газету, и никаких действий не последовало. Села удобней. Ножки вытянула, красота.

— Самое отстойное свидание в моей жизни.

— Значит, я на первом месте в отстойном списке? — голос из-за газетных полос был насмешлив.

— Да. Это даже хуже, чем свидание с возможной свекровью.

— Это как?

— Это когда на свидание приходит не только ухажер, но и его мамаша.

— И?

— С мамашей общаюсь, с сыночком нет.

— А список лучших свиданий существует? — газета вернулась на маленький столик.

— Да. Но не в моей практике. Куда летим?

— Это имеет значение?

— Не особо. А что дальше?

Греков пожал плечами и опять вернулся к газете. Самое время изучить салон, а то вдруг "тюк" и прятать придется. Оказывается, там даже была спальня, небольшая кухня и ванная комната. Прихватив из кухоньки бутылку воды, вернулась к креслу, стюард услужливо расстелил покрывало, взбил подушку, оставил плед. Нехорошие мысли опять полезли в голову.

Но Павлин спокойно настукивал что-то на планшете и на меня внимания не обращал. Полет обещал быть долгим и скучным, обычно спасала книга, но посещения дьюти фри не произошло, а память телефона я не занимала литературой. Сняв шляпку, устроилась поудобней, накрылась уютным пледом, закрыла глаза, сон подобрался незаметно и унес меня в светлые моменты детства.

Что дальше? А черт его знает.

На приглашение реакции не было, выкинул из памяти неудачную шутку, и если бы не звонок из ресторана, что "дама уже ожидает", то и не вспомнил бы. "Дама" в планы не входила, пришлось отправить водителя. Любопытство победило. Извинился бы, сослался на работу, щедро возместил убытки, возможно взял телефончик, если бы "дама" приглянулась. Мог бы и догадаться, что сама прикатит. От таких предложений не отказываются. Если дамочка рассчитывает на развлечения, то ее ждет разочарование. Заниматься никто ей не собирается. Переночует, с утра найду жилье или оплачу поездку куда-нибудь подальше. Линдт-то струхнула, когда взлет объявили, была б возможность — выпрыгнула бы на ходу. Или она очень хорошая актриса, или были неприятные прецеденты, но она быстро взяла себя в руки и даже, как обычно, пыталась огрызаться.

— Просыпайтесь, — стянул плед, она его тут же вернула обратно. И что за дурь, спать накрывшись с головой?

— Шарлотта Генриховна?

— Мммм.

— Просыпайтесь, скоро посадка.

— Какая посадка? — опять дернула плед на себя.

— Линдт.

Она резко села. Подушку поймал стюард, и ведь даже поднос с кофе не дрогнул в его руке. Шарлотта перебралась в кресло напротив. Заспанная, растрепанная, она тянулась, разминая мышцы, совершенно не думая, как выглядит со стороны. Или наоборот, очень хорошо знала об этом. Ремень безопасности щелкнул. Линдт сидела закрыв глаза, но не спала, выдавали пальцы, вцепившиеся в подлокотники. Самолет сел. Дверь открылась, машина уже ожидала. Помог ей спуститься.

— И зачем вам чешки? Всего пара метров до машины.

Линдт взбрело в голову переобуться. Стал для нее опорой.

— Это не чешки, а балетки.

Хорошие, и главное, в сумочку вмещаются.

— До машины подождать не могли?

— Господин Греков, вы когда-нибудь удирали по насту от пьяных мужиков?

— Нет, Шарлотта Генриховна.

— А я — да.

И как рванет. Дура.

Так, самое ценное с собой, документы, кредитки, немного нала. До офисного ангара, там такси вызовут, не звери же там работают. До ближайшего города и подальше, подальше…

— Ваши документы у меня.

Чуть не споткнулась. Притормозила, открыла клатч: потайной кармашек пуст. Только пятьдесят евро оставил. Подальше на них не получится. Вот гаденыш. Спокойствие, Шарли, только спокойствие. Возвращалась к машине медленно, словно ничего и не произошло.

— Вы рылись в моей сумке?

— Вы спали.

— Да даже если бы я умерла, это не дает вам право рыться в моих вещах.

— Я делаю, что считаю нужным, ваше мнение меня не волнует. По-моему, мы уже это обсуждали.

— Паспорт верните.

— Позже.

— Павлин, — прошипела я и треснула клатчем по его голове. Греков даже растерялся на мгновение, но второй удар он успел упредить, и теперь мои запястья были его руках.

— Отпусти.

— Когда угомонишься.

— Я спокойна.

— Не уверен.

Но руки мои все же отпустил. Ударить повторно не получится, готов к такому повороту. Водитель открыл дверцу машины, пришлось залезть в салон, не сделала бы сама — запихнули бы.

— И что дальше?

— В смысле?

— Вы приволокли меня неизвестно куда, отобрали документы, деньги, и что дальше?

— Хм, вы сами поехали, могли и не согласиться или отдать приглашение кому-нибудь. Раз уж приняли приглашение, то идите до конца.

— До конца? И до какого значения этого слова вы предлагаете мне дойти?

Греков втянул воздух поглубже, потом медленно выдохнул, уверена, что про себя матерился он громко.

— До конца направленного приглашения.

— Там был обозначен только ресторан. Это я уже прошла. Напоминаю, что у меня отпуск. И мне очень не хочется его проводить с постоянным напоминанием о работе.

— Пребывание с вами тоже не назовешь особо приятным, хоть и напоминать вы должны о праздниках.

— Так зачем?

— Вы бросили вызов, я его принял, упрямство.

— Собираетесь проучить за выдуманные обиды?

— Что-то типа того.

— Надеюсь, утром мы решим это недоразумение и разойдемся.

— Посмотрим.

Кованые ворота открылись, впуская нас на территорию виллы.

Освещение давало только приблизительное представление о доме. У дверей ждала женщина средних лет, она радостно сжала Грекова в объятьях, и, что-то рассказывая, повела в дом, я не вслушивалась в это щебетание.

— Ты не предупредил, что будет гостья, я не приготовила еще одну комнату. Или это твоя невеста?

"Боже упаси" ответил его взгляд на предположение экономки.

— Шарлотта Генриховна работает на меня и побудет здесь некоторое время. Я думаю, ты быстро приготовишь комнату.

— Конечно. А вы пока перекусите, я накрыла на террасе.

Хозяин дома проводил на террасу, но там мы не задержались, пошли дальше, опять вернувшись в дом.

— Здесь туалетная комната.

Кивнула, пошла. Лучше бы себя в зеркало не видела. Панда и кикимора в одном флаконе. На такое никто не позарится. Хотелось под душ. Но ограничилась умыванием, поправлять смысла нет, да и краситься заново не имеет смысла. Новые зубные щетки, новая зубная паста, несколько видов мыла, если кто-то не любит предложенный вариант жидкого. Вода хорошая, никакого чувства сухости, можно и без крема обойтись. Но платье я все же забрызгала. Подождала, пока следы станут менее заметными. Выбралась из кафельной безопасности, вернулась на террасу. Греков уже был там, успел душ принять и переодеться.

Запах южной ночи и соленого моря прогнал раздражение. Море было совсем близко и черной массой плескалось внизу. Серебро луны разливалось по волнистой глади. Воздух, как бальзам, проникал в мое тело, унося усталость и неприятности дня. Хотелось раствориться в этой темноте.

— Что вам налить?

Я и забыла о Павлине.

— Красное или белое вино?

— Воды.

Села за столик, только взглянув на разнообразные закуски, поняла как голодна, тонко нарезанное прошуто, разнообразные сыры, брускеты, рулетики. Обмотав небольшой кусочек сочной дыни прошуто, я с удовольствием отправила древнеримскую закуску в рот. Как же это вкусно. Когда-то давно лекарь посоветовал патрициям есть больше фруктов и овощей, так и появились всевозможные сочетания фруктов с мясом, в повседневной московской жизни такие сочетания казались дикими, но не тут.

Теперь я точно знала, в какой стране нахожусь.

— Люблю Италию. Правда мне так и не удалось ее увидеть.

— Увидеть?

— Я приезжаю сюда только по работе, в беготне, а так хотелось посмотреть страну, пожить здесь.

— Вот и поживете.

— Может, и поживу, если выживу.

— Вы всех переживете.

— Всегда хотела выучить итальянский.

— И что мешало?

— Лень.

— Я и не сомневался.

— Можно к морю?

— Ночью?

— Хочу.

Даже надула губки, но, видимо, не так уж у меня и получилось, вместо моря меня отправили спать. Мой организм все же согласился, что он уже в отпуске и опять отключился. Привычка у него такая.

Проснулась рано, в незнакомом месте, пришлось потратить время на ориентацию в пространстве. Залитый солнцем балкон так и звал, решила воспользоваться приглашением, как была в белье, так и шагнула на теплый мрамор. Тепло, соленый воздух и море, плескавшееся внизу.