КАА - Пять свадеб и Я

— Водитель отвезет тебя домой.

— Меня Денис ждет. И он меня отвезет. Мне еще работать сегодня.

— Ты идти не можешь, какая работа?

— Могу, всего лишь ушиб.

— Провожу.

Павел довел до машины. Перекинулся парой фраз с Деном и ушел.

Ночные забеги любителей сложностей, даже грязь пришлось организовывать. Вот уж где моей злости нашелся выход, один из этапов гонки был увешан грушами для бокса, отвела душу, чуть костяшки не раздробила. Порцию моего раздражения получил поставщик обуви. К очередному возвращению в офис с выезда на моем столе стояла башня из коробок с обувью, подарок от обувщика. Получила от Дена за отсутствие на совещании, а потом выслушала за плохо проведенный банкет, вроде, как и не ко мне претензии, но должна о них знать. Вернувшись под утро, прорыдала до обеда, жалуясь на несовершенство мира. Через пару дней стала понятна причина моего бестолкового настроения, ежемесячные критические дни пришли, заставляя глотать обезболивающие и желать скорейшей менопаузы.

Через неделю, разобравшись с текущими делами, услав шефа на конференцию и прихватив несколько коробок с туфлями, я отправилась в логово зверя — в офис Грекова, предварительно получив заверения Аси, что Павла в стране нет. Хотя и так знала, фотографии из Германии сыпались в ватсап постоянно.

— Привет, мне тут обувь перепала по случаю, решила с тобой поделиться.

— Запихивай в шкаф, позже посмотрю. Подождешь меня немного? Надо на второй этаж слетать, а потом пойдем, пообедаем.

— Хорошо.

Я расположилась в приемной с журналом по управлению недвижимостью, но кому-то наверху не захотелось подарить мне спокойный вечер, и шипение раздалось слишком близко, готова к нему не была.

— Что, уже выгнали? Если ты рассчитываешь, что Валентин тебе поможет тут устроиться, то сильно ошибаешься. Шлюх здесь не держат.

Вроде за много лет должна была привыкнуть, но слова опять причиняли боль. Может, потому что я вечно не готова к ним.

— Что, даже тарелки разносить не в состоянии?

— Плохая наследственность. Что можно было ожидать от вашего генетического материала, господа Шустовы.

— Тварь. Мы не будем тебе помогать. Воровка.

Оскорбления продолжали сыпаться, но все мое внимание было сосредоточено на острой боли под лопаткой, словно кто-то опять вонзил клинок и проворачивал ручку. Много лет ушло, чтоб понять: все попытки ребенка заставить своих родителей любить его — обречены, и единственная причина, почему я родилась — моей мамочке по состоянию здоровья нельзя было делать аборт. Шустовы все продолжали и продолжали высказывать свои претензии, домыслы, а мне хотелось, чтоб боль ушла, и я опять смогла дышать. Никак не получалось "не слышать, не думать, не пускать".

Тепло захватило меня, непривычное чувство защищенности окутало, как одеяло, и боль стихла так же внезапно, как и началась.

— Если моей Шарли когда-нибудь понадобится работа, она обратится ко мне. По-моему, ваш сын работает пятью этажами ниже.

— Павел, здравствуй, мы хотели и тебя навестить, — Шустова расплылась в улыбке — радость и даже какое-то поклонение на лице.

— Я вас не звал. И без предварительной записи у моего помощника прошу больше не приходить. А лучше, вообще не приходить.

Он не стал утруждать себя прощаниями, а просто увел меня в кабинет. Несколько минут потратила на обдумывание сложившейся ситуации, и она мне очень не понравилась, теперь у Шустовых дополнительное оружие, и бичевание станет еще изощреннее. И почему они просто не исчезли из моей жизни, когда написали отказ? Ответ и так знала, просто бабушка не приняла, что ее сын может так поступить, пыталась сблизить, пыталась заставить их увидеть, что малышка растет достойной их внимания. А мне пришлось научиться улыбаться, когда хотелось рыдать, чтоб самый близкий человек не волновался.

— Что вы здесь делаете?

— Забыла? Работаю. Это мой кабинет.

— Не юродствуйте. Вы были в Германии. Еще утром слали фотографии из Лейпцига.

— Значит, все же смотришь, — с улыбкой довольного кота, слопавшего всю сметану в мире, протянул Греков, — Прилетел раньше. Ася не в курсе. Ты же меня научила организовывать свои поездки самостоятельно.

— Какого черта влезли? — мне хотелось услышать в собственном голосе холод, но звучала одна многолетняя усталость.

— Я должен был стоять и слушать? Ты себя со стороны видела?

— Вас это не касается. Вы просто предоставили им еще один способ унизить меня. Спасибо вам за это, — отвесить саркастический поклон мешала вернувшаяся боль под лопаткой.

— Они больше никогда не сделают тебе больно, Лотта.

— Вы купили у них это право?

— Я не хочу причинять тебе боль, Шарли. Если так получается, прости. Просто говори, что я не прав и что делаю не так.

— Хорошо, Павел Игоревич. Вы лезете в мою жизнь, и мне это причиняет боль, и мне в моей жизни вы не нужны. Надеюсь, вы меня услышали. Простите, но мне пора.

В приемной уже появилась Ася.

— Обед, видимо, не состоится, там твой шеф вернулся. Злобствует.

— Тогда точно надо бежать на обед.

Лифт быстро доставил нас на первый этаж. Жаль, что террасу уже разобрали, хотелось посидеть на улице. Но пришлось устроиться за столиком внутри кафе.

— Видела Шустовых.

— У нас была приятная беседа.

— Вид у тебя, как у боксера после нокаута.

— Чувствую себя не лучше. Еще Павлин добавил веселья. Все, я хочу бренди, оно мне жизненно необходимо.

— А мне нельзя.

— Трудовой распорядок? Или?

— Или. Дену пока не говорила. И ты молчи.

— Тогда шампанского. Как это здорово. Скоро я смогу понянькаться с карапузиком.

— Своих надо заводить.

— От кого? Одни идиоты вокруг.

— А ты получше посмотри, вдруг найдется.

— Ой, да хватит и вас четверых замужних.

Час быстро пролетел, и Ася ушла к себе в офис. А я еще посидела в кафе с бокалом шампанского. Мне сегодня никуда не надо бежать, утром меня ждал аэропорт и привычная суматоха. Но сейчас была свободна. Немного погуляла по городу, последние дни без дождей. Боль ушла. Привычные бастионы опять крепки. Где-то там внутри все еще было место, чтоб спрятать все плохое и продолжать улыбаться, делать вид, что все замечательно. И никого не подпускать. Никого. Столько лет получалось, и сейчас получится.

Добралась до дома, перекинулась парой фраз с соседками на лавочке. Не оценила табачный дым на площадке. Захлопнула дверь. Распахнула окна. Небольшой беспорядок призвал к уборке, под звуки свинга, танцуя, передвигалась по квартире, приводила все в порядок. Мой танец со шваброй в коридоре был прерван стуком в дверь, приглушив музыкальный центр, по привычке открыла дверь нараспашку.

— Что Вам нужно?

— Поужинать.

— Ничего не готовила и приглашения не рассылала.

— У меня все с собой, позволь.

Греков прошел в коридор с пакетами.

— Кухня прямо и налево.

— Спасибо.

Я засунула его ботинки в галошницу, домыла пол в коридоре и убрала швабру в ванную.

Греков успел разобрать свои пакеты, пиджак висел на спинке стула, а мой фартук с маками был повязан на его талии.

— Вы серьезно собираетесь готовить?

— Да. Я хочу поужинать с тобой.

— И на что вы рассчитываете?

— Только на ужин.

— Делайте что хотите, у меня уборка. И нет сил на ругань.

Прихватив его пиджак, ушла с кухни, иногда проще смириться. Или вызвать полицию. Не стала заканчивать уборку, а обосновавшись в кабинете, продолжила чтение давно начатой книги. Раздавшийся грохот не привлек мое внимание, на сто пятой странице был взрыв корабля, списала на воображение, а вот взъерошенный Павел был бесподобен так же, как и его падение с парой экзотических ругательств. Старый стеллаж, заваленный книгами и давно требующий замены, решил протестующе развалиться, и сотни книг рассыпались по полу комнаты.

— Вы в порядке?

— Вроде ничего не сломал, а ты?

— Меня урон не коснулся, я даже не поняла, что это в комнате, а не на страницах книги. Не ожидала такого от стеллажика, он верой и правдой служил мне столько лет и все сносил и терпел.

— И не вынес тебя в итоге.

Мы собирали рассыпанные книги, старательно складывая их в стопки, после командировки смогу их разобрать и купить достойную замену рухнувшему шкафчику. Пришлось переодеться, сменить пыльную пижаму на уютный халат, наглухо застегнутый, с нелепыми мишками и ромашками.

Умопомрачительный запах мяса пригнал меня на кухню, послушно сидела в ожидании своей порции. Красное вино, стейки, салат из зелени и морепродуктов, канапе и прошутто заполнили стол.

— Боже, как вкусно. Как вам удается приготовить такое вкусное мясо?

— Я — мужчина.

— То есть я могу и не надеяться когда-нибудь научиться?

— Буду готовить, когда захочешь.

— Заманчивое предложение, и я почти согласна.

— Но?

— Зачем мне посредник, когда Юрасик мне с удовольствием приготовит все и без вас. Этот состав специй и соус узнаю из сотни.

— Спалился. Кстати, где мы это вино купили?

— В Болонье.

— Я так и не увидел фотографии.

— А они нужны?

— Да, хотелось бы увидеть.

— Какие проблемы, могу включить на телевизоре, и посмотрите.

— С удовольствием.

Только я как-то упустила тот момент, что телевизор в моей спальне находится, но отступать было некуда.

Пока Шарлотта настраивала просмотр, принес закуски и вино. Поудобней расположился на кровати. Лотта, положив подушки ближе к изголовью, полулежала рядом.

— И что ты тут снимала? — поддел я.

— Вид на столики.

— А на сайте такого вида нет?

— Сайта нет. А ресторанчик неплохой. И там недалеко палаццо под сдачу есть. Идеально для одиночек.

— Одиночек?

— Тех, кто оставляет родню праздновать в Москве, а сам уезжает от них подальше.

Среди пейзажей, достопримечательностей то и дело мелькали меню, вывески ресторанов, виды залов.

— Так мало нас на этих фотографиях.

— Нас там и не должно быть, нас нет.

— У меня слишком хорошее настроение, чтобы спорить с тобой, дорогая.

— Спорить со мной бесполезно.

— Это я уже понял, дорогая.

— И я тебе не "дорогая".

— Как скажешь, дорогая.

Лоттка фыркнула, повернулась на другой бок. Буквицы, завитки, росчерки, вспомнил, как оттаскивал ее от очередной книги, над которой она застыла, казалось, навсегда. Успел забрать бокал, прежде чем Шарли его на себя опрокинет. Линдт дремала, усталость победила даже вредность. Фотографии досмотрел. Скопировал себе, позже оставлю совместные. Накрыл Шарли одеялом. Собрал посуду, помыл все и убрал по местам. Сварил кофе. Холодная ярость вернулась. Меньше всего ожидал, что знаю ее родителей, знаю много лет, знаю, как они носятся со своим сыном, как обожают его. Ученый. Член Академии Наук. Верная настоящая мать семейства. И оборотная сторона добропорядочной четы — брошенный ребенок, которого продолжают мучить. Ничего удивительного, что стоит к ней хоть чуть-чуть приблизиться, начинает строить баррикады. Обнадеживает, что близкие люди у нее все же есть. Дай боже терпения.

— Какого черта отключил будильник?

Вместо доброго утра подушкой по голове.

Лоттка носилась по квартире, с зубной щеткой во рту, пытаясь причесаться и собрать чемодан одновременно.

— Шарли, полпятого еще только, — что уснул полчаса назад, говорить не стал.

— У меня самолет, такси заказано, — высунув зубную щетку, пояснила Линдт и унеслась в ванную.

— Вставать собираешься? — через семь минут растолкав меня, уточняла Шарли.

— Рано еще.

— А, черт с тобой, дверь захлопнешь.

— Оставь ключи.

— Зачем? Захлопни дверь, когда уйдешь.

— Хочу починить стеллаж.

— Сомневаюсь, что это возможно. Запасные в коридоре висят. Аське отдашь.

Унеслась моментально, никаких "посидим на дорожку", "поцелуй на прощанье", "проводи до двери". Пара часов сна, на работу, а после чинить стеллаж.

Всегда завидовала людям, которые весь полет могут проспать. Меня хватило на час, остальное время читала, смотрела кино, планировала. Иногда нас нанимают, чтоб мы наняли других, чтоб те организовали в экзотическом месте европейскую свадьбу. Смысл лететь в Азию, Индию или на Восток, чтоб праздновать, как дома? Не понимаю такое, но раз платят — любой каприз за ваши деньги.

Вот и приходилось в перерывах между авралами знакомиться с другими агентствами по организации торжеств, смотреть залы, оценивать рестораны, собирать нужные контакты и много фотографировать, как говорил один мой давний клиент — на сайте и я могу посмотреть, покажите, как видите это вы. При всей любезности, мы всегда конкуренты, вероятность "переманить" скидочкой была, да и случалась неоднократно, но из-за несовпадения менталитетов очень часто такая экономия выходила боком. Заказчики сами разъясняли широту души и страсть к размаху, но не всегда доходчиво для местных, и получали не то, что хотели. Что радовало — выбор цветов и фруктов, тут местные всегда могли нас обставить: лучше знали рынок и были связи. Но опять же не понимали, как можно выбрать "похоронные" цветы для свадьбы или "любовные" для деловых встреч, будут спорить, уговаривать, и то, что у нас эти цветы имеют противоположное значение, для них не довод. Можно было двести раз обговорить состав букета, а на выходе получить другое — так ведь лучше, так правильно, и дружелюбные бесконечные кивки. Через неделю дождей, кивков, бесконечных походов по поставщикам хотелось тихо сдохнуть. Но больше — оказаться дома, залезть под одеяло и выспаться. Дремала час в самолете, остальные девять сортировала информацию, чтоб сразу закинуть в базу, как только на работе окажусь.