— Тссс, не буди.

Ден увел меня из кабинета, где в кресле, укрывшись пледом, дремала Линдт. Привел в свой кабинет.

— Кофе?

— Да.

— В декабре всегда завал, но в этом году просто ужас. Если что-то срочное, то звони мне. Линдт сейчас новым заниматься не будет, полкоманды гриппует, на ней и так много заказов. Соня не сообщала, что были заявки по договору?

— Их не было, Собрание собственников, пригласили поприсутствовать, решил навестить.

Про завал и так знаю, слышал, только в середине января будет свободна. Просто хотел увидеть. Кофе, разговор ни о чем. Пора. Пусть отдыхает.

Васи, почему-то в розовой обертке. Не день Святого Валентина, но "поцелуйчики" всегда хороши, особенно, когда шея затекла, колено заклинило, и разгибаться оно не собиралось, а спина уже и не пытается прекратить ныть. Даже если дарителя "поцелуйчиков" старательно вычеркиваешь из жизни. Пришлось признаться самой себе — мне его не хватало. Вроде и не жили вместе, а квартира стала пустой. Сколько бы я ни открывала окна, его одеколон не хотел сдаваться. Кухня напоминала о предрассветных посиделках. И сколько бы не убеждала себя, что ничего не может быть, не помогало. Но работа, как обычно, спасала, не оставляя время на ненужные мысли.

Череда праздников захватила страну, один банкет сменялся другим, шоу за шоу, веселится и ликует наш народ. Вторая часть января была спокойной, люди, уставшие от бесконечных возлияний, вернулись на работу, и в ближайшее время крупных заказов не будет. Можно передохнуть перед мужским и женским праздником. Несколько дней в Арабских эмиратах стали для меня постновогодним подарком. Теплое море, жаркое солнце, шикарное обслуживание, обворожительные ухаживания. Дискотеки до рассвета, шелест волн до вечера.

Большую часть отдыха проспала, первые два дня из номера не выходила. А когда выбралась, столкнулась с заказчиком. Те не слишком жалуют, когда "обслуга" живет в том же отеле, что и они. Главное тут сделать вид, что работаешь, спросить их мнение об отеле и стоит ли связываться с ним в дальнейшем.

Основательно потрепал мою кредитку рынок золота, прикупила украшения, о которых так давно мечтала, идеальные для танца живота. Сходила на мастер-класс по восточному танцу, несколько новых движений и связок пополнили мой арсенал. Улетать не хотелось, за последние недели это первые дни, когда я не сожалела ни о чем.

С корабля на бал, то есть наоборот, из аэропорта на железнодорожный вокзал. Быстро домчалась до Питера на Сапсане, там пара вопросов с поставщиками и вечер в Мариинке. Холодный мокрый город, словно ожившие слова Достоевского, окружал меня. Но я знала город другим, покрытым золотом осени и теплом солнца, таким он встретил меня впервые и таким полюбился, вот и сейчас тепло той золотой осени согревало. В номере ожидал обогреватель и дополнительное одеяло. Спать не хотелось, но гулять не позволял холод, ресторан принял меня с радостью. Я так и не уснула, пришлось пить кофе на вокзале. Утренний поезд ждал, устроившись поудобней в кресле, тут же заснула, хорошо, что сосед разбудил меня, а то бы уехала в депо, или куда там ставят Сапсаны. Москве тоже передалась простудная сырость Питера, она хлюпала лужами и чихала дождем со снегом. Идти было невозможно, шпильки то и дело втыкались в наледь или попадали на горошины химикатов, лужи и грязный снег, холодные брызги из-под колес, мерзость, а не погода. Больше часа потратила на дорогу от метро до офиса.

Кофе с "поцелуйчиками", в синей обертке, в розовой не нашла. Сегодня офисный день, никуда не надо бежать, никаких встреч, переговоров, можно разобрать документы, посмотреть отчеты. И уж точно в мои планы не входила экскурсия в соседнее здание. Но мои планы с планами Дена не совпали. Попросил Аське витамины занести, что она забыла дома, встреча затянулась, и он не успеет завезти до приема, а ведь так важно принимать все вовремя и прочие давящие на сознательность пояснения. К черту отчеты, девчонок давно не видела. Если пропуск работает, быстренько пробегусь, подарю закупленные конфеты и перекинусь парой фраз, а после вернусь в офисную рутину.

В обед, вооружившись коробками питерских конфет, пошла навестить подруг. Гордо дошла на своих каблуках без травм. Пропуск работал, и турникет, подмигивая зеленым, пропустил в лифтовый холл.

После нашего дурдома у них было тихо, чинно, даже местами благородно. Оставалось забежать к Асе. Ее не было на рабочем месте, коробку конфет, витамины и короткую записку оставила на столе и почти бегом ринулась к лифтам. Чета Шустовых вывалилась в лифтовый холл. Привычная холодная ненависть сменилась безумным неистовством, Шустова ударила меня по лицу сумкой. Увернуться я не успела, но перехватить ее руки, прежде чем ее ногти впились в меня, смогла. И откуда столько силы в этой тщедушной женщине?

Шустов просто стоял и не делал попыток угомонить жену. Мне удалось оттолкнуть ее от себя. Она шипела, но больше не пыталась покалечить.

— Это все ты, тварь. Это все ты.

Нос она мне не разбила, но остальной ущерб я пока оценить не могла.

Двери лифта открылись.

— Она… она ударила меня… она хотела меня убить…

Испуганный и жалобный голос матери удивил. Но через секунду все стало понятно. Павел и Ася стояли в кабине лифта, спектакль предназначался им. Впервые мне было все равно, возможно, немного жалости испытывала к родителям, но безразличие стало основным чувством, больше никогда они не смогут причинить мне боль. Перестала ждать, надеяться, злиться. Они наконец-то для меня никто, чужие люди.

Я не собиралась оправдываться перед случайными зрителями и допытываться, почему почтенная дама набросилась на меня. Вот и на мой вызов приехала кабина, шагнула внутрь, двери лифта закрылись. Полированное металлическое нутро позволило разглядеть урон — синяк на скуле и несколько царапин на правой щеке, да уж, красавица.

На звонки сотового не отвечала, была поглощена бумагами, сегодня у меня короткий день, уйду часов в восемь, а завтра выходной. Хотелось немного пройтись, подышать воздухом, такси вызывать на стала. К вечеру подморозило, через пару метров уже жалела о своем решении. В очередной раз поскользнувшись, вцепилась в фонарный столб и отпускать его не собиралась. Пару метров до лавочки проскользила, тормозя каблуками, но фортуна отвернулась от меня, плюхнулась совсем не мягко, благо, не мимо лавки.

О чем я только думала, когда натягивала эти сапоги?

Об их красоте неземной. Дура, бывает.

— Решили уточнить, избивала Шустову или нет?

— Нет. Думаю, что ты ее и пальцем не тронула. Но если хочешь, могу посмотреть записи камер. Ее сынка уволили. Вот и шла разбираться. Можно сказать, ты приняла удар на себя.

— Понятно.

— Так и собираешься тут до весны сидеть?

— Да.

Встал и ушел, зачем вообще подсаживался?

Холод уже проник под куртку, надо идти дальше, или такси вызвать прям к лавочке?

Или еще посидеть, на звезды полюбоваться, редко их последнее время видела. Настроение дурацкое, в таком я обычно делаю глупости.

Дверца машины открылась совсем рядом.

— Дойдешь?

Соблазн залезть в его машину был велик, я почти не могла с ним бороться. Мои сомнения были развеяны грубой мужской силой, не дожидаясь ответа, Греков запихнул меня в машину, закрыл дверцу и вернулся на водительское место.

— Вы пропустили поворот.

— Мы едем ко мне.

— Зачем?

— Погрею в сауне. Ты же мерзляка.

— Соблазнительно, хорошее средство от простуды. Но мне нужно домой.

— Неа. Хочу побыть с тобой, без всяких "зачем", "почему". Просто быть рядом, Лотта.

— Зачем?

— Шарли, ты мне должна поцелуй.

— Это еще почему?

— Два. За дурацкие вопросы буду штрафовать.

— Мне нужно домой.

— Зачем?

— Минус поцелуй.

— Подловила, — довольно хохотнул Павлинчик.

— Нужно забрать кое-какие вещи, после сауны мне не захочется ехать домой.

— Завезу, захлопнешь дверь у меня перед носом?

— Обещаю этого не делать.

— Хм.

— Впущу в квартиру.

Греков свернул, и через десять минут машина остановилась около моего дома.

Павел ждал, пока соберусь. Платье, белье, туфли, клатч и прозрачная вуаль — все было закинуто в рюкзак, осталось только переобуться, полусапожки на толстом каблуке сменили сапоги. Ехать никуда не хотелось. Спорить тоже. Хотелось отдохнуть от мира, побыть в другой реальности. Просто рядом. С ним. Не задавая вопросов, не думая о том, что дальше. Просто рядом.

В молчании добрались до дома Грекова. Домработница обдала меня презрительным взглядом. Интересно, она всех баб Павлина так встречает, или мне просто повезло?

— Нина Васильевна, приготовьте комнату для гостей, Шарлотта останется у нас на ночь.

На мгновение левая бровь экономки приподнялась, и через секунду дама исчезла в одном из коридоров дома.

Боже, какое счастье иметь дома сауну. Тепло проникало во все клеточки, казалось, что даже кости прогрелись. Закутавшись в гостевой халат, сидела, попивая травяной чай из огромной кружки, и пребывала в неге. Даже общество Павлина не могло меня вывести из безмятежности.

— Во сколько завтра тебя отвезти на работу?

— У меня выходной.

— И у меня. Проведем его вместе.

— Какую-то часть. Где моя спальня?

— Провожу. А то еще уснешь в коридоре.

Может, он на что-то и рассчитывал, но пока у меня хватило силы воли, чтоб закрыть дверь. Уснула моментально, усталость и сауна сделали свое дело. Проснулась рано, за окном еще не начало светать, но спать больше не хотелось. Прохладный душ, мятная зубная паста, немного любимых духов, кружевное белье, джинсы, майка и любимые туфли, к новому дню во всеоружии.

Дом еще спал, и я, стараясь не шуметь, изучала его.

— Я подам вам кофе в столовую.

— В состоянии приготовить его сама, будете чашечку?

Домработница еще раз попыталась меня отодвинуть от плиты, но я словно вросла в пол, с презрительным фырком женщина оставила меня в покое и с гордо поднятой головой покинула кухню. Неправильно, конечно, хозяйка здесь все же она, но… Ладно, я просто вредна с утра и мстительна.

Хотелось чего-нибудь из далекого детства, обжаренный хлеб, предварительно утопленный в смеси яиц и молока, обильно посыпанный сахаром. Такими тостами когда-то меня кормила бабушка.

Мой завтрак из детства был прерван появлением хозяина дома.

— Зачем в такую рань встала?

— И вам доброе утро, Павел Игоревич. И ноль поцелуев.

— Кофе еще есть?

— Могу сварить.

— Если не трудно.

— Совсем не трудно.

Пока стояла у плиты и наблюдала за коварным кофе в турке, Греков уплел все мои тосты. Возиться с ними опять не хотелось, запекла хлеб в электрогриле и соорудила брускетты с листьями салата, творожным сыром и семгой. В моей голове уже сложилась целая коллекция разнообразных рецептов, но пришлось умерить свой пыл, а то домомучительница точно в саду закопает, если я посягну на ее право решать, что подавать на завтрак, обед и ужин.

— Какие у нас планы на день?

— У нас?

— Да, у нас.

— Собираюсь дочитать книгу и узнать, кто же убийца.

— Грандиозный план.

— И не смейте мне мешать, — надменность не получилась, и все подмигивания Грекова виноваты.

— Тогда провожу тебя в библиотеку.

Мать моя женщина. Здесь можно остаться жить. Проводить все свободное время в кресле с причудливо изогнутыми ножками, выбранные книги разложив на резной столик, изредка позванивая в позолоченный колокольчик, чтоб верные слуги приносили немного поесть. А вечером разжечь огонь в камине и, пригубив янтарный бренди, обсудить прочитанное с родственной душой. Старинные антикварные вещицы вызывали любопытство, и кажется, я задолжала Грекову уже целую кучу поцелуев, хватит ли расплатиться? Здесь было уютно. Но… моя книжка точно не для этого места, даже как-то оскорбительно читать творение в ярко-желтой с розовыми пятнами обложке в стенах этой библиотеки. Сбежала в свою временную спальню. Там с чистой совестью завалилась на кровать с книжкой. Есть чтиво для включения мозгов, а это точно для полного их отключения, логики там никогда не было, попытки ее найти заканчивались провалом, даже если в конце были "логичные" для героев объяснения со ссылками на эпизоды, не поленившийся отлистать обратно с разочарованием поймет, что это чушь. После перегруза такое чтиво как отключение, может, в этом секрет их популярности — не хочу думать, и тумблер щелкнул?

— Ничего не понял, — прокомментировал финал Греков, который лежал рядом и частично выполнял роль подпорки для моей головы.

— И не пытайся.

— Шарли.