Из горла Роберта вырвался глухой стон. У него было такое ощущение, будто это его соблазняют. Будоражащие фантазию образы вихрем закружились в его сознании, и руки обвились вокруг Кейт. Ее инициатива привносила в прелюдию остроту и яркость, которые ему не с чем было сравнить. Он и представить себе не мог, чтобы в женщине жила такая настойчивая, но нежная страсть.

— Осторожнее, Кейтлэнд, огонь разгорается, — шепнул он в черный шелк волос.

Кейт подняла голову. На ее губах играла улыбка, рожденная в садах Эдема.

— Знаю. Я люблю тебя. А ты?

— А ты не чувствуешь? — В качестве доказательства он прижал ее бедрами к ковру.

Она расхохоталась, запрокинув голову. Все Приводило ее в восторг — и собственная дерзость, и его откровенность.

— Намек понят.

— И что ты теперь будешь с этим делать? Не дав ей времени для ответа, он накрыл ее губы своими.

Сжигаемая страстью не меньше, чем он, Кейт отозвалась мгновенно. Его язык завладел ее ртом, уверенный и быстрый в жарких ласках. Но и она не уступала в познании любовных выпадов и отступлений. Кейт льнула к нему, глубоко вдыхая его запах, наслаждаясь ароматом любви, как наслаждалась перед тем ароматом его кожи. Когда его ладонь скользнула под ее блузку, она уже вся дрожала от предвкушения. Дразнящее прикосновение к соску вызвало мурашки на ее коже. Прерывисто вздохнув, она уронила голову ему на плечо. Его губы прильнули к ямочке на горле, обостряя все чувства, подпитывая желание, раскаляя страсть.

Роберт с трудом сдерживал себя. Но он превратит эти мгновения в нечто неземное, чего бы ему это ни стоило, в душе поклялся он. Слишком много страданий принес мир этой женщине. Он не станет еще одной ее потерей.

— Скажи, что ты этого хочешь, — шепнул он.

— Я… хочу, — хрипло отозвалась она.

— Со мной.

Кейт кивнула.

— Разве здесь есть еще кто-нибудь?

— Я очень рад, — пробормотал Роберт. Его пальцы нащупали застежку бюстгальтера, легко справились с ней. Нежные молочно-белые полушария, освещенные бликами каминного огня, легли в его ладони.

— О Боже, ты так прекрасна!

От нескрываемого благоговения в его голосе на ее глаза навернулись слезы, сверкнули капельками на щеках. Не отрывая ладоней от ее груди, не переставая ласкать соски, Роберт быстро наклонился, слизнул с лица солоноватую влагу.

Кейт застонала, выгнулась навстречу его рукам. Его губы продолжали блуждать по ее телу. Она на миг оцепенела — и тут же словно растаяла, растворилась в его объятиях. Ее ресницы упали, отгородив ее от внезапно вспыхнувшего перед глазами нестерпимо яркого света.

— На тебе так много всего надето. Та простыня сейчас была бы кстати.

— Неизменно разумная Кейт, — обдали его губы жаром матовую кожу груди.

Глаза Кейт вдруг распахнулись, неожиданное замечание рассеяло туман страсти.

— Я ничего не могу с этим поделать. Заслышав жалобную нотку, Роберт вскинул голову. Плоть изнывала, умоляя об удовлетворении, но он не замечал этого безмолвного крика. Сейчас для него важнее была Кейт, ее реакция.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Я не все в тебе еще понял, но от твоего ума я в восторге. Он чертовски сексуален, — грубовато добавил Роберт.

Кейт заглянула ему в глаза, точно проверяя, говорит ли он правду.

— Ты мне не лжешь, — спустя секунду прошептала она.

— Нет. И не стану. Никогда.

— Мужчинам никогда не нравился мой ум. «Пародия на мужчину»… пожалуй, это самое мягкое из определений.

Он обвел взглядом совершенные формы прильнувшего к нему женского тела и хмыкнул.

— Радость моя, если то, что я вижу, — пародия хоть на что-нибудь, то тогда и слон — это не слон, а муравей.

Кейт рассмеялась.

— Ты просто прелесть!

— Это не комплимент для мужчины, — угрожающе прорычал он.

У Кейт это вызвало новый приступ смеха. Никогда еще ей не было так легко, словно душа ее впервые раскрылась навстречу счастью, и поток долго сдерживаемых эмоций хлынул наружу. Роберт притянул ее к себе, уткнулся носом в шею, пробежал губами по чувствительной коже горла, и смех Кейт превратился в судорожное хихиканье.

— Ой-ой, прекрати! Я боюсь щекотки! — верещала она, извиваясь как уж в попытке выскользнуть из его хватки.

Но все ее усилия вырваться оказались тщетны. Неожиданно смех утих; страсть налетела также внезапно, как ураган, накрывший горы. Вместо того чтобы отбиваться, Кейт теперь льнула к Роберту. Она вскинула руки, лихорадочными рывками расстегивая пуговицы его рубашки. Избавиться от брюк было сложнее, но через минуту она справилась и с этим.

Уложив Кейт на спину, Роберт заглянул ей в глаза. Он должен был знать наверняка. Ее молящий взгляд сказал ему больше, чем любые слова. Он приподнялся над Кейт на руках. Жесткий пол — не самое подходящее место для такой хрупкой фигурки. Кейт раскинулась в соблазнительной позе, приглашая его. Медленно, осторожно он вошел во влажное тепло. Ее улыбка была ему наградой, прикосновение рук — бесценным подарком.

— Ты не просто прекрасна, ты волшебна… — выдохнул он, не замедляя ритма.

— Только для тебя, — выдохнула в ответ Кейт.

Напряжение росло, сладость близкого взрыва заполнила все ее существо. Ресницы Кейт опустились:, мир сгустился до пьянящего чувства единства. Она была свободна, легче облачка, жарче огня, стремительней летнего ливня.

— Пожалуйста… Сейчас… — Она не услышала слетевшей с ее губ просьбы.

Но Роберт услышал. В тумане собственной страсти он уловил ее слова и отозвался на них. Последний мощный толчок взметнул их к желанной вершине.

Кейт глубоко вздохнула, наслаждаясь покоем после бури любви. Ее окутывал запах Роберта, аромат, которого ей никогда не забыть. В ленивой истоме приоткрыв глаза, она подняла руку, дрожащими пальцами обвела его губы.

— Что бы ни было потом, я никогда не пожалею об этих мгновениях. Я не знала, что так бывает.

Напряжение вырвалось из груди Роберта долгим, протяжным выдохом.

— Я рад. Я хотел доставить тебе наслаждение.

— Особенное наслаждение.

— Согласен, — усмехнулся он. — Особенное. Дай мне отдохнуть — и мы сможем его

повторить.

В ответ она хихикнула.

— Все, кроме щекотки.

Роберт притворился, что размышляет над этим ограничением.

— Не знаю, не знаю. Лично мне, так даже

очень понравилось.

— Ну конечно, не тебя же щекотали! — Ее

рука незаметно пробралась к самой чувствительной части его тела.

Роберт слишком поздно сообразил, что она задумала, и не успел увернуться. Мягко, но настойчиво ее пальцы взяли его в плен.

— Ты не посмеешь!

— Спорим?

— Вот что я вам скажу, леди: вы определенно любительница рискованных развлечений.

— Только с тобой.

Роберт хотел убрать ее руку, но его тело с такой быстротой отозвалось на прикосновение Кейт, что он замер в изумлении.

— Черт побери, да ты что, колдунья?

— Давай проверим. — Ее ладонь задвигалась в медленном ритме, губы изогнулись в плутовской улыбке.

— Похоже, я породил распутницу.

— Ты ее извлек из небытия — так будет вернее. — Кейт приподнялась, перебросила через него ногу. — И мне это нравится, — медленно опускаясь на него, протянула она.

— Ну еще бы, — со смехом отозвался Роберт.

Сильный толчок его бедер — и Кейт взлетела на нем, наслаждаясь восхитительным чувством слияния. Позади нее плясали язычки огня, превращая ее глаза в блестящий черный янтарь и обрамляя контуры фигуры роскошными закатными красками. Если в первый раз дорогу их любви открывала нежность, то сейчас их унес ураган первобытной страсти. Бешеный волчок смерча подхватил обоих, закружил, и вот они уже на его вершине. Кейт, взмокшая и обессиленная, рухнула на грудь Роберта, и только его имя стоном сорвалось с ее губ. Его руки обвились вокруг нее, тело приняло в себя ее тело, и ее собственное имя хриплым эхом отозвалось в ее ушах.


— А я говорю, это единственный выход.

— А я тебе говорю — таксист поймет, что мы врем.

— Я же довез тебя сюда, верно? То-то же! — возмущенно заявил Джозеф Майкл Торнтон, более известный родным и друзьям под именем Джои.

Джоди, упершись кулаками в бедра, сверлила брата взглядом. Благодаря немалому опыту путешествий по стране, уверенному взгляду людей, никогда не испытывавших материальных проблем, да еще высокому росту — наследству от обоих родителей — они выглядели старше своих лет, ближе к пятнадцати, чем к неполным двенадцати. Дорогая одежда и достаточно богатый лексикон усиливали обманчивое впечатление зрелости.

— Но это мой план! И я разузнала, где сейчас папа!

В ответ Джои сверкнул столь же непримиримым взглядом. Он не собирался ни на йоту уступать сестре.

— Подумаешь! Зато я вскрыл папин сейф, чтобы было на что купить билеты. Без меня ты вообще села бы не на тот рейс и улетела черт знает куда.

— А кто отвлекал в аэропорту дежурного от всяких вопросов, а? — прошипела девочка.

— Ну ладно, ладно. Что ты взъелась? Вот липучка! — презрительно буркнул Джои и осторожно выглянул из ниши недалеко от комнат отдыха, где они спрятались, прилетев в аэропорт Ноксвилла. — Самое главное сочинить историю — с какой это стати мы в такой час разгуливаем без взрослых.

— Мы сбежали из дому, — моментально отозвалась Джоди. — Добрались до аэропорта, а потом передумали… и хотим потихоньку вернуться домой, пока нас не начали разыскивать родители.

Джои так и взвился.

— Да ты что, с ума сошла! Нас прямиком отправят в полицейский участок. Помнишь, что папа в прошлый раз сказал? Тебе хорошо, а я целую неделю сидеть не мог. И тетя Мэри даже открытки мне на Пасху не прислала.

— Да она же ходить не могла, лодыжку вывихнула, что, забыл? — Джоди бросила взгляд через полупустой вестибюль в сторону главного входа, где выстроился длинный ряд такси. — Слушай, ты же знаешь, когда я плачу, меня все жалеют и любой готов помочь.

Джои скорчил физиономию.

— Все из-за твоего ангельского личика. Мама так сказала.

Джоди равнодушно пожала плечами. Авторитет матери, которую оба видели крайне редко, для нее ровным счетом ничего не значил.

— Какая разница. Главное, это действует. Ты сделай вид, что устал от моего нытья, а все остальное — моя забота. — Наклонившись, девочка подняла небольшую дорожную сумку — единственное, что она осмелилась взять из спальни, где их поселила тетя Мэри.

Джои буркнул что-то себе под нос, но, повиновавшись сестре, перекинул через плечо свою сумку.

— Надо было надеть кроссовки. Ненавижу эти ботинки.

— Заткнись, — процедила Джоди в тот момент, когда вращающиеся двери аэропорта остались у них за спиной.

Она сильно закусила губу. От боли на глаза навернулись слезы. Потом вспомнила о щенке, которого подобрала на улице и умудрялась целую неделю скрывать в своей спальне от матери. В конце концов отчим его все-таки нашел и утопил в соседнем пруду, пока она была в школе. А она так полюбила этого щеночка! Слезы заструились быстрее, губы горестно искривились.

— Вы не могли бы нам помочь, мистер? — жалобным, дрожащим голосом прошептала Джоди, выбрав жертву среди таксистов. И, понурив голову, замерла перед его подозрительным взглядом.

Таксист наклонился, насколько позволял огромный живот, участливо заглянул в умоляющие голубые глаза. Ангельская внешность Джоди совершенно обезоружила его, как, впрочем, случалось с любым встречным на протяжении всех ее одиннадцати с половиной лет.

— В чем дело, мисс? Что-то случилось?

— О да, да! — простонала она, с каждой секундой все больше вживаясь в роль. — Мы с братом сбежали из дому. Но теперь мы хотим вернуться. А наш шофер высадил нас здесь и взял других пассажиров. — Она повисла у него на руке. — Мы совсем рядом живем. Отвезите нас домой, ну пожалуйста! Мы не хотим, чтобы родители узнали. Пожа-алуйста! — Она подняла к нему огромные, полные слез глаза, вложив в эту мольбу все свои артистические способности.

Таксист колебался.

— Давайте-ка я лучше отведу вас к дежурному аэропорта, а он уж свяжется с вашими родителями и все им объяснит. Уверен, они обрадуются, что вы решили взяться за ум, приедут за вами и не будут вас ругать.

— Ой, не-ет, — проскулила Джоди. — Только не это! Папа на работе упал. Его нога-а! — на ходу сымпровизировала она.

Джои сдавленно ахнул от неожиданного поворота сюжета. Сестра незаметно пнула его ногой:

— Ну скажи, Джои!

Джои лихорадочно соображал, что бы такое сочинить, чтобы придать истории правдоподобия.

— Ему наложили гипс! И теперь он на всех рычит, как голодный медведь. Вот мы и подумали, что он нас больше не любит. — Может, он и не так силен в небылицах, как Джоди, но не так уж и плох, решил Джои, увидев, что таксист склоняется на их сторону. — А когда приехали сюда, то увидели одного парня, тоже в гипсе, такого злого! А его жена на него вроде и не обижалась. Она сказала, что хандра пройдет, как только снимут гипс. И мы решили — наверное, так и с нашим папой будет. — Он постарался подпустить сомнения в эти слова.