Патриция Мэтьюз - Пылающий рассвет

Глядя ей в глаза, он отрицательно покачал головой и сказал:

– Нет, я не это имел в виду. То, что я чувствую к тебе, не минутное увлечение, Лотта. Ты очень мне нравишься. Но хочу тебе вот что сказать: о женитьбе я не думаю. Может быть, когда-нибудь соберусь, но сейчас не жди от меня предложения.

– Хорошо, хоть ты оказался честным, – проговорила Шарлотта, едва дыша, сердце ее бешено билось в груди.

– Да, стараюсь быть таким.

Клинт поставил кружку на пол и взял ее лицо в ладони. Некоторое время он смотрел на нее так, словно видел впервые, такой восторг был во взгляде. Шарлотта чувствовала его дыхание на губах, ощущала нервное подрагивание его пальцев, видела в его зрачках свое отражение. Потом он поцеловал ее, осторожно, нежно, будто проверяя, не отпрянет ли она.

На мгновение Шарлотта оторопела и подумала: «А может, остановить его?» Она понимала, что Клинт не будет силой удерживать ее, если она решительно потребует отвезти ее домой. Но поцелуй разбудил в ней чувства, которые она испытала тогда, в фургоне, с Беном... Она вспомнила, как упоительно это было, какие наслаждения сулит близость, и перестала сомневаться.

Клинт оказался опытным и искусным любовником. Он проявлял настойчивость и в то же время был нежен и предупредителен, стараясь доставить ей наслаждение.

Он знал, как раздеть женщину. Его ловкие пальцы расстегивали и развязывали; снимая с Шарлотты каждую вещь, он не спешил, покрывал поцелуями ее шею, плечи, грудь. Она чувствовала ласковые прикосновения его рук и трепетно ждала, когда ощутит своей горячей кожей обнаженное сильное, мускулистое тело...

На ней почти ничего не осталось, и снова их губы слились в страстном поцелуе. Зажмурившись, Шарлотта отдалась во власть чувств. Он гладил ее бедра, сначала медленно, едва касаясь, потом сильнее, требовательнее, сжимал их... Она обняла Клинта и с удивлением обнаружила, что он тоже полностью раздет. Ее охватил трепет от ощущения напряженных мускулов под ладонями.

Он подхватил Шарлотту на руки, и они опустились на коврик, пушистый теплый мех под спиной еще больше возбудил ее. Желание стало нестерпимым, она стонала от наслаждения, а он неистово ласкал ее, целовал извивающееся тело. И наконец они слились воедино...

А потом долго лежали в изнеможении, не в силах ослабить объятия. Шарлотта, закрыв глаза, упивалась сладкой негой, охватившей ее, и слушала прерывистое дыхание мужчины, давшего ей возможность познать еще раз радость любви.

Клинт поднял голову, нежно поцеловал Шарлотту и осторожно лег рядом, опершись на локоть. Он окинул взглядом ее тело и провел ладонью по ее груди.

– Ты так прекрасна сейчас, Лотта! – сказал он восторженно. – Женственная, чувственная, просто диву даешься. В повседневной жизни ты все-таки другая, поди догадайся, что в тебе скрывается.

Она рассмеялась:

– Но вы, мистер Девлин, все же догадались!

– Горжусь своим знанием тонкой женской натуры.

Он сел и потянулся за кружкой, отпил глоток грога и закурил сигару. Наблюдая за ним, Шарлотта подумала, что можно бы и обидеться на это бахвальство, но она пребывала в таком замечательном расположении духа, что спорить не хотелось. К тому же он прав: она убедилась в том, что Клинт имеет богатый опыт в любовных делах. И ей понравилось, как мастерски он с ней обращался. Правда, нельзя считать, что все его достоинства сводятся к эротическому искусству, – Клинт проявил массу других, не менее важных талантов.

Шарлотта не могла понять, почему она не чувствует стыда и вины за то, что не сумела противостоять искушению – осталась вдвоем с мужчиной в его доме и очень охотно отдалась ему. Можно найти оправдания вроде того, что ей было так одиноко в Рождественскую ночь, поэтому она и решилась поддержать компанию... А грог? Да, она же выпила грога и захмелела, вот все и произошло само собой.

Как ни верти, все сводится к одному – она страстно хотела этого мужчину. И никакого сожаления по этому поводу не испытывает. С ним так приятно, и они будут встречаться впредь. Боже, да ведь она распущенная женщина! Но эта мысль только привела ее в восторг.

Шарлотта рассмеялась, Клинт поднял брови:

– Что смешного, любовь моя?

– Представляешь, я же падшая женщина, Клинт! Во всяком случае, буду такой считаться в обществе.

– Ты прекрасная женщина и самая чудесная любовница, Лотта. Мир принадлежит тебе, дорогая, и ты должна плевать на все, что скажут о тебе. Согласна?

– Еще не знаю. – Она положила руки за голову и улыбнулась. – А сейчас я чувствую себя счастливой.

Клинт ласкал взглядом ее обнаженное тело.

– Многие люди даже не знают, что такое счастье. Цени, оно открылось тебе, дорогая.

– А знаешь, кто ты, Клинт Девлин? Сладострастник.

– Пожалуй, – усмехнулся он и, притушив сигару, придвинулся к ней ближе и обнял одной рукой.

Шарлотта погладила его по щеке и сказала, глядя прямо в глаза:

– С Рождеством, Клинт!

– Счастливого Рождества, Лотта!

Он поцеловал ее, чувствуя, каким трепетом отозвалось ее тело на этот поцелуй. Тем не менее Шарлотта прошептала:

– Мне надо уходить.

– Но не так скоро, надеюсь. – И он стал ласкать ладонью ее грудь.

Она придержала его руку.

– Я обещала рассказать Люсиль Карстарз о том, как все прошло сегодня.

– Да? – Он провел губами вниз от ее подбородка по шее к груди. – Расскажешь и об этом?

– Нет... О...

Клинт провел рукой по ее животу.

– И об этом тоже расскажешь?

– Клинт... Боже мой, что ты со мной делаешь?

– Собираюсь любить тебя... И он закрыл ее рот поцелуем.

По натуре Бен Ашер не был изворотливым малым. Вести двойную игру ему не очень нравилось. Но ведь обойтись без уловок и хитростей при посещении табачных фабрик в Нью-Йорке никак нельзя – не может же он раскрыть истинную цель своего визита. А приехал Бен сюда разведать, как обстоят дела с производством сигарет, и нанять, вернее, сманить работников. На фабриках он объяснял, что хочет побольше узнать о производстве сигарет вручную, и большинство владельцев встретили его приветливо, правда, некоторые отнеслись к чужаку с Юга с нескрываемым подозрением.

Бена, никогда раньше не бывавшего в Нью-Йорке, поразили шум и суета большого города, ведь он привык к неторопливости Чарлстона и Саванны. Крики разносчиков, грохот колес по брусчатке мостовых, мелькание лиц, экипажей, повозок и фургонов – от всего этого можно очуметь с непривычки. Но Бен, человек крепкий и выдержанный, быстро привык и перестал обращать на это внимание. Он заметил, что повсюду раздается иностранная речь – кажется, здесь представлены все нации мира.

Конечно, в этом необычном городе есть и своя прелесть, но Бен никогда не смог бы в нем жить.

Посетив пять фабрик, Бен выяснил, что на них выпускается в основном жевательный, нюхательный и трубочный табак, а производству сигарет не уделяется большого внимания. Этот факт его только порадовал – значит, рынок свободен от конкуренции.

Сигары, как он узнал, делают в основном кустарным способом, в мелких цехах, затем крупные компании скупают их оптом и продают потребителю.

– Сигары стали выпускать до и во время войны. Это целое искусство, и непревзойденные их производители – кубинцы, – поведал Бену управляющий одним из предприятий, довольно приветливый малый по имени Рет Брайнс. Он охотно водил Бена по фабрике, устроив ему настоящую экскурсию.

– Черт возьми, парень, как это так, – сказал Рет, хитро прищурясь, – у вас там, на Юге, табак растет прямо под ногами, а про вашу продукцию мы и слыхом не слыхивали? Никто с нами не конкурирует. Впрочем, я знаю, что вы, южане, тяжелы на подъем. Только не обижайся.

– И не подумаю, – усмехнулся Бен. – Хотя бы потому, что это не совсем так. Вот мы как раз и собираемся наладить производство сигарет. А вы, как я вижу, предпочитаете трубочный и жевательный табак.

– Почему? Мы и сигареты делаем. Правда, хозяин считает, что на них спрос невелик, а в будущем вообще надобность в них отпадет. Не могу сказать, что согласен с ним, но он тут главный. Может быть, когда узнает, что у вас на Юге выпускают сигареты, то начнет шевелиться. Кстати, главная проблема, с которой вы столкнетесь, – люди, специалисты в этом деле. Мы смогли привлечь только иностранцев – русских, поляков и прочих, но это в основном евреи.

Он неожиданно затронул животрепещущую для Бена тему, и тот сразу проявил должный интерес. Брайнс повел его в большой цех, который был заставлен маленькими столиками – за каждым сидел работник, вернее, работница – здесь явное большинство составляли женщины и молодые девушки. На его вопрос Рет ответил:

– Дело в том, что ставки здесь маленькие, и парням невыгодно, а женщин устраивает. Кстати, девчонки лучше всех закручивают сигареты, пальцы у них тонкие и ловкие.

Бен окинул взглядом цех. Он увидел, как в углу на специальном станке режут листья табака в мелкую крошку. Потом табак распределяют по столам, крытым мрамором. Вдруг Брайнс спохватился и сказал:

– Мне надо идти по делам, а тебя оставлю на попечение нашего мастера, он все объяснит. Джейкоб, иди сюда! – крикнул он.

Откликнулся большой плотный человек с круглым лицом, седыми волосами.

– Да, мистер Брайнс? – Он подошел и вынул сигару изо рта.

– Этот парень приехал из Северной Каролины, зовут его Бен Ашер. Интересуется производством сигарет. Ты у нас тут главный, так и покажи все гостю. Бен, это Джейкоб Левкович. – Брайнс подмигнул Бену. – Думаю, вы найдете общий язык, корни-то у вас, видать, одни!

Когда он ушел, Бен обменялся рукопожатием с мастером.

– Очень рад познакомиться с вами, мистер Левкович.

– А вы тоже еврей? Живете на Юге Штатов? – Он неплохо говорил по-английски, правда, с сильным акцентом.

– Нас там не так много, – объяснил Бен. – А вы приехали из Европы, мистер Левкович? – Когда тот кивнул, спросил: – Давно здесь работаете?

– Пять лет.

– Вы хорошо говорите по-английски. Джейкоб Левкович просиял:

– Каждый вечер хожу на занятия. Не скажу, чтобы было легко учиться. А что вы хотите посмотреть?

– Все. Я представляю компанию, которая начинает производство сигарет в Северной Каролине. Мне нужно узнать как можно больше об этом деле.

Джейкоб повел его по цеху. Они переходили от столика к столику, и Бен наблюдал, как работницы ловко закручивают сигаретки. Остановились возле девушки – она как раз склеивала сигарету.

– Что это за состав? – спросил Бен, кивнув на миску с жидкостью.

– Мука и вода, клейстер, – ответил Джейкоб. Он отечески потрепал девушку по плечу, и она подняла голову. «Симпатичная, – подумал Бен. – А глаза какие большие и выразительные! Только бледновата...»

– Это Рэйчел, моя дочка. Она у нас лучшая работница. Рэйчел, это мистер Бен Ашер из Северной Каролины.

– Здравствуйте, мистер Ашер, – сказала она.

Голос у нее оказался приятным, глубоким, говорила она без акцента. Рэйчел улыбнулась Бену, и он увидел на ее щеках маленькие ямочки.

– Счастлив познакомиться с вами, Рэйчел, – сказал он приветливо. – Скажите, сколько сигарет вы делаете в день?

– Четыре штуки в минуту, значит...

– ...почти две с половиной тысячи в день, – быстро сообразил Бен. – Это за десятичасовой рабочий день, если не считать час перерыва?

– Двенадцатичасовой, – поправил его Джейкоб. – А перерыв у нас всего полчаса.

– Как! Вы работаете двенадцать часов, как рабы? Как же вы выдерживаете?

– Многие не выдерживают, мистер Ашер, – пожаловался Левкович. – Для этого нужно быть... как это?... закаленным. Рэйчел на самом деле сильнее, хотя по ней не скажешь. Работа здесь трудная, а условия... – он обвел жестом помещение. – Сами видите, окон нет, кругом табачная пыль. Работники кашляют, болеют, некоторые умирают. Так что очень плохо.

Бен, естественно, обратил внимание на ужасную обстановку в цехе. Грязь, пыль, духота, запах табака – все это повергло его в уныние. А что же говорить о людях, которые проводят здесь весь день?

– Сколько вам платят? – поинтересовался он.

– Пятьдесят центов за тысячу, мистер Ашер, – ответила Рэйчел.

– Значит, около двух долларов в день! – воскликнул Бен. – И это вам, лучшей работнице? А другим и того меньше.

– Людям едва хватает на еду, – сказал Джейкоб. – Вот поэтому сюда идут работать одни женщины. Разве мужчина может прокормить семью на такие деньги? Я получаю побольше и сколько раз просил Рэйчел уйти отсюда.

– Нам нужны деньги, папа! – воскликнула она. – И ты прекрасно знаешь это.

Бен решил переменить тему разговора и поинтересовался:

– Мистер Левкович, как упаковываются сигареты?

Тот взял с ближайшего стола коробочку:

– Вот в эти пачки, здесь десять штук.

Бен рассматривал упаковку и производил в уме сложные расчеты. Если они будут продавать пачку за пятнадцать центов, а такова средняя цена на Юге, то с учетом всех затрат и налогов смогут платить рабочим больше, чем здесь. Конечно, необходимо будет улучшить качество продукции, использовать только лучшие сорта табака, а главное – сделать броскую упаковку. Но тут уж Клинт постарается.