Джейд смело встретила неприязненный взгляд Моники.

– Значит, это ты все сказала Сэму, а? – спросила она ровным голосом. – Значит, из-за тебя он отправился в Оклахому? – «Из-за тебя он и погиб». Последние слова вслух не были сказаны, но как бы повисли в воздухе, проникая в разум каждого.

– Если бы он сразу поверил всему, что я рассказала ему о твоем грязном прошлом, – ощетинилась Моника, – не было бы необходимости тащиться в эти Богом забытые края.

Она раздавила окурок в хрустальной пепельнице и тут же взяла из пачки новую сигарету.

– Могу я задать тебе вопрос? – произнесла Джейд.

– Ну?

– Как ты выяснила все это?

– Я была в Париже в деловой поездке, – объяснила Моника, – где случайно встретилась с одной из твоих старых знакомых. – Джейд не снизошла, чтобы поинтересоваться, кто же именно это был. – Имя Шелби Гэллахер говорит тебе что-либо?

Значит, Шелби. Шелби, которая стащила когда-то ее письма к Рорку и которая теперь раскрыла всем тайну ее молодости. Наверное, жизнь, подумала Джейд, состоит из цепочек случайностей, скверных, жутких совпадений.

– Я любила вашего отца, – тихо сказала Джейд. – И хоть я сомневаюсь, что вы способны поверить в это, я связала с ним свою жизнь отнюдь не из-за денег.

Адам издал какой-то звук – что-то среднее между смешком, кашлем и проклятием.

– Тем не менее, это правда, – продолжала она. – Кстати, все, что я оставляю себе – этот дом и особняк Сэма на побережье. Сэм по-настоящему любил жить там, для меня это имеет особый смысл.

– Ну, а с остальным что ты собираешься делать? – спросил Майкл Сазерленд. Алчность так и слышалась в его голосе, корыстью блестели водянисто-голубые глаза. А запах виски распространялся от него на несколько ярдов.

– Я собираюсь основать фонд, который позволит создать по всей стране сеть городков для детей с пороками физического развития.

Моника вскочила.

– Мы будем оспаривать завещание. Отец никогда не пошел бы на такое.

Джейд тоже встала.

– Вообще-то, это была именно его идея. Ну, а теперь позвольте откланяться. Надеюсь, провожать вас нет нужды. Меня ждет работа.

И вместо чувства вины за то, что указала детям Сазерленда на дверь, Джейд ощущала удовлетворение, ей даже показалось, что она наяву слышит, как Сэм аплодирует ей.

Глава 22

Всегда одержимая страстью к работе, теперь после смерти Сэма, Джейд трудилась по двенадцать часов в сутки. Это стало для нее утешением, забвением, успокоением. Она не отрывалась от стола, строила планы предстоящих аукционов, делала наброски к ежемесячному каталогу, писала аннотации к экспозиции антиквариата. К тому же она продолжила регулярные поездки в страны Дальнего и Ближнего Востока, где пополняла свои аукционные фонды.

Кроме этого, теперь у Джейд был собственный Дом для торгов, и это отвлекало ее от переживаний. Мелкие строительные работы и отделка здания еще продолжались, поэтому много времени она проводила с Рорком; всегда было, что обсудить. Чувствовала она себя с ним спокойно, все вопросы они решали легко и просто.

Несколько месяцев после кончины мужа Джейд избегала любых светских мероприятий, любых людных мест. Но время шло, и она наконец решилась показаться в обществе – предстояло открытие фотовыставки Тони Ди Анджело в Музее Современного искусства.

Одеваясь для этого мероприятия, Джейд вдруг осознала, что это ее первый выход с тех пор как... От этой мысли она содрогнулась, мгновенно захотелось забраться в кровать и укрыться с головой, ничего не видеть, не слышать. Но вспомнив, что открывающаяся выставка – мероприятие благотворительное, сборы от него пойдут на создание хосписа для людей, больных СПИДом, Джейд пересилила себя, собралась и вышла из дома.

Серия фоторабот Тони Ди Анджело называлась очень просто – «Женщины Запада». Рискуя получить упреки, Тони отверг традиционные фотопортреты в светском стиле, те самые, на которых когда-то создал себе и славу, и успех, и богатство. В этот раз его героини были запечатлены на черно-белой пленке, фон – только белый; в лицах ни напыщенности, ни официальности. Все несущественное куда-то исчезло.

Джейд задержалась около портрета суровой решительной женщины с золотых приисков Колорадо.

– Во сколько же оценивается сегодня одухотворенность и мысль в творчестве? – услышала она над ухом мужской голос. Обернулась – и увидела Рорка.

– Я просто думала, что вот никогда не встречала эту женщину, а лицо ее кажется мне знакомым. Будто я в зеркало смотрю. Так странно.

На Джейд сильнейшее впечатление произвели эти портреты; в этих незнакомках она узнавала себя. Она видела их лица, а чувствовала характеры, угадывала мысли, надежды.

Неожиданно слеза пробежала по ее щеке.

Джейд тряхнула головой.

– Извини меня.

Рорк осторожно стер влагу с ее лица.

– Скорбь берет свое долго.

– Я часто говорю себе это. Но иные дни Проходят легче, другие бывают просто мучительны.

– У вас с Сэмом была жизнь, которую стоит вспоминать. И воспоминания эти надо беречь. Он был счастливым человеком, Джейд. И знал это.

– Было время, когда ты говорил иначе.

– Я был не прав. Что ты собираешься делать после выставки?

Джейд поближе подошла к портрету девушки из Вайоминга. «Песня на родео», значилось на табличке. Женское лицо, живое, радостное, вдохновленное музыкой, в то же время светилось надеждой и отчаянием одновременно. Что за жизнь у нее? Джейд сразу вспомнила Белл. Рорку она ничего не ответила, надеясь, что он не будет повторять свой вопрос.

– Целый день я мечтаю съесть пиццу. Но в одиночестве питаться ненавижу, – все-таки продолжал он, обезоруживающе улыбаясь– Что скажешь?

– От пиццы полнеют, – машинально ответила Джейд; в ней крепко сидели старые привычки фотомодели.

Рорк оглядел ее с ног до головы.

Джейд была одета в легкий струящийся шелковый костюм. Этот романтический и дорогой наряд был полной противоположностью простеньким вытертым джинсам, в которых она ходила в юности – на ранчо.

– Тем лучше. Ты уж больно исхудала.

– Благодарю за комплимент.

– Ну, для меня ты всегда красавица, – легко откликнулся Рорк. – Но если честно, ты здорово похудела после кончины Сэма. Как друга он обязательно попросил бы меня, чтобы я проследил за твоим питанием.

– И поэтому ты ходишь за мной, как добросовестный пастух за стадом?

– Кто, я?!

– Да-да. Всюду, где бы я ни была, появляешься ты.

– Сан-Франциско – маленький городишко.

– Это верно. Однако все равно непонятно, что ты в прошлое воскресенье делал на пляже в Бит Сюр.

– Бег трусцой, видишь ли...

Джейд недоверчиво покосилась на него. В последнее время она стала подозревать, что Рорк намеренно преследует ее. Правда, это было невозможно – когда они случайно встречались, он никогда не был навязчив или бестактен. Манеры его оставались безупречны.

– Я только попрощаюсь с Тони, – решила Джейд, – а потом можем уходить.


Подвальчик ресторана на Керни-стрит напоминал таинственный грот. В полутьме дышала жаром огромная печь, нос щекотали дразнящие аппетитные запахи. Пицца, испеченная в огне дубовых поленьев, была самой вкусной из тех, что приходилось пробовать Джейд. Или ей показалось?

– Как ты, вообще? Только серьезно. – Спрашивая это, Рорк смотрел Джейд прямо в глаза.

– Вроде получше, – неуверенно ответила она. – Кое-что, конечно, по-прежнему мучительно. Стоит только подумать, что я пережила... что Сэм... – Слово «смерть» она не в силах была произнести. – Я открываю шкаф – и вижу там его вещи, подхожу к столу – там лежит его авторучка, та самая, которую я подарила ему к годовщине нашей свадьбы. И все... и рана открывается снова, и болит, и все разрывается внутри. – Глаза ее были полны слез, она промокнула их салфеткой. – Прости, пожалуйста.

– Ну что ты. Я слышал, что о своей потере, о своем горе надо говорить, это помогает залечить раны.

Рорк нагнулся к вей через стол, взял; в свои ее руку.

Очень замкнутая по характеру Джейд даже не подозревала, что будет когда-нибудь говорить о таких сокровенных переживаниях другому человеку. «Даже с мужем я не была откровенной до конца», – мрачно подумала она. Чувство вины в его смерти не оставляло ее теперь.

– Я знаю, это очень тяжело, – мягко сказал Рорк. – И все же, попытайся выговориться.

Джейд понимала, что он действительно готов ее выслушать. Понимала она также, что такой доверительный разговор между ними – безрассудство, но неожиданно для себя сказала:

– Я иногда становлюсь сама не своя. Как он мог умереть, оставить меня одну...

– Думаю, это совершенно естественные чувства.

– Да? Правда? Ты так думаешь?

– Конечно. Тебе незачем винить себя за это.

– А я виню – да еще как. Каждый раз, когда я впадаю в это почти детское негодование, когда начинаю дико жалеть себя, меня как ножом режет мысль, что жалеть-то надо Сэма, плакать надо о, нем. Сэм умер. Сэм. А не я.

– А ты осталась одна, – заметил Рорк.

Джейд помолчала, обдумывая его слова.

– Скорбь ходит мелкими шажками, – продолжала она. – Я не ожидала, что столько боли мне будут причинять его носки, книги, бумаги.

Вчера, в магазине «Сакс» на эскалаторе я увидела мужчину, безумно похожего на Сэма. Сразу мелькнуло: «Смотри-ка, здесь Сэм». И только потом застучало – вздор, глупость, Сэм умер.

Рорк, успокаивая, сжимал ее пальцы.

– Ну что ты, что ты. Это бывает.

– Нет, ты не понимаешь. После этого я подумала, что обязательно дома расскажу Сэму о том, как у меня ум за разум зашел. – В горле у нее стоял болезненный комок. – Конечно, все это произошло за какие-то секунды. Но как же часто теперь случается такое!

– Сколько страданий тебе выпало, – задумчиво произнес Рорк. – Но, думаю, все это – часть длительного процесса. Пока затянутся душевные раны... Мне, конечно, не приходилось переживать и доли этого, Кэсси. – Он вдруг назвал ее прежним именем, под которым узнал ее – и полюбил. – Но должен признаться, что и развод доставляет боль, после него остаются и обиды, и досада.

– Как нехорошо обернулся твой брак, – мягко сказала Джейд. Вообще ей очень хотелось бы знать, насколько правдивы слухи об изменах его жены, но впрямую задать такой вопрос она не решалась.

А Рорк, будто прочитав ее мысли, продолжал:

– Я всегда подозревал, что супруга моя увлекается другими мужчинами. Этой женщине требовалось столько внимания, сколько я, уж конечно, не мог ей предложить. Однако был один человек, с которым я не мог даже соперничать – это было ясно с самого начала. Когда же я узнал о взятках, о махинациях в корпорации Хэмилтона, равновесия, пусть только видимого, как ни бывало. Я даже не очень удивился, когда Филиппа сделала свой выбор, приняв сторону отца.

– Как, должно быть, это больно.

– Да. Это задело меня, – признался Рорк. – Задело мое честолюбие, мою мужскую гордость, если хочешь. Ты ведь знаешь, как я не люблю проигрывать. Все, однако, к лучшему. Теперь я чувствую невероятное облегчение, что это все позади.

Не зная, что сказать, Джейд молчала.

– Ладно, хватит обо мне, – сказал Рорк, отпустив ее руку, откинулся на сиденье. – Мы предполагали устроить сегодня сеанс психотерапии для тебя, а не для меня.

– Признаюсь, на душе стало легче, – ответила Джейд. – Может, мы теперь поговорим на какую-нибудь отвлеченную тему?

И разговор легко потянулся дальше. Они говорили о занятиях спортом, о погоде, о кухне этого ресторана. Темы менялись, а спокойная атмосфера сохранялась. Не избежали они и обсуждения работ в Доме аукционов, где предстояло перекладывать паркет.

– Кстати, о твоем бизнесе, – вспомнила Джейд. – Я ведь хотела кое о чем поговорить с тобой в этом плане.

– Что, опять идеи? Что в этот раз будем переделывать?

Два месяца назад здание было сдано, и за исключением кое-каких мелочей, в частности пресловутого паркета, Джейд нашла свой новый Дом совершенным.

– Нет. Я просто влюблена в него. Жду не дождусь, когда буду проводить первый аукцион в этих прекрасных стенах. Нет. Я имела в виду совсем другое.

Она устроилась поудобнее и не торопясь рассказала Рорку о своих задумках. Ее приятно удивило то, что Рорк искренне заинтересовался этим.

– Я бы хотела, чтобы ты всерьез подумал, не возьмешься ли ты за такой проект, – закончила Джейд.

Рорк сразу не ответил. Он принялся чертить что-то на красной бумажной салфетке: линии пересекали окружности, ромбы накладывались на квадраты.

– Должен сказать, что это предложение мне нравится, – наконец сказал он. – Однако в твоих словах я слышу какое-то «но». Почему?

– Предстоит создавать детские городки, – осторожно заметила она. – Там все должно нравиться детям. Нужно предусмотреть все – тропы для верховой езды, бассейны, площадки для вечерних костров.