Мысль о его уязвимости, даже в прошлом, неприятно кольнула.

- Ты все делал правильно, - сказал я. – Да, ты временами бываешь груб и слегка повернут, но в хорошем смысле. Твои игры никогда не переходят черту безопасности. В них можно свободно отпустить себя.

Его глаза потемнели, губы дернулись в улыбке:

- Спасибо. - Руки плавно скользнули вниз вдоль моих боков. – Значит, ты считаешь меня извращенцем?

- Угу, - подтвердил я и слегка потерся об него. Тот резко ущипнул мой сосок, заставив задохнуться.

- Извини. Не расслышал. - Он сжимал пальцы с каждой секундой все сильнее.

Я пытался отдышаться, пока не смог ответить:

- Да, сэр.

Давление чуть ослабло. Свободной рукой Лавинг нежно огладил изгиб моей задницы:

- Поцелуй меня, мальчик.

Я подался вперед и мазнул губами по его губам, но пальцы, теребившие сосок, начали сжиматься снова так, что я охнул и тут же приоткрыл рот, позволив чужому языку проникнуть внутрь. Властные, глубокие, эти поцелуи делали меня мягким и гибким. Еще совсем немного, и я дотянулся бы до Лавинга, но мне и так было чудесно. Наши налитые члены терлись друг о друга, и я жалел, что со связанными руками не могу обхватить их ладонью. А вода лишь добавляла сексуальности, плескаясь вокруг нас, покрывая пеной грудь. Бедрами я ощущал, как волосы на ногах Трэвиса щекочут и покалывают кожу.

Он изменил угол поцелуя и каким-то образом превратил его в нечто совершенно невообразимое, как умеет только он - с широко раскрытым ртом, с губами и языком, – не нахожу слов для описания, но это было жарко. Наши рты неистово набрасывались друг на друга, языки высовывались, переплетаясь в бешенном танце. Губы вообще не смыкались, дыхание тоже смешивалось, и все это в горячей воде и клубах пара. Я чувствовал, что вот-вот воспламенюсь.

Лавинг разорвал поцелуй и прикусил мочку моего уха. Потом, поднырнув под рукой, со всплеском шлепнул меня по заднице, встал и отошел, преспокойно начав рыться в своей сумке.

Я поднялся из воды, чтобы хоть немного остудить тело. Мне пришло в голову, что нам не следовало так резвиться в горячей воде, хотя, по правде сказать, Лавинг не подогревал джакузи до такой степени, как некоторые на моей памяти. Я подергал запястья, проверяя узлы на крепость. Да, из таких без посторонней помощи не выпутаться. Стоило об этом подумать, как по спине пробежала холодная дрожь: если бы на месте Трэвиса был кто-то другой…

Я потряс головой, отгоняя страшную мысль. Про себя я продолжал попытки снова называть его «Лавинг», но бестолку. Он уже прочно укоренился в мозгу как Трэвис - человек, который в момент моего душевного раздрая взял меня с собой на родео, оттрахал так, что я забыл обо всем на свете, потом заставил выговорить его имя, предложил открыть кредит в магазине, привязал меня к джакузи и зацеловал до изнеможения. И я хотел, хотел произнести это имя прямо сейчас, хотел… хотел…

Ошеломленный, я дико вскрикнул и отчаянно забился в путах, не осознавая, что делаю, пока не почувствовал мягкое прикосновение его рук и не услышал успокаивающий шепот. С одной стороны, это только усугубляло мою панику, но с другой – помогало собраться и возвратиться к относительно нормальному состоянию. Тем не менее, когда тот потянулся к узлам, я отрицательно покачал головой:

- Все в порядке. - Хотя я вовсе не был так уверен. Даже испытал неконтролируемое желание встать, одеться и уйти. Проблема состояла в том, что часть меня действительно стремилась убраться. Требовала, чтобы я отказался во всем этом участвовать и поскорее валил отсюда. Прочь, прочь, прочь…

Я опять инстинктивно рванул веревки, но на сей раз, несмотря на мои убедительные заверения, что все в норме, он развязал меня. Я сразу почувствовал облегчение и в тоже время странную обездоленность, словно сейчас здорово облажался. Я не спускал с него глаз, пока тот помогал мне выбраться из ванны, как какому-то немощному калеке, однако, когда мои ноги ступили на пол, я быстро понял, что недалек от этого сравнения. Меня лихорадило, голова кружилась. И, очевидно, горячая вода тут была ни при чем. Я даже испугался своей реакции - вдруг подхватил какую-то болезнь?

Трэвис закутал меня в полотенце и усадил на стул. Сам сел напротив, тоже завернувшись в полотенце:

- Не хочешь объяснить причину такой панической атаки?

Я честно не знал, что сказать. Поэтому просто пожал плечами как ребенок, за что тут же возненавидел себя. Выругался и потянул полотенце наверх, сцепив концы на макушке. Но в тишине мы оставались недолго, несколько минут, не более.

- Веревка?

Я покачал головой, прячась под своим укрытием. Нет. Я знал, что не из-за веревки. Ну, или считал, что знаю, но это не имело никакого чертова значения. Я расстроился, потому что думал о нем как о Трэвисе. Что собирался произнести это вслух.

- Вода? - Я опять мотнул головой. На мгновение повисла тяжелая тишина, потом он осторожно сказал: - Какие-то тюремные воспоминания?

Я быстро сдернул полотенце и вытаращился на него. Он разозлил меня. И напугал.

Лавинг примирительно поднял руки:

- Эй, я лишь навел некоторые справки. Не смотри на меня так, будто я распотрошил ящик с твоим нижним бельем. Я имею право знать, кому выписываю чеки.

Он действительно имел такое право, но от этого на душе стало только паршивее. Я не подтянул полотенце, а начал пристально интересоваться ковролином под моими босыми ногами. Мне не нравилось, что Трэвис узнал о моем заключении. Только не так. Ведь я понятия не имел, что он обо мне думает, что я сделал или не сделал. Хуже того, до меня дошло, что, глядя на то, как я упорно работаю и задавая мне свои вопросы, он все время знал, что разговаривает с человеком, отсидевшим срок. Он должен смотреть на меня не как на трудолюбивого Монро Дэвиса, парня, который хорошо разбирается в овцах, а как на бывшего зека.

Жгучий стыд съедал меня изнутри. Я бросил взгляд сначала на дверь, потом на одежду. Но заметив, что он за мной наблюдает, поспешил закрыть глаза.

Послышался беспомощный вздох:

- Ро, я же разрешил Тори тебя нанять, так? И ни разу не упомянул о твоей отсидке, потому что мне без разницы, преступил ты закон или нет. Сейчас я просто пытаюсь выяснить, что тебя так вывело из равновесия.

Мои руки судорожно сжали полотенце.

- Никакой причины нет. Это точно не хренова тюрьма. Там было не так уж плохо. Просто долго, нудно… и одиноко… вот и все. Я не лгу. И ничего не скрываю. Понятия не имею, с чего вдруг сорвался.

Ну хорошо, конкретно здесь я покривил душой. И, черт возьми, он поймал меня.

- Ро? - В тоне звучала угроза.

Я сглотнул и покачал головой:

- Просто не спрашивай, ладно? Забей. Это не связано с сексом, как ты думаешь, нет никакой душещипательной повести о том, как кто-то причинил мне боль, связав. Это моя тупая голова виновата. - Гнев подступил словно ниоткуда, но я крепко стиснул челюсти и не дал ему вырваться. – Из-за этого я нигде не задерживаюсь надолго и не схожусь… с людьми

К моему удивлению, Лавинг положил руку на мое колено, я вздрогнул, но он слегка погладил меня, и я, сам не зная почему, стих. Поднял взгляд, что было ошибкой, потому немедленно утонул в его глазах - мягких, темных, добрых и уверенных.

- Не уезжай, Ро.

Я снова посмотрел в сторону.

- Мне надо к себе. Меня ждут… дела. – Окунуться, что ли, головой в унитаз и не выныривать, пока не захлебнусь или не приду в чувство?

Он убрал руку, но с явной неохотой. Я поднялся, поплелся к своим вещам, кое как залез в них. Мне так и не удалось обсохнуть, поэтому они упрямо не хотели натягиваться; ну, вы понимаете, о чем я, если когда-нибудь пытались надеть джинсы на мокрое тело. Торопиться не имело смысла. Это было бы глупо, потому что я знал - он ничего со мной не сделает и не остановит, но проблема вовсе не в нем. А в моей голове, как я уже говорил. Мне срочно требовалось где-нибудь спрятаться, чтобы выплеснуть все это.

Остаток выходных я носа не казал из своей квартиры. Всю субботу провалялся в кровати, обнявшись с подушкой и вперившись в экран телевизора невидящими глазами, а в воскресенье сплел около шести браслетов из кожи.

Когда меня что-то сильно тревожит, я плету ожерелья или браслеты, иногда просто длинный шнурок. Я научился этому в церковной школе, когда еще был ребенком, и у меня довольно быстро стало хорошо получаться. Все просили меня сплести им браслеты. Я тогда неделю только и занимался, что плетением. Было классно. Теперь я делаю их, если нужно чем-то занять руки. Когда накопится слишком много, отношу в корзину для благотворительности. Работа очищает мой разум. А в тот день я плел без передышки, но в итоге, как обычно, все-таки добился нужного результата.

Хотя все же не до конца. Зияющая дыра в нутре затянулась не полностью, потому что я хотел остаться. Не хотел уезжать. То есть, уехать хотел, но не так сильно, как остаться. Это нервировало меня. Заставило, озираясь по сторонам, запереть на ночь дверь и спрятать голову под подушку. Не знаю, почему – просто я иначе не мог. И в то же время какой-то слабенький внутренний голосок – совсем как ангельский - нашептывал мне, что я должен остаться и тогда ничего плохого не случится.

Не думаю, что ангел и правда снизошел бы до моей персоны. Я попытался убедить себя, что это, скорее всего, происки хитрого дьявола, но сразу же почувствовал, что ошибаюсь. Голос нес с собой безграничный мир и покой; совсем непохоже на нечистого, который просто не способен на такую искренность.

И я остался.


Глава 5


Остался, но, как следовало ожидать, на сексуальном фронте у нас с Трэвисом снова установилось затишье, а посему шикарная кухня опять оказалась вне моей досягаемости. Трахаться все же хотелось. Однако меня мучили опасения, как бы Лавинг не завел разговор об отношениях, которых я тщательно избегал.

Я давно дал себе зарок, что секс – вещь приятная, но второстепенная, не более. Ну, если уж приспичит – пошел, потрахался и забыл. Так, иногда. Кто-то без сексуальных партнеров жить не может, а кому-то пофиг. То есть, лично мне был вообще никто не нужен, и меня это устраивало. Поняв, что не желаю, чтобы мной кто-то помыкал или выедал мне мозг, я прекратил всякие дружеские посиделки, совместные походы в кино, и стало действительно проще. Ну а после тюрьмы я уже нигде надолго не оседал, никогда ни к чему и ни к кому не привязывался. Ни уз. Ни причин для треволнений. Ни страданий. Ни нависших над головой потрясений.

Мой день рождения девятнадцатого сентября, и я решил отметить событие, для чего отправился в местный гастроном за мясом. Недавно я приобрел мультиварку и собирался потушить в ней говядину по старому доброму рецепту: с луком, картофелем и морковью. По воскресеньям у нас дома её часто подавали. Так что, для кого как, а для меня воскресенье - не воскресенье без жаркого из говядины или свинины, когда семья, вернувшись с обедни, собирается за столом и все шумно спорят, кому достанется морковь.

Так уж вышло, что в этот год мой день рождения выпал на воскресенье. Несмотря на то, что из-за моркови явно драться некому, я все равно радовался. Жаркое – такая вкуснятина. Конечно же, настоящую духовку не сравнить с мультиваркой - как ни старайся, а того, что хочешь, в ней никогда не получится. Ведь мясо должно довольно долго, три–четыре часа, томиться на «медленном» режиме при температуре примерно сто пятьдесят градусов. Нет, банальным жареным мясом никого не удивишь. Уж не говоря о том, каким оно обычно бывает пересушенным. Совсем другой дело, если готовить его правильно. И обязательно добавить чашку воды. Кроме того, что мясо останется сочным, у вас будет еще и соус. Но лучше влить вместо воды стаканчик вина – тогда совсем пальчики оближешь. Хотя и придется сначала похлопотать.

Но какой день рождения без хлопот? Таким образом, в магазине я положил в корзинку вино. Грибы. Хлеб. И десерт. Ну, то есть, серьезно вознамерился побаловать свой желудок. Да уж, суета сует. Я не мог дождаться, когда вернусь к себе и приступлю к пиршеству. Но тут, обогнув стойку с выпечкой и уже на подходе к кассе, я столкнулся с непредвиденным препятствием в виде Хейли.

Восторженно засияв, та принялась дико шуметь по поводу того, что мы не виделись целую вечность; я даже подумал, что она тут же набросится на меня с объятиями, снеся прилавок с консервированными бобами. Слава богу, этого не случилось, но девчонка тараторила без умолку минут пять – у меня чуть уши не отвалились.

То как мне родео. (Очень понравилось.) То как успехи на ранчо. То как овцы. (Замечательно.) Она слыхала, что я действительно отличный овцевод. (Да. Спасибо.) Ради приличия я тоже задал ей пару вопросов и спросил про Кэла.

- Ах, этот. - Ее лицо приняло бунтарское выражение. - До прошлой недели все было нормально, пока я не узнала, что он одновременно со мной встречается еще и с Лэйси Шеппард. Теперь я сама порвала с ним, - мстительно усмехнулась она. – А как у тебя с личной жизнью?