Айрис Денбери - Рандеву в Лиссабоне

Этим утром она явно опаздывала на работу. Выйдя из лифта и почти бегом направляясь в свой офис, в глубине души Дженис все еще надеялась, что шеф пока не приехал. Для мистера Уитни было очень типично приехать в офис непредсказуемо рано, пока в метро была утренняя давка. Бросив быстрый взгляд в сторону его комнаты, она убедилась, что его еще нет. Она быстро пересекла комнату по толстому дорогому темно-синему ковру, чтобы установить на стоявшем на массивном письменном столе календаре сегодняшнюю дату и расположить поудобнее его еженедельник.

Затем Дженис Боуэн сделала шаг назад и глубоко вздохнула. Работать в огромном шикарном офисе у Эверарда Уитни было заветной мечтой каждой девицы. Но лишь до тех пор, пока она не сталкивалась с его взрывным характером, нетерпимостью и полной невозможностью ему угодить.

Большой кабинет, в котором находилась Дженис, был больше похож на гостиную в престижном лондонском клубе. Кругом стояли удобные кресла и банкетки, низкие столики со стеклянным верхом, множество комнатных растений. Ее всегда завораживал вид на город из огромного широкого окна. Отсюда, с пятнадцатого этажа, Лондон расстилался внизу как карликовая деревня, миля за милей исчезая вдали в тумане. И только высотные здания офисов, пики готических крыш церквей, башни Вестминстерского аббатства и здания Парламента пробивали утреннюю дымку, да едва виднелись игрушечные мосты через поблескивающую гладь Темзы. Шум движения не достигал этой высоты и казался не больше чем легким жужжанием.

Казалось, мистер Уитни был совершенно равнодушен к таким внешним жизненным явлениям. Как только в комнату проникали первые солнечные лучи, Дженис сразу закрывала венецианские жалюзи и включала искусно спрятанные лампы дневного света. Они оставались включенными постоянно, не давая предметам отбрасывать тени и скрывали пыль, появлявшуюся даже в этом профильтрованном кондиционерами воздухе.

Вернувшись к себе в кабинет, Дженис рассортировала почту, нашла нужные папки с документами и быстро взглянула на себя в большое зеркало, находившееся внутри стенного шкафа. Даже мистер Уитни не смог бы пожаловаться на то, что она слишком увлекается косметикой, — всего лишь легкое прикосновение румян на белоснежной коже щек, немного теней на веках ее миндалевидных темно-карих глаз и туши на густых ресницах. В последнее время она стала слегка зачесывать свои блестящие каштановые волосы вверх и закручивать их кольцом на затылке. Такая прическа придавала ей чувство собственного достоинства.

День начался как обычно. Мистер Уитни ворчливо и отрывисто произносил свои приказания на день, заставляя Дженис делать огромное количество работы. В середине дня он ушел, несомненно только для того, чтобы поторопить с работой других сотрудников. Просто невозможно было представить его во время неспешного делового ленча с партнерами. Похоже, он не был способен расслабляться.

Во время ленча в ресторане, принадлежавшем фирме, одна из знакомых девушек сказала Дженис:

— Ты держишься молодцом. Сколько ты уже работаешь с Уитни?

— Три недели. А кажется, что уже три года.

— Работаем как в трудовом лагере, — засмеялась девушка. — Он очень быстро устал от меня и отослал обратно в мой отдел.

— Бегаешь целый день сломя голову, сбиваешь пальцы до костяшек на машинке, но не можешь добиться его расположения, — раздраженно заметила Дженис.

— Интересно, кто же станет победителем?

Дженис засмеялась:

— Призы не будут раздаваться! В любом случае я не буду дожидаться, пока он меня выгонит. Я просто попрошу перевести меня обратно в отдел мистера Пикеринга. Я и не представляла, как мне там было хорошо.

— Но подумай о престиже. Сейчас ты секретарь одного из самых выдающихся руководителей нашей компании. По крайней мере, он сам считает себя таковым.

Дженис согласно кивнула. Мистер Эверард Уитни пришел в компанию всего год назад, очень быстро продвинулся вверх по служебной лестнице и стал одним из четырех наиболее влиятельных лиц в администрации компании. Дженис полагала, что ему нет еще и тридцати.

В этот день он появился у себя после двенадцати. Она принесла ему письма на подпись, документы, список телефонных сообщений и стала молча его изучать. Он сидел, возвышаясь над массивным столом, и, судя по его широким плечам, можно было предположить, что его рост не менее ста восьмидесяти сантиметров. У него была манера запускать пятерню в густые каштановые волосы, потом снова приглаживать их. Он всегда производил впечатление человека, глубоко погруженного в работу.

Сейчас, подписав одно из писем, он откинулся в кресле и стал рассматривать Дженис холодными серыми глазами.

— Вы очень ответственны, мисс Браун.

— Боуэн, — поправила она. Ее крайне раздражало, что он никак не мог запомнить ее имя.

— О, конечно. Боуэн. Кажется, у меня работали несколько мисс Браун из других отделов.

Именно сейчас наступил тот момент, когда было бы удобно попросить его перевести ее обратно в отдел мистера Пикеринга. Она постаралась сформулировать фразу, с которой начнет свою речь.

— Мисс Браун, простите, мисс Боуэн, вы сможете приготовиться к поездке в Лиссабон со мной через два дня?

— В Лиссабон? — эхом повторила она его вопрос.

— Да. Вы, наверное, слышали о нем. Это столица Португалии.

— Конечно, мистер Уитни.

— У вас есть паспорт? Действующий, я имею в виду.

— Да. В прошлом году я ездила в Швейцарию.

— Мы отправляемся послезавтра и пробудем там несколько недель, возможно, дольше. Сегодня я говорил с президентом компании по поводу того, что кто-то должен координировать строительство наших двух отелей в Португалии, иначе они так никогда и не будут выстроены. Я решил ехать туда сам и взять секретаря. Похоже, вы одна из самых сообразительных среди тех, кого я встречал до сих пор.

— Спасибо, мистер Уитни. — Она была поражена его заявлением, перспективой увидеть Лиссабон, а более всего его неожиданной похвалой ее работы.

— Насколько я знаю, вас ничего не связывает с Лондоном.

Как он мог узнать об этом? Ведь он никогда не задавал вопросов о ее личной жизни.

— Ну, я живу…

— В квартире на Хайгейте, ваши родители умерли, и жива только ваша тетка в Норвиче. Вы работаете в Лондоне три года, из них два в нашей фирме. Вы не замужем и, насколько я знаю, ни с кем не помолвлены.

— Откуда вам все это стало известно?

— Детали я узнал из вашего личного дела. Я люблю знать прошлое моих сотрудников. Так вы помолвлены?

— Нет, — твердо произнесла она.

— Прекрасно. Значит, никаких осложнений не будет.

Она чуть не рассмеялась. Назвать так самый счастливый момент в жизни каждой девушки — «ненужные осложнения».

Она собрала в папку подписанные документы, но в тот момент, когда она входила в свой небольшой кабинет, находившийся рядом с его, вновь услышала его голос:

— Да, забыл сказать, ваша зарплата будет значительно увеличена. И все ваши расходы по поездке в Лиссабон возьмет на себя компания.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— И, мисс Боуэн, пожалуйста, не обсуждайте ни с кем нашу поездку.

— Безусловно. Все ваши дела я рассматриваю как совершенно конфиденциальные.

Он тихо что-то проворчал, и было не ясно, доволен он или не удовлетворен ее ответом.

Окончив в этот день работу, она вышла на улицу и на минуту остановилась полюбоваться на небоскребы своей компании. Именно отсюда исходили проекты постройки гостиниц, учреждений, школ, больниц, универсальных магазинов, университетов, и все это самого высшего качества. Иногда Дженис спрашивала себя, какова была бы реакция компании, если бы поступил заказ на постройку небольшого загородного домика.

Дома она приготовила себе ужин, потом уселась с чашечкой кофе и задумалась над теми прекрасными возможностями, которые могли появиться в результате поездки в Лиссабон. Конечно, она еще могла отказаться от предложения мистера Уитни и завтра сказать ему, но тогда пропадал единственный шанс встретиться снова с Клайвом Диксоном. Только по одной этой причине половина девиц из ее офиса были бы готовы немедленно отправиться в Португалию.

Клайв притягивал к себе женщин не только безусловно привлекательной внешностью и приятными манерами общения, но и своей способностью дать понять женщине, что в данный момент для него никого, кроме нее, просто не существует. Хотя любая из наиболее чувствительных к тонкостям отношений понимала, что все это проходяще.

Клайв не любил связывать себя какими-либо обязательствами и сразу давал понять, что его приглашения на танцы, вечеринки, обеды и спокойные ленчи, после посещения картинных галерей, не могут рассматриваться как серьезные отношения. Не должно было быть утомительных прощаний, ненужных слез и рыданий. И это относилось равно как к девушкам, которых он знал года два, так и к тем, кого встретил всего неделю назад.

«Он перемещает нас, как шахматные фигуры», — гневно сказала однажды одна из девушек, когда он ее неожиданно бросил из-за того, что она стала слишком требовательной к нему.

Дженис была более разумна. Она тоже получила удовольствие от нескольких встреч с ним, но он неожиданно, три месяца назад, был переведен в их лиссабонский филиал. Ходили слухи, что он сам попросил о переводе, чтобы избежать сцен от одной из его знакомых девиц.

Без приветливости и обаяния Клайва в офисе стало скучно, и Дженис с нетерпением ждала встречи с ним. Она честно признавалась себе, что, несмотря на его капризный характер, он нравился ей и, если бы не обилие знакомых лондонских девиц, тоже мог увлечься ею. Но все это еще ждет ее, и мистер Уитни, скорее всего, не оставит ей слишком много свободного времени для светской жизни.

Через два дня в аэропорту мистер Уитни протянул ей маленькую портативную пишущую машинку.

— Присмотрите за ней. Я боюсь оставить ее где-нибудь и забыть, — сказал он.

Дженис вовремя проглотила готовые сорваться с ее губ слова и просто слегка улыбнулась. Итак, он был готов работать даже во время полета. Мистер Уитни не мог допустить потери хотя бы одной минуты рабочего времени своего секретаря. Однако, как оказалось, она была не права. Машинка осталась лежать на соседнем кресле рядом с портфелем, полным документов. А мистер Уитни доброжелательно и мягко поинтересовался у нее, что она предпочитает съесть на ленч.

— Вы летите самолетом не первый раз в жизни? — спросил он.

— Нет, в прошлом году я летала в Женеву, но это был ночной рейс.

Сейчас, когда самолет летел над Бискайским заливом, было уже поздно спрашивать о ее возможностях летать самолетом, но она быстро подавила свое раздражение. Внизу Дженис увидела реку Тежу, гавань, доки и массу розовых, белых и серых зданий. Это был Лиссабон.

В роскошном отеле «Голландия» их ждал номер люкс, состоявший из нескольких комнат, зарезервированный для них. Коридорный провел ее в огромную, прекрасно обставленную спальню, в одной из стен которой находилась разнообразная универсальная встроенная в деревянные панели техника. Толстый бледно-зеленый ковер давал ощущение прохлады, а огромное французское окно открывалось прямо на балкон. В ванной комнате был не только душ, но и бирюзово-черная ванна и множество зеркал со специальной подсветкой.

Коридорный указал ей на боковую скользящую дверь, которая вела в смежную гостиную, и отошел в сторону, ожидая, пока она войдет. Мистер Уитни уже был здесь. Она предположила, что его спальня такая же, как у нее, и их разделяет только эта гостиная.

— Какие очаровательные комнаты! — воскликнула Дженис, когда коридорный ушел. Глаза ее сияли.

Мистер Уитни подошел к ней, держа руки в карманах брюк.

— Вы думаете, что они были забронированы для нас волшебником или просто переместились в пространстве?

Она уставилась на него, не понимая, почему он так раздражен.

— Это входит в ваши обязанности, — продолжал он.

— Простите, я не знала, — пробормотала она.

Вы даже не удосужились поинтересоваться, все ли здесь приготовлено. К счастью, я заказал все предварительно через отдел путешествий нашей компании, но вам следовало бы предварительно все проверить и получить подтверждение. Вы должны научиться оформлять подобные вещи, следить за их исполнением, а не предоставлять мне все делать самому.

— Я запомню это, — спокойно ответила Дженис, хотя вся ее эйфория мгновенно испарилась.

— Уверен, что вы все запомните, — холодно улыбнулся Уитни. — Эта гостиная будет служить нам кабинетом. Здесь будет лучше, чем в офисе нашей компании, и мы не будем тратить времени на дорогу.