Айрис Денбери - Рандеву в Лиссабоне

Когда Дженис уже была готова лечь спать, она подумала, что если бы Клайва отозвали из командировки обратно в Лондон, то вскоре и она сама должна была туда вернуться с мистером Уитни. А что она выигрывала от увольнения Клайва? Абсолютно ничего. Ведь в Лондоне у него было так много знакомых девушек!

Еще несколько дней она очень нервничала, не вовлечет ли ее Клайв в свои дела. Но ничего не произошло, а последний день августа поднял ее настроение. Мистер Уитни протянул ей чек с суммой ее зарплаты, которая намного превышала предыдущую. Для нее это была огромная сумма. В Лондоне зарплата у нее была средней, может, чуть выше, чем у других секретарей ее возраста, но эта сумма превышала ее почти вдвое.

— Вы очень щедры, благодарю вас, — сказала она Уитни.

Он приветливо улыбнулся:

— Вы очень много работали не считаясь со временем. Возможно, скоро работы будет еще больше.

— Я в вашем распоряжении, — сказала Дженис. В этот момент она была готова работать для него круглые сутки, только бы сделать ему приятное.

— Оплата гостиницы и другие ваши расходы фирма берет на себя. Часть денег вы получите в Лондоне. Я открыл для вас счет в Лондонском банке, их офис расположен недалеко от нашего, они будут проводить все денежные операции, так что можете быть спокойны.

— О, большое спасибо! Я вам так обязана, — проговорила Дженис. Она повернула к нему смущенное лицо и посмотрела прямо в глаза.

Он улыбнулся, и взгляд его серых глаз был снисходительным и очень добрым.

— Я уже немного вас изучил и решил, что вы предпочтете быть независимой и тратить деньги по своему усмотрению, а не просить у меня каждый день по нескольку эскудо.

— Вы совершенно правы, — согласилась Дженис.

Весь остаток дня она была в прекрасном настроении, и ей так хотелось кому-нибудь рассказать, что она неожиданно получила целое состояние, но поделиться этим она могла только с Клайвом, которого не видела со дня их встречи в Касилхасе. Она даже не знала, работает ли он еще в их лиссабонском филиале или уже ушел из него. Даже Мануэл не звонил, хотя обещал после последней прогулки.

Несколько раз она сопровождала мистера Уитни в гостиницу «Кастелло», которую сейчас перестраивали, и работала с ним вместе над чертежами и отчетами.

И только позже она поняла, что это короткое затишье предшествовало надвигавшейся буре.

Дженис заканчивала длинный отчет, который мистер Уитни записал на пленку. Вдруг он стремительно вошел в гостиную. Она подняла на него взгляд, и сердце у нее упало: глаза метали молнии, губы твердо сжаты. Все утро он провел в доках на разгрузке электрооборудования для гостиниц, и она не могла представить, что же за катастрофа могла там случиться, чтобы привести его в столь раздраженное состояние.

— Мисс Боуэн! — крикнул он, хотя находился рядом с ней. — Где секретная папка личных дел?

— В специальном чемодане, — ответила Дженис, и кровь отхлынула от ее щек.

— Тогда принесите ее мне! — рявкнул он.

Она открыла чемодан, вынула папку и протянула ему.

— Это тот самый отчет, над которым вы работали на прошлой неделе?

Она кивнула.

— Прочтите мне его вслух, хотя, наверное, вы его настолько изучили, что знаете наизусть.

Она вынула лист, но строчки плыли у нее перед глазами.

— Вы видите имя человека, о котором в нем идет речь?

— Нет.

— К кому, по вашему мнению, он относится?

— Я не имею представления, — промямлила Дженис.

— Это ложь! Вы были уверены, что знаете, и сделали свой собственный вывод, что человек этот — Диксон, не так ли?

— Да, это так.

— Точно. Пожалуйста, посмотрите на шифр документа. Итак?

Она увидела — 1593Л.

— Если бы вы внимательнее относились к папкам личных дел персонала лиссабонского филиала, то вы бы знали, что этот номер относится к Алфонсо Колумбано, главному клерку в нашем офисе.

Дженис сразу вспомнила, как быстро Клайв подхватил сказанную ею полуфразу в кафе в Касилхасе.

Эверард Уитни стал быстро расхаживать по комнате.

— Диксон не выходит у вас из головы, и вы на все готовы, чтобы поддержать его. Вы позвонили ему сразу же, как только я уехал в Гуинчо?

— Нет. — Но она припомнила, что действительно намеревалась это сделать немедленно, но не смогла ему дозвониться, так как он уже уехал на виллу к Карвалью.

— Тогда, должно быть, вы где-то с ним встречались. — Он бросал в нее слова со злостью.

— Нет. Я ничего ему не говорила!

Его гнев только укрепил ее сопротивление. Она понимала, что ни в коем случае нельзя согнуться перед этим безжалостным человеком, который отметал в сторону все оправдания, будто и не слыша их.

— Почему же Диксон пришел ко мне со словами, что он сам разрывает с нами контракт, потому что я уже послал в Лондон отчет о его смещении?

Теперь Дженис осознала, какую она совершила ошибку. У нее с языка сорвались лишь несколько фраз, чтобы немного поддержать Клайва, а тот совершенно неправильно их истолковал, и они стали ловушкой для него самого.

Сейчас было совершенно бесполезно снова все объяснять. Она оказалась в ужасно неловком положении.

— Диксон был послан сюда из Лондона специально, чтобы контролировать деятельность таких людей, как Колумбано, и наблюдать, чтобы остальные добросовестно выполняли свою работу. Но Диксон оказался так же плох, как и все остальные, и все было пущено на самотек. Теперь-то я буду рад избавиться от них обоих, но не уверен, который из них должен быть уволен первым. Если бы Колумбано был профессионалом, я мог бы уволить первым Диксона. Честно говоря, его вообще не нужно было сюда присылать, но я не могу отослать их обоих одновременно, пока мне не пришлют замену.

Он снова стал метаться между балконом и дверью гостиной.

— Из-за вас создалась такая неразбериха, мисс Боуэн, — накинулся он на нее. — Теперь мне придется остаться в Лиссабоне намного дольше, чем я собирался.

Дженис оставалась спокойной, не произнося ни слова. Он подошел и склонился над ней:

— Вас, без сомнения, это устраивает, и вы должны радоваться возможности постоянно видеть Диксона, но это нарушает мои планы.

— Простите, если я подвела вас, мистер Уитни, — только и смогла произнести Дженис.

— Вы что, не понимаете? Я вам доверяю. Работа должна вестись в обстановке совершенной секретности. Я с самого начала вас предупреждал, чтобы вы не ввязывались во всякие интриги. А вместо этого вы позволили Диксону управлять собой, и он решил, что может получать от вас любую информацию.

— Нет, мистер Уитни, Клайв никогда не просил меня ни о какой информации, — запротестовала она.

Эверард горько усмехнулся:

— И совершенно напрасно! Диксону стоило просто направить разговор с вами в нужном направлении, и вы бы рассказали все, что ему было необходимо знать.

По спине у нее покатились капли холодного пота. Она не могла поверить, что Клайв проделал это с ней намеренно. В комнате наступила тишина, но воздух был наполнен обидными упреками и обвинениями. Наконец Уитни произнес:

— Мисс Боуэн, я предоставляю вам выбор. Вы можете отправиться домой в Лондон на первом же самолете, а я справлюсь с делами один, пока не найду вам замену, или, — он сделал паузу, — можете продолжить работать здесь до конца моей командировки, но я хочу получить от вас подтверждение вашей полной честности и неподкупности. Моя работа слишком важна, чтобы зависеть от вашей безрассудной влюбленности, особенно если дело касается человека, подобного Диксону. Это важно особенно теперь, когда он собирается связаться с бизнесом Карвалью.

Каждое его слово больно ее ранило. Как она сможет и дальше продолжать работать с этим тираном, который не может понять и простить человеческих слабостей, который верит только в то, что устраивает его самого, точно так же, как Клайв?

— Мисс Боуэн, до обеда вы свободны. Обдумайте все спокойно. Сегодня вечером мы с вами здесь пообедаем, если, конечно, у вас не намечено свидание с Диксоном, и вы мне объявите о своем решении. Я соглашусь на любой вариант.

Его резкий тон разбудил у Дженис внутреннее негодование, и она была готова встретить его вызов. Она поднялась с кресла и спокойным, слегка напряженным голосом произнесла:

— Мне не нужно время, чтобы решить этот вопрос, мистер Уитни. Я могу ответить сейчас. Я остаюсь.

На мгновение их взгляды встретились, как бы оценивая способности другого выстоять. Холодные серые глаза Эверарда Уитни сразу смягчились. Ей показалось даже, что на его губах промелькнуло подобие улыбки. Улыбка победителя? Или просто удовлетворение от ее поражения?

Приказ, поступивший от Эверарда Уитни, — его вряд ли можно было рассматривать как приглашение пообедать с ним вечером в их номере, — так и не был осуществлен. В любом случае она могла бы только притвориться, что ест. Его гнев совершенно улетучился, когда он вернулся в гостиницу около шести часов и спокойно стал обсуждать с Дженис предстоящую работу.

После душа она надела красивое желтое платье с контрастным поясом в вертикальную полоску. Гостиная была пуста, и Уитни позвал ее с балкона:

— Идите сюда!

Он протянул ей мартини, смешал для себя виски и сел, погрузившись в чтение лиссабонских вечерних газет. Далеко внизу был слышен шум проезжающих машин, появился прохладный ветерок над долинами Лиссабона, разгонявший жару до самого рассвета. Только между Дженис и ее боссом все еще ощущалась натянутая атмосфера. Тишину внезапно нарушило чье-то восклицание из гостиной:

— Так вот где вы, Эверард! А я думала, что никого нет дома!

Сельма Карвалью стояла на пороге балкона, Эверард поднялся ей навстречу.

— Какая неожиданность! — воскликнул он.

— О, я подумала, что это как раз удобное время, чтобы вытащить вас из заточения. — Сельма бросила презрительный взгляд на Дженис. — А вы всегда говорите, что работаете вечерами и очень заняты.

— Вы уже встречали моего секретаря, — холодно произнес Эверард.

— Разве? — Сельма пожала своими красивыми плечами.

На ней было великолепное вечернее платье цвета морской волны с низким вырезом и двумя прозрачными полосками на плечах, верхняя часть платья до корсажа была расшита стеклянными бусинами и сверкала и переливалась, как кусочки льда. Ее бледно-золотистые волосы были зачесаны в высокую прическу, которую поддерживала украшенная драгоценностями широкая лента. Дженис решила не напоминать Сельме об их предыдущей встрече в доме Карвалью.

— Добрый вечер, сеньора Карвалью, — вежливо произнесла она.

Сельма только холодно ей улыбнулась и тут же отвернулась к Эверарду, который уже вынес на балкон третье кресло.

— Что бы вы хотели выпить? — спросила Дженис.

— Эверард знает, что я люблю, — произнесла Сельма, протягивая одну руку к затылку. — Он просто ленится.

— Бенедиктин и бренди, половина на половину, — прошептал он Дженис. — И немного «Ангостура».

Дженис поспешила в комнату, чтобы приготовить любимый напиток мисс Карвалью.

— А у вас милая прислуга, не так ли?

Дженис слышала, каким саркастическим тоном произнесла это Сельма, но не расслышала ответа Эверарда. Внезапно она прекратила смешивать напиток и уставилась на золотистую жидкость в высоком стакане: мистер Уитни впервые назвал ее просто по имени — Дженис. До сих пор он никогда не называл ее так, даже в тот день, когда они были в Эсториле, вместе плавали и сидели на пляже. Дженис тряхнула головой и вернулась на балкон с напитком для Сельмы. В дверях она задержалась, колеблясь, остаться ли ей в гостиной или уйти. Одно было теперь совершенно ясно, что обеда на троих сегодня вечером не будет. Сельма не для того пришла к ним в таком красивом платье, чтобы сидеть весь вечер в отеле с Эверардом и его секретаршей.

— Эверард, идите оденьтесь, — приказала Сельма, попробовав свой напиток и состроив при этом недовольную гримасу.

Уитни был одет в темные брюки и белую рубашку.

— Позже, — ответил он, — если, конечно, вы не приглашены на бал в посольство?

— Вы отвезете меня в Эсторил-Сол, — лениво протянула она, бросив на него вызывающий взгляд.

— Да? Я вас отвезу? Кто еще будет на этой вечеринке?

— Только вы и я, — ответила Сельма.

— А вам не пришло в голову, что у меня могут быть дела? — Он посмотрел на Сельму сверху вниз и улыбнулся.

— Это тоже очень важное дело. Там будет некто, с кем я хочу вас познакомить.

Она была неотразима и прекрасно знала это. Эверард Уитни только пожал плечами, молча подчиняясь ее желанию.

Дженис сразу вышла в гостиную, чтобы им не мешать. Когда в комнате появился Уитни, она быстро произнесла: