Блин, забыл. — Антон хлопнул себя по лбу. — Поздравляю!

Папа сегодня звонил, и курьер принес ог­ромный букетище роз, — грустно сказала Свет­лана Кирилловна. — Первый раз мы отмечаем годовщину не вместе.

Мам, а как вы с папой поженились?

Вот это вопрос! А чего это вдруг тебя заин­тересовало?

Ну, мам, спрашиваю, значит, надо.

Влюбился, — догадалась мама. — И кто она? Наташа?

Нет, не Наташа, — отмахнулся Маркин.

Она красивая.

Ага. Мам, ну расскажи.

Ну ладно, — сдалась Светлана Кирилловна. — Папа твой очень красиво за мной ухаживал. А я поначалу на него никакого внимания не обращала. Он стеснялся ко мне подходить и все цветы мне через посыльных передавал. Например, через вах­тершу в институте. Я прихожу утром на занятия, а она мне букет отдает, и так почти каждое утро. Я ее пытала и так, и так, а она молчала, как партизан.

А как ты узнала, что это именно папа тебе их передает?

Он сам раскрылся. Я же не знала, от кого цветы, вот и решила, что от Сашки из параллель­ной группы, он мне тогда сильно нравился. Мы даже встречаться начали. Коля не выдержал и раскрылся. Я когда узнала, что Саша меня обма­нывал, он ведь мне сказал, что это от него цветы,

мы с ним поссорились. Вот так если бы не Саша, неизвестно, сколько бы все это длилось, очень уж твой папа нерешительный был. — Мама Антона вздохнула. — А знаешь, как он мне предложение сделал? Я проснулась утром, а к перилам балкона огромная связка шаров привязана и записка «Вы­ходи за меня замуж!». Я охнула — это же пятый этаж был! Ну, и не устояла...

Во дает! — развеселился Антон. — А какие цветы были?

Розовые розы.

В кухню забежала Агаша и, увидев торт, тут же

полезла за ним.

— Так, Агафья, сначала ужин, потом торт, —

грозно сказала мама.

Аня отыскала кафе «Под мухой» и сразу поня­ла, что это оригинальное местечко: вместо ручки к двери был приделан чугунный утюг, внутри было полно молодых людей в яркой одежде. Кто-то рисовал, разложив листы прямо на столике, кто-то сидел с ноутбуком, а у барной стойки па­рень в зеленом берете громко рассказывал анек­дот. Посреди зала высился стеллаж с книгами буккроссеров — оттуда можно было брать какие угодно книги и класть туда свои.

— Ты Аня? — спросил светловолосый парень лет восемнадцати в клетчатой куртке и штанах с заплатками.

Да, — растерянно ответила Аня, с интере­сом глядя на него.

А я Матвей. Пойдем за столик?

Проходя мимо парня с этюдником, Матвей ска­зал Ане:

— Это мой друг Андрюха, большой специа­лист по мухам. У него их уже целая галерея —


штук сто!

И действительно, длинноволосый парень ри­совал муху в розовых очках, уставившуюся в компьютер.

— Смешно, — улыбнулась Прокопьева.

Они уселись за столик. Меню не было, но на стенах Аня увидела фотографии коктейлей в деревянных рамочках.

— «Green Mamba» будешь? Джин, блю Кюра­сао и апельсиновый сок, — предложил Матвей.

Аня кивнула. Матвей подозвал официанта:

Димыч, Ане «Green Mamba», а мне «Ангель­скую чесотку». Может, еще по «Конструктору» умнем?

Чего-чего? — не поняла Аня.

Наш главный хит — «Конструктор» из лапши!

Можно попробовать, — согласилась девуш­ка. — А тут интересно...

Здесь тусуются в основном художники, ар­тисты, сценаристы, — рассказал Матвей. — Я вот студент второго курса Художественно-промыш­ленного института. Слышала о таком? А ты?

— А я еще в школе, — вздохнула Аня.


Димыч принес коктейли и, с интересом взгля­нув на Прокопьеву, спросил у Матвея:

Как твое шоу? Когда пригласишь?

В следующее воскресенье. Сейчас там такая запарка, работы навалилось...

Что за шоу? — поинтересовалась Аня.

Шоу-презентация «съедобной косметики» в одном модном клубе, — рассказал Матвей. — Меня пригласили оформить. Если все будет ОК, то перспективы хорошие. Мне вообще везет в последнее время — тебя вот встретил...

Аня покраснела и отпила немного коктейля.

А ты чем занимаешься?

Музыкой. У нас в школе рок-группа «Ранетки».

Это такие яблочки? Прикольно. А ты поешь?

И на гитаре играю, — кивнула Аня.

О! Здорово! Сыграй! Гришич, дай гитару!

Откуда-то из глубины кафе возник парень с ги­тарой и протянул ее Ане. Девушка взяла несколь­ко аккордов, разыгрываясь, и у нее перед глазами возник листок с рисунком. Андрюха изобразил ее с мушиными крылышками. Все засмеялись, и Аня запела любимую песню «Ранеток».

После кафе Матвей проводил Аню до дома.

— Слушай, а может, ваша группа выступит на


нашем шоу «съедобной косметики»? — предло­жил он. — Я договорюсь. А что, для них это кле­вый рекламный ход.

Было бы здорово, но, думаешь, мы им подой­дем? Мы же неизвестные, — неуверенно сказала Аня.

Завтра узнаю. У вас записи есть?

Есть одна «демка»...

А фото?

Только с концерта одного у скейтеров.

А хочешь, я вам фотосессию сделаю, — улыбнулся Матвей.

Здорово! — Аня подпрыгнула от радости. — Девчонки будут в восторге. Приходи к нам на репетицию.

Тогда до завтра?

До завтра.

Аня смутилась и, ничего больше не говоря, за­скочила в подъезд. На пороге ее встретила взвол­нованная мама.

— Наконец-то! Где ты так поздно гуляешь?

— Совсем еще не поздно. Как твое свидание?


Ирина Петровна махнула рукой:

Да никак. А что за странное выражение ли­ца? Ты что, выпила?

Да, то есть нет... Мам, я, кажется, влюби­лась, — сказала Аня, краснея.

При мысли о Матвее сердце у нее заколотилось сильнее.Милиционеры вывели из заброшенного дома Леру и Наташу и усадили их в машину.

Очухалась? — спросил один из них у Ната­ши. — Видать, сильная дурь-то была.

Повторяю, мы не наркоманки, мы сюда пришли фотографировать, — сердито сказала Лера.

А мы позировать, — съязвил второй мили­ционер. — Ничего умнее придумать-то не могла? Сюда только наркоманы со всей округи таскают­ся. Когда уже эту рухлядь снесут!.. Залезайте в машину, хватит болтать.

Никуда мы с вами не поедем, вы не имеете права нас задерживать, — отпиралась Лера. — У меня папа милиционер.

Вот поедем в отделение, там и разберемся с папой и с мамой, — сказал первый, запихивая девчонок в машину.

Поздно вечером Лера с папой сидели на кухне за столом'.

Может, объяснишь наконец, зачем вы по­перлись в этот дом? — сурово спросил Андрей Васильевич.

Я уже говорила. Мы с Наташкой в Интер­нете прочитали про ребят, которые ходят по за­брошенным домам и фотографируют. Почему ты мне не веришь? — всхлипнула Лера.

Вышла из доверия.

Ну хочешь, я тебе этот сайт покажу, там все написано.Хорошо, пусть так, но ты должна была ду­мать своей головой, что это опасно. С вами могло случиться что угодно. Ты знаешь, сколько вот та­ких дурочек, как вы, находят по подвалам и лесо­полосам? Молчишь? А я вот знаю. Еще и Наташку с собой потащила. Мать вон ее еле валерьянкой отпоили.

Я не думала, что так получится, — ответила Лера, опустив голову

Вот именно. Ты представляешь, сколько мне теперь перед коллегами оправдываться, что моя дочь не наркоманка? А тебе ведь плевать! Толку с тобой разговаривать. — Лерин папа надел форму и вышел в коридор.

Пап, ты куда? — окликнула его Лера.

На работу. У меня еще дежурство, между прочим, идет. А ты ложись спать и чтоб из дома ни ногой. А впрочем, как хочешь...

Он вышел, хлопнув дверью, а Лера осталась стоять в коридоре, вытирая слезы.


ГЛАВА Х

Аня свернулась калачиком на кровати и пыта­лась досмотреть какой-то интересный сон, когда в ее комнату вошла мама в спортивном костюме.

— Нет, вы посмотрите на нее, опять улеглась!


Я же тебя разбудила двадцать минут назад. Быст­ро одевайся! Бег — это жизнь.

Аня потянулась и застонала — вставать совер­шенно не хотелось, а уж бегать — тем более.

Хватит стонать, я от тебя не отстану. — Ирина Петровна сделала несколько поворотов корпусом.

Мам, давай начнем бегать завтра, — попро­сила Аня.

Анина мама театрально заломила руки.

— Вот так гибнет нация.,.

Она вышла из комнаты, а Аня с трудом подня­лась и принялась убирать постель. Вдруг у нее запищал телефон — пришло сообщение: «По­смотри в окно. Матвей». Девушка рванула к окну и выглянула из-за занавески. На крыше гаража

красовалось граффити: гитара с поющим на ее грифе цыпленком. Под рисунком надпись: «С добрым утром!» Из-за гаража возник Мат­вей и помахал Ане рукой. Сияя от радости, Прокопьева набрала его номер.

С добрым утром, Матвей! Ты что, рисовал всю ночь?

Нет, все утро, — весело ответил парень.

А о чем поет цыпленок?

О тебе...

Очень симпатичный!

Ты в школу скоро выходишь? — поинтере­совался Матвей. — Я тебя провожу, а потом поеду к Ларисе — она организатор нашего шоу.

Думаешь, она нас возьмет? — с сомнением спросила Аня.

Считай, что я уже договорился. Ваша группа будет в шоу центральным номером.

Классно! Спасибо! Ты — чудо! Но, знаешь, я сейчас в школу с мамой иду, ее к директору вы­звали.

Чего натворила?

Да так, ничего особенного... Приняла учас­тие в драке.

Круто. Ты, оказывается, еще и драться умеешь? — удивился Матвей. — А такое нежное существо!

Аня засмеялась.

— Ну ладно, созвонимся. Пока!

Отключив телефон, Матвей взял баллончик с краской и пририсовал цыпленку букет цветов.

Проснувшись, Лера вошла в кухню и замерла на пороге: Андрей Васильевич спал, положив го­лову на стол.

— Па, вставай! — потрясла его Лера. — Нашел,


где спать.

Отец пробурчал что-то нечленораздельное се­бе под нос.

Я не поняла, ты пьяный?

Нет, я просто очень сильно устал, — еле от­ветил Новиков.

Я вижу. Так устал, что до кровати не дошел. Иди ложись на диван! — Лера снова потрясла отца.

Он встал, пошатываясь, но тут же опустился назад на табуретку.

Оставь меня в покое, дай поспать.

Офигеть! — Лера покачала головой и пошла к себе в комнату.

Лена завтракала вместе с дедом.

Слушай, а Марина так и не объявилась? — поинтересовалась она. — Я звонила, но абонент все время недоступен.

Ничего не понимаю, она же обещала, — раз­вел руками Кулемин. — Может, с ней случилось что-нибудь? Надо в милицию позвонить.

Вот до старости дожил, а как наивный ре­бенок, — вздохнула Лена. — Я тебе говорила, что с ней что-то не так. Зачем ты ей папины бумаги отдал?

Что же я наделал? — всплеснул руками дед и схватился за сердце. — Что я скажу Никите, когда он вернется?

Лена подскочила и бросилась к деду.

— Ты только не волнуйся, дедушка! Где твои


таблетки?

Выпив лекарство, дед прилег на диван.

Леночка, не переживай, мне уже лучше. Иди в школу, а то опоздаешь.

Как же я тебя в таком состоянии оставлю? — взволнованно спросила Кулемина.

Со мной Василий Данилович посидит, — заверил Петр Никанорович. — А тебе учиться надо.

Хорошо, но, если что, сразу мне звони. — Лена поставила телефон рядом с диваном, чтобы дед мог до него дотянуться.

Наташина мама за завтраком неожиданно спросила:

А как там ваша группа? Как она называется?

«Ранетки», я же тебе много раз говорила. — Наташа недовольно посмотрела на мать.

Ну извини, столько информации в голове. Я тут подумала... У меня есть один знакомый, он

преподает в музыкальном училище. Если хочешь, я могу ему позвонить — пусть он тебя послушает, позанимается с тобой.

Ты серьезно? — От удивления у Наташи округлились глаза. — Мам, ты не заболела? Ты же всегда была против того, чтобы я занималась музыкой.

Я и сейчас не то чтобы в восторге. — заме­тила Ольга Сергеевна, — но бороться с тобой бесполезно, так что я решила помочь.

Но ведь в училищах не учат рок-музы­кантов.

Выберешь какое-нибудь другое направле­ние. Главное — образование. А ноты — они везде ноты, неважно, рок это или попса. Твой отец, между прочим, Гнесинку закончил.