А мне сегодня бойкот объявили.


За что?

За независимость. Только маме не говори. Я же имею право на свое мнение?

— Конечно, имеешь, — заверил Михаил Алексеевич. — Но если свое мнение выражать в


грубой и категоричной форме, то можно вызвать злость и протест. Вот мама на нас кричит, и мы злимся. А ведь по сути она права...Да, выходит, иногда нужно промолчать.

А как же независимость? Я не хочу, как Женька Алехина, всем угождать.

Истинная независимость в том, чтобы це­нить независимость каждого, уважать свободу другого.

— Я-то чужую свободу уважаю, а мою никто?

— Тебе только так кажется, — папа обнял Аню. — Начни с себя и увидишь.

ГЛАВА III

С утра Аня даже подумывала, не прогулять ли школу. А зачем туда ходить? Ей все равно объ­явили бойкот, никто с ней не дружит. С другой стороны, одноклассники могут решить, что она струсила, — а с этим примириться она никак не могла. К тому же был Антон — ради того, чтобы его увидеть, можно и Семенова с Зеленовой по­терпеть.

На кухне Аня плюхнулась на стул и оцени­ла обстановку: пока мирно. Мама крутилась у плиты, папа сидел, уткнувшись носом в газету. Внезапно зазвонил телефон, Михаил Алексеевич взял трубку.

Алло, слушаю вас. Да, я работаю над измене­ниями, но еще не закончил. Хорошо, приеду. — Папа помрачнел.

Что теперь будет? Заказчик потребует деньги назад, помяни мое слово, — мгновенно завелась мама.

Мам, ну что ты опять на папу накинулась? — заступилась Аня. — Лучше за кашей следи, она вон уже убегает.

Вот когда будем жить на улице, тогда и бу­дем друг с другом спокойно разговаривать, — по своему обыкновению раздраженно выговарива­ла мама.

Я вообще не понимаю, зачем надо было сюда переезжать, — буркнула Аня.


А перспективы? В столице такие вузы!.. И если б не твое, Миша, упрямство!.. Вот что ты будешь им говорить?

Скорее всего, мне придется отказаться от проекта.

Мама перестала резать бутерброды и с укором посмотрела на папу:

Делай как знаешь. Я устала быть монстром, я просто хочу, чтобы моя семья хорошо жила.

Спасибо, дорогие родители, за завтрак и за доброе утро, — заключила Аня. — Приятного аппетита. — И, взяв с тарелки бутерброд, вышла из кухни.

Возле школы мимо Ани, не здороваясь и наме­ренно не замечая ее, прошли Лужина с Зеленовой, за ними Женя. Аня остановилась у крыльца, раздумывая, не пойти ли домой, пока не поздно.

— Аня! Прокопьева! — Это был историк Рассказов.

Здравствуйте. Вы меня запомнили? У меня память такая — с первого раза человека запоминаю. А ты почему не заходишь?

Не хочу, — грустно ответила Аня, — позитива в школе мало.

А-а-а... — понимающе кивнул Рассказов. — Л ты чай с сахаром пьешь?

Нет. А при чем тут это?

Позитив — тот же сахар в чае. Ладно, наду­маешь — заходи.

Игорь Ильич поднялся по ступенькам и скрыл­ся за дверью. Аня постояла еще пару минут и, решившись, тоже вошла.

В коридоре, возле директорского кабинета, Савченко разговаривал с мамой Семенова. Сам Семенов с отсутствующим видом стоял рядом.

Только учтите, Лидия Семеновна, это — в последний раз! — грозился Шрек.

Что с ним поделаешь, Николай Павлович, — причитала женщина, — без отца рос. Я, наверное, не смогла его правильно воспитать.

Да вы не вините себя. Смотрите, какая здо­ровенная детина вымахал и уже на шею вам сел. Так, Михаил?

Семенов не слушал, он смотрел в окно: в школь­ном дворе назревала драка. Мишаня знал, что без него пацанам не справиться, ему позарез сейчас нужно быть там.

Да, Николай Павлович, я со всем согласен, — торопливо сказал он, не глядя на Шрека.

С чем ты согласен, Миша? — уточнила Ли­дия Семеновна.

Со всем, — с готовностью повторил Миша. — Со всем, что Николай Павлович говорит.

Оставьте его. — Савченко махнул на Мишу рукой. — Видите, у него дела поважнее. Иди, Се­менов!

Мишаня сорвался с места и понесся по коридо­ру, крича на ходу:

— Пока, мам!

Аня вошла в класс со звонком. Учителя еще не было, но 10 «Б» в полном составе уже сидел за партами и шуршал тетрадями. Аня собралась с духом, подошла к доске и покашляла, чтобы при­влечь внимание. Рита Лужина посмотрела на нее.

Ты чего туда смотришь, там разве кто-то есть? — громко спросила у Риты Зеленова и пер­вая засмеялась над своей шуткой.

Всем доброе утро, — начала Аня. — Я вчера совершила один поступок... В общем, хочу у всех за него попросить прощения. Отдельно у Миши и у Полины.

Класс молчал.

— Вот, в принципе, и все. Спасибо за внима­ние, — закончила Аня, подошла к своему месту и трясущимися руками стала разбирать рюкзак.


Выскочка, нам наплевать на то, что ты там просишь, — подала голос Полина.

Хорошая попытка, Прокопьева, — вторил ей Семенов, — только неудачная. Может, еще разок на бис, а?

Аня готова была провалиться сквозь землю от стыда. Она не понимала, почему у нее такие злые одноклассники: она ведь попросила прощения, а они...

Перед уроком истории в 10 «А» Лера поманила Наташу из класса.

— Идем, разговор важный есть!

Девушки зашли в туалет. Глаза у Леры были по прежнему заплаканные.

В чем проблема? — спросила Наташа.

Я залетела, — обреченно произнесла Лера.

От кого?

От деда твоего, блин. От Егора, конечно! Он у меня первый и единственный.

Что делать-то теперь будешь? — прошептала Наташа. — Аборт?

А что еще? Не папочке же в подоле нести.

А Егору ты не собираешься говорить?

На фига я ему сдалась со своим ребенком? — всхлипнула Лера. — У него своих двое. Я тут нашла в Инете адрес одной клиники. Пойдешь со мной?

Сейчас? — удивилась Наташа. А чего тянуть-то?

Выйдя из туалета, девчонки наткнулись на Рассказова.

О! — обрадовался Игорь Ильич. — Вы ведь из 10 «А»? Покажите, где ваш класс, а то я пока плохо ориентируюсь.

Вот черт, — тихо сказала Лера, — откуда он взялся?

В кабинете истории Рассказов, оглядев 10 «А», сказал:

Братцы! Такое дело: меня назначили вашим классным руководителем. Кто-то против?

Я против, — подал голос Платонов. — Мы вас не знаем.

Рассказываю, — начал Игорь Ильич, — ро­дился в 1979 году, в Новосибирске. В 1995 году поступил в МГУ на исторический факультет, потом аспирантура, недавно защитил кандидат­скую. Родители у меня учителя, можно сказать, что педагогика в крови.

А дети у вас есть? — спросила Лера.

Пока нет. И девушки тоже нет, но в планах — большая семья.

— Ну так выбирайте из нас! — насмешливо бросила Лера.

Лера, — обратился к ней Рассказов. — А фа­милия ваша как?

Новикова.

А отчество? - Андреевна.

Значит, отца вашего зовут...

Андрей Васильевич, — оробела девушка. — Л что такого-то? Пошутить нельзя?

А как отчество вашего дедушки?

Не знаю я.

Очень плохо, — покачал головой историк. — Я считаю, что каждый должен знать историю сво­ей семьи. Например, мой прапрадед служил при царском дворе и его очень ценил Николай П. — Рассказов начал чертить на доске свое генеалоги­ческое древо, мел раскрошился у него в руках. — Товарищи, кто у нас сегодня дежурный?

Лера подняла руку.

А, активистка. Поможешь педагогу найти кусочек мела?

Ладно, схожу к завхозу. — Вздохнув, Лера вышла из класса.

Пока Игорь Ильич вещал о своей многочис­ленной семье, Наташа потихоньку взяла Лерин мобильник и переписала номер Егора.

К концу урока на доске красовалась огромная схема с фамильными подробностями рода Рас-с казовых.

Не финты ж себе вы знаете, до прапрапра... — выдала Лена.

Спасибо, лестно, — усмехнулся историк. — И это еще не предел. Значит, домашнее задание вам: к следующему уроку постарайтесь узнать имена всех родных, где жили, чем занимались. Нарисуйте генеалогическое древо — посмотрим, у кого оно будет самое большое.

В 10 «Б» в это время проходил урок литературы. Елизавета Матвеевна Копейкина читала вслух из «Войны и мира» диалог Анны Павловны Шерер с князем Василием:

— «Э бьен, мон принс... Же нэ люк не сон плюю кё дезапанж, ке нуз авон ла герр. Же не ву конеплю мон амии, ву не те плю, мой верный раб... ком


вудите... Ну здравствуйте, здраавствуйте...»

Копейкина так охотно вживалась в роль свет­ской львицы, что но рядам прошел смешок.

Что смешного? — возмутилась учительница.

Вы так здорово изображаете Анну Павловну Шерер — вам в театре надо играть, — гоготнул Семенов.

— Ерунда, — смутилась Елизавета Матве­евна. — Хотя, когда мне было восемнадцать, я


посещала студию Берсенева и Гиацинтовой. Они считали меня способной... Так, кто может


подробно охарактеризовать посетителей салона Анны Павловны Шерер? Южин, попробуй!

Он «Войну и мир» в комиксах читал! — за­смеялась Полина Зеленова.

Нет, краткое изложение в хрестоматии... — уточнил Южин.

Очень плохо! — строго сказала Копейкина. — Куда катится мир? Миша Семенов и Аня Прокопьева, идите к доске! Будете читать по ролям. Может, хоть тогда вы проникнетесь духом той эпохи...

— «Прежде всего, скажите, как ваше здоровье, мой дорогой друг? Успокойте меня», — без выра­жения оттарабанил Семенов изысканную речь князя Василия.

— «Как можно быть здоровой, когда нрав­ственно страдаешь? Вы весь вечер у меня, на­


деюсь?..» — с чувством озвучила Аня реплики фрейлины Шерер.

Глядя на чтецов, одноклассники покатывались со смеху.

Вообще это непедагогично, давать такие зада­ния — родственников перечислять, — жаловалась Наташа Лере. — Вдруг у кого-то психологическая травма? Мне вот, например, что делать? Как я на­рисую дерево это, если не знаю, кто мой отец?

Спроси у матери, — посоветовала Лера.

Ты же знаешь, бесполезно, — вздохнула На­таша.

Эх... Мне бы твои проблемы...

На крыльце школы девушек остановил физрук Степнов.

— Новикова, Липатова, вы куда? У нас же два­дцатого концерт! Мигом давайте на репетицию, жду вас в спортзале.Этот еще со своим концертом, — проши­пела Лера вслед уходящему Виктору Михайло­вичу и потянула подругу с крыльца. — Пойдем, Наташ!

А репетиция?.. — Наташа не тронулась с места. — Как же концерт, мы ведь всех подведем, и Витеньку...

— Наташа, ты о чем?.. У меня жизнь рушится, а ты про концерт. Иди ты вместе со своим Витень­кой. Без тебя обойдусь! Чао! — Лера развернулась и быстро пошла по школьному двору.

Наташа выждала пару секунд, потом достала мобильный и набрала номер Егора:

Здравствуйте, это подруга Леры Новиковой. Помните такую?

Нет, вы, наверное, номером ошиблись, — от­ветил Егор.

Не ошиблась! Нам срочно надо встретиться, у меня для вас есть важная новость. А если вы сейчас заняты, я с удовольствием сообщу ее ва­шей жене, — пригрозила девушка.

Говорите, — вздохнул Егор.

На репетицию Аня шла с Наташей. Их догнал Антон.

Натах, сможешь нас опять пофоткать сего­дня?

Не получится, у нас репетиция.

Ну позже приходите...

При этих словах Аня скрестила пальцы за спи-пой — пусть бы Наташа согласилась и подарила ей еще один день счастья.

Нет, мама сегодня со съемок возвращается, великого актера Терещенко в Москву везет, надо бардак разгрести к ее приезду, — отказала На­таша.

Жалко, — грустно протянул Антон.

Уже перед входом в спортзал Аню неожиданно задержала Женя.

Ань, погоди, а тебя что, в группу взяли?

А ты разве со мной разговариваешь? — гру­бо ответила Аня. — Тебе же нельзя, у тебя же бойкот.

Женя пропустила ее грубость мимо ушей.

Я тоже в группу хочу, — сказала она.

Хочешь — запишись.

Аня торопилась. В зале, уже началась репети­ция. Игорь Ильич показывал, как лучше брать аккорды, Лена и Наташа схватывали на лету.

Почему опаздываешь? — Степнов грозно посмотрел на Аню. — Дуй в подсобку за инстру­ментом. А ты, Алехина, что здесь делаешь?

Я тоже в группу. Возьмите меня, пожалуй­ста, — попросила Женя.

Нам нужен клавишник, — заметил Расска­зов.