— Ну, для меня это не самое важное.
— Для вас, возможно, и нет. А вот для меня… — Эдвард умоляюще посмотрел на нее. — Может быть, по поводу «Танцующего сатира» вы все-таки ошибаетесь?
Алекса усмехнулась:
— Посмотрите на эту работу сами. Только внимательно.
— Вы думаете, я не смотрел на нее, когда покупал у Форсайта? И представьте себе, не увидел ничего подозрительного. — Эдвард посмотрел на статую. — Замечательный сатир. Великолепный пример французского влияния на американскую скульптуру стиля ар-деко .
— В том-то все и дело, — мягко произнесла Алекса. — Сатир немножко лучше, чем должен быть.
Эдвард мрачно прищурился.
— Я что-то не понял.
Она недовольно махнула рукой в сторону скульптуры:
— Посмотрите на мастерство, с каким выполнены волосы. На эти переплетения. А положение рук — какое дивное равновесие, какое чувство пропорциональности. Энергия, с какой поставлены его ноги, или как там они у сатира называются. Кажется, копыта? А какое земное выражение у его лица.
— Изощренная чувственность является классическим элементом стиля ар-деко, — затараторил Эдвард.
— Чувственность деко — ледяная и несколько мрачноватая. А здесь мы видим теплоту и живость. Кроме того, работы Ивса тяжеловеснее. — Алекса на секунду замолчала, подыскивая нужное слово. — И холоднее.
— Вы уверены? — Эдвард уставился на скульптуру.
— Уверена. — Никаких сомнений тут быть не могло. Когда дело касалось таких работ, она почти никогда не ошибалась. Эдвард знал это лучше, чем кто-либо другой.
— Происхождение вещи безупречное. — Казалось, Эдвард пытается убедить скорее себя, чем ее. — В конце концов, она поступила из галереи Пакстона Форсайта, который уже больше тридцати лет связан со всеми наиболее значительными коллекционерами. Его репутация…
— Я знаю, — прервала его Алекса. — Его репутация — все, моя же — ничто.
Эдвард распрямился. Он очень эффектно выглядел в белом льняном костюме с идеальными складками на брюках. Алекса позволила себе даже чуточку восхититься. Эдвард обладал редчайшим врожденным чувством стиля, и легкий льняной костюм на нем не выглядел, как иногда на других, сшитым из простыней, только что снятых утром с постели.
— Алекса, — произнес он, — ваша репутация безупречна. Вы это знаете не хуже меня. Вам просто нужно спокойно пережить это трудное время и поэтому проявить сейчас известный прагматизм.
— Прагматизм?
— Да. Дело в том, что Траск крупный предприниматель. А мы с вами прекрасно знаем, зачем предприниматели покупают для своих фирм произведения искусства. Разумеется, только ради рекламы и еще для того, чтобы похвалиться перед коллегами, руководителями других корпораций. Так что это все не подлинное увлечение искусством, а одна видимость.
— Я воочию вижу, — задумчиво произнесла Алекса, — как Траск во время игры в гольф со своими приятелями-фирмачами делает очередной удар, а потом говорит: «А в моем новом отеле художественная коллекция лучше, чем в ваших».
Эдвард слегка улыбнулся:
— Конечно, не столь прямолинейно, но приблизительно что-то в этом духе. Поймите, художественные коллекции различных корпораций — это своего рода некие знаковые атрибуты существования больших боссов, так же как и их молодые жены. Учтите, у Траска по поводу вещей, поступивших из галереи Пакстона Форсайта, ни разу не возникло ни малейших сомнений. Впрочем, ни у кого другого тоже.
— Еще бы, у Форсайта такой авторитет.
— Совершенно верно. Не обижайтесь, но я думаю, что у Траска будут все основания проигнорировать ваше заключение относительно этой работы. К тому же нельзя сказать, что ваше теперешнее существование — я имею в виду то, чем вы сейчас занимаетесь, — Эдвард взмахнул рукой, показывая на коробки, загромождавшие заднюю комнату магазина Алексы, — прибавляло вам в его глазах веса.
Алекса даже не поморщилась. У нее уже выработался определенный иммунитет.
Уже больше года минуло после скандала, связанного с продажей подделок, который разрушил ее многообещающую карьеру специалиста по искусству и антиквариату начала двадцатого века, когда буквально в одно мгновение она потеряла самое важное качество искусствоведа — репутацию честного эксперта.
После унизительного краха когда-то престижной «Галереи Макклелланд»в Скоттсдейле она вернулась в Авалон зализывать раны. Впрочем, непосредственно ей ничего определенного не инкриминировалось, только слухи в печати для узких специалистов. Но до того как они улягутся, необходимо было залечь на дно.
Это она и сделала, открыв в Авалоне небольшой магазинчик «Сувениры прошлого». Не ради денег — она была достаточно обеспечена, — а только чтобы занять чем-то время и иметь возможность обдумать план триумфального возвращения в мир искусства.
В магазине продавались недорогие копии разнообразных предметов культуры античных времен и средневековья. Торговля шла неплохо. Ее посещали всевозможные туристы-эзотерики, а также любители старины.
Жаловаться ей было сейчас не на что. Работа в «Сувенирах прошлого» ее пока удовлетворяла. Под руководством Ллойда за прошедший год она приобрела достаточную деловую хватку. В общем, время для нее не прошло даром, оно кое-чему научило.
Но это, так сказать, вид с фасада. Втайне же она испытывала постоянное ноющее ощущение голода по профессии, которую очень любила.
Предложение Эдварда Вэйла поработать над коллекцией ар-дека для корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» было обратным билетом в мир искусства. Она не могла себе позволить упустить такую возможность.
— Эдвард, что вы от меня хотите? Привезли на экспертизу «Танцующего сатира», чтобы я высказала свое мнение, кстати, именно за это вы мне и платите, — я его высказала. Что дальше? Вы же знаете, что я права.
Эдвард раздвинул полы элегантного пиджака, уперся ладонями в бедра и принялся бормотать, уставившись на бронзового сатира:
— Будь оно все проклято, проклято, проклято…
— Почему вы, прежде чем покупать, не пригласили меня посмотреть вещь?
— Я же вам говорил, там был еще один претендент. Надо было немедленно принимать решение. — Эдвард застонал. — Ну кто бы мог подумать, что Форсайт способен так ошибаться?
Алекса промолчала. В галереях такого калибра, как у Форсайта, подлинность вещей почти никогда не подвергалась сомнению.
— Будь оно проклято, проклято, проклято! — снова заладил Эдвард.
Алекса внимательно посмотрела на него.
— Что вы собираетесь делать с «Танцующим сатиром»?
— Не знаю. — Эдвард отвел глаза. — Нужно серьезно подумать.
Алекса встревожилась.
— А что тут думать — это фальшивка.
— Это вы так считаете, — пробормотал он. Тревогу сменила паника.
— Эдвард, вы знаете, что в таких вещах я никогда не ошибаюсь.
Он по-прежнему избегал смотреть на нее.
— Никто не может быть уверен в своей правоте на все сто процентов. Если говорить серьезно, то существуют два противоречащих друг другу мнения: ваше и Форсайта. Как консультант по искусству корпорации «СЕО Авалон резортс инк.»я имею полное право согласиться с вердиктом Форсайта. Вообще-то у меня есть все основания доверять его профессиональному опыту.
Алекса резко выпрямилась.
— Вы хотите сказать, что собираетесь включить эту вещь в коллекцию отеля?
— А почему бы и нет? — Эдвард упрямо выпятил подбородок. — Ведь она сертифицирована не кем-нибудь, а самим Пакстоном Форсайтом.
— Черт возьми, Эдвард, вы не можете включить «Танцующего сатира»в коллекцию.
— Приведите мне хотя бы один веский довод, почему это не следует делать.
Она сделала шаг вперед.
— Я привела вам наилучший довод из всех возможных. Это не Икарус Иве. Это фальшивка.
— Так утверждаете вы.
— Да, так утверждаю я.
Алекса не знала, что делать. В любом случае нужно было держать себя в руках, иначе все ее планы могут рухнуть в одночасье.
Эдвард действительно имел полное право предпочесть мнение Форсайта ее мнению. Форсайт — один из самых престижных галерейщиков в стране. А кто она?
«В конце концов, это бизнес, — сказала она себе. — На карту поставлена моя судьба, поэтому нужно, во-первых, оставаться спокойной, а во-вторых, не портить с Эдвардом Вэйтом отношений».
Они были знакомы со времен ее работы в «Галерее Макклелланд». Узнав, что Вэйл будет заниматься подбором экспонатов стиля ар-деко для художественной коллекции нового курортного отеля в Авалоне, — а это был очень лакомый кусок, — она предложила ему себя в качестве анонимного консультанта.
Эдвард за это ухватился. Он ценил ее опыт и художественное чутье, потому что знал Алексу с этой стороны лучше многих, а кроме того, у него появился повод отблагодарить ее за то, что она в той истории с подделками, приняв весь огонь на себя, фактически спасла его репутацию. Вэйл был ее должником.
В результате они договорились, что Алекса будет тайно работать с ним над этой коллекцией. Если дела пойдут хорошо и появятся благожелательные отзывы, он передаст в прессу информацию, что фактически эту коллекцию собрала Алекса Чемберс. Обозреватели специальных журналов, считающие себя специалистами по ар-деко, в этом случае не смогут отречься от своих высказанных ранее авторитетных мнений, иначе попадут в дурацкое положение.
И тогда перед Алексой откроется блестящая перспектива. Она опять получит возможность стать уважаемым экспертом стиля ар-деко. Ее станут наперебой приглашать частные коллекционеры, снова начнут звонить хранители музеев и галерейщики. Клеймо подозрения в мошенничестве будет окончательно смыто.
Но это только если повезет с обзорами, статьями и документальными материалами в серьезных искусствоведческих изданиях. То есть фактически все зависело от успеха художественной коллекции в новом курортном отеле, открывающемся в Авалоне. На презентацию должно приехать множество знаменитостей, очень влиятельные люди, и не только те, что связаны с индустрией туризма, но также специалисты из различных музеев и галерей Юго-запада и западного побережья Штатов.
Эдвард говорил, что репортер из «Памятников культуры двадцатого века» тоже будет присутствовать. Среди тех, кто связан с покупкой и продажей предметов искусства и антиквариата двадцатого века, этот журнал считался самым авторитетным. Именно им в колонке «Заметки знатока»и был нанесен самый ощутимый удар по репутации «Галереи Мак-клелланд», после чего последовал ее крах.
Нет, ссориться с Эдвардом Вэйлом определенно не следовало.
С другой стороны, мысль о том, что «Танцующий сатир» будет включен в ее коллекцию, была для Алексы непереносимой. Она вложила в нее столько сил и энергии. Коллекция была действительно превосходна, и она по праву считала ее своей.
— Я вас понимаю. — Она широко улыбнулась. — Но вы сами сказали, что на презентации будет присутствовать много экспертов. А если кто-то из них обнаружит, что «Танцующий сатир»— подделка?
Эдвард отрицательно покачал головой.
— Эта вещь настолько хороша, что ввела в заблуждение и меня, и Пакстона Форсайта, а чтобы среди присутствующих случайно оказался кто-нибудь, обладающий вашим чутьем, это уж, извините, настолько маловероятно, что такую возможность и принимать во внимание не стоит. По крайней мере я таких до сих пор не встречал.
Алексе ничего не оставалось, как пасть перед ним на колени.
— Пожалуйста, Эдвард. Я отдаю себя на вашу милость. Исключите эту вещь из коллекции. Ради меня.
Он вскинул страдальческий взгляд.
— Это бизнес. На «Танцующего сатира»я истратил довольно существенную часть выделенных денег. Траск может не понимать в искусстве, но в деньгах он прекрасно разбирается и рано или поздно захочет взглянуть на товарные накладные. И что же, черт возьми, мне тогда говорить? Извините, мистер Траск, я спустил ваши деньги в унитаз? Купил фальшивую скульптуру, которую пришлось выбросить?
— Но есть время, — неуверенно проговорила Алекса. — Сам Траск лично проверять товарные накладные вряд ли станет. Зачем ему это нужно? На это в фирме есть бухгалтеры, и вообще оформление всех бумаг займет несколько месяцев.
Эдвард колебался.
— Не знаю, Алекса. Насколько мне известно, Траск в своем бизнесе контролирует буквально все.
Она встрепенулась.
— Послушайте, давайте сделаем так: вы уберете «Танцующего сатира» из экспозиции только на день презентации.
— Алекса…
— Пусть искусствоведы и сонм галерейщиков увидят в этот вечер достойную экспозицию. Пусть. Дадим журналистам возможность собрать хороший материал для обзоров. Чтобы журнал «Памятники культуры двадцатого века» сообщил миру, что корпорация «СЕО Авалон резортс инк.» владеет в Авалоне коллекцией ар-деко достойного масштаба. А потом вы засунете эту дурацкую статую обратно в коллекцию, если действительно считаете это нужным.
Обдумывая ее предложение, Эдвард снова начал качаться с пятки на носок. Алекса ждала с сильно бьющимся сердцем.
"Расколотый рай" отзывы
Отзывы читателей о книге "Расколотый рай". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Расколотый рай" друзьям в соцсетях.