Вадим Селин - Расписание свиданий

– Встретил бы я его – рожу бы начистил, – презрительно бросил Артем.

– Не надо... Она у него красивая. Ладно, пойду я домой. Видите, я даже умереть по-человечески не могу... Вся жизнь у меня наперекосяк.

После этих слов Катя тяжело вздохнула, встала со стула и направилась к лестнице.

– Я тебя провожу! – неожиданно воскликнул Артем. Заметив удивление на моем лице, пояснил: – Катя еще слабая после такого потрясения...

– Только быстро, – кивнула я. – А то одна тут буду. Или, может, лучше в больницу ее доставить?

– Не надо никакой больницы! – крикнула Катя. – Ничего не хочу.

– Твое право, – пожала я плечами и сказала: – Тогда вместо больницы иди к Марату и решите вопрос с матрасом. Он не должен страдать из-за чужих любовных проблем.

Артем с Катей спустились вниз.

Чего только в жизни не бывает! Умирать из-за неразделенной любви. Не глупо ли это? По-моему, глупо. Таких, как Катя, на моей памяти еще не было. Тоже мне, Бедная Лиза! Нашла выход – топиться...

Если бы знала все подробности этого дела, я не была бы так сурова в отношении Кати. Но я не знала. Все выяснилось немного позже.

Когда солнце скрылось за морем и большая часть отдыхающих покинула пляж, я спустилась с вышки и отправилась к Марату. Он возился со спасательными жилетами, которые были разбросаны у «банана».

– Ну и денек сегодня! – увидев меня, сказал катамаранщик и картинно вытер пот со лба тыльной стороной ладони. – Ни разу не присел. Вот за это я не люблю штиль – работы валом!

– У нас сегодня тоже работа была, – задумчиво проговорила я.

– Да? Какая? Спасали кого-то? А я не видел – весь день в море провел.

Я вкратце поведала другу о девушке, которая собралась топиться из-за неразделенной любви.

– Она что, того, что ли? – удивился Марат. – Надо же, каких только чокнутых не бывает!

– Может, там правда была такая страшенная любовь? – невольно выступила я на защиту Кати, хотя сама совсем недавно была о ней того же мнения, что и Марат.

– Не знаю, – пожал плечами он. И вспомнил: – А, подожди, так это она утопила мой матрас? Тут одна приходила за матрас расплачиваться.

– Ну да, это она. Заплыла далеко в море, открыла клапаны и вместе со сдувающимся матрасом ушла под воду. Оригинальный, конечно, способ. Фантазию приложила к делу. Мы начали ее спасать, а она стала драться. Первый раз так меня ударила – я от неожиданности поскользнулась и ударилась спиной о борт катера. Второй раз вообще за борт упала, в воду. Представляешь, она злилась, что мы спасли ей жизнь.

Марат выслушал меня, подумал и сказал:

– Даже и не знаю, кого во всем этом нужно винить. Или парня, что бросил ее, или ее саму...

– Да ладно, ну их, – махнула я рукой, – пусть сами разбираются в своих отношениях. Главное, я выполнила свой долг. А мы-то с тобой что делать будем? Как всегда, на наш пляж пойдем или, может, в кино? Там сейчас фильм про пиратов показывают.

После этих слов Марат как-то погрустнел.

– Честно говоря, мне все равно, куда идти, лишь бы с тобой.

– А что ты таким печальным стал? – забеспокоилась я.

– Ты сама знаешь.

– Не знаю.

Марат с тоской всмотрелся мне в глаза, будто хотел увидеть в них ответ на какой-то сложный вопрос.

– Ну так что случилось? – снова спросила я, заражаясь от него печалью.

– Лето заканчивается, вот что, – с нотками обиды в голосе оповестил меня Марат.

– Да, заканчивается. И что в этом такого? После лета будет осень.

– В том-то и дело, – кивнул он и досадливо бросил спасательный жилет в сторону. – Лето заканчивается, понимаешь? И мне придется уехать. Мы с тобой не будем рядом.

– В смысле? – растерялась я.

– Полина, ты что, ни о чем не думала? Я же сто раз говорил, что приехал сюда на лето. А осенью учеба начинается. И я уеду отсюда. Уеду.

Вот тут-то наконец до меня дошел смысл сказанных Маратом слов. Я пришла в замешательство от грозящей перспективы.

– Подожди, как это... – пробормотала я, ощущая, как вдруг начали дрожать коленки. В голове стали проноситься разные воспоминания: как мы с Маратом катались на катамаране, сидели ночами у костра, плавали на теплоходе и несколько раз видели стаю дельфинов. Марат тогда еще пошутил, что это они за мной приплыли. – Как это – «уедешь»? Как это – «не будем рядом»? Я ничего не понимаю.

Катамаранщик снова окинул меня взглядом своих темных глаз.

– Вот так... Ты живешь в одном городе, а я – в другом. Я приехал сюда на лето...

– Это что значит? – спросила я, чувствуя себя как в плохом сне. – Что все закончится? Что нашим отношениям пришел конец? Но они не могут закончиться!

– Никто и не говорит, что они закончатся. Просто их придется прервать на неопределенное время.

– Прервать на неопределенное время... – как эхо повторила я, невидящим взором глядя на море. – А... Это... Как это?

– Я сам еще пока ничего толком не знаю, но уже кое о чем подумал, – сказал Марат, морщась, будто от головной боли. – Мы можем приезжать друг к другу на каникулы, на выходные, переписываться, перезваниваться. Мы даже не заметим, что мы не рядом! В конце концов, расстояние – не преграда для дружбы. И вообще, расстояние – это ни для чего не преграда. Его боятся только те люди, которые не уверены в своих чувствах. В этом вся проблема. Когда человек не до конца уверен в чувствах к другому, то он начинает придумывать для себя какие-то оправдания разрыву: расстояние, цвет кожи, несогласие родителей, несхожесть музыкальных предпочтений и тому подобную ерунду. Но, Полина, для настоящих чувств все это – не препятствие. Для них вообще никаких препятствий не существует. Главное – есть они или нет, чувства эти. Если нет, то тогда и начинаются все нелепые объяснения вроде «мы не можем встречаться, потому что далеко друг от друга живем» или «нам нужно расстаться, потому что моей соседке бабе Маше не нравится твоя стрижка». Это в первую очередь оправдание перед самим собой. А если чувства есть, то тогда наплевать и на расстояние – ведь уже давно изобрели поезда, самолеты, велосипеды, в конце концов, – и на мнение других, на все наплевать. Так ведь? Ты согласна со мной? Понимаешь, что хочу сказать?

– Понимаю, – кивнула я, действительно понимая то, что он хочет сказать. Одновременно с этим я находилась в глубоком потрясении – только теперь я поняла, как серьезна наша дружба с Маратом и что она за собой может повлечь. – Но над всем этим нужно хорошо подумать, тщательно все распланировать.

– Да, да, все надо тщательно распланировать, – жарко согласился парень и принялся энергично собирать разноцветные спасательные жилеты, разбросанные вокруг «банана».

Пока он этим занимался, я вспомнила Фулату. С ней мы познакомились в прошлом году, и после каникул она тоже должна была уехать обратно в город, где учится в мединституте. Кстати, в том же городе, являющемся условной столицей южной части страны, живет и Марат. Слез во время расставания было море, но мы с подругой не прекратили общение, а всячески поддерживали его – по электронной почте, SMS, звонили друг другу. И вот до сих пор общаемся. Этим летом она снова приехала в Лимонный, и благодаря виртуальной связи было впечатление, будто мы и не расставались вовсе. Теперь та же ситуация происходит с Маратом. Он должен уехать... Но эта новость шокировала меня гораздо сильнее, чем отъезд Фулаты. Потому что подруга – это подруга, а друг – это друг. Тем более если он близкий... Фулата – это совсем другое дело. Без ее взглядов, прикосновений, дыхания, которое ощущаю кожей и схожу от этого с ума, я могу прожить спокойно, а вот без взглядов и прикосновений Марата – уже нет.

Я, конечно, знала, что ему нужно будет уехать, но еще не так давно это обстоятельство выглядело призрачным, далеким, я думала: «Это будет когда-то, но не сейчас», – и вот момент «когда-то» начал потихоньку подкрадываться.

– Слушай... – начала я, очнувшись от размышлений. – А тебе обязательно уезжать?

– К сожалению, да, – ответил катамаранщик. – Последний, одиннадцатый класс. Нет, Полин, ехать нужно.

– Да, да, я понимаю, просто так сказала... – рассеянно объяснила я. – Вот же морской еж! Что же делать?

Ситуация была очень сложной. Я не могла уговаривать Марата остаться тут, хотя очень этого хотела бы. Не могла, потому что с тем же успехом он мог бы уговаривать меня поехать с ним. Мы оба понимали, что и он тут не останется, и я не поеду с ним. Потому что мы еще не вправе распоряжаться своей жизнью и делать так, как нам хочется. Пока что мы зависим от многих людей, а не только от себя.

– Знаешь, Поль, любые сюрпризы жизни нужно воспринимать философски, – изрек Марат, садясь на «банан» и жестом приглашая меня сесть рядом.

– Это как? Как можно воспринять философски этот «сюрприз»? – невесело усмехнулась я, чувствуя себя подавленной. А как не чувствовать, если скоро закончится счастье?

– Ну, сама посмотри. Мы были с тобой счастливы три месяца, да? (Месяц, когда друг за другом наблюдали и боялись познакомиться, я тоже считаю.)

– Да.

– А теперь судьба придумала новый поворот в нашей жизни – временную разлуку.

– И?..

– И я считаю, что это испытание.

– О каком испытании идет речь? – не поняла я.

– Об испытании, у которого есть два выхода: бросить все или продолжить общаться с надеждой, что увидимся снова. Это и есть испытание. Испытание разлукой. Если мы выберем второй путь, выдержим расставание, то потом нам будет награда за это: мы встретимся и, надеюсь, надолго... А если пошлем друг друга, то... то так нам и надо. Ты какой вариант выбираешь?

– Подожди, я еще никак не соображу, – помотала головой я, запутавшись в философии Марата.

– Я выбираю вариант второй, – продолжал катамаранщик, не став ждать, когда я распутаюсь. – Мне нет смысла с тобой расставаться. Зачем? Чтобы искать кого-то другого? А смысл в этом какой? Перед собой я честен, зачем себя обманывать, я прекрасно понимаю, мне нужна ты – или никто. В таких случаях моя бабушка говорит: «Любовь, которая досталась легко, так же легко может и исчезнуть. И только прошедшая испытания выдержит все». И я верю бабушке. Она мудрая.

– Это ты сейчас так говоришь. А приедешь к себе в город, подзабудешь лето, увидишь других девушек...

– Ты что, не веришь мне?! – от возмущения Марат вскочил с «банана». – Не смей мне не верить! Я лучше знаю свое сердце, чем ты! Я не такой, как все! Не надо грести всех парней под одну гребенку! – прокричал он, привлекая к нам внимание немногочисленных людей на пляже. Потом успокоился и деловито добавил: – И вообще, я уже все решил.

– Что решил? – вытаращила я глаза.

– Ну, что мне только ты нужна. Главное, чтобы ты тут себе никого не нашла. И тем не менее я хочу сказать одно: ты можешь строить отношения с кем-то другим, но знай, что даже это обстоятельство для меня роли не сыграет. Будет, конечно, обидно, но я все равно сюда приеду. К тебе. Знай, что я всегда буду тебя ждать. Если понадобится, всю жизнь. И ты не думай, что это просто красивые слова. Я уже миллиард раз об этом думал и столько же раз уже все для себя решил. Одним словом, ты мне нужна, несмотря на расстояние и так далее. Верь мне, у нас все будет хорошо. Мы встретимся, дождемся друг друга.

Этой речью я была шокирована второй раз. Ведь Марат фактически признается мне в любви. Мы с ним никогда открыто это не обсуждали. Мы просто были вместе. Гуляли, о чем-то говорили, делились мыслями, чувствуя, как нам легко и хорошо вместе. Лишних слов не требовалось. А теперь он говорит о любви. Говорит, не смущаясь, так, словно мы только слово «любовь» и произносили всегда. А я и не возражаю... Наверное, так оно и было на самом деле – не решая, мы уже давно все решили.

А вообще, как-то не верилось, что эти слова были обращены не к кому-то, а именно ко мне. Но кто я такая? Кто такая, чтобы меня ждал всю жизнь какой-то парень? Да не просто парень, а Марат – красивый темноволосый юноша (в его внешности есть что-то мистическое), на которого обращает внимание весь пляж. Однако между мной и всем пляжем есть существенная разница – я одна знаю хорошо его душу... А он – мою.

– Марат... – тихо произнесла я, каждой клеточкой своего организма ощущая уникальность, неповторимость происходящего разговора. Я знаю, что потом много раз буду вспоминать каждое слово, каждое движение – и мое, и Марата, каждый взгляд. И это никогда не повторится вновь. Сейчас обсуждается то, что прежде было только в наших мыслях.

– А?

– Из-за чего? За что?

– Что – «из-за чего»? – удивился он. – Что – «за что»?

– За что ты так ко мне относишься? Почему, из-за чего хочешь меня ждать? Я что, какая-то особенная? – мне действительно было непонятно, ничего непонятно. Почему именно я достойна таких чувств?

– За что? Глупый вопрос. Лучше маме его задай.

– Маме? – поразилась я. – Мама-то тут при чем?