- Я там не живу, - грубо обрываю, сворачивая по проспекту. И спасибо, что ей хватает ума замолчать, не задавая больше никаких вопросов, потому что иначе бы просто сорвался. На терапию нужно время, но она на мне похоже не работает.

До офиса добираемся довольно быстро, забрав сумку и едем в сторону улицы Ленинградской. Приличный уютный спальный район с домами новой планировки. Дворы с новенькими детскими площадками, просторные квадратные метры, вся сантехника в идеальном состоянии, рядом школы, детсад, много различных кружков семейного досуга. Когда-то выбирая квартиру, мой взгляд упал на этот район из-за его кажущейся безопасности, доступности инфраструктуры и от работы было недалеко ехать. Офис рекламной компании, где я работал, находился совсем рядом. Моя жена работала дальше, до станции метро всего десять минут, однако из-за удаленности я всегда был дома на час-два раньше.

Мы думали, что такое место просто идеальное семейное гнездышко для молодой семьи. Получив ипотеку, просто с ума сходили от восторга, часто гуляя в парке неподалеку, мечтая, как будем всей семьей гулять тут каждый вечер. Возможно даже заведем парочку животных.

- Ох, Роман, здравствуй, - это первое, что я услышал, когда моя машина въехала в тихий двор. Кое-где прогуливались люди, возвращались домой отцы, матери, а бабушки вроде Ангелины Степановны собирались выгуливать напоследок собак. Вот с ней то и столкнулись у подъезда. Стоило припарковаться, выбравшись из салона. Проницательный взор скользнул по оглядывающейся Ане, затем вернулся ко мне, пока маленькая пучеглазая собачонка в ее руках, дрожала на зимнем морозе, поджимая маленькие белые лапки.

- Здравствуйте, - делаю вид, что ничего не произошло, будто все так и должно быть. Беру Анину сумку, шагая по дорожке, пока Чучундра озадаченно семенит за мной, постоянно оглядываясь. Вокруг куча клумб и деревьев. Летом тут всегда все утопает в цветах да зелени, но даже сейчас видно, сколь уютным кажется это место.

Всем кажется, кроме меня.

- Давно тебя не видела, - тепло улыбается соседка, продолжая сверлить нас взглядом, пока прижимаю ключ домофона к замку. Филатова первой исчезает в дверях, заходя внутрь светлого теплого подъезда. Оборачиваюсь, сцепляя зубы, стараясь дышать ровнее.

- Сдаю теперь, - бросаю отрывисто, намекая всем видом, что пора бы попрощаться. Однако стоит сделать шаг, как она говорит то, отчего у меня в груди все переворачивается:

- Мне очень жаль, что так получилось, Ром. Вы с Лерочкой были такой очаровательной парой, всем домом налюбоваться не могли. Молодые, влюбленные, кто же знал, что беда такая настигнет и не выдержит брак ваш, - причитает, а я пытаюсь справиться с захлестнувшими эмоциями через край. Все заброшенное в дальний чулан собственного подсознания лезет наружу. Порождая все новые и новые образы, отчего становится душно. Втягиваю носом воздух в легкие, но не могу выдохнут, будто что-то задерживает дыхание, не давая нормально функционировать дыхательному аппарату.

Ангелина Степанона продолжает говорить, теребя поводок своей собаки, будто не замечает ничего. Перед глазами все расплывается, даже ее шуба кажется какой-то шкурой огромного коричневого медведя в шапке с собакой. Словно я опять на антидепрессантах и у меня галлюцинации.

-… кто же знал, что она вот так с Ильей у вас дома, да еще через два года после смерти Катюшеньки…

- Хватит! – ору так, что стекла дрожат во всем доме. Где-то лает собака, немногочисленные жители оглядываются, а соседка замирает в испуге, сжавшись от моего бешенного взгляда. Сжимаю кулаки, стараясь выбросить к чертовой матери все эти слова, мысли и образы, невольно воскрешающиеся в голове.

Хлопок с силой дверью заставляет очнуться. Сам вздрагиваю от грохота, замечая застывшую Аню невдалеке. Не знаю, слышала ли она, но мне сейчас абсолютно наплевать. Привожу себя в порядок, возвращая равновесие. Один шаг – слышу смех Леры в подъезде. Задорный и звонкий, заставляющий тянуться к ней рукой. Второй, третий, пятый – стоны в темноте, вкус сладких поцелуев, нежный шепот на ухо.

Здесь все – от стен до двери родной квартиры – напоминает о моем браке. О той жизни, что была у меня всего несколько лет назад. В - лет - я влюбился, в 19 - женился, в 23 - взял ипотеку, которую плачу до сих пор, хоть не живу здесь. У нас должно было быть все по-другому, иначе. Мы не были разными, никогда не ссорились, и проблемы решали сообща. Были семьей с перспективами и взглядами на общее будущее.

У нас было все ровно до одного единственного дня, который все изменил. Превратил два последних года нашего брака в настоящий Ад, а затем я познал вкус настоящего предательства, когда застал свою жену на кровати с другим.

Наверное, судьбе было мало забрать у меня одного дорогого мне человека. Двух сразу, за пару лет, почему бы нет, а?

Хренова жизнь, ненавижу ее.

- Мы так и будем стоять, или мне покажут мое койко-место? Кстати, говоря, магазин тут далеко? Уверена в этой квартире ничерта нет, а я снова голодная, - из кошмара меня вырывает привычный беззаботный голос. Анька дергает ручку в своей сумки, которую. Я с силой сжимаю, стоя посреди подъезда, глядя на меня большими глазами и хлопая длинными темными ресницами.

Маленький, доставучий будильник пропищал над ухом, нарушив атмосферу вокруг. Моргаю раз, другой, не давая эмоциям взять вверх, открывая рот, отмечая как хрипит собственный сдавленный голос:

- Господи, сколько же в тебя влезает?

А она беззаботно улыбается, весело проскандировав, вырывая из моих рук свои вещи:

- Много! Очень-очень много, начальник!

Глава 4

Внутри темно и пахнет пылью. Едва мы перешагиваем порог квартиры, а Аня находит выключатель, как меня охватывают воспоминания, сдавливая в своих тисках без всякого сожаления. Гораздо сильнее. Чем было в подъезде. Здесь повсюду частички моей прошлой счастливой жизни, разбросанные по углам. Смешавшись с клочками пыли, они витали в воздухе, отчего каждый вдох становился настоящей пыткой, и я едва не задохнулся, на секунду прикрыв глаза.

- Надо будет прикупить моющих средств. Какой свинарник, - ворчливо произнесла Филатова.

От ее голоса будто просыпаюсь, выныривая из кошмара. Резко открываю глаза, привыкая к яркому свету. По-хорошему, надо было все отключить и продать эту квартиру к едриной матери. Только все никак не хватало духу решиться – теперь тем более никаких шансов, раз уж поселил сюда Аню на ближайший месяц, два.

- Фу, да тут картошку выращивать можно на полках, - кричит она откуда-то из комнат и у меня сердце переворачивается в груди, когда понимаю, что она зашла в нашу с Лерой спальню. Не глядя, бросаюсь вперед, поднимая столп пыли и разгоняя комки по углам, спеша попасть в эту чертову комнату, где все закончилось. А затем удивленно застываю на пороге, увидев, как Филатова бесцеремонно сдирает светло-голубое покрывало, поднимая такое облако и громко чихает.

Снова, опять и еще раз.

- Будь здорова, - зажимаю невольно нос, отходя подальше. Почему-то сейчас тяжелые мысли отступают в свои темные закоулки, прячась по углам. Девушка вытирает ладони о свой джинсовый комбинезон, покосившись в мою сторону и морща нос, чихнув напоследок.

- Господи, да тут уборки на неделю!

- Здесь неподалеку круглосуточный супермаркет, - вдруг заявляю, ощущая першение в горле, сглатывая с трудом. – Сейчас схожу, заодно куплю тебе продуктов. Надеюсь к моменту моего прихода дом еще будет стоять на месте, а ты не съешь соседей.

- Ха-ха, - с сарказмом издает звуки, отдаленно похожие на смех, крутя у виска пальцем. – У вас чувство юмора, Роман Алексеевич, на три ноги хромает.

- Насчет поедания соседей, я не пошутил, - хмыкаю напоследок, спеша сбежать из этого места, пряча раздрай в душе, слыша вслед какое-то бурчание и ощущаю странную теплоту внутри себя.

Черт возьми, что со мной происходит?

На улицу из подъезда буквально выпал, пытаясь дышать точно астматик при сильнейшем приступе нехватки воздуха. Меня словно кто-то пытался задушить, а сейчас я впервые ощутил первый живительный глоток кислорода, заполонивший легкие. Вокруг еще бродили люди, однако соседки видно не было – прекрасно. Меньше всего сейчас хотелось бы слушать очередную порцию сожалений или извинений за бестактные слова, сказанные впопыхах. Люди часто не думают о том, что говорят или делают. Они просто поступают как им нравится, опираются на свой опыт, считая себя центром вселенной.

Лезут в чужую жизнь, обсуждают ее, вываливая напоказ ваше грязное белье. Я их не ненавижу, но и любит мне тоже не за что.

От одного взора на детские качели и горки становится дурно. Неужели люди не понимают, как опасны? Сколько должно погибнуть детей, чтобы родители, наконец, начали задумываться о безопасности своих отпрысков? Сейчас там пара подростков, они резвятся, толкая друг друга прямо на одной из небольших горок. Не осознавая, что творю, пересекаю площадку, рявкнув так громко, что они испуганно замирают под деревянной крышей, выглядывая из домика, перевешиваясь слишком сильно, грозя вылететь и рухнуть на одну из металлических балок, удерживающих эту конструкцию.

- Эй! Слезайте живо!

Они вздрогнули, ошарашенно смотря на меня. Мальчик лет тринадцати насупился, сдвигая шапку на бок, вытирая рукавом красного пуховика, раскрасневшийся от холода нос.

- Отвали, дядя, че пристал ваще? – несмело выдал, отталкивая за спину худенькую девочку может на год или два младше.

- Я сказал: слезайте, – прорычал, сжимая кулаки, с ненавистью глядя на них. Если быть точным, я ненавидел сейчас эту горку. Они испуганно скатились вниз друг за дружкой, отбегая в сторону и мальчишка напоследок крикнул:

- Придурок старый!

Выдохнул с трудом, подходя ближе, обхватывая холодный метал пальцами. Кожа начала примерзать, но мне было все равно. Прислонившись лбом, прикрыл глаза, выдохнув пар изо рта и чувствуя сгораю изнутри. Сколько нужно пережить все заново, чтобы оно ушло навсегда? Бесконечное множество маленьких смертей человека, потерявшего самое дорогое. Покрывшая металл ледовая корочка оцарапала руку, стоило провести ладонью и крепко сжать ее, ощущая кровь.

Из тумана вырвал оповещающий звук сообщения. Шмыгнул носом, выдохнув шумно воздух из легких и достал айфон из кармана, открывая чат.

Ира Давыдова: «Не хочешь встретиться сегодня?»

Моргнул удивленно, вначале не понимая, о чем она ведет речь, а затем усмехнулся. Удивительно, как быстро она сдалась. Интересно, что такого нашла в обычных сопливых строчках эта девица, отчего растаяла, забыв напрочь о предосторожности. Негромко усмехнулся, печатая ответ.

Роман Сташенко: «Ресторан «Золотая Лилия» на Копылова 17. Через два часа, устроит?»

Ирина Давыдова: «Буду готова через час»

А, намек, чтобы я ее забрал. Как интересно. Совершенно бесстрашная девушка, ни капли не думающая о своей безопасности. Если бы был маньяком, шансы выжить у нее стали бы по нулям. Тем более, спустя пару сообщений со смайликами, посылающими поцелуй, пришел адрес. Ехать туда минут сорок, потому поспешил к машине, напрочь забыв про Аню и свое обещание. Уже выезжая вспомнил, прикрыв глаза. Черт возьми, у девчонки ведь телефона нет. Может, догадается сама?

Да, Рома, ты самый настоящий мудак.

К дому Ирины подъехал ровно в указанное время – на улице почти ночь, нормальные люди давно идут отдыхать, а у меня незапланированное свидание с изменщицей. Специфика работы, что поделать. И по закону жанра, такая женщина заставляет себя ждать минут пятнадцать, чтобы выйти из подъезда будто кинозвезда, сошедшая с лимузина на красную дорожку. Осенняя обувь на каблуках, на которой она хоть уверенно, но осторожно шагает по обледенелому тротуару, короткое платье, виднеющееся из-под мехового полушубка и прическа, лишь прикрытая капюшоном из-за опаски испортить шапкой.

Потом все удивляются переполненности больниц людьми с воспалением легких зимой.

- Привет? – она неуверенно улыбается, скользнув в теплый салон, успев продрогнуть в своем совершенно непредусмотренном для зимы наряде. Роковая красавица с яркой помадой на губах и идеально прорисованным макияжем, который я стал замечать именно на этой работе. Интересно, сколько времени у женщин уходит, чтобы придать коже такое холеное сияние? Наверное, очень много.

- Замерзла? – спрашиваю, хотя сам прекрасно вижу, как ее всю трясёт, потому усиливаю печку, расстегивая куртку, трогаясь с места.

- Ты же меня не убьешь? – задает очередной робкий вопрос, сама, посмеявшись над своей шуткой. В начале села в машину к незнакомцу, потом задала вопрос. Молодец, что могу сказать. Качаю головой, глядя на освещенную фарами дорогу в местах, куда не попадает свет фонарей, выезжая со двора спальной сталинской пятиэтажки.