Дайкен Рэйчел Ван - Разрушенная

– Правда-правда. А теперь я хочу, чтоб ты закрыла глаза и уснула в моих объятиях, а я буду обнимать тебя и охранять твой сон.

– Охранять?

– От чертовых драконов, – поддразнил он меня. – Не волнуйся. Я не дам и похитить твою добродетель.

– Хорошо, – засмеялась я, – потому что они только и ждут, когда я засну.

– Ящерам доверять нельзя.

– М-м-м, вообще-то драконы – не ящеры.

– Они точно ящеры. – Уэс повернул меня на бок, прижался к моей спине и обнял, – как, кстати, и динозавры. Поверь, я лучше знаю, из нас двоих я же на старшем курсе.

– А ты точно не на продленном обучении? – уточнила я и зевнула во весь рот.

– Спи давай. – Парень легонько укусил меня за мочку уха, и как обычно стайка мурашек пробежала по всему моему телу, от макушки до пят.

Ну да, как будто я могу спокойно спать, когда он такое со мной проделывает. Однако веки тяжелели с каждой секундой, и я медленно погружалась в сон, а он продолжал покрывать поцелуями мою шею. И, лежа в уютных объятиях Уэса, я провалилась в теплые волны сна.

Наверное, я скучный и со мной не о чем поговорить… Просто великолепно.

Я пребывал в таком замешательстве, что даже не понимал, из-за чего больше. То ли потому что за последние несколько часов Кирстен уже дважды засыпала у меня в руках, то ли потому что во второй раз она заснула именно в тот момент, когда я ее целовал.

Она действительно очень тревожно спала.

Кирстен попросила меня не спешить, дать нам больше времени. И ей эта идея нравилась. Не буду врать – мне это тоже нравилось. Это давало ощущение стабильности, хотя на самом деле все было совсем не так.

Я откинулся на спину и посмотрел вверх, на потолок. Это было первым, что я видел, просыпаясь утром.

Кирстен тихонько вздохнула и, ворочаясь во сне, с размаху опустила руку мне на грудь. Несколько секунд я даже не мог дышать. Черт побери, да эта девчушка, если захочет, сможет неплохо постоять за себя.

– Уэс… – пробормотала она сквозь сон, голова ее металась из стороны в сторону. Я тут же еще сильнее прижал ее к себе. Не знаю, что съедало меня изнутри сильнее: чувство вины или моя болезнь. Я делал все, чтобы Кирстен привязалась ко мне еще сильнее, и при этом я не пытался кем-то казаться. Я не врал ей, не пытался заставить спать со мной, по крайней мере в сексуальном аспекте этого вопроса, и это был первый раз, когда на сцену вышел настоящий я.

Поздновато до меня это дошло, понимаю.

– Уэс, – она дотронулась губами до моего голого плеча.

Такие невинные прикосновения – и мое сердце было готово остановиться. Я чувствовал этот поцелуй, эти губы, этот влажный язык, и мое тело реагировало на это, как на наркотик, который молниеносно распространяется по всей кровеносной системе.

Кирстен повернулась, и наши ноги переплелись.

Вот дерьмо.

Мне придется всю ночь страдать, потому что девушка так в меня вцепилась, что до самого утра у меня нет ни единого шанса высвободиться. А уж о том, чтобы получить долгожданную разрядку, даже речи не идет. Черт, больше всего на свете я хотел насладиться ею целиком, взять все до последней капли. Но я вполне четко осознавал, что, если я сделаю этот выбор за Кирстен, она будет ненавидеть меня до конца своих дней. Не важно, что говорят девушки, но я точно знаю: ни одна девственница не пойдет на отношения, будучи уверенной, что это на одну ночь. Каждая искренне надеется, что это навсегда.

А это единственное, чего я точно не смогу ей дать.

– Спи, – я еще раз поцеловал Кирстен в лоб и прижал к себе настолько крепко, насколько хватало сил.

* * *

– Просыпайся, солнышко, пришло время пробовать индейку, – прошептал я ей на ухо, невольно зарывшись лицом в ее волосы.

Кирстен выглядела как гораздо более сексуальная версия кузена Итт из «Семейки Аддамс». Ее рыжие волосы были повсюду: разметались по моей подушке, намотались мне на руку, щекотали мое лицо и покрывали ее. Словно той личности, которая таилась в Кирстен, не хватало своего пространства. И мне это чертовски нравилось.

Я приподнял огненно-рыжую прядь и увидел глаз.

– Так вот ты где.

Веко дрогнуло, но просыпаться Кирстен явно не собиралась.

– Что, утро по-прежнему добрым не бывает? – спросил я.

Вопреки моим ожиданиям глаз все же слегка приоткрылся. Я отодвинул прядь дальше. Показался второй глаз. Бинго! Теперь я точно знаю, что они оба на месте.

– Почему ты смотришь на меня с таким видом, словно только что вывел закон притяжения?

– Потому что так оно и есть.

– Надеюсь, оно того стоило.

– Ты точно стоишь того.

– М-м-м?

Я вздохнул.

– Еще слишком рано для таких тонких намеков или гениальных способов пикапа, которыми я владею? – Я дернул ее за мочку. – Вставай, Овечка, Волк очень голоден и уже часов пять мечтает о туалете.

– А почему ты тогда до сих пор не сходил?

– Потому что какой-то ниндзя в теле моей девушки всю ночь держал меня в заложниках в собственной кровати и отказывался выпускать. – Я кивнул в сторону ее ног, сплетенных с моими. – Не говоря уже о том, факт, что этот ниндзя так мило вцепился в меня своей железной хваткой, что я был лишен малейшей возможности пошевелиться.

– Уэс, – подскочила она, – извини, пожалуйста! Я обычно не…

– Липну к парням? – предположил я.

Я еще не принял утреннюю порцию лекарств, хотя бы потому, что физически не мог сдвинуться с места. Поэтому мне очень хотелось подольше потянуть это счастливое время и поговорить с более приятным собеседником, чем мой фаянсовый друг в соседней комнате.

– Только попробуй начать называть меня прилипалой, – пробормотала девушка и закрыла лицо руками. – Извини, что пригвоздила тебя к кровати на всю ночь.

Я усмехнулся и облизал губы.

– Ничего страшного, могло быть и хуже.

Например, если бы она была врачом, который решил использовать тебя для создания своей собственной версии «Операции»[10]. Стоит ему слегка дотронуться скальпелем, а ты уже истекаешь кровью и твое сердце перестает биться, и никаких попыток тебя реанимировать или дать второй шанс.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Кирстен тронула меня за плечо. Я и не заметил, как глубоко ушел в свои мысли. Меня бесило, что очень скоро меня выкинут из команды, и вообще до операции оставалось всего несколько недель. Не говоря уже о том, что я хотел выжить.

И та причина, ради которой мне хотелось врасти в эту землю, сейчас, черт возьми, находилась рядом со мной.

– Здоровье, как у космонавта, – бодро выдавил я. – Но мне все еще очень нужно попасть в туалет, так что если бы ты могла выпутать свои длинные сексуальные ножки из моих, я был бы премного благодарен. На самом деле, я был бы еще более благодарен тебе, моя дорогая, если бы ты позволила мне подняться на ноги и направиться в сторону…

С губ Кирстен сорвался недовольный вздох.

– …туалета, – закончил я. – Это все, о чем я сейчас прошу.

– Ладно, – улыбнулась она, наконец выпуская меня на волю, и я сразу ощутил себя несчастным и одиноким. А это тревожно, если один человек вдруг получает столько власти над тобой.

– Давай ты приведешь себя в порядок в другойванной, а потом мы с тобой встретимся внизу за великолепным завтраком, который для нас приготовили?

– Конечно. – Кирстен медленно и грациозно переместила ножки с кровати на пушистый огромный ковер, который закрывал большую часть деревянного пола в моей комнате. – Уэс? – повернулась она ко мне.

Рука моя замерла на ручке двери.

– Да?

– Спасибо. – Легкий румянец появился на ее щеках. – За эту ночь. За то, что оберегал меня от монстров…

– Всегда пожалуйста. Теперь защищать тебя – это практически моя работа.

– Мне не нравится слово «работа». Это звучит так, будто ты вынужден это делать.

– Нет, – возразил я, – «моя работа» означает, что заботиться о тебе становится потребностью для меня. Знаешь, как люди обычно представляются: «Привет, меня зовут Рик, и я вахтер». – Я улыбнулся. – А я теперь могу сказать: «Привет, я Уэстон, и я убиваю монстров, которые покушаются на мою очень сексуальную девушку, чтобы она могла спокойно спать».

– Не девушку, а трусливую овечку – рассмеялась Кирстен, и я вдруг почувствовал себя невероятно счастливым. И так было всегда, когда она находилась рядом.

– Не трусливую овечку, а храбрую воительницу, – не согласился я. – А теперь иди умывайся, переодевайся и пойдем пробовать булочки с корицей.

И это оказались правильные слова, потому что Кирстен широко распахнула глаза и выскочила в коридор. Какая приятная новость, что ей нравится завтракать. Иначе это могло бы стать серьезной проблемой. Терпеть не могу девушек, которые отказываются есть по утрам – это же самый важный из всех приемов пищи. Будто бы они не понимают, что завтрак дает заряд бодрости на весь день. Мне же это хорошо известно, потому что, если я не поем с утра, таблетки, которые я принимаю, начинают разъедать мой желудок.

Заперевшись в ванной, я открыл полочку под раковиной. Там стояло пятнадцать пузырьков, и на каждом из них было написано мое имя. К обезболивающим, которые мне выписывали, я не позволял себе даже прикоснуться. Врач говорил, что они помогут мне немного успокоиться, но таблетки настолько притупляли все ощущения, что я переставал вообще что-либо чувствовать. Оно того не стоило.

И, конечно, врач ничего не знал о моих тренировках. А этот порошок превращал меня в зомби, как в сериале «Ходячие мертвецы», только я выглядел еще более изможденным. Такая картина могла испугать кого угодно.

Я снял крышечку с первого пузырька, вытряхнул таблетку на ладонь и запрокинул голову. Вы даже себе не представляете, какой силой обладала эта сучка. Я потому и назвал эту таблетку сучкой, что она такая маленькая, и не подумаешь никогда, как сильно она может навредить. Ошибка. После того, как я впервые ее выпил, меня мутило целую неделю и постоянно рвало, и это привело к такому сильному обезвоживанию организма, что меня забрали в больницу. Но теперь я знаю, как правильно ее принимать – вместе со специальной таблеткой от тошноты, Только вторая таблетка действует только шестьдесят процентов времени действия первой, поэтому приходится засовывать в себя еще одну огромную белую пилюлю – специальную таблетку для химиотерапии, сделанную специально для меня.

Мне предстояло принять еще пять таких же, но сначала нужно было поесть. Я быстренько принял душ, почистил зубы, оделся, и на все это ушло не больше пятнадцати минут.

Я посмотрел на часы. Кирстен наверняка еще собирается. Я не хотел, чтобы она видела, как я принимаю лекарства. Не хотелось врать, когда она спросит, почему я заглатываю целую горсть разноцветных пилюль, а моя аптечка забита пузырьками. Так что я ссыпал весь утренний набор себе в карман – не забыть бы все их выпить после завтрака.

Если я забуду… ну, ни к чему хорошему эти перерывы не приводят. К тому же, если эта чертова опухоль не получит массированный химический удар, она продолжит расти. А ее щупальца будут медленно сжимать мое сердце. Эта картина давно и прочно впечаталась в мой мозг, что я уже не мечтал избавиться от нее.

Я никогда не смогу выкинуть это воспоминание из своей головы: Уэс был великолепен, его тело было невероятно сексуальным, а я целую ночь проспала, крепко прижавшись к нему. О боже, я ведь, может, даже пускала слюни… Ладно, остается только надеяться, что он все еще хочет со мной встречаться, несмотря на то что я вцепилась в него, как двенадцатилетняя фанатка Джастина Бибера.

Пока я дошла до кухни, успела дважды заблудиться. Сначала повернула налево, хотя надо было направо, а во второй раз слишком отвлеклась на семейные фотографии Митчелсов, которые висели на лестнице. На одной из них рядом с Уэстоном стоял его брат. Они выглядели практически как близнецы.

У меня сжалось сердце, когда я на секунду задумалась о том, какая трагедия – потерять такого близкого человека, как брат, потому что тот принял решение уйти из жизни. Наверно, после этого до конца своих дней вспоминаешь каждый разговор и жалеешь о каждом упущенном моменте, когда ты мог сказать что-то такое, что повлияло бы на это решение.

Я поежилась и спустилась по лестнице не в ту сторону, и в итоге пришла к главной спальне.

Вот незадача. Я вернулась обратно, спустилась по другому пролету и, наконец, оказалась там, где надо. По крайней мере, я пришла к этому выводу, когда учуяла манящий аромат корицы, который шел из кухни. Да, наверно, я бы все-таки смогла привыкнуть к тому образу жизни, которой ведет Уэс. Вставать по утрам и завтракать свежеиспеченными булочками с корицей, после того как крепко выспишься в собственном доме на огромной огороженной территории. Ох, жизнь может быть такой тяжелой! А этот парень и понятия не имеет, какой он счастливчик.