Дайкен Рэйчел Ван - Разрушенная

– Иди сделай какую-нибудь глупость. Прямо сейчас.

– Спасибо, дядя Джо, что поговорил со мной.

– Звони в любое время.

Я повесила трубку и стала гипнотизировать взглядом дверь. Сделать что-нибудь глупое? Ну хорошо. Сейчас я пойду и сделаю кое-что сумасшедшее.

Я пулей вылетела из комнаты и с бешеной скоростью поднялась по лестнице на несколько пролетов вверх. Я бежала, только бы не успеть передумать.

И оказалась у комнаты Уэса.

Мое сердце колотилось с такой силой, что казалось, что оно сломает ребра и выскочит из груди. Я постучала в дверь. Потом еще раз. И еще.

– Иду-иду, – послышался из-за двери его голос.

Дверь приоткрылась. Его улыбка из дежурной выросла до размеров добротного полумесяца.

– Я закончила со списком.

– Знаю, ты уже говорила мне об этом.

– И составила свой собственный. – И я вызывающе задрала подбородок.

– Да что ты говоришь? – Уэс скрестил руки на груди и, старательно пытаясь не рассмеяться, облокотился своим мощным, мускулистым телом о косяк. – И что же ты включила в свой новый список?

– Я не могу тебе сказать.

Глубокая морщина легла у него между бровей.

– Зато могу показать.

– Ладно, – тихо произнес Уэс. Он моргнул и расплылся в одной из самых привлекательных улыбок, которую я когда-либо видела. – Покажи мне.

Черт. Меня прошибло холодным потом. Но я не могла струсить. Дядя Джо хотел, чтоб я сделала что-то сумасшедшее? Он будет доволен.

Я встала на носочки и вытянулась вверх, чтобы мои губы оказались прямо напротив его. Я так волновалась, что губы мои дрожали, когда я коснулась ими его губ. Как только это произошло, я тут же попыталась отстраниться.

Но Уэс не дал мне этого сделать. Он взял меня за подбородок и притянул меня поближе.

– А знаешь, у меня ведь тоже есть список.

– Правда? – Парень был настолько близко, что мне стало трудно дышать.

– Да.

Его губы снова нежно скользнули по моим, и я почувствовала, как его язык слегка надавил на них, словно разбивая вдребезги остатки моей защиты. Но я знала, что если впущу его, то уже никогда не смогу заставить уйти. Поэтому я до чертиков боялась поддаваться.

– Открой. – Уэс слегка прикусил мою губу, – все будет хорошо.

Но все уже не было хорошо, потому что каждая секунда, проведенная в его присутствии, была словно ведро холодной воды, которое все время выливают на меня, наполняют снова и опять выливают. Я не знала, чему верить, не понимала, могу ли доверять ему. Как можно доверять кому-то настолько красивому? Такому талантливому? И просто идеальному?

Его ладони плавно переместились мне на плечи, потом медленно сползли вниз по моим рукам, заставляя все тело покрыться мурашками.

Я почувствовала, что Уэс слегка подул на мои губы. А я задыхалась. Теперь точно все полетело в тартарары. Мои губы приоткрылись, он снова прижался к ним своими, и я ощутила вкус его языка. Я всхлипнула. И вот уже его ладони обхватывают мой затылок, а из его горла вырывается тихий, глухой стон.

Следующее, что я помню – это что я у него в комнате, дверь захлопнута и его руки лежат у меня на талии. И я прижимаюсь к нему, не зная на самом деле, чего хочу, просто чувствуя, что мне необходимо быть как можно ближе к этому человеку.

Уэс оторвался от моих губ, тяжело дыша. Каждый вдох и выдох давались ему с явным усилием. Он сглотнул, отвернулся от меня и произнес:

– Прости меня.

Он извиняется? За то, что поцеловал меня? Я потянулась к двери, но стоило мне ее приоткрыть, парень моментально захлопнул ее обратно. Я отвернулась. Его горячее дыхание обжигало мне шею. Потом я ощутила прикосновения теплых губ и закрыла глаза. Мне было так приятно, когда он прикасался ко мне, так хорошо, что я почти готова была закричать. Я никогда не была так близка ни с одним человеком на земле. И я никогда не чувствовала такой всплеск адреналина, как когда его язык сплетался с моим и когда его пальцы касались голого участка кожи на бедре между джинсами и кофточкой.

– Останься, – хрипло прошептал Уэстон. – Останься со мной.

– В твоей комнате?

– Нет. На крыше. – Он усмехнулся прямо мне в ухо. – Да, в моей комнате. А я пообещаю, что не притронусь к тебе, хорошо?

– Разве это не те самые слова, которые говорят парни перед тем, как начинают приставать? По крайней мере в кино?

– Это не кино.

Он слегка нажал пальцами мне на ключицы, затем медленно провел руками вниз по футболке, остановившись прямо у сердца.

– Я просто хочу чувствовать, как бьется твое сердце. Ничего больше.

Это попытка прикинуться романтиком, или он говорит серьезно? Уэс так и не убрал руку с моей груди. А потом он снова прижал меня к себе, и я всем телом ощутила его тепло.

– Ну пожалуйста.

– Если только я вылечу из колледжа…

– Не вылетишь, – убедительно ответил Уэс. – Я твой куратор. Ты поссорилась с соседкой по блоку. Я защищаю тебя и твою честь, вот и все.

– Только моя соседка по блоку сама бы с удовольствием надрала тебе задницу за то, что ты хочешь украсть мою честь и вообще строишь из себя плейбоя.

– Строю из себя плейбоя? – Парень нехотя отстранился от меня. – Может быть, но уж явно не с тобой.

– Потому что я не такая, как все, да? Скольким девушкам ты это говорил за последние двадцать лет?

– В первый раз это случилось, когда мне было восемь… – начал он.

Вот это да! Я рассмеялась. Просто не получилось сдержаться.

– Серьезно. – Уэс развернул меня так, чтоб я могла видеть его лицо. – Я не собираюсь врать. Я хочу тебя. Я, блин, настолько чертовски хочу тебя, что, уверен, я стану святым, когда окажусь на небесах, за то, что еще и пальцем тебя не тронул.

Я прищурилась.

– Просто… – он выругался и запустил пятерню в свою шевелюру. – Просто… я чувствую себя гораздо лучше, когда ты рядом. Более целым, если можно так сказать. Ты понимаешь?

– Думаю, да.

Я еще не была морально готова признаться ему, насколько быстро и бесповоротно падала в эту бездну. В смысле, я же знаю его сколько там? Пару дней?

– А еще… – вздохнул Уэс, – это ведь ты пришла ко мне в комнату, а не наоборот, помнишь?

– Мой дядя велел мне сделать что-нибудь сумасшедшее прямо сейчас.

Уэс развел руками.

– В любой момент, как только я тебе понадоблюсь, можешь найти меня здесь. Вообще, может, мне и придется напоминать тебе об этом разговоре каждые пять минут, но, надеюсь, ты не будешь против.

– Спасибо.

Я набрала в легкие немного воздуха и засунула руки в карманы.

– Ну так что, пойдем спать?

– Что? Мы не будем красить друг другу ногти и ходить в карнавальных масках? – довольно глупо пошутила я.

Уэс запрокинул голову и засмеялся.

– Да, это, наверно, могло бы немного отвлечь меня от мысли о том, как я хочу прижать тебя к стене и забрать все, что осталось от твоей чистоты и невинности, до последней капли. Так что да, может, мне и стоит покрасить тебе ногти, чтобы перестать думать о том, что ты стоишь передо мной с распухшими губами и растрепанной копной рыжих волос. Черт, как же мне нравятся твои волосы. – Парень пропустил через пальцы пару прядок и мечтательно вздохнул.

– А может, это и не очень хорошая идея, – попыталась я взять свои слова назад.

Уэс взял меня за руку.

– Вот и отлично. Люблю плохие идеи, они заставляют меня чувствовать себя живым.

– А тебе нужно чувствовать себя еще более живым, чем ты уже есть?

С его лица моментально пропала даже тень былого веселья. Он опустил глаза вниз и прошептал:

– Овечка, ты даже не можешь себе представить, насколько.

Если б только она знала… то она, наверно, убила бы меня, пока я сплю. А я бы лучше умер от ее рук, чем… да не важно.

– Так ты остаешься или нет? – сменил я тему.

Кирстен посмотрела на дверь, потом на меня, потом снова на дверь. Я принял решение за нее: подошел к двери, повернул ключ в замке и достал из шкафа шорты и футболку, чтоб девушка могла переодеться.

– В этом прекрасном заведении, к моему глубочайшему сожалению, не предлагаются банные халаты, но у меня есть чистая одежда, в которой ты можешь поспать. А теперь танцуй стриптиз.

– Ч-ч-что?!

– Шутка.

Конечно, это была попытка пошутить, но в глубине души я все-таки не переставал надеяться, что Кирстен действительно это сделает.

– Ванная вон там, за углом. Иди переоденься, а я постараюсь сделать то же самое так быстро, чтоб быть уже готовым, когда ты выйдешь.

– Окей.

У Кирстен дрожали руки. Я пообещал себе не забыть прислать дяде Джо в подарок окорок на Рождество за то, что дает племяннице такие дельные советы. С одной стороны, я безусловно был счастлив, потому что она пришла ко мне, но с другой – я бы, наверно, провел остаток своей жизни в тюрьме, хлебая баланду, если бы она решила пойти не ко мне, а к какому-нибудь другому парню. Так что, пожалуй, не окорок… Открытку? Да, надо отправить ему открытку.

Я быстренько стянул с себя футболку, натянул тренировочные шорты и растянулся на кровати. Телефон запиликал – отец написал, чтобы я был поприветливее с Джеймсом и Дэвидом. И поинтересовался, как я себя чувствую после того, как начал принимать новое лекарство. Я настолько устал от той горы таблеток, которую мне приходилось пить, что хотел со всей силы швырнуть телефон в стену.

Я искренне надеялся, что Кирстен не решит поиграть в детектива, потому что вся моя огромная коллекция таблеток была в полном объеме представлена в шкафчике под раковиной. Она, естественно, не знает, что это за таблетки и от чего они, но мало ли… Если вдруг она решит поискать их названия в Интернете, то, вероятно, ее неприятно удивит тот факт, что больше половины из них – экспериментальные.

– Я готова, – послышался из ванной тоненький голосок Кирстен, затем открылась дверь и свет внутри погас. Она буквально утонула в моей одежде. Я просто не смог не улыбнуться во весь рот. Она выглядела настолько сексуально в моих шортах, что я еле удержался от того, чтобы не наброситься на нее и не стянуть их.

Самоконтроль.

Я закашлялся и похлопал рукой по простыне:

– Я не кусаюсь.

– Ага, только целуешься.

– Всегда.

Я с трудом держался, стараясь не распускать руки. А они просто чесались схватить ее и прижать к себе покрепче.

– Я же обещал тебя не трогать. Так что теперь даже целовать не буду, Овечка.

– Сказал Волк, – пропела она, медленно подходя к кровати и садясь напротив меня. – Я никогда не веду себя так. Более того, я все это делаю только для того, чтобы кое-что доказать моему дяде и себе.

– И что же ты пытаешься доказать?

– Что я могу жить, – негромко ответила Кирстен. – Что я не умерла вместе с ними.

– С ними? – И я прижал ее к груди.

– Я не очень люблю об этом разговаривать. Только если ты врач, и я плачу тебе две сотни долларов в час за то, что ты запишешь все, что я тебе скажу, в толстую тетрадку и пропишешь мне таблетки. – Все ее тело напряглось. – Не то чтобы я сидела на каких-то препаратах, я просто…

– Кирстен?

– Да. – У нее был такой голос, как будто она сейчас заплачет.

– Нет ничего плохого в том, чтобы просить о помощи и получать ее.

Спустя несколько секунд полной тишины, когда я только чувствовал, как громко и сильно бьется ее сердце под моей ладонью, она коротко кивнула:

– Спасибо.

– Обращайся. А теперь давай осуществим наш самый сумасшедший план на сегодня: ляжем спать.

– Прямо как старики, – засмеялась Кирстен.

– Да, именно.

Потому что если я еще хотя бы минуту буду наблюдать за тем, как она свернулась клубочком на моей постели, я, скорее всего, потеряю остатки рассудка и самоконтроля.

– Спокойной ночи, Овечка.

– Спокойной ночи, Страшный Серый Волк. – Девушка сладко зевнула и повернулась ко мне. – И предупреждаю, у Овечек иногда бывают ночные кошмары. – Надеюсь, Серого Волка не напугает.

– Все нормально. Я вот, например, иногда храплю.

– Издеваешься?

– Да.

Она вздохнула и прикусила губу. Господи, как же мне хотелось самому впиться в ее губы. Я практически завидовал ее зубам.

– А еще я однажды описался во сне.

Ее глаза стали похожи на блюдца.

– Мне было четыре.

– Это меняет дело.

– Да, тогда все очень сильно изменилось. Мой любимый плюшевый мишка не пережил такого предательства.

– Какая трагичная история.

Я покачал головой:

– До сих пор не могу перестать об этом думать: если бы я сделал что-то по-другому, могло ли это спасти жизнь моему медвежонку?

Кирстен так громко расхохоталась, что мое сердце замерло и пропустило удар. Это не оборот речи, оно на самом деле слегка запнулось перед тем, как снова войти в нормальный ритм.

– Спасибо.