Мариэла Ромеро - Реванш

– Может, и так, – издевательски протянула Каролина. – Но что поделаешь, если меня любят!

Мишель буквально задохнулась от негодования, возмущения, бессилия. А Каролина сидела и торжествующе улыбалась.

Вошел Леонардо:

– Пойдем, дорогая, нас ждет прекрасный обед! – обратился он к Каролине.

-  Всего доброго, Мишель! – ласково попрощалась Каролина и выплыла из комнаты.

А Мишель осталась, осталась со своей болью и бессилием перед человеческим бесстыдством и слепотой. Она даже не заметила, как в дверь вошел Гойо.

С ним они тоже успели подружиться за время работы над проектом Исамар, но теперь он пришел оформлять документы, поскольку Исамар выходит из дела: проект, который сломал ей судьбу, закрывался.

– Очень жаль, – печально сказала Мишель.

– Ты не представляешь, как и мне жаль! – подхватил Гойо. – И жаль не проекта, рано или поздно, мы доведем его до конца, но я так дорожу возможностью видеть тебя, Мишель!

Гойо смотрел на нее с такой преданностью, что Мишель  невольно ласково улыбнулась ему.

– Может, мы вместе поужинаем? Я вижу, у тебя сегодня не слишком веселое настроение! – предложил Гойо.

– Спасибо, Гойо, с удовольствием!

Но Мишель вовсе не хотелось, чтобы у Гойо возникли какие-то иллюзии на ее счет. За бокалом вина она честно рассказала ему о своей несчастной любви к Леонардо, и ей стало опять до того горько, что она прибавила:

– Я хочу напиться, Гойо, хочу напиться!

Гойо удерживал ее, был необыкновенно нежен, но что он мог поделать? Только отвезти бедняжку Мишель к ним с Исамар домой, потому что оставлять ее одну в том состоянии, в каком она оказалась после ужина, не представлялось возможным.

Исамар посочувствовала Мишель, и они с Питой быстренько уложили ее в постель. Отправился спать и Гойо, печально улыбаясь.

На следующее утро сдержанной, застенчивой Мишель было ужасно неловко перед Исамар, Гойо и Питой за вчерашний вечер.

– Да что ты, Мишель! – ободрила ее Исамар. – Я так тебя понимаю! И потом: я всегда относилась к тебе с симпатией.

– Да, мы понимаем друг друга, Исамар, очень хорошо понимаем… Я ведь знаю, почему ты не вышла замуж за Алехандро, я ведь своими глазами видела, как он с Каролиной выходил из гостиницы… Накануне свадьбы! Я бы тоже не смогла… – говорила Мишель, торопливо допивая кофе.

– Ты сейчас на работу, Мишель? Я приготовила тебе платье.

– Спасибо, Исамар, – Мишель от души расцеловала Исамар. – Мы с тобой настоящие друзья.

– Конечно, Мишель, – также горячо ответила Исамар.

Только проводив ее, она могла отдаться своему горю: как невыносимо ей было думать, что Алехандро изменял ей! И с кем! Вполне возможно, у них давняя связь, и письма Каролина подменила из понятной женской ревности. А как же тогда Марта? Что ж! Может, и правда, он такой же, как вся семья Мальдонадо, жадный до удовольствий, до женщин? Да может ли быть, что Алехандро был таким же, как Рей? Исамар стало страшно и непереносимо больно – она могла понять чувство, но циничного распутства простить не могла!

Виолета расцвела, похорошела. Она училась в университете, работала у Исамар, и с Гильермо у них были чудесные, безоблачные отношения – он был так к ней привязан, так любил ее! Это и понятно, он ведь был так одинок: у дона Фернандо, Алехандро, Рея – у всех у них была своя жизнь, и он никогда не знал материнской ласки, впрочем, как и остальные сыновья дона Фернандо. Права Энкарнасьон: несчастливая судьба у мальчиков из семьи Мальдонадо, все они росли без материнской заботы! Потому им всем так и хотелось семьи, хотелось иметь хорошую жену, детей, которых они растили бы не так, как растили их самих…

Виолета пришла в дом к Альберто как раз когда он со смехом рассказывал, какое он дал сообщение о невиновности Алехандро. Оказывается, тот в ярости заявился к нему в редакцию и потребовал немедленного опровержения, чуть ли не схватил Альберто за горло.

Альберто так и написал, что после личной встречи в редакции, после брани и рукоприкладства, он лично убедился, что полиция сняла обвинение в убийстве с Алехандро Мальдонадо и выпустила его на свободу. Пусть все знают, какие дурные нравы и манеры свойственны этой семье.

Виолета посмеялась вместе со всеми, а потом на расспросы, как у нее дела, ответила:

– У меня все прекрасно! Меня с Гильермо даже на свадьбу Рейнальдо пригласили!

Как тяжело вздохнула Брихида! Неужели ее сынок женится, а она, его мать, не подведет его к невесте, не поздравит их, не пожелает им счастья, которое ее саму обошло? Ах, как горько! И какой же негодяй этот Фернандо! Как он всех их обделил! И она, подумав, решила, что все-таки сходит к Мальдонадо и узнает поточнее, когда у них свадьба, и тогда, хоть издали, хоть одним глазком полюбуется на жениха и невесту!

– Пошла вон, старая пьяница! – так встретил ее родной сынок. – Нечего тебе делать у нас в доме!

– Да, в этом доме нечего делать матери моего врага, который отнял у меня любовь и лжесвидетельствовал против меня в тюрьме! – поддержал брата обычно молчаливый Алехандро.

– Вон, старая идиотка! – заорал Рей.

Бедная Брихида в вылинявшей синей кофте испуганно и затравленно поглядывала на братьев, и губы ее морщились в жалкую страдальческую улыбку. Тут на ее защиту выступила нарядная, надушенная, с модной прической Элисенда.

– Как вы смеете грубить старой женщине! Впрочем, чего и ждать от семьи плебеев и негодяев! Пойдем, Брихида! Я сейчас позову еще Аврору и мы все вместе прекрасно посидим в ресторане! Нам втроем есть о чем поговорить. Мы ведь подружки, правда, Брихида?

Брихида благодарно ей улыбнулась. Они действительно отправились втроем в ресторан дона Фернандо. Роса Пеньо с удивлением оглядела престранную компанию, состоящую из красавицы Авроры, слывшей полоумной, разнаряженной Элисенды и по-нищенски одетой Брихиды. Усевшись за столик, они потребовали себе шампанского и рому.

Когда Брихида поздней ночью возвратилась к себе домой, она едва ворочала языком.

– Ты же бросила пить! – возмущенно встретил ее Хулио Сесар. – Как тебе не стыдно? Где ты была?

– Посидела с подружками в ресторане, – ответила Брихида. – Со сватьей, с Авророй, очень хорошо посидели, сынок!

Хулио Сесар только рукой махнул, услышав, что Брихида жену Мальдонадо считает подружкой.

Исамар никак не могла смириться с новостью, которую сообщила ей утром Мишель. Она ходила по комнате, терла виски, голова у нее болела, не хотелось жить, свет померк, потускнел, все казалось ненужным, неинтересным. Звонок в дверь она услышала будто сквозь пелену, открыла – на пороге стояла Эстефания.

Она не вошла в дом и все, что хотела сказать, сказала, не переступая порога:

– Вы предали меня, Исамар! Я считала вас с Хулио честными людьми! Мне досталась тяжелая любовь, он всегда любил тебя, и жить с этим было тяжело, но у нас была семья, я родила ему сына. Твоего сына он будет любить, но знай, ты обездолила двоих – меня и моего малыша! Можешь выходить за него замуж, я подала на развод!

Как хорошо теперь понимала Исамар нестерпимую боль Эстефании! Как ей было стыдно за свою недостойную ложь! Нет, она не может позволить, чтобы страдал ребенок, страдала Эстефания, она не какая-нибудь Каролина! Исамар прекрасно знала, что Хулио сейчас в офисе и поехала к нему.

– Хулио, мы не можем больше лгать! Эстефания страдает, страдает твой сын, они этого не заслужили!

– Исамар! Я любил тебя всю свою жизнь! Я мечтал вырасти побыстрее, чтобы на тебе жениться. Все случилось помимо нашей воли, и я вижу в этом перст судьбы, обещание, что рано или поздно мы будем вместе. Я жду тебя, Исамар. Нам нечего делать с той семьей, они проживут и без нас, а мы, мы должны держаться вместе!

– Хулио! Я всегда любила тебя как брата, и мы всегда будем только как брат с сестрой. Всем сердцем, всей душой я любила и люблю одного Алехандро, он сделал меня женщиной, и никакого другого мужчины в своей жизни я не хочу!

В черных глазах Хулио стояли слезы: сегодня он навсегда потерял чистую, нежную Исамар из Энсинады!

Адвокат Даниэла Виларде приняла заявление о разводе от падчерицы дона Фернандо Мальдонадо. Поговорив с Эстефанией, она узнала немало интересного. Она уже выспросила Гильермо о состоянии Алехандро, и простодушный Гильермо рассказал, что Алехандро не может прийти в себя после того, как его невеста, Исамар Медина, не пришла на свадьбу.

А тут вдруг выяснились пикантнейшие подробности: оказалось, что пресловутая Исамар Медина находилась в связи с мужем сводной сестры Алехандро, и поэтому та с ним разводится. Даниэла обрадовалась, у нее был шанс. Алехандро не слишком охотно шел ей навстречу. Даже проведенная вместе ночь их не сблизила, он все время спешил, отговаривался делами, хотя был с нею предельно вежлив и любезен. В общем, ей не на что было пожаловаться, кроме как на то, что несмотря на все ее усилия он был при ней, но не с ней. Однако адвокат Даниэла Виларде, некрасивая, ухоженная женщина с соблазнительной фигурой, умела добиваться, чего хотела. И она решила, что Алехандро будет принадлежать ей, пусть даже против его собственной воли. Как доверенное лицо семьи Мальдонадо ее пригласили на свадьбу Рейнальдо. Но она хотела быть не только доверенным лицом в этой семье, но и стать в ней своим человеком.

Ночь накануне свадьбы Рей провел в объятиях Мерседес. Мерседес умоляла его подождать до завтрашнего дня, но можно ли удержать неистового Рея?

– Мы же будем теперь всегда вместе, любовь моя, мое счастье! Завтра мы станем мужем и женой, так чего же нам ждать, зачем откладывать?

И уже на рассвете, когда Рей собрался выпрыгнуть из окна, Мерседес, целуя его, сказала:

– Хорошо, что все позади! Мне так стыдно, что ты выбираешься от меня тайком! Рейнальдо, нам предстоит необыкновенно серьезный шаг. Я столько всего пережила, прежде чем принять это решение, и оно для меня свято!

– И для меня, Мерседес! Ты сама для меня святая! Я был сумасбродом, забиякой, дебоширом, но теперь благодаря тебе я стал другим. Я хотел сделаться лучше, чтобы стать достойным твоей любви, я завоевал ее, так могу ли я тебя потерять? Даю слово, что ты будешь гордиться своим мужем и обещаю: я сделаю тебя счастливой!

Глазами, полными счастливых слез, смотрела Мерседес вслед своему Рейнальдо. Ее муки, ее терзания не были напрасными, она спасла от геенны огненной любимого человека.

Не было невесты красивее Мерседес! Ее золотисто-карие глаза светились чудесным светом, и как одухотворяло ожидание близкого счастья ее тонкое, прекрасное лицо! Как ей шло строгое белое платье и кружевная фата! Не было гостя, который не подошел бы к ней и не выразил своего восхищения, а Мерседес только мягко улыбалась в ответ, распространяя вокруг сияние. Сиял и Рей. Он добился, чего хотел: никто не разлучит его теперь с любимой женщиной, она станет его женой, народит детей. И он представлял себе славный домик, двор, завешенный пеленками, и веселые чумазые мордашки. Кучей-малой бросаются к нему ребятишки с криками: «Папа! Папа!» А из окна с ласковой улыбкой глядит на них его Мерседес… Глядит точь-в-точь, как сейчас…

Они стояли рядом, и судья приступил к составлению брачного контракта, когда вдруг раздались громкие крики.

– Пустите меня! Я все равно пройду! – истерически кричал женский голос, и, услышав его, Рей застыл с каменным лицом.

К ним в дом рвалась обезумевшая Мерсе.

– Женишься?! – исступленно кричала она. – Не бывать этому! Я не позволю! Я тебе не вещь, которую можно бросить! Я не позволю тебе так со мной обращаться!

– А ну пошла вон! – грозно надвигаясь на нее, потребовал Рей. – Немедленно! Чтобы духу твоего здесь не было!

Мерседес застыла ни жива ни мертва – какой позор, какой стыд! За что Бог наказывает ее?

Рейнальдо тащил сопротивляющуюся Мерсе к выходу. Гости застыли в неловком молчании.

И в тишине раздался горестный шепот Энкарнасьон:

– Дай-то Бог, чтобы все хорошо кончилось. А то Мальдонадо начинают за здравие, а кончают за упокой!

Дон Фернандо, видя потрясенное лицо Мерседес, подошел к ней.

– Мой сын достойно справится с ситуацией, – сказал он. – Не вини его ни в чем, Мерседес, это прошлое ворвалось в настоящее, Рей тут ни при чем. Он твой, дочка, бери его и ни в чем не сомневайся.

Мерседес стояла, потупив глаза и закусив губу. Рей вернулся, и судья продолжил церемонию:

– Сеньорита Мерседес Ферейра Лопес, согласны ли вы взять в мужья перед лицом закона сеньора Рейнальдо Мальдонадо?

– Да, согласна, – прошептала Мерседес. – Я беру его в мужья…

– Поприветствуем новобрачных, – сказал судья, сделав последнюю запись.