Джоан Вулф - Риск

Кэтрин вздохнула.

— Мне пришлось намекнуть ей о наших с Ротерэмом отношениях, и она сразу же переменила свое мнение насчет Воксхолла. Однако она настаивает, чтобы со мной поехал кто-нибудь еще, кроме герцогини, поскольку ее светлость будет, вероятно, занята со своим любовником и не станет следить за мной.

Я была немало удивлена, когда впервые узнала, что у герцогини Фэркасл есть постоянный любовник — лорд Маргейт, завсегдатай ее музыкальных собраний. Он сопровождал ее и на все остальные светские вечеринки. Насколько мне было известно, законный супруг герцогини герцог Фэркасл ни разу не появился в Лондоне за все время сезона.

— К несчастью, — продолжала Кэтрин, — мама не сможет сегодня ехать с нами — у нее неважно с желудком. Всю ночь ей нездоровилось. Так ты не согласишься поехать со мной, Джорджи?

Я посмотрела на нее удивленно и насмешливо:

— Но разве я смогу играть роль дуэньи?

— Ну конечно. Ты же замужем за моим кузеном, разве не так?

Тут меня осенила догадка, я прищурила глаза и спросила:

— Скажи, Кэтрин, ведь вы с Ротерэмом наверняка договорились об этом только тогда, когда стало точно известно, что леди Уинтердейл не сможет сопровождать тебя в Воксхолл?

Она робко взглянула на меня.

— Если бы с нами поехала мама, она бы ни на секунду не выпустила меня из виду, Джорджи. У тебя не такие старомодные взгляды на приличия.

Я улыбнулась:

— Да, верно. — И тут же вспомнила о приказе Филипа не покидать дом ни под каким предлогом. Он придет в ярость, если узнает, что я была в Воксхолле. Но, бросив взгляд на Кэтрин, я поняла, что не в силах ей отказать.

И придумала компромисс.

— Ты не будешь против, если мне составит компанию капитан Стэнтон? — спросила я ее. — Мне очень неловко, что я почти не виделась с ним со дня его приезда в Лондон.

— Ну конечно, приглашай капитана Стэнтона, — с готовностью подхватила Кэтрин и, волнуясь, спросила:

— И ты согласна поехать, Джорджи?

Я глубоко вздохнула. Фрэнк будет со мной и защитит в случае опасности — он же испанский ветеран. Я облачусь в домино, что сделает меня неузнаваемой. В качестве дополнительной предосторожности я решила попросить Бетти вшить в складки домино маленький кармашек. То, что я туда положу, поможет мне избежать неприятностей.

— Да, — ответила я Кэтрин. — Я поеду с тобой в Воксхолл.

***

В тот вечер нас, приехавших вместе с герцогиней, было восемь: сама герцогиня и лорд Маргейт, лорд Ротерэм и Кэтрин, мистер Фергус Макдональд и леди Лаура Ринс-дейл и мы с Фрэнком. Воксхолл расположен на южном берегу Темзы, и чтобы добраться туда, нам пришлось сначала доехать в каретах до Вестминстера, а там нанять лодку, чтобы переплыть реку.

Вечер выдался ясный и теплый, и заходящее солнце отбрасывало на реку красные, ярко-алые и оранжевые отблески. Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы со мной в лодке сидел Филип, а не Фрэнк.

Наша компания высадилась на южном берегу реки, и мы вступили в сады через знаменитый главный вход. Эта аллея, обсаженная вязами, на которых раскачивались фонарики, напомнила мне волшебную страну, о которой в детстве рассказывала матушка. Мы шли парами по дорожке, пока не достигли огромной площадки посреди парка, где были полукругом расставлены павильончики с прохладительными напитками и закусками. Павильончики были освещены и ярко расписаны. Герцогиня заказала места в одном из таких павильончиков, и мы его быстро отыскали, поскольку на нем значилось ее имя, написанное на карточке, прикрепленной к двери.

Мы заняли места в павильончике, расписанном картинками, изображавшими танцы вокруг майского дерева, и я с любопытством оглянулась вокруг.

В центре открытой площадки играл оркестр, а по дорожкам прогуливались парочки, приветствуя друг друга. Загородки павильонов были достаточно низкими, и обедающие без труда могли обменяться рукопожатиями с проходящими мимо знакомыми. В глубине главной аллеи виднелась огромная ротонда, где проходили танцы.

Я кивнула в сторону оркестра и поинтересовалась у Кэтрин, которая сидела рядом со мной в голубом шелковом домино и полумаске:

— Это и есть концерт?

— Нет. Мистер Хук будет играть на органе, но чуть позже.

— Понятно.

— Да, тут есть на что посмотреть, Джорджи, — сказал Фрэнк, сидящий по другую сторону от меня. Как и все остальные джентльмены в нашей компании, он надел поверх вечернего фрака черное шелковое домино.

— Вы никогда не бывали в Воксхолле, капитан? — любезно осведомилась герцогиня. Ее домино и полумаска были бледно-лилового оттенка.

— Нет, ваша светлость.

— Вам здесь понравится, — продолжала герцогиня. — Обязательно прогуляйтесь с леди Уинтердейл по самым красивым аллеям. К примеру, в Южной аллее есть три великолепных сводчатых прохода, имитирующих развалины Пальмиры. Они выполнены очень близко к оригиналу, я полагаю.

— Герцогиня, это вы? Я заметила ваше имя на павильоне. — Дама средних лет с густо нарумяненными щеками остановилась у нашей дверцы. — Как я рада снова встретить вас.

Женщины принялись беседовать, а я еще раз окинула взглядом открытую площадку с гуляющими парочками и внезапно поняла, что многие из тех, кто прогуливался без масок, состояли в браке, но не со своими спутниками.

Это наблюдение повергло меня в уныние, особенно в свете утренних размышлений о моем собственном муже. Я перевела взгляд на Кэтрин и лорда Ротерэма. Он склонил к ней голову, внимательно ее слушая. Долговечны ли его чувства к Кэтрин, думала я, или развратные нравы, царящие в светском обществе, разрушат его чистую любовь, которую он испытывает к Кэтрин, и заставят искать ту, что будет не так наивна и беззащитна, как она?

Я внимательно посмотрела на полускрытое маской лицо лорда Ротерэма. Я вспомнила о морщинках вокруг его глаз — следах былых страданий, и у меня немного отлегло от сердца. Нет, за Кэтрин можно не волноваться. Она в безопасности со своим дорогим Эдвардом. Этот человек на собственном горьком опыте познал, что есть главное в жизни. Фрэнк тихонько промолвил мне на ухо:

— Пойдем потанцуем, Джорджи?

Я вовсе не собиралась покидать павильон, но прекрасно понимала, что у Фрэнка это единственная возможность потанцевать со мной, пока он находится в Лондоне. Я сама пригласила его и, значит, должна подарить ему этот танец.

— Да, конечно, — с легкостью согласилась я, и он повел меня к ротонде, откуда уже раздавались звуки вальса.

Фрэнк обнял меня за талию, и мы закружились в танце.

Он сразу же начал разговор:

— Джорджи, я так долго пытался застать тебя одну. Ты знаешь, что говорят в городе о том, что случилось с тобой в парке?

Мы сделали разворот, и мое розовое домино распахнулось.

— Прекрасно знаю, Фрэнк. Это не правда, поверь мне. Филипу никогда бы не пришло в голову избавиться от меня.

— А это правда, что в Тауэре ты свалилась в клетку ко льву? — спросил он.

— Да.

Он прикрыл глаза. Его лицо, наполовину скрытое полумаской, смертельно побледнело.

— Джорджи, позволь увезти тебя в Суссекс к моим родителям.

Услышав это, я твердо решила раз и навсегда прояснить для него этот вопрос. Ведь он же мой старый друг, и он любил меня. Я не могла допустить, чтобы он думал, будто я замужем за человеком, который стремится разделаться со мной.

— Фрэнк, — сказала я, — когда танец закончится, давай прогуляемся по аллеям, и я расскажу тебе ужасную, отвратительную историю, приключившуюся со мной. Боюсь, эта история выставит меня в весьма неприглядном свете, но ты по крайней мере поймешь, что мне нечего опасаться Филипа.

Он помолчал, потом промолвил:

— Хорошо, я согласен.

Мы танцевали вальс, пока музыка не закончилась, а потом покинули паркет. На выходе из ротонды мы буквально нос к носу столкнулись с лордом Маршем, который шагнул мне навстречу, преградив дорогу.

— Леди Уинтердейл, — с притворной любезностью промолвил он.

На мне была полумаска, поэтому я удивленно спросила:

— Как вы догадались, кто я?

— Я узнал вас по вашим волосам, — ответил он со своей поганой усмешечкой. — Если хотите остаться инкогнито, вам надо сменить косы на кудряшки.

— Убирайтесь прочь, — гневно промолвила я, не пытаясь создавать видимость светской вежливости.

Лорд Марш вздохнул.

— Какая неучтивость, — печально заметил он. — Я просто шокирован вашим поведением, леди Уинтердейл.

— По-моему, вас невозможно шокировать, лорд Марш, — ледяным тоном возразила я. — А теперь позвольте пройти.

Он отступил, и я протиснулась мимо него, стараясь не коснуться его даже краем подола.

— Боже правый, — произнес Фрэнк, когда мы отошли достаточно далеко. — Кто это был, Джорджи?

— Сейчас все узнаешь, — ответила я. — Идем прогуляемся по аллее.

В парке уже стемнело, и поэтому мы выбрали Южную аллею — она была лучше всех освещена и заполнена гуляющими парочками. Я начала свой рассказ с того, что поведала Фрэнку о бумагах, которые нашла после смерти отца, а потом перешла к тому, как собиралась шантажировать Филипа. Я рассказала ему почти все и в заключение заметила:

— Теперь ты видишь, Фрэнк, что это я виновата во всем, Филип вел себя как истинный джентльмен.

Он молчал, пока мы проходили под третьей аркой, изображавшей руины Пальмиры. Потом сердито промолвил:

— И все равно он мог спланировать эти покушения на твою жизнь, Джорджи. Из того, что ты рассказала, я понял, что он вынужден был жениться на тебе.

— Но в яму со львом меня столкнули до того, как мы поженились, — возразила я. — И не думаю, Фрэнк, что представляю такую опасность для моего мужа. Вряд ли ради того, чтобы избавиться от меня, он прибегнул бы к таким изощренным способам!

Фрэнк тяжело вздохнул.

— Ну конечно, Джорджи. Наверное, я просто ревную тебя к Уинтердейлу, вот и готов думать про него невесть что. — Мы сняли полумаски, поскольку толпа вокруг нас заметно поредела, и он взглянул на меня с нескрываемой тревогой. — Но если это не Уинтердейл, тогда кто же?

— Филип пытается это выяснить.

— А ты видела сегодня еще кого-нибудь из тех четверых, кроме Марша?

— Нет.

— Это еще ничего не значит, — обеспокоенно заметил он. — Здесь все одеты в домино и маски. Бог знает, кто тебя может подкараулить, Джорджи. Тебе не следовало сюда приезжать.

Я похлопала его по руке.

— Я приехала сюда ради Кэтрин. А поскольку Филипа нет в городе, попросила тебя сопровождать меня, Фрэнк. Пока мы вместе, я в безопасности.

К этому времени мы подошли к выходу из Южной аллеи, в конце которой стоял греческий храм. По большим праздникам он был ярко освещен, и в центре его били фонтаны. Но сегодня здесь было темно и пустынно. Мы с Фрэнком так увлеклись беседой, что не заметили, как очутились вдалеке от наводнявшей сады толпы.

А сейчас мы остались единственной парой.

Фрэнк оглянулся вокруг и решительно заявил:

— Пойдем отсюда, Джорджи. Вернемся к остальным.

Я кивнула, и мы направились назад к павильонам. Но не прошли мы и нескольких шагов, как услышали, что кто-то преследует нас.

— Беги, Джорджи! — крикнул Фрэнк, обернувшись к четырем нападавшим и сжимая кулаки.

Я отчаянно взвизгнула и хотела было броситься ему на помощь, но чья-то огромная мозолистая ладонь зажала мне рот. Я попыталась вырваться из цепких рук, кто-то выругался и ударил меня кулаком по лицу. Я потеряла сознание.

Я очнулась в маленькой грязной каморке, в которой пахло гнилой капустой, пивом и испражнениями. Скула у меня болела от удара. Я лежала на соломенном матрасе, брошенном на полу. Надо мной стояли двое мужчин и о чем-то яростно спорили.

— Нам обещали заплатить, чтобы мы ее придушили, Алф. Сделаем дело, получим денежки и покончим с этим.

— А я и не спорю, Джем. Я просто предлагаю сначала с ней позабавиться. Благородная леди — когда еще тебе попадется такая штучка?

Даже в полубессознательном состоянии мне не составило труда сообразить, о чем они говорят. Они собираются убить меня, но если тот, кого звали Алфом, настоит на своем, меня сначала изнасилуют.

Я лежала неподвижно, крепко зажмурив глаза, и пыталась вспомнить, что же со мной произошло.

Я поехала в Воксхолл с Кэтрин и Фрэнком. Бетти вшила мне в домино потайной карман. Я осторожно ощупала платье. Шелковистая ткань под пальцами подтвердила, что розовое домино все еще на мне.

Слава Богу.

Я приоткрыла веки, чтобы взглянуть на спорящих. Потом медленно просунула руку в карман, и пальцы мои сжали рукоять маленького ножичка.

Каморка была ужасно тесная, и эти двое полностью преграждали путь к двери.

Сердце мое гулко колотилось, кровь стучала в висках. Голова раскалывалась от боли. Вонь в комнате была отвратительная, и я чувствовала, что меня вот-вот стошнит.