– Да, мне уже доложили, – ответил он. – Как мне представляется, все это время вы считаете его мертвым.

Его холодность, которую, впрочем, можно было принять за черствость, тем не менее всегда оказывала успокаивающее действие на мисс Тавернер. Она действительно полагала, будто Перегрин мертв, но при первых же словах графа собственные страхи тут же показались ей глупыми и беспочвенными. Однако миссис Скаттергуд с содроганием воскликнула:

– Как вы можете говорить подобные вещи? Если вы и впрямь так думаете…

– Нет, так думает мисс Тавернер, – возразил граф. – Я прав, моя подопечная?

– Лорд Уорт, а что я должна думать? Он исчез. И более мне ничего неизвестно.

– Будет очень хорошо, если вы не станете додумывать и все остальное, – ответил граф. – Ваш брат – чрезвычайно беспечный и беззаботный молодой человек, но не стоит отчаиваться только из-за того, что ему вздумалось пуститься в очередную авантюру, не поставив никого в известность.

– Это не так, – сказала девушка. – Вы знаете, что у меня есть причины опасаться худшего. Я весь день вспоминаю ту злосчастную дуэль, попытку застрелить его на Финчли-Коммон… даже ту болезнь, что приключилась с ним в вашем доме! Неужели вы забыли об этом?

– Нет, – ответил Уорт, – я ничего не забыл. Сегодня вечером я уезжаю в Лондон. На дороге в Уортинг мне не удалось узнать о нем ничего нового. Вы должны довериться моему опыту, мисс Тавернер. Тем временем я рекомендую вам оставаться в Брайтоне и по мере возможности продолжать вести свой обычный образ жизни. Пока мы не получим более точных сведений, поднимать лишний шум ни к чему. Чем меньше людей знают об исчезновении Перегрина, тем лучше.

– Я не рассказывала об этом никому, кроме своего кузена, – сказала она. – Здесь вы не можете иметь никаких возражений.

– Ровным счетом никаких, – с мрачной полуулыбкой отозвался граф. – Мне даже интересно узнать, как он воспринял эти известия.

– С озабоченностью, которая делает ему больше чести, чем ваша насмешка вам, лорд Уорт! – гневно парировала Джудит.

– Охотно верю. А вы никогда не задавались вопросом, мисс Тавернер, кому более всех выгодна смерть Перегрина?

– Умоляю вас, не произносите вслух этого ужасного слова! – взмолилась миссис Скаттергуд. – Хотя мне нечего возразить вам. Этот человек никогда мне не нравился!

Мисс Тавернер одним стремительным движением поднялась на ноги и застыла, опираясь рукой о стол и впившись взглядом в лицо графа.

– Полагаю, вы забываете, что говорите о моем близком родственнике, более того, о человеке, который заслужил мое доверие таким способом, который навсегда исключает его из списка подозреваемых. Если бы мой кузен желал расправиться с Перегрином, он бы не стал останавливать его дуэль с Фарнаби в прошлом году.

– Об этом я действительно позабыл, – согласился граф.

– Вы могли забыть, а вот я не забуду никогда. Мистер Бернард Тавернер не имеет никакого отношения к исчезновению Перри. Он обедал с друзьями и оставался в их обществе до самой полуночи.

– А это не мистер ли Бернард Тавернер недавно передал вам своего слугу. Слугу, который – вот странность, – тоже числится пропавшим? – осведомился граф.

Миссис Скаттергуд пронзительно вскрикнула:

– Боже милосердный, а ведь так и есть! О господи, что же с нами будет? Сегодня ночью я не сомкну глаз!

– Лорд Уорт, вы не смеете высказывать подобные инсинуации! – заявила мисс Тавернер. – Если над Перри одержали верх, значит, и над Тайлером тоже.

– Мисс Тавернер, вы сами говорили, будто опасаетесь, что Перегрин мог пасть жертвой нечестной игры. И если вы считаете репутацию своего кузена вне подозрений, то кого же предлагаете на роль злодея? Поскольку у него только одна здоровая рука, Чарльз, боюсь, на нее не подходит. Остаюсь лишь я сам.

Джудит потупила глаза.

– Вы ошибаетесь. Есть еще один человек, – едва слышно прошептала она. – Я всегда… помнила о нем, хотя душа моя протестует против подобных мыслей! Но мой отец не доверял ему. И я не могу забыть о нем.

– Вы имеете в виду своего дядю? – спросил граф. Она согласно кивнула. – Понимаю. А ваш кузен, следовательно, остается чист как ангел. Что ж, это представляется мне невероятным, но время покажет. Надеюсь, через день-другой смогу передать вам более обнадеживающие вести. А до тех пор могу лишь посоветовать вам ждать, набравшись терпения.

– А что вы намерены делать в Лондоне? – поинтересовалась миссис Скаттергуд. – Или вы полагаете, Перри мог уехать туда?

– Понятия не имею, – ответил граф. – Надеюсь, сыщики уголовного полицейского суда помогут мне в этом. – Он протянул девушке руку, и мисс Тавернер покорно вложила в нее ладошку. – Прощайте, – коротко сказал Уорт. – Мужайтесь, Клоринда. – Поклонившись, он вышел.

– Как он вас назвал? – полюбопытствовала миссис Скаттергуд, на мгновение отвлекшись от черных мыслей.

– Никак, – покраснев, ответила мисс Тавернер. – Глупая шутка, только и всего.

Со своим кузеном она увиделась на следующее утро, когда он зашел, чтобы узнать, нет ли каких-либо известий о Перегрине. Джудит сообщила ему о том, что Уорт уехал в Лондон, и попросила никому не говорить об исчезновении Перегрина. Он поспешно сказал:

– Разумеется, без вашего разрешения я никому не буду рассказывать о случившемся, но почему вы настаиваете, чтобы именно я хранил молчание? Или таково пожелание лорда Уорта?

– Он полагает, что будет лучше, если об этом никто и ничего не узнает. По-моему, он прав. Я должна довериться ему во всем.

Кузен прошелся по комнате, после чего, едва сдерживаясь, заявил:

– Я понимаю, не мне критиковать его поступки. Но какие у него есть резоны для того, чтобы держать исчезновение Перри в тайне? Вы говорите, он отправился на Боу-стрит[118]: это и впрямь разумный шаг – если только ему можно верить. При этом вы не должны предпринимать ничего, никаких расследований, во всем положившись на него. А ему известно, что я посвящен в вашу тайну?

– Да, – ответила Джудит. – Естественно, он знает об этом.

Мистер Тавернер пристально посмотрел на Джудит:

– Ага, понятно! Меня подозревают.

– Только не я, – ответила она.

– Да, – с кривой улыбкой подтвердил он, – не вы, а он. Если с Перри что-нибудь случилось – упаси господь! – Уорт сделает все от него зависящее, чтобы обвинить меня в этом. Сам факт того, что я рекомендовал Тайлера Перри, хотя, видит бог, я поступил так именно для того, чтобы избежать подобного развития событий, дает ему оружие против меня.

– Вы поступили так… то есть вы порекомендовали Перри, чтобы защитить его?

– Да, чтобы защитить. Последние недели я не нахожу себе места. Джудит, кто дал этого мужлана Хинксона в услужение Перри?

– Хинксона! Никто! Перри был нужен грум; Хинксон сам предложил свои услуги. Более мне ничего не известно, кузен.

– Как и мне тоже, хотя я давно подозреваю, что ему платит Уорт.

– Какие у вас есть резоны для подобного утверждения? Не могу в это поверить!

– Этот человек в жизни не имел дела с лошадьми. Вот моя первая причина. Что до остального, то скажите мне, для чего груму Перри понадобилось входить в дом Уорта? Я лично видел его.

Она была поражена в самое сердце, но после недолгого замешательства ответила с изрядной долей здравомыслия:

– Когда у меня возникала нужда отправить записку лорду Уорту, Хинксон часто оказывался под рукой. И то, что вы видели его входящим в дом графа, отнюдь необязательно свидетельствует о том, будто Уорт оплачивает услуги Хинксона.

– Где был Хинксон вчера, когда Перри уехал в Уортинг?

– В какой-то таверне – не могу сказать, в какой именно. Он был пьян.

– Или же пожелал, чтобы его сочли пьяным. Еще один вопрос, и я умолкаю. Где был в тот вечер лорд Уорт?

– В Павильоне, – не раздумывая ответила она. – Я… я лишилась там чувств, и он привез меня домой.

– Он находился там весь вечер?

– Нет, – медленно сказала Джудит, – он пришел очень поздно.

Мистер Тавернер, нахмурившись, остановился перед ней.

– Джудит, у меня нет доказательств, и я не хочу выдвигать необоснованных обвинений, но говорю вам откровенно: я глубоко убежден, что Уорту известно об этом деле намного больше, чем он открыл вам.

Девушка порывисто вскочила на ноги.

– Нет, это невыносимо! – вскричала она. – Неужели вам мало, что я буквально схожу с ума от беспокойства о Перри? Неужели я должна теперь еще и терзаться новыми подозрениями? Я не стала слушать Уорта, когда он попытался предостеречь меня на ваш счет, и я не стану слушать вас! Умоляю, оставьте меня! Я не имею желания разговаривать с вами или с кем бы то ни было.

– Простите меня! – покаянно сказал он. – Я не должен был тревожить вас своими подозрениями. Забудьте о сказанном мной. Я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь вам в расследовании. Видеть вас в таком отчаянии… – Он, оборвав себя на полуслове, схватил девушку за руку и крепко пожал ее. – Ах, если бы я мог избавить вас от тревог! За это я готов отдать все что угодно! – Он говорил искренне; весь его вид и выражение лица свидетельствовали о том, что он взволнован. На мгновение кузен поднес ее руку к губам и, на прощание одарив долгим, красноречивым взглядом, быстро вышел из комнаты.

После его ухода Джудит и впрямь осталась в расстроенных чувствах. Она не знала, чему верить и кому доверять. Утро казалось бесконечным, новостей о Перегрине не было, и она отчаивалась все сильнее, пока не обнаружила, что с подозрением смотрит даже на миссис Скаттергуд. Дуэнья приложила все усилия, дабы подбодрить свою подопечную и убедить ее прогуляться с ней, но Джудит наотрез отказалась. Она с такой горячностью взмолилась, чтобы ее оставили в покое, что миссис Скаттергуд решила: будет лучше, если она попытается развеселить девушку, и в одиночестве отправилась в библиотеку, дабы поискать на полках что-нибудь из новых публикаций – достаточно занятное, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей.

Не прошло и десяти минут после ухода миссис Скаттергуд, как в комнату мисс Тавернер, где она прилегла отдохнуть, принесли визитную карточку сэра Джеффри. Прочитав ее, она испытала чувство величайшего облегчения, поскольку на честность сэра Джеффри могла полагаться целиком и полностью. Джудит немедленно встала, дрожащими пальцами поправила прическу и привела в порядок платье. Уже через пять минут она была в гостиной, с облечением пожимая обе руки сэра Джеффри и моментально забыв о том обстоятельстве, что они едва знакомы. А сэр Джеффри подвел девушку к софе, усадил на нее и, словно она была его дочерью, приказал изложить ему все известные ей факты.

Он как раз собрался в Лондон, чтобы разыскать там Уорта, но прежде счел необходимым навестить Джудит, дабы узнать, не получала ли она каких-либо вестей от Перегрина. Она и впрямь была ему очень благодарна. Уж если сэр Джеффри сочтет своим долгом принять участие в поисках ее брата, она может быть уверена: будет сделано все возможное и невозможное. Итак, Джудит постаралась хладнокровно изложить ему все, что ей было известно, и с облегчением поняла: он считает случившееся делом хотя и чрезвычайным, но отнюдь не безнадежным. Его суждения оказались настолько спокойными и рассудительными, к тому же были высказаны человеком недюжинного ума и опыта, что к ним невозможно было не прислушаться. Он сумел развеять наиболее сильные ее страхи и, уходя, оставил Джудит в приподнятом настроении, полной надежд на благополучный исход этого запутанного дела.

Появление же капитана Одли еще больше помогло ей успокоиться и взять себя в руки. Он явился вскоре после возвращения миссис Скаттергуд и увез мисс Тавернер на прогулку. Поначалу она отказывалась, но в конце концов позволила уговорить себя.

– Мисс Тавернер, – сказал капитан, – вы намерены изводить себя, терзаясь самыми дурными предчувствиями и воображая самые невероятные ужасы! Признайтесь, вы уже рисовали себе подземные казематы, сырые темницы, засады – другими словами, все те страсти, что кипят на страницах лучших романов! Но так не пойдет: мы с вами живем в девятнадцатом веке, и, вместо того чтобы получить требование огромного выкупа, вы, скорее всего, обнаружите, что Перри готовится приобрести какую-нибудь лошадь, которая, как ему рассказали, настолько хороша, что упустить столь выгодную сделку было бы верхом безрассудства. Ставлю десять против одного, именно таким и окажется объяснение, а когда вы начнете упрекать его в том, что он ужасно напугал вас, Перри изобразит на лице благородное негодование и заявит, будто отправил вам письмо, которое в конечном итоге обнаружится в кармане его дорожного плаща.

– Ах, как бы я хотела, чтобы вы оказались правы! – вздохнула она.

– Уверяю вас, именно так все и будет. А пока у меня есть весьма недвусмысленный приказ – ни в коем случае не позволять вам отчаиваться. Можете считать меня, если угодно, доверенным лицом Уорта, и в этом качестве я повелеваю вам, мисс Тавернер, надеть платье для верховой езды и отправляться со мной. Да вы только взгляните в окно и скажите, можете ли быть настолько неблагодарной, чтобы отказаться!