— Отличное место. Хорошо, что вы нас сюда привезли, — сказала Лус. 

У Дульсе захватило дыхание от невероятной красоты, открывшейся им, и она не могла произнести ни слова.

— Ну что, может быть, пройдем в зал? — сказал Рауль, которому надоело стоять одному.

Все потихоньку начали спускаться.

Пабло поддерживал Лус под руку и испытывал необыкновенные ощущения. Ему казалось, что она невесома, и в то же время он ощущал исходящее от нее тепло и какую-то лучистую энергию. Чем-то она отличалась от других девушек, которых он встречал до этого. Пабло перевел взгляд на Дульсе, которая шла несколько впереди. «Они удивительно похожи, эти две сестры, — подумал Пабло. — И в то же время какие они разные». Он вспомнил, как накануне помогал Дульсе подняться по лестнице после того, как она упала. Дульсе вызывала у него нежность и желание защитить ее, как младшая сестренка. С Лус было что-то другое, чего сам Пабло пока не мог себе объяснить. Он услышал звуки музыки, когда они входили в зал, и подумал о том, что через несколько минут сможет пригласить Лус на танец.

Компания уселась за столик, и начался общий разговор о том, что заказать. Лус и Дульсе восторженно рассматривали мозаичные панно на стенах ресторана, изображавшие сцены из испанской истории. Рауль старался проявлять себя как знаток таких заведений и предложил заказать омара, фирменное блюдо «Торре дель Кастильо».

Лукас произнес слово «устрицы».

— Устрицы? — подозрительно повторила Лус. — Это те, которые французы глотают сырыми?

— Какой ужас! Я не согласна, — запротестовала Дульсе. По общему решению все предпочли салат из кальмаров и креветок.

— Великолепно, — подытожил Рауль. — И, наверно, белое вино?

— Простите, — вмешался Пабло. — Мне кажется, что для такого случая следует взять шампанского.

Лус и Дульсе посмотрели на него с восхищением. Шампанское они всего раза три пробовали на семейных торжествах, таких, как годовщина свадьбы родителей. На молодежных днях рождения их такими напитками не баловали. Девушки с замиранием сердца смотрели, как официант, наряженный в народный испанский костюм, принес бутылку в серебряном ведерке со льдом и торжественно открыл шампанское.

— За прекрасных сеньорит, Лус Марию и Дульсе Марию! — громогласно провозгласил Рауль.

— И желаем вам обеим счастья! — подхватил Лукас и бесцеремонно чмокнул обеих сестричек по очереди.

Пабло торжественно поднес свой бокал сначала к бокалу Дульсе, потом к Лус. Раздался мелодичный хрустальный звон. Серые глаза Пабло оказались прямо напротив карих глаз Лус, и ей показалось, что он хочет что-то объяснить ей без слов. Чуть смутившись, она поспешно отвернулась.

Проворные официанты поспешно уставили стол закусками. Вся компания приступила к дегустации блюд, которые вызвали общее одобрение. Рауль предупредил их, что скоро начнется исполнение испанских народных танцев.

Зазвучала музыка, и на эстраде появились двое танцоров: мужчина в черной шляпе и с широким поясом на брюках и женщина в мантилье и широкой розовой юбке с оборками и парой кастаньет в руке. Дульсе не отрываясь смотрела на сцену, жалея, что послушалась Лус и не взяла с собой ни блокнота, ни фломастера. Вот бы зарисовать эти движения. Танцоров сменил певец, исполнивший испанский романс, за ним опять появились танцоры, но уже в других костюмах.

Лус чувствовала себя великолепно. Это удивительное место на берегу океана, восхищенные лица ее спутников, пенящееся шампанское в бокале — вот таким и должен быть настоящий праздник. А вечер еще только начался.

Внезапно краем глаза она поймала взгляд Пабло. Он совершенно не обращал внимания ни на эстраду, ни на певца, ни на прекрасную танцовщицу. Его взгляд был неотрывно прикован к Лус. Собственно, Лус было не привыкать находиться в центре внимания, но обычно поклонники были ее ровесниками, которых Лус не принимала всерьез. Пабло казался ей другим: более серьезным, самостоятельным и в то же время веселым и дружелюбным. К тому же будущий врач. С детства Лус считала, что врач — это особенная профессия. Одним словом, пристальный взгляд этих серых глаз льстил ее самолюбию.

Наконец представление закончилось. В зал вышли музыканты с двумя скрипками, флейтой и виолончелью и заиграли, передвигаясь между столиками. Они останавливались в разных местах и исполняли песни по заказу

Лукас подошел к скрипачу и что-то шепнул ему. Музыканты направились к столику, за которым сидели Лус и Дульсе.

— А сейчас мы сыграем для очаровательных сеньорит, — сказал скрипач и дал знак своим товарищам. Трогательная мелодия испанской песни «Клавелитос» наполнила зал. Лус помнила ее с детства, когда Томаса напевала ее над кроваткой малышки, а потом она научила этой песне Дульсе. За соседним столиком кто-то начал подпевать, и девушки со своими спутниками тоже присоединились к пению.

Рауль встал со своего места и приблизился к Лус.

— У меня к тебе просьба, Лус, — сказал он. — Ты говорила, что умеешь танцевать фламенко. Давай попросим, чтобы сыграли эту мелодию.

— Ну что ты. Я не захватила кастаньет и веера, — засмеялась Лус.

— Достанем, — пообещал Рауль, которому тоже хотелось показать свое искусство.

— Ну хорошо, — сказала Лус. — Только ты будешь моим партнером.

Рауль отошел и о чем-то посовещался со старшим музыкантом. Когда он возвращался к столику, он держал в руке веер и кастаньеты, которые использовала до того танцовщица.

Скрипач обернулся в сторону Лус и Рауля и взмахнул смычком. Они привыкли играть здесь по заказу гостей, и в просьбе Рауля не было ничего удивительного. Но редко им приходилось видеть, чтобы кто-нибудь из курортников знал толк в испанских народных танцах.

Лус взяла одной рукой кастаньеты, другой веер и вслед за Пабло мелкими шагами направилась в центр площадки. Уже с первых тактов казалось, что она плывет. Конечно, короткая, хотя и пышная юбка Лус не могла сравниться с костюмом со множеством оборок, в котором до этого выступала танцовщица. Но Лус вспомнила уроки, полученные ею в танцевальном классе, и то, как ее наставники внушали им, что артист может даже без костюма и грима с помощью своего внутреннего настроя внушить зрителям задуманный образ. Поэтому посетителям «Торре дель Кастильо», которые с восторгом смотрели на темноволосую девушку, уже казалось, что они очутились под звездным небом Андалузии. Рауль, мелко притопывая каблуками и не отрывая взгляда от Лус, описывал круги в центре площадки, а Лус, двигаясь так непринужденно, что иногда казалось, что какая-то сила приподнимает ее над землей, то закрывала лицо веером, то вновь отводила его, и ее глаза как будто обжигали тех, кто встречался с ней взглядом.

Гости в ресторане зааплодировали. Громче всех хлопала Дульсе, которая с восторгом наблюдала за своей сестрой. Вдруг она случайно взглянула на Пабло и остановилась. Пабло не аплодировал, он, не отрываясь, следил за Лус, и на его лице было какое-то отсутствующее выражение, как будто он забыл, где находится.

Под звуки аплодисментов Лус и Рауль вернулись к столику.

— Пожалуйста, еще вина, — окликнул официанта Рауль и снова наполнил бокалы.

Кругом звучали похвалы и поздравления.

— Здорово, Лус. Ты настоящая артистка! — шумно восторгался Лукас.

Пабло, который сидел напротив, встретив ее взгляд, произнес тихим голосом:

— Ты... ты просто удивительная.

Музыканты опять начали играть уже у другого столика.

«Сейчас продолжатся танцы. Интересно, пригласит ли меня Пабло», — подумала Дульсе. Но как раз в этот момент Лукас, сидевший рядом, протянул Дульсе руку, приглашая ее. Стараясь скрыть досаду, она вышла вслед за ним на середину зала.

Лус чуть повернула голову в сторону Пабло, и их глаза встретились. Не говоря ни слова, они одновременно поднялись с места и шагнули навстречу друг другу. Лус положила руки ему на плечи, а Пабло взял ее за талию. Рядом с ним Лус казалась совсем маленькой и хрупкой. Подчиняясь ритму звучавшей мелодии, они заскользили по танцевальной площадке, не отрывая глаз друг от друга, и Пабло показалось, что они слились в единое целое.

Когда отзвучала мелодия и танцующие возвращались за столики, Лус шепнула Пабло:

— Мне жарко. Может быть, выйдем на террасу?

Он кивнул и последовал за ней.

Терраса примыкала к основному зданию ресторана и была окружена каменным парапетом. Тут тоже стояли столики, и желающие могли заказать напитки и наслаждаться ими на свежем воздухе. Ночь была такая теплая, какая бывает только на море. Для Лус это было непривычно. Она подошла к каменному парапету и облокотилась на него, глядя на далекие огоньки на берегу. Внизу слышался мерный плеск волн.

— Как необычно, — сказала Лус. — Мне кажется, я никогда не забуду этот вечер.

— Я точно знаю, что никогда его не забуду, — сказал Пабло слишком многозначительным голосом. Лус обернулась к нему. — Лус, — начал Пабло, — я так рад, что познакомился с Дульсе и с тобой. Для меня это так много значит.

Лус присела за столик, стоящий у края террасы.

— Ну конечно, Пабло, для нас тоже. Ведь ты помог Дульсе, когда она ушибла ногу.

Пабло мотнул головой, как будто отмахиваясь от похвалы.

— Пустяки. С ней ничего страшного не случилось, и помощь мог оказать любой другой. Я говорю не об этом.

— О чем же? — спросила Лус с лукавой улыбкой.

— Лус, я... — Пабло опять замолчал. — Я никогда еще не встречал такой девушки, как ты... Со мной происходит что-то непонятное.

Лус стало жалко симпатичного молодого человека. То, что он подпал под ее чары, ей казалось вполне естественным и, разумеется, льстило ей.

— Я тоже очень рада, Пабло, что мы познакомились. И надеюсь, что наше знакомство продолжится в Мехико.

— Ну разумеется! — подтвердил Пабло с таким энтузиазмом, что Лус трудно было не улыбнуться. — Знаешь, Лус, если ты не против, мы бы могли встретиться завтра. Я бы хотел показать тебе мастерскую моего отца.

— Мастерскую? А что, твой отец художник?

— Он любитель. И художник, и скульптор. Он вообще очень интересный тип.

— Спасибо, только знаешь, Пабло, я ведь не очень разбираюсь в живописи. Надо тогда взять с собой Дульсе.

— Дульсе? Да, конечно, — рассеянно произнес Пабло. В этот момент послышался голос Рауля:

— Ах, вот вы где, голубки. Хорошенькое место вы нашли. — И обернувшись к Лукасу и Дульсе, махнул им рукой: — Эй, идите сюда.

Все подошли к столику, за которым сидела Лус, и принялись шумно восхищаться ночным видом. Рауль заказал коктейли. Завязался общий разговор. И только через несколько минут Лус сообразила, что голоса ее сестры совсем не слышно. Она попыталась поймать взгляд Дульсе, и та слабо улыбнулась ей в ответ, дескать, ничего, все в порядке, но улыбка была какая-то грустная.

Дульсе в этот момент оказалась совсем рядом с Пабло. Ей хорошо виден был его профиль и горящий взгляд, обращенный в сторону Лус. О том, что Дульсе сидит возле него, он, казалось, даже не помнил. Дульсе вспомнила о том, как болела у нее нога, когда она упала, и как Пабло бережно и осторожно прикасался к ней, чтобы проверить, нет ли пере лома. Она тряхнула своими длинными волосами, чтобы отогнать эти мысли, и подошла к парапету. Она смотрела на далекие огни, слушала плеск волн, и ей становилось немного легче.

Заметив, что она стоит одна, Лус оторвалась от разговора, подбежала к сестре и обняла ее за плечи.

— Ты что, Дульсита? Тебе здесь не нравится? Дульсе постаралась стряхнуть свое оцепенение.

— Да нет, Лус, все в порядке.

— Тебе не понравился этот ресторан?

— Понравился, и даже очень. Вид отсюда потрясающий. И музыка прекрасная.

Успокоенная Лус повернулась к своим спутникам и увидела, как, не отрывая глаз, Пабло следит за каждым ее движением.

— Какой отличный день рождения! — воскликнула Лус. — Мне кажется, что этот праздник я буду помнить всю жизнь.

— И я тоже, — тихо сказала Дульсе.


ГЛАВА 4


Дульсе проснулась рано и долго лежала в предрассветной мгле, закрыв глаза. Со стороны могло показаться, что она спит, но Дульсе не спала. Она вновь переживала свое поражение. И не то чтобы этот парень ей очень понравился, нет, он был ей совершенно безразличен, но то, что все без исключения молодые люди, которые появлялись на их горизонте, всегда предпочитали сестру, очень огорчало и обижало Дульсе. Ведь внешне они так похожи, незнакомые люди с трудом различают их. Что же такого они все находят в Лус, чем она лучше? Самой Дульсе, напротив, казалось, что сестра ведет себя слишком легкомысленно — хохочет, строит глазки, слушает парней, открыв рот, какую бы ерунду они ни городили... И чем она их берет? «Наверно, дело в стрижке», — решила Дульсе и дала себе слово подстричься сразу же, как они вернутся в Мехико. Приняв это решение, она немного успокоилась. Но сон все равно не шел.