Едва они заговорили о выкупе, как прибыл гонец от Мак-Лаганов. Шотландца ввели в зал. При виде врага оба лорда стиснули зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на него.

— Дети целы? — спросил лорд Элдон, не дожидаясь, когда шотландец заговорит.

— Да, милорд. И няня тоже. Женщина прибежала к нам и потребовала отвести ее к детям. Зря она явилась. Девочка с необычными рыжими волосами прекрасно справилась бы и без нее. Вы готовы выслушать наши требования?

— Да-да, выкладывайте. — Услышав, какой выкуп требуют шотландцы, лорд Фостер нахмурился. Названная сумма хоть и была меньше той, которую, по их расчетам, могли бы затребовать враги, все же оказалась непомерно высока. — Скажите Мак-Лагану, что мы заплатим. Он получит свой выкуп завтра на рассвете.

— Завтра нас обдерут как липку, — со вздохом сказал лорд Элдон после ухода гонца.

— Ничего, мы можем возместить ущерб, потребовав деньги с наших должников. Если не получится, тогда попросим помощи у многочисленных родственников. Думаю, они не откажут — мы-то не раз их выручали.

В эту ночь в Хагалео не спали. При свете факелов и полной луны шел сбор выкупа. Слух о том, что бестолковые дамы-южанки отдали в руки своих родовых врагов детей обоих семейств, облетел окрестности. Даже горожане помогли деньгами и товарами: хозяева замков часто их защищали, и теперь они не могли не помочь им в беде. Конечно, если убытки не будут возмещены, зимой придется несладко, рассуждали некоторые. Но если у людей и возникли такие опасения, они держали их при себе. Достаточно было взглянуть на лица огорченных милордов, и становилось ясно: им сейчас очень тяжело.

Кое-кто из рыцарей предлагал отбить заложников, но эту идею не поддержали. Выкуп был делом обычным, и все сошлись на том, что надо заплатить — без возражений и по-честному. К тому же попытки применить силу подвергли бы опасности жизни детей. Конечно, не хотелось отдавать врагам такой большой выкуп, но другого выхода не было.

Серый рассвет застал лордов и их немногочисленный отряд на пути к вражескому лагерю — рыцари скакали под белым флагом перемирия. Люди в замке провожали повозки, груженные их добром, горестными взглядами. Настоящий голод им не грозил, но зима наверняка станет тяжелым испытанием. Враг же, наоборот, разживется с их помощью — и эта мысль была особенно неприятна.

— Едут! И похоже, они согласны выполнить наши требования, — с усмешкой сказал Шолто.

Колин усмехнулся в ответ.

— Вы с Яном возьмите еще несколько человек и начинайте считать, — велел он сыну. — А милорды могут пока посидеть со своими детьми, если захотят.

У Шторм округлились глаза, когда она увидела, сколько добра привез ее отец. Девочка повернулась к Тэвишу, которого приставили к пленникам в качестве охраны:

— Вы запросили слишком много. Наших людей ждет трудная зима.

Молодой рыцарь дернул девочку за косу.

— Да, но нам есть за что требовать такой выкуп, малышка. Мы могли бы забрать у вас все.

Она кивнула:

— Да, верно. И вообще, если по справедливости, то им надо было поехать к родственникам своих жен и забрать их поместья.

Лорда Элдона и лорда Фостера провели к детям. Состоялась трогательная встреча. На Элдоне повисли сразу четверо малышей — двое его собственных и двое племянников. Лорд едва удержался на ногах. Когда страсти немного улеглись, мужчины заметили синяки и царапины на лицах своих старших детей.

— Так ты избил их, Мак-Лаган? — рявкнул лорд Элдон, и рука его потянулась к мечу. В лагере воцарилась напряженная тишина.

— Нет-нет, папа! — задыхаясь выпалила Шторм и схватила отца за руку. — Это мы с Робином сами подрались, правда! Эти люди были очень добры к нам. Клянусь тебе!

— Ну и что же вы с Робином не поделили на этот раз? — с усталым видом спросил Элдон. Шторм знала, что правду говорить нельзя. Она спрятала руки за спиной и сцепила пальцы.

— Робин назвал меня несносной склочницей и ведьмой, которая закончит свои дни дряхлой старой девой. Вот мы с ним и подрались немного.

Лорд Элдон чувствовал, что дочь говорит неправду — слишком уж ангельским было ее лицо. Он прищурился и хотел что-то сказать, но тут вмешался лорд Фостер.

— Немного, говоришь?.. — протянул он.

— Ага, милорд.

Шторм надеялась, что враз заулыбавшиеся шотландцы не выдадут ее.

— Как-то странно, что Робин выглядит похуже, чем ты.

— Ничего странного, милорд. Будучи настоящим джентльменом, он не мог драться со мной в полную силу, вот я и воспользовалась своим преимуществом. Понимаю, это было не совсем честно с моей стороны.

— Ну да, конечно, я и забыл! Ведь я видел вашу последнюю драку, — проговорил лорд Фостер.

Элдон заметил, что шотландцы начали отводить глаза и покашливать, но и без того было ясно дочка просто водит его за нос.

— Мне надо с тобой поговорить, Шторм. Извини нас, Фостер. — Лорд Элдон отвел свою дочь в сторонку, сел на предложенную Шолто Мак-Лаганом табуретку и взглянул на Шторм, молча стоявшую перед ним. — Пока пересчитывают выкуп, у нас есть время, поговорить. Пора прекратить эти, выходки, Шторм. Драться нехорошо. Дамы не должны выяснять отношения при помощи кулаков. Подумай, сколько врагов ты можешь себе нажить! Какому парню понравится, если его побьет сопливая девчонка? Он может затаить обиду и надолго запомнить свой позор. Дай мне слово, Шторм, что подобное больше не повторится.

— Боюсь, я не могу тебе этого обещать, папа, — невозмутимо проговорила Шторм. — У меня такой характер, что я могу не сдержать свое слово, и тогда будет неприятно нам обоим. Но я постараюсь больше не драться, постараюсь обуздать свой характер. — Она поцеловала отца в щеку. — Такое обещание тебя устроит, папа?

Стараясь не обращать внимания на ухмылки стоявших рядом Мак-Лаганов, лорд Элдон кувнул:

— Ладно, сойдет и такое. Ты негодная девчонка. Мне бы почаще тебя лупить!

Шторм улыбнулась.

— Знаю, папа. Вот этот человек сказал то же самое. Ты знаешь, он заплел мне косички прямо как Хильда, хоть и не женат. Как ты думаешь, где он мог этому научиться?

Лорд Элдон усмехнулся и дернул дочку за косу.

— Маленькая нахалка! — Он встал и взял ее за руку. — Пойдем к остальным. Будем надеяться, Хильда прекратит свои причитания.

Оглянувшись на Яна, Шторм с укоризной сказала:

— Вы еще не сменили отцу повязку.

Девочка и лорд Элдон вернулись к палатке. Глядя на англичан, Шолто задумчиво проговорил:

— Боюсь, теперь мне будет трудновато поднять на них меч. Теперь я знаю: если они погибнут в бою, дома их будут оплакивать эти милые дети.

— Но это же тебя не остановит, верно, парень? — спросил Колин, прекрасно понимавший, что чувствует его сын.

— Нет, просто я буду страдать, лишив эту симпатичную девчушку отца.

Вскоре выкуп пересчитали, и англичане стали готовиться к отъезду. Лорд Фостер усадил дочь в седло перед собой, а сына — сзади. Хильда вместе с ранеными села в двуколку. Лорд Элдон помог племянникам забраться в седла к сопровождавшим его рыцарям. Затем усадил сына на свою лошадь, сам запрыгнул в седло и подал руку Шторм, которая с обычным проворством устроилась сзади.

— Я вам заплатил, — сказал лорд Элдон Мак-Лаганам, — и все же спасибо, что не обидели детей.

— Мы не воюем с детьми, милорд. — Колин неожиданно усмехнулся. — К тому же эта девочка заставила меня оклясться, что мы их не тронем, — иначе, мол, заколет моего старшего сына.

Лорд Элдон тяжко вздохнул и протянул руку, в которую Шторм послушно вложила свой нож.

— Оx, Шторм, тебе надо было родиться мальчишкой, — сказал лорд, сунув нож за пояс.

— Я у же не раз говорила тебе это, папа, — с ухмылкой отозвалась девочка. Процессия двинулась в путь. — Счастливо оставаться! — Шторм помахала шотландцам рукой.

— Дочка, нельзя так дружелюбно относиться к врагам, — усмехнулся лорд Элдон.

— Да? Значит, мне не надо было обрабатывать его рану?

— Что?! — взревел Элдон.

Шторм лишь рассмеялась и подмигнула Мак-Лаганам. Тэвиш подмигнул ей в ответ.

Несмотря на изрядный выкуп, который тяжким бременем лег на обитателей замка и окрестных деревень, все были очень рады возвращению детей. Фостер и Элдон всегда хорошо относились к своим людям, заботились о них и защищали, как не многие лорды. Все с облегчением увидели, что представители главных родов вновь уцелели в бою. Значит, у их подданных, как и прежде, будет неплохая жизнь — настолько безбедная, насколько это возможно в столь трудные времена. Весь Хагалео приветствовал процессию радостными возгласами.

Только двое не радовались: Мэри Элдон, с каменным лицом наблюдавшая из окна за возвращением своего супруга, и невеста лорда Фостера, которая просто-напросто спала. Она вся извелась от страха — боялась, что теперь ее свадьба не состоится. Поэтому легла в постель и заснула. Как только прошло первое потрясение, Мэри почувствовала себя оскорбленной. С ее точки зрения, муж обошелся с ней слишком сурово. Ведь она родилась и выросла в Суссексе и не понимала здешней приграничной жизни. Да, она допустила ошибку, но, как говорится, на ошибках учатся. Зачем надо было так сурово ее наказывать? Теперь ее репутация в Хагалео серьезно пошатнулась.

«А может, подластиться к мужу, попытаться смягчить его?» — подумала она, но тут же отбросила эту идею. Еще до свадьбы она поняла: своими детьми от первой жены, ничтожной ирландской выскочки, лорд Элдон дорожит больше жизни. Подвергнув их опасности, Мэри лишилась того скромного местечка, которое ей удалось занять в его сердце. Теперь он будет обращаться с ней как с племенной кобылой, предназначенной для вынашивания его будущих сыновей, продолжателей рода. Она даже не сможет обрести уважения собственных детей: муж, несомненно, сдержит слово и близко их к ней не подпустит.

Взгляд Мэри остановился на ярко-рыжей головке той, кого она считала причиной многих своих бед. Эта девчонка с самого начала доставляла ей одни неприятности. При мысли о том, какое большое влияние имеет Шторм на хозяина Хагалео, Мэри почувствовала прилив черной зависти. Ее надежды стать полновластной хозяйкой огромного поместья рухнули, и она обратила всю свою злобу на невинную девочку. Логика и здравомыслие были совершенно чужды красавице Мэри, и она поклялась, что когда-нибудь отомстит Шторм за свой позор.

Шторм ушла к себе и легла в постель, не догадываясь о мыслях мачехи. Девочка чувствовала приятную усталость. Все хорошо: она снова дома, папа уцелел в бою, и старая нянька Хильда с ними. А какое сегодня было захватывающее приключение! Шторм не обращала внимания на женщин и не заметила, что ее мачеха не явилась на торжественную встречу. Вообще-то она не испытывала к Мэри враждебных чувств, но прекрасно знала, что их отношения никогда не станут дружескими. Поэтому старалась встречаться с мачехой как можно реже.

— Хильда? — негромко окликнула она выходившую из спальни женщину.

— Что такое, девочка?

Хильда подошла к кровати. Глаза няньки светились любовью и преданностью.

— Скажи, почему мы воюем с шотландцами?

— Ну, мне кажется, главным образом из-за земли. Они думают, что эта земля принадлежит им, а мы думаем, что она наша. Мы враждуем так давно, что сейчас уже вряд ли кто-нибудь задумывается над причинами вражды. А почему ты спросила, малышка?

— На вид они такие же, как мы, и я не понимаю, почему шотландцы наши враги.

— У мужчин всегда есть враги. Так уж повелось. Им обязательно надо с кем-то воевать, без этого они не могут.

— Зачем нам рассказывают про них неправду? Ведь это ложь, да, Хильда?

— Да… В основном. Конечно, они убивают, грабят и насилуют, но и наши мужчины делают то же самое. Я думаю, шотландцы все же более жестокие, но воин есть воин, будь он шотландец, англичанин, француз или кто-то еще. Вложи мужчине в руку меч — и женщинам с детьми надо разбегаться и прятаться. — Хильда присела на кровать. — Мне кажется, кровь и война превращают нормальных людей в диких зверей, у которых на уме лишь одно — убивать, поджигать дома, насиловать женщин. Иной раз мужчина — сама любезность, улыбается, раскланивается, прямо сущий ангел, а на следующий день он берет в руку меч — и его галантности как не бывало. Он может убить того, с кем накануне пил, может ударить женщину, которой недавно целовал ручку. На войне мужчина относится к женщине как к портовой шлюхе. Похоже, здесь какая-то непостижимая тайна…

— Значит, будь я взрослой женщиной, тот милый шотландец, который заплетал мне косы, вовсе не был бы таким милым? Он обесчестил бы меня?

— Да, девочка, я в этом почти не сомневаюсь. Он поступил бы так хотя бы ради того, чтобы досадить твоему отцу.

— Ну… ладно, — Шторм зевнула и прикрыла глаза, — я уверена, что больше никогда их не увижу.

Хильда встала и посмотрела на спящую девочку.

— Надеюсь, так оно и будет, малышка, — пробормотала она.

Как только англичане уехали, шотландцы отправились в свои владения. Колин Мак-Лаган ехал в двуколке, сидя на мягких подушках, чтобы уберечь от тряски раненую руку. Его сыновья скакали рядом. Сражение оказалось на редкость удачным, и старый рыцарь пребывал в прекрасном расположении духа. Он взглянул на опечаленного чем-то Тэвиша: