Лорд Элдон закатил глаза.

— Об этом ты никогда не дашь мне забыть, — проворчал он. Когда мальчик попрощался и ушел, лорд Элдон задумчиво проговорил: — Когда Шторм родит, мне придется опять заняться воспитанием Филана.

— Неужели ты не можешь найти ему приемных родителей? — с искренним интересом спросил Колин.

— Не могу. Никто не хочет его брать из-за того, что он ирландец. — Лорд Элдон сокрушенно покачал головой.

— Паренек умный, здоровый, к тому же с характером. Небольшая подготовка — и из него выйдет отличный воин. Говорят, у ирландцев и шотландцев общие корни, — задумчиво протянул Колин.

— В самом деле? — спросил Элдон. По его глазам было видно, что он прекрасно понял Колина.

— Да. Ну что ж, вернемся к этому разговору позже, когда родится ребенок. Я подозреваю, что у него будут рыжие волосы.

— Ничего страшного, если ваш клан чуть порыжеет, — усмехнулся лорд Элдон. — Уже смеркается, нам надо ехать. — Он взглянул на Тэвиша: — Когда родится ребенок, я сообщу.

Подойдя к лошадям, Элдон уселся в седло позади Шторм, приказав одному из мужчин взять поводья его коня.

— Я и сама справлюсь с лошадью, — возмутилась Шторм. — Я не малое дитя, чтобы меня возить.

— А ума у тебя порой не больше, чем у малого ребенка, — беззлобно проворчал лорд Элдон. Он почувствовал, как напряглась его дочь, стараясь не оглядываться на своего молодого мужа. — Ты не должна была выходить замуж за этого разбойника, но ты сделала по-своему, а теперь уезжаешь от него. Ты не хочешь жить вместе с мужем?

— Нет. Наши отношения… безнадежны, — тихо проговорила Шторм, заставив себя поверить в собственные слова. — Он будет рад свободе. Я стала бы только помехой, а спокойно смотреть на его распутство я не могу.

— Распутство, говоришь? Не в твоем характере обвинять человека без доказательств.

— Это не пустые обвинения. У меня есть доказательства его распутства. Приехав в Карайдленд, я застала Тэвиша с Кэтрин. Эта женщина два года была его любовницей, она отдала меня в лапы сэра Хью, пытаясь снова забраться в постель Тэвиша.

— Девочка, тебя давно не было рядом с ним, и ты как будто не собиралась возвращаться. Мужчины не привыкли к долгому воздержанию.

— Знаю. Когда я уезжала, между нами не было никаких разговоров, и я не ждала от него верности. Мужчина не может жить одними воспоминаниями. По дороге в Карайдленд я надеялась, что теперь-то мы с ним все обсудим, что наш ребенок станет мостиком через ту пропасть, которая нас разделила, — через пропасть, созданную нашим происхождением и враждой наших семей. Но когда я увидела его с ней… — Отец поморщился за ее спиной. — Черт побери, по своей глупости я полагала, что смогу закрыть глаза на его неверность. И потом, я никак не думала, что он опять свяжется с этой сучкой Кэтрин. Почему ты стонешь, папа?

— Потому что понимаю тебя. Ты помнишь, как однажды Элейн уехала к своему отцу?

— Да. — Шторм охнула. — А через девять месяцев у леди Мэри родился мой братик Тристрам.

— Из-за этого я чуть не потерял Элейн. Я не мог понять, за что она так на меня разозлилась. Как мужчина, я не видел ничего плохого в том, что переспал со своей женой. В конце концов Элейн выслушала меня и объяснила, как она на это смотрит. Другое дело, если бы я переспал с какой-нибудь незнакомой деревенской шлюхой. Такая женщина — не больше чем ночной горшок для отправления срочной нужды. Но моя жена была шлюхой, которую она знала и которая постаралась сделать так, чтобы Элейн никогда не забыла об этом моем грехе. — Он усмехнулся. — Хотя вряд ли Элейн была бы рада, свяжись я с дешевой шлюхой. Поэтому, когда меня сильно подпирает, я сажусь на коня и еду к Элейн, как бы далеко она ни находилась. Это спасает меня от множества неприятностей.

Шторм тихонько засмеялась:

— По твоему тону я слышу, что ты все-таки не совсем понимаешь. Да, женщине очень важно, чтобы мужчина был ей верен. Тебе кажется, что можно переспать с женщиной просто ради того, чтобы облегчиться. Для тебя это пустяк, ведь ты даешь ей свое тело, а не сердце. А если Элейн сделает то же самое — переспит с другим, чтобы облегчиться? Как ты на это посмотришь?

— Господи, это же разные вещи! Она женщина! — прорычал Элдон. — Моя женщина. И никто, кроме меня, не должен ею владеть.

— Но она может испытывать точно такие же чувства, как и ты. Странно, что ты этого не понимаешь. Ей больно думать, что ты побывал в объятиях другой, даже если эта близость была короткой. Твоя связь с другой женщиной для нее не пустяк. Она воспринимает это как измену. Выходит, пока она лежала без тебя в холодной постели, ты развлекался с другой, дарил кому-то то удовольствие, которое Элейн считала только своим. Когда ты возвращаешься в ее объятия, она спрашивает себя: чьи груди целовали твои губы, чьи бедра ласкали твои руки? А может, тебе больше понравилось с той, другой? Точно так же, если бы Элейн тебе изменила, ты мучился бы вопросами: продолжится ли эта связь, не уйдет ли она к другому, потому что он оказался лучше?

Лорд Элдон нахмурился:

— У женщины нет такой потребности, как у мужчины.

— Это глупое заблуждение, папа. Ну посуди сам: если женщине нравится любовная близость, то почему же она не должна испытывать потребности в такой близости? Неужели ты считаешь, что она может избавляться от своей чувственности? Бог видит, как бы мне этого хотелось! Или ты думаешь, у женщины нег памяти и она не лежит одна в постели, вспоминая минуты блаженства и чувствуя напрасное волнение в крови? Когда рядом нет того, кто мог бы унять это волнение, все ее существо томится в огне страсти. Гак неужели ты думаешь, что после стольких ночей неудовлетворенности женщина не обратит свой взор на другого мужчину? Надеясь, что сердце ее не осудит, она пойдет навстречу зову плоти, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту. Вы, мужчины, хотите, чтобы мы были горячими и страстными, когда вы с нами, и превращались в лед, когда вас нет рядом. Но мы тоже способны на глубокие чувства и переживания, как и вы. Так почему же вы требуете от нас понимания, когда изменяете сами, но нас лишаете этого права?

— Ты сейчас говоришь о себе, дочка? — ласково спросил Элдон.

Шторм долго молчала, потом тихо ответила:

— Да. И я готова убить его за это. — Она судорожно вздохнула. — Скажи мне, папа, пройдет ли когда-нибудь эта боль?

— Да, боль пройдет, но может остаться сожаление о несбывшемся.

Шторм подумала, что простое сожаление — рай по сравнению с теми страданиями, которые она сейчас испытывала. Привалившись спиной к крепкой груди отца, девушка закрыла глаза. Она безумно устала, и внутри у нее все переворачивалось. Воспоминания, которые в последнее время несколько притупились, теперь опять стали острыми, как лезвие ножа. Они резали в кровь ее бедное сердце.

Позже, лежа в постели и обнимая Элейн, лорд Элдон вспомнил слова Шторм.. Ему стало любопытно, насколько права его дочь.

— Элейн?

— Ммм? — Она подняла голову с его груди. — Я думала, ты спишь.

— Нет. — Он осторожно убрал волосы с ее лица. — Ответь мне на один вопрос, только честно. Не бойся, я не стану тебя осуждать. Дело в том, что по дороге из Карайдленда Шторм сказала мне кое-что, и ее слова не дают мне покоя. Я хочу знать, правда ли это.

— Спрашивай, Роден. Отвечу честно.

— Когда я уезжаю от тебя, ты страдаешь по ночам от желания? Испытываешь ли ты любовный голод, и может ли он стать настолько сильным, что, если тебе позволит сердце, ты переспишь с другим мужчиной — любым, лишь бы только утолить этот голод? Изнываешь ли ты без любовной близости?

— Да, — тихо ответила она. — Неужели ты думаешь, что я перестаю желать тебя только потому, что ты от меня уезжаешь? Да, Роден, я страдаю, горю и изнываю. Доходит почти до безумия… — Он крепче обнял ее, и она улыбнулась. — Везде, куда бы я ни посмотрела, мне видится мужчина.

Они засмеялись, и Элейн с облегчением увидела, что Элдон понял ее шутку.

Но он вдруг опять сделался серьезным:

— А когда я возвращаюсь, ты спрашиваешь себя, какую женщину целовали мои губы и ласкали мои руки? И не понравилась ли мне та, другая, больше, чем ты? Даже если ты знаешь, что я спал с обычной шлюхой и просто грубо ее использовал, тебе не бывает больно при мысли о том, что я обнимал не тебя? То, что для меня простое удовлетворение потребности, для тебя наслаждение, которое я краду у тебя и даю другой женщине, пока ты лежишь и страдаешь в одиночестве… Это так?

— Да, и порой мне хочется убить тебя за это, — улыбнулась Элейн. — Но когда ты возвращаешься, я не показываю, как сильно по тебе соскучилась. Боюсь, во-первых, что это тебя оскорбит, а во-вторых, что ты не сможешь ответить мне с тем же пылом: ведь ты в разлуке со мной утолял свою страсть с другими.

Элейн провела ладонью по его груди. — С тех пор как я чуть не потерял тебя, у меня не было других женщин, даже когда мы расставались надолго. Возвращаясь из дальних походов, я сдерживался, боялся напугать тебя силой своего желания, — проговорил Элдон. И вдруг повалил Элейн на спину. — А сейчас ты сильно проголодалась? Я не ночевал дома несколько дней, а до этого у тебя были месячные. — Ну что ж, если сравнивать это с обедом, то я только-только покончила с первым блюдом.

Элейн со смехом приняла его жаркий поцелуй и, прежде чем забыться в блаженном дурмане, успела подумать: «Благослови тебя Господь, Шторм! Ты просто сокровище. Надеюсь, Тэвишу Мак-Лагану хватит мудрости это понять».

Тэвиш Мак-Лаган сидел за столом с очередной кружкой пива в руке и ругал Шторм Элдон всеми словами, которые приходили в его пьяную голову. Заодно доставалось и остальным, включая его родных, которые сидели тут же и спрашивали себя, не пора ли тащить его в постель. За яростью Тэвиша скрывалась душевная боль и тревога за маленькую хрупкую женщину, которая должна была скоро родить его ребенка. В глубине души он очень за нее боялся.

— О Господи, — бормотал он, уставившись на кружку, — в первый раз я сам промолчал, а во второй мне никто не дал слова. Похоже, мне на роду написано все время смотреть, как она уезжает от меня с этим проклятым Элдоном!

Колин хмыкнул в кулак.

— Да, он не отстает от нее ни на шаг. Что ж, это понятно. Будь у меня такая дочь, как Шторм, я бы тоже с нее глаз не спускал. Малышка так и норовит сунуться в самое пекло.

— Все было бы не так плохо, если бы ты не связался с этой сучкой Кэтрин, — подал голос Шолто.

Тэвиш со стуком опустил на стол кружку.

— Что же я, по-твоему, монахом должен был стать? Я ведь не знал, что Шторм вернется. От нее не было никаких вестей. И что же, я должен был сидеть и томиться, как безусый юнец? — Тэвиш насупился, сейчас он и впрямь походил на обиженного мальчика. — Можно подумать, она хранила мне верность!

— Я, конечно, не слишком высокого мнения об английских джентльменах, но мне трудно представить, чтобы они обхаживали женщину, которая беременна от другого, — сухо заметил Ян. Увидев, как изменилось лицо брата, он засмеялся. — Да к тому же от шотландца.

Растерянность Тэвиша сменилась озарением, а потом и гневом.

— Черт возьми, она опять меня обманула! — вскричал он.

— Нет, парень, ты сам себя обманул, — возразил Колин. — Девочка не распутница, это видно сразу. Она не из тех женщин, которые бегают от мужчины к мужчине. Но ты всегда предполагаешь самое худшее, а она просто на этом играет. Если хочешь вернуть Шторм, надо усмирить ее нрав, а не позволять ей доводить тебя до бешенства.

Тэвиш допил свое пиво и встал.

— Ты прав. Если я буду спокоен, ей в конце концов придется меня выслушать, и тогда она поймет, что ее место здесь. — Тэвиш направился к выходу, и походка его была на удивление твердой, если учесть количество выпитого. Уже в дверях он повернулся и добавил: — Если и это не поможет, я просто приволоку ее сюда за волосы.

Глава 27

Прошли три недели. Уже заметно похолодало — начиналась зима. Как-то утром, проснувшись в грозу, Шторм почувствовала позывы тошноты. Она привыкла к утренним недомоганиям, но на этот раз ощущения были другими. Однако с помощью горничной Шторм поднялась с кровати, оделась и спустилась в зал. Она не раз видела, как рожают женщины, даже сама помогала при родах, поэтому знала, что от первых схваток до начала родов должно пройти много времени.

Когда подали ужин, Шторм поняла, что больше не может скрывать свое состояние. Элейн и многочисленная прислуга внимательно следили за девушкой, так что вряд ли их удивило бы ее признание. Фостеры тоже были здесь: они приезжали в Хагалео на день рождения Эндрю и задержались из-за непогоды. Забавно, подумала Шторм. Когда в одной из семей случалось что-то значительное, Фостеры и Элдоны всегда были вместе.

А рождение своего ребенка Шторм считала событием, безусловно, значительным — и не только из материнской гордости. Ведь вскоре в одном живом существе соединится кровь двух враждующих кланов. Будущий наследник Мак-Лаганов назовет хозяина Хагалео своим дедом. Шторм, поймав себя на мысли, что по-прежнему ждет мальчика, криво усмехнулась. Если ее ожидания оправдаются, удивляться не придется: у Колина трое сыновей, у ее отца — шестеро. В обоих семьях дочери были редкостью.